скачать книгу бесплатно
Дохлый дерсенг, о том, что меня тут будут вовсе не убивать, я почему-то даже не подумала.
И, запоздало осознав свою ошибку, я с ужасом смотрела в пустоту, которая медленно сформировывала два фосфоресцирующих глаза, что практически вплотную приблизились к моим, а после у самых губ раздался хриплый, какой-то потусторонний, пробирающий до костей шепот:
– Ты спрашивала, кто следующий? Следующий – я.
Оригинально.
Оригинально, но не смешно. И я сглупила, конечно, а запястья уже ноют от жесткого захвата, но кто сказал, что я буду играть по правилам? Не в этой жизни.
– Кажется, меня сейчас стошнит! – абсолютно искренне сообщила sunttenebrae. – Знаешь, меня в принципе всегда тошнит от трусов, а ты трус, малыш, такой явственный, я бы даже сказала, эталонный трус. Бросить вызов, пробравшись в окно и поджидая, пока противник выйдет из ванной комнаты, это… мм-м… знаешь, такое себе…
Глаза чудовища мгновенно сузились. Это был нехороший, до крайности пугающий прищур, который явственно указывал, что напавший на меня демон был в ярости. И я вдруг даже как-то пожалела о своих словах, потому что если до этого момента дьявол сдерживался, то теперь, казалось, все его барьеры отправились к дерсенгам.
– Забавно, – очень страшно, пугающе жутко прошипел sunttenebrae, – я всегда полагал, что отличаюсь завидным для своей расы терпением… Но, кажется, это было в другой жизни… До вашего появления, капитан Давьер.
И его вторая рука, не занятая тем, что удерживала мои же руки над моей головой, мягко прикоснулась к бедру, на границе между полотенцем и обнаженной кожей. И мы оба прекрасно знали, куда сейчас двинется его ощущающаяся совершенно нечеловеческой ладонь…
– Точно стошнит. – Последнее, что я стала бы делать в такой ситуации, – это сдаваться.
И в этот момент дверь моей комнаты была сорвана с петель.
А я… я просто перестала дышать.
Если я раньше считала Чи просто красивым… то это лишь потому, что я никогда не видела его таким. Черный тренировочный костюм обтягивал перевитый стальными мускулами рельефный торс, глаза, чей прищур пугал на порядок больше взгляда невидимого монстра, и тренировочный эенг, превращенный в копье.
И это копье Адзауро раскручивал с такой убийственной скоростью и решимостью, что казалось, он превосходно видит своего противника.
Меня отпустили в то же мгновение, и я, едва успевшая подхватить полотенце, услышала звук высвобождаемой стали. Демон был вооружен. Но едва ли это могло его спасти – мой монстр был вооружен и опасен… а еще более чем недооценен нападавшим.
Бой оказался коротким, быстрым и яростным.
Ринулся навстречу асину демон, сталь встретилась со сталью даже не пошатнувшегося Адзауро, а дальше… Чи словно взорвался чередой ударов и выпадов, в одной руке копье, в другой кинжал… На стену упали первые капли крови, и это была не кровь моего монстра. Это очень странное, но такое приятное понимание – мой монстр никому не позволит увидеть цвет его крови.
Чи напоминал молнию, сорвавшуюся с цепи молнию, он был везде, он двигался с совершенно фантастической, нечеловеческой и выходящей за грань разумного скоростью, и в какой-то момент невидимый демон выломал мое окно, получив сокрушительный удар ногой в корпус.
И все это длилось несколько секунд…
Всего несколько секунд…
В которые я осознала, что произошло, и кинулась к сейру, активируя наружные камеры. Sunttenebrae, упавший в грязь и залитый собственной кровью, был доступен зрению лишь долю секунды. А затем…
Кто-то вырубил камеры!
– Твою мать! – не сдержалась я.
На полигоне, куда выходило окно моей комнаты, находились сотни камер. Сотни частично лично мной установленных камер, но я перещелкивала с одной на другую и видела одно и то же – беспросветную тьму.
И тут Чи насмешливо поинтересовался:
– При чем здесь моя мать?
Я вздрогнула, насколько холоден был его тон, словно ледяным ветром повеяло, и молча проследила за тем, как Адзауро прошел через мою разгромленную комнату, подошел к окну, убрал эенг, достал платок из кармана и принялся равнодушно вытирать кинжал, как-то очень нехорошо, с таким гарантирующим неприятности сбежавшему прищуром глядя в темноту.
А я… многое хотела бы спросить, но почему-то спросила:
– Ты видел его?
Чи повернул голову, смерил меня ледяным взглядом и произнес:
– Кей, для того, чтобы кого-то убить, его необязательно видеть. Оденься.
И Акиро вновь отвернулся.
