скачать книгу бесплатно
Марианна замерла. Застыла, аж заледенела, даже кожа стала как каменная. Бросила испуганный взгляд на равнодушного водителя, на меня, даже на ручку двери, но снова приняла разумное решение не выпрыгивать и напряженно уставилась в окно. Только рука дернулась к тому месту на бедре, где лежала моя ладонь, но так и не добралась до нее.
Я аккуратно большим пальцем приподнял край подола и расслышал как застрял у нее в горле воздух. При такой длине платья моему пальцу оставались считанные сантиметры до стратегических мест.
Но я медлил, наслаждаясь ее смятением. Смотреть в окно слепыми глазаими становилось все сложнее, но я держал, держал, держал паузу.
И ровно в тот момент, когда она осмелилась вдохнуть крошечный глоток воздуха и расслабиться, моя рука разом преодолела эти сантиметры и сильно, властно сжала ее промежность. Теплую, голенькую, с мягким пушком на лобке, доверчивым котенком ткнувшимся мне в ладонь, и влажной щелью, куда попали мои пальцы.
Мари взвизгнула, но тут же заткнулась, поймав на себе взгляд водителя.
Неудержимо покраснела вся с ног до головы и даже, кажется, между ног.
Там тоже сразу стало горячее.
Обхватила руками мое предплечье, словно надеясь сдвинуть его и убрать меня от себя. Посмотрела глазищами, налитыми слезами.
Отлииииично. Меня прям прокатило на всех американских горках удовольствия, передернуло как кота под пуходеркой. По хребту прокатился раскаленный шар и гулко упал вниз живота. Следом, словно в пинболе, дернулся и восстал член.
Лишать Марианну ее девичьей чести в каком-то вонючем такси я не собирался, но так хотееееелось. Ай, как хотелось перевернуть ее сейчас на живот, навалиться, развести бедра и вогнать в горячее тельце до писка. И чтобы громким шепотом орала, что не может при водителе, материлась, но выгибала спинку мне навстречу и сама насаживалась на звенящий от притока крови член.
Рука моя дернулась, сгребая все ее нежные складочки и припухлости на пизденке, и я склонился, приблизив к Мари лицо.
Хотелось поцеловать или укусить.
Сделать что-нибудь, чем обозначить, что она моя!
– Глеб… – сиплым полушепотом попросила малышка. – Не… не надо. Пожалуйста. Отпусти.
Я рассмеялся ей в лицо, сжал руку, но тут же расслабил и вытащил ее из-под куцего подола.
Откинулся на спинку сиденья и шумно втянул ее сладкий девичий запах с пальцев.
Покосился, ловя реакцию.
– Отпустил, – сообщил галантно. – Довольна?
– Нет… – пискнула она. – Нет. Совсем. Совсем отпусти. Домой. Пожалуйста…
Она скорчилась на сиденье, дрожа крупной дрожью и притискивая к себе комок ткани.
– Совсем отпустить? – искренне изумился я. – Ты вообще знаешь, сколько я за тебя заплатил?
Я знал, что ее первый владелец заплатил намного меньше. Ну или наоборот больше, если учесть, что его грохнули прямо в тот момент, когда он готовился воспользоваться покупкой.
– Нет…
Я назвал сумму и усмехнулся, увидев изумленно распахнутые глаза. Она была потрясена. Шокирована. Открывала и закрывала рот, не находя слов.
Понимаю. Будь это любая другая девка, я бы тоже понимал уровень шока.
Дрожащим голосом:
– Я того стою?..
Скривил губы:
– Ты – нет.
Я слизнул ее вкус с кончиков пальцев, достал платок из кармана и вытер руку.
За каждый, каждый потраченный рубль я получу свое удовольствие. Вот увидишь.
***
Сначала я планировал поселить свое свежее приобретение в одной из гостевых спален на верхнем этаже. Чтобы не пересекаться, пока я буду жить своей жизнью, включая личную. Но пока мы ехали, зуд нетерпения стал так силен, что я послал к черту все задуманные долгие игры. По пути Марианна вертела головой, с приоткрытым ртом пялилась на сверкающие огнями центральные улицы Москвы, а когда приехали к дому и прошли через выложенный мрамором и заставленный цветами холл к лифтам, настолько увлеклась, что перестала одергивать подол платья, и я опять насладился подтянутой попкой, подпрыгивающей при ходьбе.
Совсем забыл, что эта девочка всю жизнь прожила в жопе мира и ничего слаще морковки не ела. Она и на мою квартиру смотрела с распахнутым ртом, так что просто хотелось ей в этот рот засадить, до того бесила этим своим наивным видом!
Подхватил ее под локоть и сжав зубы поволок в свою спальню.
– Здесь будешь жить, – толкнул к кровати, невольно ощутив разряд возбуждения, когда платье задралось, показав маняющую темную глубину между ног.
