скачать книгу бесплатно
– Вы должны написать, что изложенные факты подтверждаете, – повеселел капитан. – Вот здесь, – он ткнул пальцем в листок, – под подписями свидетелей.
Естественно, брать на себя весь этот бред Константин не собирался и под закорючками сержанта Сороки и прапорщика Торганова вывел:
«Факт задержания подтверждаю».
Выхватив листок, капитан, не глядя, спрятал его в папку.
– Документы и другие вещи останутся у нас. Сейчас вас проводят.
За дверью Константина ждали двое. Они и вправду повели его в сторону вестибюля, но, проводив до крыльца, не раздумывая, толкнули в узкий живой коридор из ментов с дубинками, который вел прямехонько к распахнутой дверце кунга с зарешеченными окнами.
Капитан соврал. Отпускать его на свободу никто не собирался.
* * *
Судя по аккуратному зданию, чистой лестнице и до блеска натертым полам в коридоре, к подобным заведениям относились в этом городе с особым трепетом. По всему было видно, что охрана «работала» с задержанными не покладая рук. А может быть, народ попадался покладистый, исполнительный. Но Константин сделал свои выводы.
«Вряд ли нормальный зэк, находясь в СИЗО, возьмет в руки швабру и щетки и уж подавно не станет чистить парашу, – рассудил он. – Мент с тряпочкой – и вовсе персонаж из анекдота. Выходит, потрудились такие, как эти. – Он оглядел неровную шеренгу, выстроившуюся у дежурки. – А лица-то не тупые. Студенты, инженеры, журналисты… Ну что ж, браво местным ментам! Они нашли достойное занятие для своей интеллигенции. Короче, воплотили заветную мечту советского работяги – всех ученых мордой в парашу! Вот только что здесь делаю я?..»
Это был непростой вопрос, и Константин понимал, что пройдет еще немало времени прежде, чем он сможет на него ответить.
Кто-то впереди шеренги пожаловался на головную боль, на что получил достойный ответ:
– Голова не жопа, на ней не сидеть.
Больше уже никто ни на что не жаловался. Проведя перекличку (и откуда они успели узнать фамилии?), всех задержанных разбили на две группы. Женщин и девушек – их было всего пятеро – куда-то увели, а мужчин всем скопом сунули в одну-единственную свободную на этом этаже камеру. Остальные помещения, по словам заправлявшего всем «базаром» майора, уже были заняты такими же правонарушителями, как и вновь прибывшие.
Параша, находившаяся справа от двери, оказалась и в самом деле вычищенной до блеска. Это можно было увидеть даже при тусклом свете слабой лампы. Сразу же выстроилась очередь из жаждущих справить нужду. Остальные, более мудрые, заняли места на пролегавшем от стены до стены деревянном топчане. Он занимал почти половину помещения, тем не менее не смог вместить всех желающих.
Человек двенадцать задержанных, в том числе и Константин, принялись усердно курить. Благо, сигареты у них не отняли. Народ, вначале хмурый и подозрительно настроенный друг к другу, постепенно разговорился. Сначала несмело – опасались «шестерок». Но вскоре, осознав, насколько глупо искать стукача среди этих одинаково изможденных, а то и откровенно побитых лиц, заговорили громче и увереннее.
Всем было интересно, кто и каким образом сюда попал. Оказалось, что «набор добровольцев» шел в двух местах: одни попали сюда из злополучного сквера Дзержинского, других задержали в районе Театра оперы и балета, там, где начинался митинг. Как по роду занятий, так и по возрасту публика подобралась самая разношерстная. В основном студенты – молодые, горячие и неравнодушные. Было немало и таких, как, например, пожилой толстяк в тапочках. Его взяли у мусорного контейнера как раз в тот момент, когда он собирался опрокинуть ведро. Еще один «преступник» выгуливал во дворике свою собаку.
В этот день все отделения милиции были заполнены под завязку, и многих, как и Константина, сначала прокатили по всему городу, а уж потом пристроили сюда. Поговаривали, что к восьми часам вечера задержали человек триста, но аресты все еще продолжались. Когда они закончатся и закончатся ли вообще – этого никто не знал.
– Прилягте, – Константин почувствовал, как кто-то легонько потянул его за рукав.
Обернувшись, увидел коротко стриженного паренька, на вид не старше шестнадцати. Тот взглядом указал на пустующее место у стенки и, как бы извиняясь, добавил:
– Я-то молодой, еще высплюсь.
