скачать книгу бесплатно
– Как долго обычно продолжается чаепитие в гостиной леди Арнел?
Та, испытывая некоторую неловкость от полного игнорирования мной присутствующих леди, все же ответила:
– Обычно около получаса.
Какой… ужас.
Я даже не знала, как словами передать то, насколько все это было ужасно.
– Тридцать минут… – голос дрогнул, – первым действующим веществом должен был стать тетрадотоксин. Этот яд полностью парализовал бы ротовую полость леди Энсан, говорить и глотать она бы уже не смогла, затем последовали бы судороги. Вероятно, к этому моменту был бы вызван врач. Лучшим врачом в Вестернадане, насколько мне известно, является доктор Эньо. Путь от его дома до поместья Арнел занимает около получаса. Тридцать минут. Этого времени хватило бы стрихнину, который является вторым компонентом яда. За эти тридцать минут леди Энсан начало бы тошнить, последовала бы рвота, затем хаотичное сокращение мышц. Но все это выглядело бы как недомогание, а потому произошедшее никто бы не стал скрывать, даже не догадываясь, что к тому моменту, как появится доктор Эньо, в дело вступит фтористоводородная кислота, и вероятно, к началу осмотра у леди Энсан уже имелись бы повреждения не только желудка, но и костей. Я…
Я ничего больше не смогла сказать.
Мне доводилось видеть, как фтористоводородная кислота разъедает лабораторных крыс, и я не знаю ничего хуже этого яда. Ужасный. Причиняющий невыносимые муки. И… необратимый. Тетрадотоксин и стрихнин можно было бы блокировать магически даже простым заклинанием «Tempus», но фтористоводородная кислота практически неподвластна магии. А все вместе… Ни один врач, даже маг старой школы не сумел бы спасти леди Энсан, вкуси она малейшую толику этого трехкомпонентного яда.
– Знаменитая и всезнающая мисс Ваерти! – высокопарно-издевательски провозгласила леди Беллатрикс, являющаяся, к моему огромному сожалению, и Стентон, и Арнел.
И я была до крайности изумлена тем, что после всего услышанного единственным, что интересовало эту подлую женщину, была я, но вызов был принят мгновенно.
– Драконицы! – не скрывая ни своего истинного отношения к данной расе, ни гнева, воскликнула я. – Знаменитые, ничего не знающие драконицы!
О Боже, произойди подобное в мои семнадцать лет, вероятно, я трепетала бы, как хрупкая роза под проливным дождем, но сейчас…
– А вы дерзки! – произнесла, надеюсь, все же не мать лорда Арнела.
– А вы мне отвратительны! – воистину у меня были причины для подобных заявлений.
Дамы остолбенели.
– Мисс Ваерти! – потрясенно воскликнула миссис МакАверт.
О, действительно, как же я могла высказать вслух то, что думала?! Нарушение правил приличия! Нарушение этикета! Недопустимое поведение!
Вот только:
– Миссис МакАверт, я искренне сожалею, что высказалась подобным образом в вашем присутствии. Я понимаю, что вы, как домоправительница поместья Арнелов, обязаны заботиться о добром имени тех, кто принадлежит к данной семье, и потому продолжать не стану. Только лишь позволю себе дать всем присутствующим хороший совет – не принимайте что-либо из рук леди Беллатрикс Стентон, ведь оно может… содержать яд!
И подобного выпада мне не простил никто.
– Вы намекаете, что это я желала отравить леди, которую мы все вынуждены выдавать за Энсан? – Беллатрикс Стентон поднялась с тахты.
Смерив драконицу скептическим взглядом, я поинтересовалась:
– Разве это ваша горничная подавала тарелки для десерта?
И все застыли.
Дамы переглядывались, миссис МакАверт после недолгого размышления была вынуждена растерянно признать:
– А кто это был? Я не обратила внимания, а сейчас понимаю, что не запомнила лица.
И она вопросительно поглядела на миссис Макстон. Моя экономка, тяжело вздохнув, объяснила:
– Магия иллюзий, миссис МакАверт. Моя мисс Ваерти в этом разбирается, вот и увидела сразу.
Все остальные леди молчали, и лишь леди Энсан едва слышно прошептала:
– Эта горничная была… крепче телосложением, но я не обратила внимания, я…
Она умолкла.
Мне же пришлось выдержать не самое приятное противостояние – леди Беллатрикс испепеляла меня ненавидящим взглядом, а я, боюсь, отвечала ей тем же. И все же именно мне пришлось поставить точку.