– Это же… – Марианна оглянулась, безошибочно считывая мелочи: темно-серые тона, бутылку виски на столике, россыпь презервативов и литровый флакон смазки на полке в изголовье. – Это же ваша комната!
– Называй меня на ты, – я прошел в ванную, скидывая на пол носки и рубашку. По дому предпочитаю ходить в одних брюках. – Разумеется, моя. Я тебя должен по всему дому, что ли, разыскивать, чтобы воспользоваться?
Я покосился на нее, но представив, что она так и таскается в этом платье с голой жопой через половину страны, желания пользоваться сейчас не ощутил.
– Сейчас перекусим и поедем купим тебе одежду. Прими душ пока, – я вышел из комнаты, направляясь к холодильнику узнать, оставила ли что-нибудь пожрать домработница или проще заказать еду из ресторана. Но на лестнице вспомнил, что не сказал Марианне, где хранятся полотенца и вернулся.
Распахнул дверь и увидел, что она времени даром не теряла: собрала мои вещи, сняла платье и так и стояла голой, оглядываясь в поисках корзины для белья. Хозяйственная такая.
Увидев остолбеневшего меня, заметалась по комнате, заойкала, не зная, какой стороной повернуться: круглой попкой или аппетитной грудью. Все такое вкусное… Аж в паху заломило.
– Хотя нет… – протянул я. – Никуда не поедем. Мне и так все нравится. Ходить по дому будешь голой.
Она аж выронила вещи и уставилась на меня шокированно и жалобно одновременно.
Я воспользовался случаем, чтобы тщательно осмотреть свое приобретение. И только сейчас понял, что все это время смотрел на лицо да на сиськи с жопой. Они у нее сочные, ладные, рука так и тянется сжать, стиснуть, шлепнуть с оттяжкой, особенно когда это все так сочно и аппетитно подрагивает и трясется. И сейчас, стоит подумать об этом, как в голове сразу взрываются картинки: мои руки на ее худеньких плечах, обхватывают тонкие кости, вжимаются пальцы в белую кожу, она вскрикивает, а я пью этот крик и толкаю ее к кровати, чтобы разложить там, развести бедра, вонзить внутрь пальцы и вытрахать ее, вывернуть наизнанку резкими быстрыми движениями. Чтобы выла подо мной, билась и выгибалась.
Да вот в том и проблема, что плечи эти слишком уж худенькие, а поверх костей почти нет мяса. Я не только ее ребра под грудью пересчитать могу и о косточки на бедрах порезаться, я вообще по ней устройство скелета могу изучать.
Кстати, хреново я скелет знаю. Вот что там за кости над грудью, тоже ребра, что ли? А это вообще нормально, что я ее ключицу могу пальцами обхватить и сомкнуть их?
Она там голодала, что ли, в своем Усть-Пердюйске?
Как я сразу не заметил? Или это блестящее платье скрадывало чудовищную худобу, а меня интересовали совсем другие вещи? Вот лобок у нее как раз немного припухлый со светлым кучерявым пушком на нем, и розовые губки, что выглядывают снизу, тоже пухленькие, нежные.
Я сглотнул. Опавшая было при разглядывании ее супового набора костей эрекция вновь вернулась и предложила времени зря не терять, а прямо сейчас натянуть эти пухленькие губки на мой член. Там, в глубине, у нее наверняка влажно, горячо и мягко, как у всех.
– Вымоешься, приходи на кухню, – бросил я, разворачиваясь в дверях. – Тебе надо хорошенько есть. Ах да, полотенца в комоде у раковины!
Чуть не забыл, зачем приходил.
***
Пока она плескалась, соорудил несколько сэндвичей. Домработница моя позаботилась как следует. Раньше я набирал молодых девчонок, чтобы посмотреть приятно было, когда тянутся повыше шкафы протереть или полы моют раком, выпятив зад, но быстро понял, что они только этим и занимаются. Тянутся да зад выпячивают в надежде на горячее и сладкое, а потом на премию. Дом же зарастает грязью, а под «сооруди чего-нибудь пожрать» они понимают только свои влажные киски, сервированные на кухонной стойке между раздвинутых ног. Так что взял постарше, лет пятидесяти, надеясь, что она таких фокусов устраивать не будет. И не прогадал. Квартира вся блестит как языком вылизанная и в холодильнике всегда жратва.
Марианна пришла нескоро. То ли плескалась так долго, то ли не решалась выйти голой. Но ослушаться не посмела. Только рукаими старательно прикрывается и глаза строго в пол.
Я кивнул на тарелку с сэндвичами, обогнул стойку, за которой она устроилась на высоком табурете, чтобы достать ей лимонада из холодильника, а заодно поиграть со смущенной девочкой, елозящей по гладкой поверхности.
Но тут запиликал домофон.