«Ну вот, уже и в старики записали, – Константин воспринял это предложение не иначе как оскорбление, но потом подумал: – А может, он и прав? Ведь то, что для него романтика, для меня – напряг. Он готов воевать со всем миром, доказывая свою правоту, я же с голой пяткой на танк уже не полезу…»
Впрочем, чувствовал он себя и вправду неважно. Поблагодарив парня, забрался на топчан и прилег у стены.
За узкими окнами, расположенными у самого потолка, начало смеркаться. Забывший было о ментах народ, проголодавшись, вновь начал поминать их недобрым словом.
– Неужели, сволочи, даже чаю не дадут? – отчаянно воскликнул кто-то, после чего в камере наступила гробовая тишина.
О еде, как о чем-то самом интимном, сейчас никому не хотелось говорить вслух. Каждый вспомнил о своем доме, о семье, о работе.
– Ребята, если кому надо брюки пошить, обращайтесь, – послышался из дальнего угла сиплый голос. – Обслужим без очереди. Ателье на Берестянской. Вы только спросите Сергея Александровича.
– А я на стройке прорабом вкалываю, – подхватил сосед Константина, сутулый мужик лет сорока пяти. – Слышали про ледовый дворец? Вот его и строим. Давайте ко мне в бригаду. А то мои пофигисты уже достали. Только и умеют, что водку жрать. Даже поговорить с ними не о чем. А вы, я смотрю, хлопцы толковые…
Естественно, шить брюки и устраиваться на стройку никто не собирался, тем не менее все почувствовали какое-то внутреннее родство и уважение друг к другу. Обладатели «фешенебельных» мест уплотнились, выкроив пространство для тех, кому до сих пор пришлось куковать на своих двоих. Однако человек десять по-прежнему остались стоять. Нашелся выход и из этой ситуации – места на топчане решили перераспределять через каждые три-четыре часа, чтобы все могли хотя бы немного поспать.
Таким образом, паренек, уступивший Константину место, вскоре вновь оказался рядом с ним.
– А вы где работаете? – поинтересовался он.
– Вообще-то, я из Москвы, – не стал лукавить Константин. – Вчера приехал и, как говорится, с корабля на бал.
– Москвич, что ли? – не поверил парень.
Константин кивнул. Но если бы он знал, какую реакцию вызовет его признание, наверняка промолчал бы.
– Ребята, с нами москвичи! – завопил паренек, и Константин тут же стал центром всеобщего внимания.
Первым подключился к разговору прораб со стройки.
– Ну, не ожидал, не ожидал… – замотал он головой. – Настоящий мужик! Выйдем отсюда, я проставляю. Меня Гришей зовут, – он протянул руку и крепко сжал ладонь Константина. – Уважаю таких, как ты.
– Как тебе наш батька?.. Неужели вы в Москве не видите, что здесь творится?.. – послышались другие голоса. – Это правда, что в Беларуси обкатывается путь, по которому пойдет Россия?.. Как там у вас зарплаты?.. Продукты дорогие?..
Константин не собирался устраивать здесь пресс-конференцию, но проигнорировать сыпавшиеся со всех сторон вопросы было невозможно.
– Одно могу сказать точно, – устало проговорил он. – Лично мне все это не нравится.
Сосед-паренек, видя, что взятый им под опеку москвич совсем плох, решительно прекратил базар.
Вскоре Константину удалось заснуть, однако остальные задержанные еще долго говорили про Москву, про Россию…
* * *
Окна кабинета полковника Бушенкова, главы особого отдела КГБ, по странному стечению обстоятельств выходили как раз на сквер Дзержинского. Приоткрыв жалюзи, полковник несколько мгновений осматривал идеально подметенные дорожки, свежевыкрашенные скамейки, рядом с которыми возвышались необычные по дизайну мусорницы. Даже не верилось, что еще два часа назад в сквере происходила самая настоящая бойня – демонстранты, вооружившись камнями и палками, сдерживали натиск спецподразделений милиции. В результате мусорницы были выдернуты с корнем, скамейки повалены, а на бетонированных дорожках виднелись пятна крови. Но не прошло и двух часов, как сквер превратился в объект образцового порядка – дворники, собранные со всего района, потрудились на славу. Даже кровь вычистили и скамейки покрасили, что было совсем в диковинку…
Полковник Бушенков потер уставшие от бессонницы глаза, вытащил из пачки сигарету, повертел ее в тонких пальцах и лишь после этого окинул взглядом своих подчиненных. Михеев и Бондарович стояли перед ним, вытянувшись по стойке «смирно» – грудь колесом, носки раздвинуты, ноздри раздуваются, как у породистых лошадей перед скачкой. Да, в его отделе парни подобрались с отменной фактурой – высокие, розовощекие, с пламенными взглядами. Отдашь приказ броситься в колодец – прыгнут не задумываясь. Скомандуешь: «Огонь!», начнут палить без разбора. Дашь распоряжение кого-то из-под земли достать, воспримут его буквально – начнут рыть землю носом…
«Образцово-показательные дебилы! – не без раздражения подумал полковник и тяжело вздохнул. – Только и умеют, что кулаками махать. А вместо мозгов одна мякина!»
