скачать книгу бесплатно
– Как успехи на службе? – поинтересовался Бортников и отпил воды.
– Вашими стараниями, – повеселела я, – Андрей Аркадьевич после назначения забрал меня в Восьмое делопроизводство и даже придумал новую должность.
– Это какую же? – улыбнулся адвокат. – Чем Андрея Аркадьевича смущал канцелярский писец?
– Смущал окладом, до коллежского регистратора мне не хватает двух лет, а он очень заботится о моем здоровье. Так что перед вами новый архивариус сыскной полиции.
– Поздравляю, – Иван Петрович поднял бокал, – за нового архивариуса! – фужеры с прозрачной водой громко звякнули. – Да, Мария, – покачал головой мой собеседник, – такие новости нужно праздновать с бокалом бордо, воды Кавказа мало подходят для подобного мероприятия.
Я развела руками. Что возразить?
– Так что же Андрей Аркадьевич, не обижает?
– Что вы, заботится обо мне как о родной. Всё время хвалит, да так, что Петя Чернышов, – наткнулась на непонимающий взгляд, – он служит помощником следователя, – пояснила я, – так вот, Петя уже начал делать далеко идущие выводы насчет наших с Андреем Аркадьевичем отношений.
– Андрей Аркадьевич глубоко женат, – засмеялся мужчина. – Что за глупые домыслы? Я никогда бы не доверил вас кому-то менее благородному.
– А мне приписывают связь с его сыном, – удивила я адвоката.
– Вот как?– он снова наполнил наши бокалы.
– Сплетни, – отмахнулась я и с восторгом продолжила: – утром господин новоиспеченный начальник сыскной полиции доверил мне не только архив, но и ведение документации по делу об убийстве поручика Петренко.
– Неужели? – Бортников нахмурился. – Мне не кажется, что такого рода работа подходит для молоденькой девушки.
– Иван Петрович, – я укоризненно покачала головой, – молоденькой девушке уже двадцать два года. Скажу по секрету, я уже четыре года как перестарок.
– Необыкновенно привлекательный перестарок, – пошутил мужчина.
– Настолько необыкновенно, что и замуж никто не берет, – нежная осетрина таяла во рту, я потянулась отломить кусочек хлеба.
– Не берет? – он выгнул бровь. – Я знаю как минимум одного, но очень настойчивого претендента на вашу руку и сердце.
Снова ладони начали гореть, я залпом выпила воду.
– Господин Милевский последний мужчина, за которого я соглашусь выйти замуж, – взяла себя в руки и улыбнулась, – а больше кандидатов нет, даже при условии мужского коллектива.
– Мужчины нынче боятся отказов, – покровительственно сообщил мне адвокат, – даже состоявшиеся и вполне успешные. Даже я.
В словах его мне вдруг почудился намек на флирт, я замерла и отложила ломтик хлеба:
– Простите?
– Шучу, Маша, – он засмеялся.
Расслабленно выдохнув, я мысленно рассмеялась. Господи, пришло же в голову! Иван Петрович с самой первой встречи относился ко мне по-отечески. Какие заигрывания, Мария Михайловна?
– А я уж было подумала, вы пришли в неописуемый восторг от моей несравненной красоты, – протянула я не без скепсиса.
Не было у меня никакой красоты. Русые волосы, субтильное телосложение, серые глаза. «Небо над Невой»,– вспомнила я слова Алексея и вздрогнула. Показалось, что это не моё воображение, а бывший жених сестры шепчет мне на ушко банальный комплимент.
– Конечно, пришел, – согласился мужчина. – И довольно давно.
– В первую встречу! – подхватила я шутку. – Как мои разбитые колени увидели, сразу и восхитились.
– Верно, – серьезно ответил Бортников, а потом всё-таки не сдержался и захохотал: – Ваши коленки были хороши.
Мы закончили трапезу и вышли на улицу: резкий контраст теплого помещения и стылого пронизывающего ветра. Иван Петрович открыл передо мной дверь автомобиля.
– Благодарю, – я вскочила на широкую ступень и заняла место позади водителя. Подняла воротник пальто и сжалась, стараясь не отдать улице ни толики своего тепла.