– Мы обе прекрасно знаем, за что и в чем конкретно я обвиняю вас, и к данной попытке отравить леди Энсан это не относится, – холодно произнесла я. А затем добавила: – Всего доброго, леди!
И с этими словами я направилась к двери, намереваясь разыскать лорда Давернетти и всучить ему как эту тарелку, так и кипу далеко не радостных новостей, но…
– Эй, ты, эта… – голос фальшивой леди Энсан дрогнул, – сссспасибо.
Ее высказывание меня остановило.
Медленно обернувшись, я посмотрела на в высшей степени несчастную девушку. Она могла родиться леди, она могла жить совсем иной жизнью, жизнью любимой дочери, а не незаконнорожденной и выброшенной в ближайший работный дом, с печальной судьбой, уготованной всем бастардам. Но увы…
И я могла бы промолчать, но вот я смотрю на данную леди Энсан, а вижу ту, другую, с разорванным горлом, в белом, испачканным кровью платье, которое треплет ледяной ветер, бушующий среди заснеженных гор. И той леди Энсан я, к сожалению, уже ничем не смогла помочь, но я была искренне рада, что смогла спасти от лютой смерти эту. Но, несмотря на спасение, мне хотелось ей помочь, и я… решилась рассказать:
– Не знаю, говорили ли вам, – я старательно подбирала нужные слова, – но вы абсолютно идентичны той, кого сейчас «заменяете». Вы леди Карио-Энсан по крови и по рождению. Я не знаю, какой была ваша судьба, подозреваю – нелегкой, но вы должны знать: вы леди Карио-Энсан, вы дочь герцога Карио и баронессы Энсан. Не важно, законнорожденная или нет, вы – леди. И пусть вы не получили достойного воспитания, но, исходя из только что произошедшего, вы в значительной степени воспитаны лучше, чем все присутствующие здесь леди.
И, склонив голову в знак прощания, я уже даже почти взялась за ручку двери, когда леди Энсан, поднявшись, в нервном волнении проговорила:
– Н-н-но это невозможно! Моя мать была доброй женщиной, однако лишь прачкой. А мой отец погиб, едва мне исполнилось восемь, его загрызли волки, папа отстал от обоза, и лес… Он был возчиком и возил промышленные грузы по всей империи, и он любил меня так сильно, как только может любить добрый отец свою дочь… Мое детство было счастливейшим временем моей жизни, но маменька не сумела перенести горя от потери папы, она утратила силы, дело завершила чахотка. Так я осталась одна. И то, что вы сейчас сказали… разве может быть правдой?!
Бедное дитя. Я вдруг подумала о том, что было бы, не случись такое несчастье с ее приемным отцом? Да, пусть в бедности, но она прожила бы счастливую жизнь в любви и заботе, в тепле семьи, которая приняла ее как родную, но…
– Мне очень жаль. – Я не сумела бы скрыть сочувствие, даже если желала бы. – Я очень рада, что судьба ваша была в значительной степени более завидной, нежели представленная мной, и все же вы должны знать правду. Вспомните момент, когда герцог Карио, ухватив вас, оцарапал, и капля вашей крови разделилась на две ясные картины: первая отображала коршуна с раскрытым клювом – символ дома Карио, вторая – полураспустившуюся белую розу, обвитую виноградной лозой, – символ дома Энсан. Вы леди Карио-Энсан. Это несомненно. И… мне жаль. Исходя из сказанного вами, вас удочерила добрая и светлая семья, и я вполне понимаю и разделяю ваши чувства и ваше ощущения горя – ведь описанный вами достойный мужчина куда как более достоин быть вашим отцом, нежели герцог Карио.
В глазах стоящей девушки заблестели слезы. И как же она была красива в этот миг… пока молчала.
– Выходит, этот ублюдочный герцог меня состряпал?! – хриплым голосом вопросила леди Энсан.
Да, в такие моменты понимаешь, сколь существенна пропасть между грубоватым языком народа и воспитанной утонченной речью дам высшего общества. И тем не менее:
– Да, именно он.
– Я попросила бы вас не выражаться при мисс Ваерти! – возмущенно воскликнула моя верная своим принципам миссис Макстон, готовая в любой ситуации стоять на страже моей невинности.
Стараясь хоть как-то сгладить обстановку, я с искренним участием посоветовала леди Энсан:
– Думайте о хорошем. Мне жаль, что вашим отцом является столь недостойная личность, но вы его плоть и кровь, а соответственно, вы станете супругой лорда Арнела, имея на это все права.
Неожиданно поняла, что мне крайне тяжело говорить кому-то, что она станет женой лорда Арнела, но тут… тут леди Беллатрикс вставила со всей язвительностью:
– О, моя дорогая леди Энсан, несомненно, вам обязательно требуется, воистину жизненно необходимо последовать совету любовницы вашего жениха.