Вот черт. Марианна сразу вся поджалась, даже соски скукожились как изюминки, хоть облизывай. Эх, черт. Не сейчас.
– Бери! – я придвинул к ней всю тарелку. – Чтобы все съела, поняла? Мне тут узник Бухенвальда не нужен в доме.
За дверью стоял Олег. Мой старый приятель. Сказал бы, что друг детства, но друзьями мы не были, просто общались иногда, в одну хоккейную секцию ходили, потом замутили партнерство по бизнесу, быстро разбежались в противоположные стороны, а потом стали сотрудничать. Ну и бухать вместе иногда. Развлекаться: по барам, по бабам, вот это все.
Сблизились только недавно, когда вместе тащили из жопы третьего собутыльника нашего, Андрюху, который умудрился вляпаться по самое не балуйся. Я ему еще вчера все рассказал, и вот он не выдержал, прискакал посмотреть на мое прибавление в хозяйстве.
Сразу похлопал по плечу, заржал, с порога начал оглядываться:
– Сколько, говоришь, стоила? Четыре лимона?
– Не совсем… – я демонстративно перевел взгляд на его ботинки, и Олег, скривив морду, принялся их стаскивать. Да, у меня тут свои правила. Я сам босиком хожу, девочки у меня голые бегают, а где он в своих говнодавах бывал, я даже слышать не хочу. – Если б я тот пункт не убрал из договора, то при самом шоколадном раскладе мне бы это сэкономило миллиона три. Но тоже не разом. Лет за десять. Живых денег за нее никто не платил.
– Все равно не лишнее бабло-то? – Поднял брови Олег, плюхаясь на диван и тут же врубая телек по дебильной своей привычке. – Пиво есть?
– На кухне… – я тоже уже развалился и вставать было влом. – Секунду.
Едва слышное шлепанье босых ног по коридору. Секундная заминка. И еще тише на цыпочках крадется сюда. Любопытная какая. Значит, покорность ее только мнимая.
– Марька, поди сюда! – гаркнул я на весь коридор.
И тут же шлеп-шлеп-шлеп быстро к спальне. Пауза. Шорох. И обратно.
– Марька!
Она показалась в дверях гостиной… завернутая в покрывало.
Олег хохотнул и устроился поудобнее: смотреть спектакль.
Я процедил сквозь зубы:
– Сними. Быстро сними.
– Но… – Марианна только туже обмотала его вокруг груди и покосилась на Олега. – Твой друг здесь…
Я медленно поднял бровь и склонил голову, разглядывая ее до боли родное лицо.
– Именно что друг. Хочу похвастаться покупкой.
И жестом показал ей ускориться.
Закусив губу, Марианна дернула край и покрывало само поползло с ее узких плеч. Обрушилось разом ей под ноги пеной морской.
Воцарилась пауза.
Олег прочистил горло и хрипловато заметил:
– Ну что ж. Ты был прав. Реально копия твоей суки, только лет на пятнадцать моложе и килограмм на пятнадцать легче.
Я кивнул, довольный тем, что мне не приглючилось в пьяном угаре: Марианна действительно один в один моя бывшая жена.
– А теперь пива нам принеси, девочка! – Олег закинул руки за голову, поворачиваясь к телевизору. – В горле пересохло от такой красоты.
***
Марианна
Где-то в глубине души я надеялась, что Глеб мой принц из сказки. Который явился спасти меня от злой моей судьбы и плохих людей.
Третий раз всегда волшебный.
Третий хозяин, забравший меня в последний момент перед тем, как случилось непоправимое должен оказаться рыцарем.
Красивый. Умный. Богатый. Нездешний.
Совсем не похожий ни на наших прыщавых парней, обрюзгших мужиков с завода и толстых наглых бандитов с сальными взглядами. То, что он сразу не тронул меня, внушило мне надежду, что он не такой.
Зачем ему насиловать девушек, если любая пойдет с ним по щелчку пальцев?
Да и мне должно было уже повезти!
Судьба уже несколько раз круто поворачивала, и все к худшему. Пора уже закончиться черной полосе!
Но Глеб сам оказался из тех плохих людей.
Двигаясь как во сне, я сходила на кухню, негнущимися пальцами взяла две бутылки пива и вернулась. Моя кожа, казалось, горела, словно стесанная наждачкой. Никогда еще ни один мужчина не видел меня голой, а теперь сразу два.
Друг Глеба даже не посмотрел на меня, увлеченный чем-то в телеке. Только забрал холодную бутылку из рук и нетерпеливо махнул, чтобы не заслоняла экран.
Глеб же задержал меня.
Положил широкую ладонь на попу. Раскаленную, как клеймо из печи. В этот момент мне было так горько и плохо, что я даже не дернулась.
Зато дернулась, когда он вдруг без предупреждения прислонил к моему бедру ледяную запотевшую бутылку пива!
