скачать книгу бесплатно
Что ж, если рассматривать в подобном контексте, то император еще милостив… даже не представляю, как бы я поступила в такой ситуации.
Еще одна едва заметная усмешка кесаря, и его взгляд вновь направлен на брата. Пристальный взгляд возмездия…
И тот светлый, с фиолетовыми глазами, первым встал на колени.
Я видела, как тяжело дался ему этот жест подчинения, словно стоял на ногах один светлый, а опустился на колени уже совершенно другой, абсолютно сломленный… И все воины, уронив оружие, встали на колени… и женщины… униженно моля о пощаде.
Если их политический строй основан на превалировании чести и достоинства над жизнью, то сейчас кесарь поступил хуже, чем если бы убил, а эти светлые явно предпочли бы смерть… если бы не дети.
И вот тогда Великий Араэден начал говорить… Речь его была столь же красива, как и руны, и соответственно настолько же мне непонятна. Не знаю, что именно он вещал, но создавалось ощущение, что стены дворца разносят его голос, и я была уверена, что все те, кто находится за стенами Радужного творения архитектуры, так же слышат речь своего правителя.
Интересно, как они отнесутся к тому, что он вернулся?
С того света практически, спустя почти год по местному времени, совершив невероятное, по сути. Вернулся.
А затем медленно, мучительно медленно кесарь опустил рыдающих от страха детей… И, едва те оказались на полу, над каждым из малюток вспыхнула руна. Яркая, сверкнувшая багровым светом руна. Матери замерли, побледнев… Мне же вспомнились слова кесаря про заложников, и я догадалась, что означали эти руны.
Сопротивление было подавлено – светлые покорились. Опущенные головы, поникшие плечи, отчаяние и осознание поражения… Как страшно. И как мне близки и понятны их чувства – сама в том же положении.
– Ты не права, – вдруг прозвучал голос кесаря.
– Права, – прошептала я, зная, что он все равно услышит, не слова, так мысли.
Хотя, если подойти к этому с другой стороны… Подумаю об этом завтра. Или послезавтра, или вообще при первом удобном случае. Упиваться собственным поражением точно не планирую.
И уже несколько отрешенно я наблюдала за унижением светлых, которые едва не рыдали от отчаяния… Да рыдали они, хоть и не было видно слез, но они оплакивали свободу, счастье, существование без кесаря… Бедные светлые.
– Нежная моя! – и вроде сказано тихо, а до костей пробирает.
Я постаралась больше не думать о светлых. Не думать о том, как они поднялись с колен, безвольными куклами двинулись к выходу. Жуткое зрелище. Час расплаты в своем истинном и всеобъемлющем значении.
И когда они ушли, мы остались одни в этом огромном, сверкающем золотой росписью рун и блеском натертых полов зале – я, сидящая на высоком троне, и полуобнаженный, пристально взирающий на меня кесарь.
– Что с ними будет? – тихо спросила я. И почему-то сочла нужным пояснить: – Не с вашими убийцами, тут мне все ясно, а с подданными?
– Тебе решать, жалостливая моя. – Кесарь протянул руку, и теплый ветер обвил меня, приподнял, осторожно опустил на пол.
Едва встав на ноги, я поняла, как сильно устала – меня в буквальном смысле шатало, а еще очень хотелось порыдать в одиночестве. Казалось, совсем недавно я стояла на смотровой башне и, глядя на Праер, составляла план действий… и вот все повторяется снова, только работы сейчас в сотни раз больше, а задача в десятки раз сложнее при крайне ограниченном сроке.
– Срок ты назвала сама. – Жестокое напоминание.
– Я подумаю об этом завтра, – не узнала свой голос. – Обо всем об этом.
– А сегодня? – Насмешливый вопрос.
Молча посмотрела в жестокие, чуть сверкающие странные глаза императора теперь уже снова Эрадараса и не выдержала:
– А сегодня меня с утра желали принудить к разделению ложа…
– Исполнению супружеских обязанностей, – с улыбкой поправил кесарь.
– Затем попытались придушить! – срываюсь на крик.
– Напомнили о супружеской верности. – Усмешка забавляющегося ситуацией пресветлого.
Я прекратила возмущаться, все равно бесполезно, и решила утолить любопытство:
– Интересно, а каким боком мое жертвоприношение относится к собственно нашему весьма странному супружеству? Мне просто крайне интересно, как вы сейчас интерпретируете попытку убиения супруги.
Великий Араэден медленно подошел ко мне, склонился и с яростью, неожиданной для его бессмертия, вдруг вопросил:
– Нежная моя, разве я пытался тебя убить? – Лицо его исказилось судорогой, и кесарь прошипел: – Я сделал все, чтобы исключить твое участие в ритуале. Абсолютно все. А ты убила себя, предпочтя сохранить жизнь жалкому рыжему полуорку, недостойному целовать землю, хранящую твои следы.