Впрочем, перекладывать вину на кого-то другого было глупо – всех парней в свой отдел он отбирал сам. Предпочтение, конечно же, отдавалось тем, у кого коэффициент умственного развития был ниже среднего. Такие, по мнению полковника Бушенкова, более предсказуемы и легко управляемы. Они не станут обсуждать приказы, а ради того чтобы заслужить благосклонность начальства, пойдут на все.
И вот теперь пришло время пожинать плоды своего труда. Оказалось, что, кроме тупого усердия да развитой мускулатуры, его подчиненные ничем не могут похвастаться. Они совершенно не умели импровизировать и принимать молниеносные решения. Запрограммированные на убийство роботы, да и только…
Выдохнув сизый дым, Бушенков закашлялся и потянулся к чашечке холодного кофе. Михеев и Бондарович продолжали тупо пялиться прямо перед собой. Полковник тянул паузу не для того, чтобы дать возможность подчиненным прочувствовать глубину их проступка. Эти все равно ни черта не прочувствуют – деревянные, как свежевыструганные табуретки. Просто ему самому надо было собраться с мыслями и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Решить, в конце концов, стоит ли тратить силы и энергию на залетного мужика?
Сутки назад двое парней из отдела Бушенкова попали в больницу с серьезными травмами: на них напал неизвестный мужчина. Все бы ничего, но этот мужик, непонятно каким образом проникший на явочную квартиру КГБ, стал свидетелем сверхсекретной операции. Но, как ни странно, не стал поднимать шума. Бушенков лично проконтролировал все звонки, поступившие в тот вечер на «02», – никто из звонивших не упоминал об убийстве, случившемся на Краснозвездной.
Пострадавшие Шкурко и Садовничий, выполнявшие это секретное поручение, были так шокированы произошедшим, что не смогли толком описать нападавшего. Пока Бушенков колебался – объявлять или не объявлять неизвестного в розыск, тот сам появился на Краснозвездной. К нему был приставлен «хвост» – Бондарович и Михеев. Однако слежка ни к чему не привела – не прошло и часа, как парни потеряли клиента.
Столь явный непрофессионализм подчиненных наводил на неприятные размышления. Именно поэтому Бушенков, несмотря на позднее время, пожелал лично встретиться с провинившимися и попытаться разобраться в причинах произошедшего. И вот теперь, глядя на стоявших перед ним Бондаровича и Михеева, он понимал, что затеял все это зря. Достаточно было прочитать рапорт, который эти двое «сыскарей» положили ему на стол несколько минут назад. Пробежав глазами по строчкам, Бушенков схватился за голову – парни не только делали орфографические ошибки в простых словах, но и не умели связно излагать свои мысли…
– Когда, по-вашему, он заметил слежку? – наконец разжал губы полковник, нервно туша сигарету в пепельнице. – Бондарович, твое мнение!
Бондарович, ярко выраженный блондин с коротким вздернутым носом, щедро осыпанным веснушками, заметно напрягся.
– Думаю, когда из такси вышел! – по-военному отчеканил он.
– Расслабься, ты не на параде! – прикрикнул на него Бушенков и перевел взгляд на Михеева, который как две капли воды был похож на своего напарника, только на полголовы ниже. – Согласен?
– Согласен! – кивнул тот.
– Садитесь, – устало махнул рукой Бушенков. – А то как будто аршин проглотили… Смотреть противно.
Михеев и Бондарович почти синхронно опустились на диван. Под тяжестью их двухметровых тел диван прогнулся и жалобно заскрипел.