А я вдруг подумала, что на фоне такого монстра, как Чи, меркнут все демоны Илонеса. И почему-то эта мысль вызывала улыбку. Не знаю почему.
* * *
Пока я переодевалась в ванной комнате, набежало руководство базы, и, когда я вышла, застегивая спортивную куртку, генерал нервно спрашивал:
– Как? Каким образом вам это удалось, полковник?
Чи бросил холодный взгляд на меня и издевательски ответил:
– Вам с большим удовольствием и прекрасным актерским талантом поведает об этом капитан Давьер. Поверьте, с ее не имеющей аналогов, пожалуй, даже во всей Вселенной фантазией это будет не сложно.
Это было… больно.
Но и не взглянув в мою сторону, Адзауро покинул комнату, безразлично и легко, так, словно никакого боя тут только что не было, словно это не кровь по стенам алыми пятнами, а краска, словно он вообще тут не сражался… И все вопросительные взгляды достались мне.
– Я мало что видела, – ложь была той маской, которую я надевала чаще всего, – к тому моменту, как я вышла из ванной комнаты, все было уже… кончено.
Да, все так и было, именно так… вот только на запястьях остались отметины, но я скрыла их, натянув рукава куртки пониже.
Генерал отдал приказ отскоблить все следы крови, отправить в лабораторию, по сейру орал на работников службы наблюдения, а я… я поймала на себе взгляд полковника Стейтона. Кажется, он превосходно знал, кто конкретно осуществил данное нападение.
Кажется, это знала и я.
– Капитан, вы готовы? – обратился ко мне генерал. И в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил: – Ужин в замке лорда Виантери.
– А… – я с трудом вспомнила, о чем речь, кивнула и вдруг неожиданно попросила: – Вам не составит труда пригласить полковника Акихиро с нами?
И плевать, как все это выглядит со стороны.
Генерал… при всех отказывать не стал.
Мои вещи перенесли в другую комнату, в которой сразу принялись устанавливать решетки на окна, а алое платье я так и не стала ни брать, ни надевать… оно где-то там среди обломков и осталось.
* * *
Спустя минут двадцать я сидела во флайте, нервно постукивая пальцами по подлокотнику и наблюдая, как ко мне идут абсолютно безразличный ко всему Чи и с интересом поглядывающий на него генерал Энекс.
И странное дело, мне вдруг безумно не понравилось, как генерал на него смотрел! Абсолютно. Просто я точно знала, кого предпочитает генерал, и я в число его предпочтений не входила, как и все остальные женщины. И казалось бы, с чего я психую? Но нервы явно были на пределе.
Потом открылась дверь, во флайт забрался генерал, сел на сиденье напротив, настороженно глянув на меня и… и восхищенно на вошедшего следом Чи и…
Я, кажется, к гейшам меньше ревновала, да что со мной вообще?!
Мы взлетели.
Я, о чем-то без умолку болтающий генерал Энекс и с ледяной яростью взирающий на меня Адзауро.
А затем Чи нанес быстрый удар в шею, и генерал обмяк на сиденье.
Еще движение, и между нами и водителем опустилась стеклянная перегородка, изолируя от свидетеля.
И в напряженной тишине флайта раздался холодный голос Чи:
– Скучала?
Я не знала, что ответить. Хотелось сказать правду. Хотелось просто обнять, наплевав на все, хотелось…
– А впрочем, плевать. – Адзауро отвернулся и посмотрел в окно.
Мне казалось, под его ледяным взглядом по стеклу флайта сейчас поползет изморозь, и я была бы рада, случись это, – возможно, тогда я бы не стала спрашивать себя снова и снова, почему мне так холодно. Так пусто и холодно.
– Что здесь происходит? – перейдя на яторийский, спросил он.
Я молча достала две глушилки, активировала.
Секундное воспоминание обо всех выключенных камерах и хакерских навыках полковника Стейтона, и помимо глушилок я включила звуковую дорожку на своем сейре.
А потом вдруг поняла – выбор был неудачным. Запись с Ятори, звуки ночного яторийского леса, в котором поют соловьи и цикады, в котором снуют асины клана Синар, в котором на высоком дереве в объятиях Адзауро медленно сгораю я…
– Прости, – извинилась нервно, даже не осознавая этого, и быстро переключила на шум океана.
Когда возвращала сейр на место, ощутила взгляд Чи на себе – его темные глаза мерцали яростью, и это было самое жуткое и вместе с тем самое завораживающее, что я когда-либо видела в жизни.
– Ты так на меня смотришь… – Он откинулся на спинку кресла, с пренебрежением и даже презрением взирая на меня. И вдруг произнес, пристально глядя: – Судя по перехваченным мной сообщениям Исинхая, ты очень хочешь, чтобы я покинул Илонес.