Вообще-то по праву рождения мы с Динаром абсолютно равны. Впрочем, я не собиралась продолжать данный спор – бессмысленно.
– Захват власти завершен? – спокойно осведомилась я.
Но кесарь не ответил, продолжая молча смотреть на меня.
– Я устала, – пояснила для непонятливых. – День, знаете ли, вышел насыщенным.
И снова тишина. Или издевается, или не знает, кого бы поубивать еще, вот и делает вид, что рассуждает о вечном…
– Не угадала, – насмешливый ответ.
Как и всегда.
Послышались быстрые шаги. В следующее мгновение в опустевший зал вступили семеро светлых в ярких сверкающих латах. Они вошли едва ли не строем и почти сразу опустились на одно колено и даже склонили головы, но глаза – радостные, сверкающие, а лица такие восторженно-одухотворенные. Короче, сразу ясно – сторонники. Неужели у его бессмертия даже есть сторонники? Кесарь бросил на меня очередной чуть насмешливый взгляд и повернулся к прибывшим.
Непонятная мне краткая речь, а после…
– Кари Онеиро асагер нваэле, – произнес он, и все семеро внимательно на меня посмотрели.
А я в мятой юбке, рваной рубашке, и волосы после всего случившегося явно мечтают о расческе. Нет сомнений, что меня только что представили сторонникам возвращенного правящего режима, сомнения есть только в адекватности кесаря, но это мелочи.
Далее прозвучали отрывистые команды, после чего серебристая семерка поднялась и разом выдала:
– Каэ, Араэден!
И покинули тронный зал, видимо, спеша исполнить поручения.
А кесарь опять застыл, задумчиво глядя в никуда.
– Не то чтобы я от любопытства места себе не находила, но все же… А сейчас чего опять стоим? – не выдержала я.
Кесарь вскинул руку с поднятым вверх указательным пальцем, видимо призывая к молчанию. Молчу. Разглядываю великолепнейшее строение, восторгаюсь перламутровыми колоннами, золотыми изразцами, туманного оттенка сверкающими занавесями и молчу. И в то же время просто понять не могу – пришел, увидел, победил – и все? То есть уничтожил противников, одарил руной сопротивляющихся, вызвал сторонников, так? Дальше что? Нет, я не спорю, в период родоплеменных государственных образований и в моем мире подобные захваты власти осуществлялись. То есть с утра правит один вождь, к обеду примчался с дружиной второй, первого и его дружинников убил, власть захватил, женщинами попользовался, напился. Ночью прискакал третий, совершил все то же самое, что второй, но без пьянки, благодаря чему продержался дольше, чем первые два. Опять не повезло женщинам. Максимум спустя еще пару лет прискакал четвертый, с дружиной, да. Женщинам не повезло снова. Зато при таких порядках население Рассветного мира росло стремительно, по крайней мере, за две сотни лет были заселены огромные и ранее не обитаемые территории. Но мы же не в историческом прошлом! С другой стороны, учитывая темпераментность кесаря – не повезет опять женщинам.
Кесарь медленно обернулся, смерил меня мрачным взглядом.
– Но я же молчу! – возмущенно сказала я.
Послышался стук каблучков. Быстрый, стремительный, звонкий. В следующее мгновение в зал вбежала светлая. Очень красивая, но эдакой злой красотой, а еще очень походила на кесаря… Не могу сказать насчет возраста, но, похоже, мать. И она бросилась к сыну, обняла его и, кажется, едва не плакала. А кесарь гладил по спине, что-то успокаивающе говорил и, видно было, переживал. Очень переживал, а теперь просто рад, что она жива.
– Араэден, акаи дьэре наверсе? – прошептала светлая, указав на меня.
– Каэ наахаре Эссалоне Кари Онеиро, – с нотками гордости произнес император.
Гордости?! Меня вдруг очень напряг этот момент.
– Почему же? – полуобернувшись ко мне, поинтересовался кесарь.
– Мне и самой хотелось бы это знать, – медленно ответила я.
И тут светлая потрясенно переспросила:
– Кари Онеиро?!
О переводе этого выражения кесарь мне уже говорил – «Черная звезда», и, похоже, это действительно язык его мира. Непонятно другое – что так изумило его мать? Имя нераспространенное или…?
– Или, – чуть насмешливо ответил император. – Так ты желаешь отдохнуть, уставшая моя?
Вспыхнул портал, матушка кесаря, радостная и довольная, покинула нас, одарив меня на прощание очень внимательным взглядом.
О Великий Белый дух, что происходит?
– Возможно, я снизойду до объяснений позже, – с усмешкой уведомил супруг.
– Я не к вам обращалась. – Съязвила, да, но точно себя не осуждаю.
Я себя вообще редко осуждаю, а в данной ситуации еще и оправдываю. И потому с вызовом посмотрела на его бессмертие, с кривой усмешкой взиравшего на меня.