Если бы не холод, я бы сразу уснула. Сказывалась бессонная ночь.
Я знала, знала, что у меня нет ни единого шанса, но всё равно на что-то надеялась. Алексей…
Следующая наша встреча произошла на похоронах сестры.
Маленькая свежая могилка за оградой кладбища. Самоубийце не место под тенью креста… и наш доктор с известием о том, что погибшая носила дитя.
– Примите мои соболезнования, – подошел ко мне господин Милевский.
Я ничего не ответила, лишь поджала губы и туже завязала черный платок. Взгляд черных глаз прожигал насквозь, на миг мне показалось, что я снова стою перед ним в одной только мокрой сорочке.
– Куда же вы? – он взял меня за руку.
– Не смейте ко мне прикасаться, – прошипела я, – не смейте, – я чувствовала, как жар, что горит внутри, рвется к рукам, рвется обжечь его. Уничтожить убийцу Ольги.
– Алексей! – испуганно крикнул отец. – Отойдите от неё!
Папа прижал меня к себе:
– Успокойся, слышишь?! Успокойся, иначе добросердечные соседи узнают, и ты окажешься в тайном отделе! И я не знаю в каком качестве!
– Прости, – отстранилась от отца, – я буду у себя. Не ждите меня на поминки. Если я еще раз увижу его, боюсь, уже не сдержусь.
Папа кивнул, и я в сопровождении двух слуг пошла в поместье.
– До встречи, – тихо сказал Алексей, когда я проходила мимо.
«Эта встреча станет для тебя последней», – зло подумала я.
Вот только наивные мысли о мести быстро исчезли после встречи с реальностью.
После смерти Оли мы переехали в Петербург. Ни я, ни мама не могли оставаться в усадьбе. Столица встретила нас пасмурным небом и пронизывающим ветром. Впрочем, погода как нельзя лучше подходила моему настроению. На душе было так же уныло. Серый сонный город, серая сонная я. Во сне боль притупляется – я и бодрствуя … спала.
Слуги кучей сгружали вещи у парадной. Меня приставили за ними смотреть. Пошел дождь. Сначала мелкая морось, а потом и ливень. Не помню, успела ли я намокнуть, помню, как надо мной с громким щелчком раскрыли зонт. Я проснулась и повернулась на звук.
Он был весь в черном, но ярким пятном закрыл собою серый мир вокруг.
– Рад приветствовать вас в столице, – сказал Алексей.
– Что вы здесь забыли?! – зашипела я.
– Небо, – наклонился он ко мне, – ваши глаза, словно небо над Невой.
Я вспыхнула обжигающей ненавистью, ладони загорелись синим огнем. Серого мира не было, только мы вдвоем. Легко мечтать о чьей-либо смерти, но что делать, если ты действительно способен убить? Сам способен вершить правосудие!
Страшно.
Я отшатнулась, вышла под дождь и подняла на Милевского глаза. Он сделал шаг, сокращая расстояние между нами, и я резко взмахнула рукой, останавливая его. Угрожая! Дотронешься, и я сожгу тебя! Алексей нахмурился, между темными бровями залегли глубокие складки.
«Ну же! Дотронься до меня! Дай повод!» – мысленно кричала я, но он не двигался.
Мы так и стояли. Долго. Очень долго. Я под дождем, он рядом со своим огромным зонтом. Я вымокла до нитки и в тот же вечер слегла с горячкой, на три недели, кажется.
Он приходил каждый день. Каждый день, пока меня лихорадило. Садился в кресло в углу спальни и молчал. Приличия? Приличия соблюдены! В комнате всегда был кто-то еще. На мои просьбы не впускать ко мне мужчину, родители не реагировали.
Алексей Милевский – сын князя. Завидная партия для любой незамужней девушки. Шуваловы искренне радовались каждому его визиту. Я повздорила с отцом. Даже не так, я почти возненавидела отца.
– Ты выйдешь к столу! – кричал папа. – Прекрати глупить, Милевский не виноват в смерти Ольги!
Ну да, конечно, не виноват! Виноват твой карточный долг, папа! Алексей Сергеевич покрыл его из своих средств, а я наговариваю на ангела. Я задыхалась от боли и … молчала. Что толку говорить, если тебя не хотят слышать?