«Сообщениям Исинхая»?! Я повторила эту фразу про себя трижды, прежде чем поняла, – речь идет именно о сообщениях шефа. Видимо, тех, которые он рассылал подконтрольным ведомствам, людям и даже пиратам, то есть не о моих… Слава нестабильной плазме.
– И? – поторопил с ответом Адзауро.
– Да, – тихо ответила, не в силах перестать смотреть в его глаза, – хочу.
Я понимала, что сегодня он спас меня, если не мою жизнь, то меня, и в то же время я отчетливо осознавала, что едва ли что-либо сейчас сделает меня столь же счастливой, как отлет Адзауро. В данный конкретный момент увидеть, как он улетает с этой проклятой планеты, действительно было моим единственным желанием.
– Надо же, ты, кажется, не лжешь… – язвительно протянул он и убийственно добавил: – Впрочем, с тобой никогда нельзя быть ни в чем уверенным.
И вдруг, резко подавшись ко мне, он вкрадчивым, пугающе вкрадчивым тоном произнес:
– Скажи, Кей, что ты видишь, глядя на себя в зеркало?
Наверное, для него все это было игрой, игрой в месть, которую так ценят на Ятори, превратив почти в культ, а для меня… каждое его слово выворачивало душу наизнанку, рвало сердце на части, ломало меня на куски, только почему-то было такое ощущение, что я сама ломаю стекло своего спокойствия, раня руки, измазавшись кровью, уничтожая все чувства, что еще оставались во мне.
– Ложь, Чи, – очень тихо ответила ему, – я вижу там ложь.
Он вновь откинулся на спинку кресла, окатив ледяным презрением так, словно вылил ведро воды с острым расколотым льдом… или жидкого азота, я даже не знаю, что больнее. Но было больно. И я не могла понять, что со мной. Что творится с моим рассудком, что это за извращение моего сознания, заставляющее воспринимать каждое слово Адзауро, каждое его движение так остро, словно он режет меня лезвием бритвы. И вроде в первое мгновение не больно, но затем выступает кровь и приходит боль… И какая-то часть сознания протестует, видимо гордость, боже, во мне, оказывается, еще осталась гордость, и она протестует, заставляет сопротивляться, словно пытается остановить кровь… Но слишком много ран, слишком много крови, слишком много боли, и я теряюсь в ней, я теряю в ней себя, я теряю в ней все…
– Улетай, – прошептала, все так же не в силах оторвать взгляда от его мерцающих ледяной ненавистью глаз, – пожалуйста.
Адзауро усмехнулся.
Улыбка монстра на божественно идеальном лице. Беспощадная красота, беспощадного чудовища… Как же это все неправильно…
Несколько секунд Чи молча смотрел на меня, а затем ядовито поинтересовался:
– И что мне за это будет, Кей? Что ты готова мне отдать за то, чтобы я оставил тебя в покое, не растоптав твою гордость, честь, самоуважение и положение в обществе?! – На последних словах его голос перешел почти в рык.
И я отчетливо поняла, что есть пропасть, которую преодолеть невозможно. Наверное, я понимала это всегда, просто сейчас… даже понимать оказалось слишком больно.
И вдруг, как удар под дых, злой вопрос:
– Ты любишь его, Кей?
Я вздрогнула, непонимающе глядя на Адзауро. Он холодно пояснил:
– Нет, я не об этом куске дерьма, – он даже взглядом не стал указывать на генерала, – я о том, ради кого ты согласилась лечь даже вот под этот кусок дерьма. – И красивые губы исказила презрительно-горькая усмешка, острием бритвы резанувшая по моим и так оголенным нервам.
Наверное, мне стоило сказать, что указанный «кусок» имеет предпочтения иного характера и вряд ли согласился бы на интим, даже если бы я его оседлала, не говоря уже о том, чтобы под него лечь, но вопрос был… был глубже. Адзауро в принципе умел задавать правильные вопросы.
Очень правильные вопросы.
– Не трогай Исинхая, – очень тихо сказала я.
И больно мне уже не было. Это за себя бывает больно, а за тех, кто дорог, только страшно. Страшно настолько, что ты перестаешь чувствовать свою боль, перестаешь чувствовать себя, и все, о чем можешь думать, – только бы он был жив.
– Многозначительный… ответ. – И Адзауро отвернулся, обрывая и этот разговор, и поднятую им же тему.
– Чи… – позвала я.
Акиро лишь дернул головой, приказывая заткнуться, и приказ был своевременный – генерал Энекс пришел в себя.
– О, – он потер шею, – что-то я задремал как-то.
Мы не прокомментировали: ни я, ни Акихиро.
Хотелось плакать. Хотелось кричать. Хотелось вырубить Чи так же, как он вырубил генерала, и убрать его с этой планеты, хотелось…