– Да, я устала и хочу спать, – мрачно напомнила ему.
Для меня услужливо открыли портал перехода. Не глядя на кесаря, шагнула и оказалась… Маленькое темное помещение, зарешеченное окошко под потолком, деревянная глухая дверь без ручки, узкая деревянная лавка, даже не кровать. Тюрьма, в общем!
Оглядев внимательнее этот кошмар, резко выдохнула и прошипела:
– Больше язвить не буду!
– Знаю, – прозвучал насмешливый голос.
А чтоб вас гоблины сожрали!
На узкой деревянной скамейке само собой появилось и расстелилось покрывало. Кажется, меня принялись дрессировать.
– Это предосторожность, недогадливая моя, – мрачный голос с глухим недовольством. – В данный момент тюремная камера наиболее безопасное место для тебя. Ложись спать.
Я осталась стоять, раздумывая над происходящим. Похоже, кесарь, как и я, понимал, что захвата одного дворца для обретения власти вовсе и не достаточно. Значит, сейчас будет второй этап борьбы за власть. Занимательно. И с одной стороны, я дико устала, с другой… с другой – вряд ли мне еще представится шанс присутствовать при подобном.
– Я не хочу спать, – устало сообщила пространству.
Появился переход.
Портал перехода в этом мире отличался от Рассветного и сверканием кромки, и подобием граней внутри. Казалось, шагнешь прямо – попадешь в нужном направлении, а если решишься ступить в сторону – унесешься неизвестно куда.
– В грани, – произнес кесарь, к которому меня перенесло.
Он стоял один на холме, все так же полуобнаженный, с распущенными волосами, которые трепал усиливающийся ветер. Я встала рядом с властителем Эрадараса, проследив за взглядом кесаря, обнаружила, что смотрит он на Радужный дворец, который без крыши казался не таким уж и радужным.
– Пожелания, предложения, идеи? – вопросил император, продолжая издали созерцать им же разрушенное строение.
Видимо, вторыми в этапе захвата власти стояли ремонтно-восстановительные работы. Оригинальный подход.
– Критика моих действий неприемлема, нежная моя, – ласковый голос.
– Кто критикует? – отгоняя видение тюремной камеры, вежливо полюбопытствовала я. – Так, значит, дворец…
Оглядывая строение, я поинтересовалась:
– А что планируете оставить?
Дворцовый комплекс заметно пострадал с того момента, как я взглянула на него впервые, и дело не только в сорванной крыше – пламя оставило следы на стенах, выбитые окна зияли пустотой… как пустые глазницы. Жутковатое зрелище… Но что странно, именно сейчас на фоне покореженных зданий гармонично смотрелась одинокая, совершенно не вписывающаяся в комплекс башня с черной крышей, выстроенная из серого камня.
– Она останется, – что-то странное прозвучало в голосе кесаря.
Невольно посмотрела на Араэдена – глаза все так же устремлены вдаль, губы сжаты, на скулах изображают танец ярости желваки… Взгляд на меня – лицо мгновенно утратило эмоциональность, вновь приняв характерное для его бессмертия выражение отстраненности.
– То есть башня вам дорога как память? – догадалась я. Он не ответил, я решилась предположить: – Или это напоминание о чем-то… мм-м… болезненном?
Кесарь повернулся ко мне с ласковой улыбкой на губах. Очень ласковой… По спине прошелся озноб, руки дрогнули. Все ясно – тема башни не подлежит обсуждению, и я уделила все свое внимание архитектурному ансамблю не первой свежести.
– Итак, – начала я, – крепостная стена будет, или вы, как и в Праере, планируете обойтись без нее?
– Без.
Странное дело – кесарь вновь стал немногословным.
– Нежная моя.
Я вообще молчу. Хотя:
– У вас на Эрадарас какие планы? – спросила я, отбрасывая эмоции и думая о том, какие королевские дворцы мне приходилось видеть. – В смысле, какое послание государству следует вложить в будущее строение?
Дворцов я видела немало, и самое главное – видеть доводилось то, что хотели показать. Так королевский дворец в Ирани являлся данью историческому прошлому – фасад дворца был создан еще до появления Прайды и нес в себе символику объединения гильдий, единство, равенство. В Хорнии все было иначе – величественный, видимый еще за сутки пути огромный дворец возвышался над столицей, внушая всем уважение и преклонение перед властью и могуществом правителей из рода Келларов.
– Мне нравится эта идея, – задумчиво произнес император.
Не удивлена, с другой стороны, в Хорнии почитают жрецов Илгара, а это культ скромных скитальцев, посвятивших жизнь служению Единому, в Оитлоне же государственная религия в преклонении Матери Прародительнице, и вот как раз храмы богини отличаются и внушительностью и величественностью… Только сейчас задумалась о том, что в каждом государстве Рассветного мира внушительностью отличался либо культ власти, либо культ бога. Одно из… и никогда вместе.