На этом я едва не обронила тарелку с ядом, в совершеннейшем негодовании воззрившись на леди Беллатрикс, просто-таки лучащуюся змеиной улыбкой, но… она не учла присутствия миссис Макстон.
– А я говорила вам, мисс Ваерти, что каждый судит по себе? – Моя экономка подошла, практически загородив меня от присутствующих женщин рода Арнел. – Нет? Ну так сейчас самый верный момент, наглядная иллюстрация, можно сказать!
И яда в ее словах было ничуть не меньше, чем в словах леди Стентон-Арнел.
– Да как вы?! – Змея взвилась. – Что вы себе позволяете?!
– Я? – притворно изумилась миссис Макстон. – Я абсолютно ничего. Но знаете, после ваших слов о недостойной связи мисс Ваерти с вашим сыном, бедный лорд Арнел, наградил же его господь такой маменькой, страх как жаль мне его стало, я начинаю подозревать, что когда вы с простудой к доктору Эньо наведываетесь, то… не все у вас там в рамках врачебной помощи происходит, ох и не все. Несомненно, поделюсь своими соображениями на ваш счет с миссис Эньо, булочником и женой молочника. И знаете ли, в следующий раз следите за языком, леди Арнел. Наша мисс Ваерти, конечно, жалостливая и помогает всем бескорыстно, зря, видимо, но такая уж она у нас добрая девочка, а еще злопамятностью не отличается… в отличие от меня. А я вот отличаюсь, и вполне может так статься, что однажды вам помощь потребуется, а я оп… и случайно записочку вашу в камин, на растопку, так сказать. Всего доброго, леди!
И мы гордо покинули обитель злословия и неудавшегося покушения, а миссис Макстон не отказала себе в удовольствии еще и с грохотом дверь захлопнуть. С внушительным грохотом.
Вот только почти сразу, едва мы вышли, дверь приоткрылась, уже едва слышно, беззвучно закрылась, и миссис МакАверт, нервно сжав ладони, виновато произнесла:
– Мне очень жаль.
Она судорожно вздохнула и, все так же глядя в пол, продолжила:
– Драконы не станут просить о помощи, они никогда… я…
Миссис Макстон протянула руку, коснулась сжатых пальцев миссис МакАверт и тихо сказала:
– Да все мы понимаем, миссис МакАверт, и… не такая уж я и злопамятная.
Экономки обменялись грустными улыбками: одна всепонимающей, другая виноватой.
– Так, стало быть, к лорду Давернетти? – воодушевленно вопросила миссис МакАверт.
* * *
– Анабель… Анни моя Бель, где же мы прячемся, а? Раз, два, три, четыре пять, будущую леди Давернетти я иду искать.
Это было так ужасно, что у меня появилось желание развернуться и покинуть подземелье, невзирая ни на что. Но, увы, впереди был Давернетти, лично обыскивающий каждую камеру, и я искренне поразилась тому, что тут вообще имелись камеры и заперты они были не просто так, а золотыми решетками, и позади у меня имелись две экономки. Ну и тарелка с ядом в руке. Отступать было некуда и незачем.
– Аннабеееееель, – продолжал измываться над моим именем лорд Давернетти.
Причем именно измывался. О том, что я спустилась в подземелье, он уже знал. И о том, что лорд Арнел никоим образом не может присоединиться к моим поискам, знал также – император, отоспавшись, отправился на конную прогулку, а лорду Арнелу не оставалось ничего иного, кроме как играть роль радушного хозяина и сопровождать венценосца. Радовало лишь то, что императрица направилась с ними, а генерал ОрКолин был в курсе попытки покушения, и про состав яда ему также было известно, а потому сейчас… оборотни прочесывали покои императрицы, ее слуг и ее компаньонки, которая в данный момент во весь опор мчалась за доктором. И ее, и императрицу, видимо, вовсе не устроил тот факт, что во время чаепития леди Энсан не стало плохо, и, решив, что дамы семейства Арнелов намеренно скрывают ее дурное состояние, компаньонка поспешила «за помощью».
А мы вот поспешили на поиски лорда Давернетти, причем нам его найти было проще простого – оборотни сразу сказали, где водится старший следователь и по каким признакам его можно отыскать. Признак был один, но он, несомненно, отличал полицейского от всех присутствующих в поместье. Просто больше никто не тянул противным голосом «Анабеееееееель, радость моя».
– Какой ужас! – не выдержала миссис МакАверт.
– И не говорите, – поддержала ее миссис Макстон.