– Маша, мы ничего не знаем наверняка! – молила мама.
Разумеется. Как это говорят? Свечку не держала! Презумпция невиновности, почему бы не вылить на Милевского немножечко аммиака? Глядишь, отбелится.
Оля писала мне только о своём женихе … так кто же отец нерожденного ребенка?
Каждый день одно и то же. Скандалы, ругань, синее пламя. На мои доводы отец лишь морщился, а мать стыдливо отводила глаза.Так прошло два года, а дальше несостоявшаяся революция, опала, долги, долги, долги. Алексея теперь не то что привечали, ему радовались как родному.
– Ты выйдешь за него замуж, – заявил мне папа, я подскочила на месте от этого заявления. Но пламя удержала.
«Два года ежедневных тренировок», – промелькнула мысль.
– Иначе нам просто не на что будет жить, – устало добавил отец.
– Я могу закончить институт? – тихо спросила я.
– Да, – ответил папа, – я согласовал этот вопрос с Алексеем.
Сжала зубы. «Значит, они давно решили мою судьбу», – поняла я.
У меня было несколько лет отсрочки, и я намеревалась ими воспользоваться для того, чтобы навсегда избавиться от ненавистного жениха.
– Мы на месте, Мария Михайловна, – Иван Петрович заглушил мотор и посмотрел на меня, – вот и наш с вами любимый Департамент министерства внутренних дел.
«Офицерская двадцать восемь», – значилось на стене.
– Действительно, – засмеялась я, – любимый департамент!
А если быть точным, сыскное отделение.
Глава 2
Я окинула взглядом большое желтое четырехэтажное здание с каланчой. Оно лишено всяческих украшений, но каждый житель города знает это расположенное неподалеку от Театральной площади учреждение.
– Мария Михайловна, – Иван Петрович открыл мою дверь и подал мне руку.
Пронизывающий ветер ударил в лицо. Холодно.
– Благодарю, – вежливо улыбнулась я и ступила на землю.
Мы вошли в подъезд. Длинная широкая лестница, голубой узор на белых напольных плитках, деревянные перила, кованая оградка. Высокие окна, а за ними темный, всё еще зимний город.
Нам на второй этаж. На первом квартирует Андрей Аркадьевич и его помощник. Длинный коридор, в самом конце которого две арестантские – мужская и женская.
– Иван Петрович, – я остановилась у неприметной двери, – мне в антропометрическое.
– До встречи, – адвокат раскланялся, я задумчиво смотрела ему в спину.
Как изменчива жизнь… В той, будто чужой действительности, могла ли я подумать, где сведет нас судьба? Служба в полиции – более чем странное занятие для дочери знатного рода. «Когда-то знатного», – одернула себя. К чему ворошить прошлое?
Тридцать семь рублей, внетабельный канцелярист. «Архивариус», – поправила я себя и улыбнулась.
Мне с трудом хватало на жизнь. В этом месяце я купила новые калоши. Почти три рубля, удар по бюджету. Теперь не хватало не только на шоколад (на шоколад не хватало всегда), но и на сахар…
«Эйнемъ», – сглотнула слюну. Когда я в последний раз ела любимые конфеты?
– Сладкоежка, – ласковый шепот обжигает ухо, – это тебе,– Алексей и шкатулка с конфетами.
– Я не ем шоколад, – упрямо отворачиваюсь.
– Мари, – он укоризненно качает головой, – ты обманываешь будущего мужа.
Сдерживаюсь, мне шестнадцать, но я давно не ребенок.
– Музыка, – мой сухой ответ, Алексей поднимает бровь, и я поясняю: – Мне нужно продолжать игру на фортепиано. Иначе я рискую разочаровать будущего мужа отсутствием столь необходимых для хорошей жены навыков.
– Я подожду, – он гладит меня по щеке, – что такое год?
«Год – это целая жизнь», – ухожу в свою комнату и бездумно стучу по черно-белым клавишам.
Девочка без детства. Девушка без юности. Нищета. Одиночество. Алексей.
Хватит о нём!
Я зло мотнула головой и схватилась за дверную ручку.