Я же с чувством обреченного на казнь уныло шла вперед, собственно, на голос и ориентируясь.
Лорд Давернетти был умнее, он ориентировался на логику и дедукцию, а потому находился в самом комфортном помещении тюремного этажа поместья Арнелов. И когда я дошла до нужной камеры, меня встретила шикарная обстановка – окно, выходящее в зимний сад и наполнявшее, видимо, комнату отдыха тюремщиков светом и теплом, роскошная обивка багрово-алых диванов, стоящих вдоль стен, и наглейшая улыбка лорда Давернетти, с удобством устроившегося в мягком кресле и потягивающего имбирно-мятный напиток.
– Помогает? – подчеркнуто язвительно поинтересовалась я, остановившись на входе.
– Мм-м, более чем. – Давернетти улыбался как кот, не просто наевшийся сливок – обеспечивший их запас на всю свою оставшуюся жизнь. – Итак, моя дорогая Анабель, вы здесь!
– Увы, – не сдержалась я.
Скорбь моя была более чем обоснована – меня даже не искали особо, видимо осознавая, что во всех коридорах, галереях и переходах поместья Арнелов найти меня можно будет лишь с помощью слуг, а прислуга была на моей стороне, и дракон это понял. О том же, что на моей стороне и оборотни, Давернетти ведал и ранее. А потому, не став утруждать себя моими поисками, он с комфортом засел здесь, в подземелье, проведя нехитрые расчеты и придя к выводу, что я сама явлюсь к нему.
Собственно, так и произошло, но легче мне от этого не было.
– Леди Энсан пытались отравить, – сообщила, подходя и размещая тарелку на столике перед старшим следователем.
У меня была надежда, что он хотя бы побледнеет, едва я приближусь, но нет – коварно улыбаясь, дракон отсалютовал мне бокалом с имбирно-мятным напитком и даже предложил, указав на диван рядом с собой:
– Присаживайтесь.
– Постою, – ответила я, отойдя на несколько шагов.
– А я и не против, – как-то по-особенному протянул лорд Давернетти, с нескрываемым удовольствием разглядывая меня. – Должен признать – прекрасное зрелище, даже не хочется его лишаться. Анабель, вам чертовски идет платье личного секретаря, особенно платье, на два размера меньше положенного. Корсет не жмет?
– А вам совесть? – не сдержалась я.
– Естественно нет, у меня же она отсутствует. – Коварная улыбка старшего следователя становилась все коварнее. – Рассказывайте, моя прекрасная будущая супруга, затянутая в корсет, который так подчеркивает весьма превосходное телосложение. Так смотрел бы и смотрел. Не хватает только распущенных волос и черной кружевной сорочки…
И взгляд его сделался почти мечтательным.
– А хотите яду? – совершенно бескорыстно поинтересовалась я. – По идее, превосходный вкус воистину добавит несколько новых причудливых ноток вашему настою!
– Весьма интригующее предложение. – Но в глазах сталь, и улыбка полностью исчезла с лица лорда Давернетти. – Присаживайтесь, мисс Ваерти, боюсь, нам предстоит не самый приятный разговор.
Меня одолевало не лучшее из желаний – сесть поближе к лорду Давернетти и с чувством торжества понаблюдать за его мучениями, но, увы, я не была драконом, и потому любовь к ближнему являлась для меня не пустым звуком. Отойдя, я присела на край дивана максимально далеко от лорда старшего следователя, а обе экономки устроились неожиданно на другом диване, и… и я, и они крайне поразились данному факту.
Осознание того, что полицейский вновь применил запрещенное заклинание подчинения, меня, естественно, не порадовало.
– Прекратите! – потребовала я.
Прекращать лорд Давернетти не стал. Движение его руки – и над отравленной тарелкой возникла формула имеющихся в наличии ядов. Несколько секунд полицейский всматривался в увиденное, а затем вернул тарелке исходный вид.
– Неплохо, – после некоторого молчания произнес Давернетти, – но работать в полицию я бы вас все равно не взял. Анабель, поверьте, эта тарелка превосходно обошлась бы и без ваших отпечатков.
– И это все, что вы сочли нужным мне сказать?! Я…я… – от возмущения не хватало слов.
Не осталось их и после того, как еще одним движением лорд Давернетти экранировал нас с ним защитным пологом, полностью лишив экономок возможности что-либо слышать, посмотрел на меня и произнес:
– Моя дорогая мисс Ваерти, вы превзошли саму себя. Удивлен. Изумлен. Восхищен.
Могло ли меня что-либо насторожить еще больше, чем подобное начало разговора?