– Давайте прогоним все еще раз с самого начала! – Бушенков опустил глаза в рапорт, лежащий перед ним на столе. – Значит, сегодня в одиннадцать тридцать поступил сигнал, что интересующий нас объект вновь прибыл на Краснозвездную, четырнадцать. Так? – Он посмотрел на Бондаровича.
– Так! – кивком подтвердил тот.
– Вы выехали на место и застали его в тот самый момент, когда он выходил из подъезда. Это было в двенадцать сорок две. Объект, ни с кем не входя в контакт, проследовал до ближайшей остановки такси и сел в машину под номером «5714 ММ». Таксиста нашли?
– Он сказал, что клиент попросил отвезти его на улицу Чкалова, но по пути передумал – вышел у ГУМа, – оттарабанил Михеев.
«Из этого следует, что он засек вас, дебилов, еще по дороге! – мысленно усмехнулся Бушенков. – А попросил остановиться у ГУМа, потому что знаком с азами сбрасывания „хвоста“ – уйти от слежки легче всего, затерявшись в толпе… Да, не нравится мне этот залетный, ой как не нравится!»
– Дальше вы проследовали за ним в ГУМ и потеряли его на втором этаже, в секции мужской одежды. Как впоследствии оказалось, объект, прибегнув к помощи продавщицы, купил себе новую одежду и скрылся в неизвестном направлении… Вы хоть сфотографировать его успели?
– Успели! – кивнул Михеев. – Там, в рапорте, имеется фотография… Мы даже предъявили ее для опознания Садовничему и Шкурко. Оба подтвердили, что именно этот мужик напал на них вчера вечером…
– Напал?.. – Бушенков презрительно скривился. – Пусть радуются, что он их только измордовал, а не убил… Кстати, как они? Очухались или все еще в себя прийти не могут?
Бондарович и Михеев дружно заржали.
– Очухались… – принялись рассказывать наперебой. – Шкурко в гипс закатали по самые пятки, а у Садовничего яйца распухли так, что…
– Отставить! – сквозь зубы процедил Бушенков.
Парни недоуменно примолкли. А полковник, в который раз за время этого разговора, подумал, что с подчиненными ему здорово «повезло».
– Значит, вы упустили его в ГУМе… Что конкретно предприняли, чтобы найти его по горячим следам?
– А как его отыщешь, в такой толчее? – вздохнул Михеев. – Аккурат в то самое время проходил санкционированный митинг оппозиции. Народу пришло – тьма. Он, видно, в толпе затерялся… А потом не до него стало. В сквере Дзержинского эти козлы камнями стали бросаться. Пришлось вмешаться…
– Значит, вместо того чтобы заниматься поисками вверенного вам объекта, вы стали помогать милиции наводить порядок? – с угрозой в голосе уточнил Бушенков и изо всех сил стукнул кулаком по столу. – Вы что, совсем из ума выжили?..
Бондарович и Михеев, как по команде, опустили головы и принялись изучать носки своих начищенных до блеска ботинок. Оба были бледны и угрюмы, но явно не врубались, по какой причине полковник вышел из себя.
Глядя на их коротко стриженные макушки, Бушенков вздохнул – что толку орать на этих недоделанных? Надо принимать их такими, каковы они есть, и строить свои планы исходя из имеющихся фактов.
– Ну хоть личность его установить удалось?.. – смягчив тон, спросил он.
– В нашей картотеке он не значится, – не поднимая глаз, ответил Михеев.
Ни слова не говоря, полковник снял телефонную трубку.
– Аринин все еще на месте?.. Пусть зайдет ко мне.
Михеев и Бондарович настороженно переглянулись. Бушенков знал, что они недолюбливают капитана Аринина, занимавшего в их отделе должность штатного аналитика, и за глаза называют его «белой вороной», «маменькиным сынком», «бездельником». При желании Бушенков мог бы поставить этих зарвавшихся хамов на место, но не считал нужным делать это. Здоровая конкуренция в отделе, по его мнению, была одной из составляющих успеха…
Аринин появился через три минуты – стройный, подтянутый, одетый с иголочки и с неизменной улыбкой на тонких губах.
– Вызывали? – спросил он, аккуратно прикрыв за собой дверь. На своих коллег, сидевших на диване, он даже не глянул. Похоже, неприязнь была обоюдной.
– Иди сюда… – Бушенков перелистал рапорт и, отыскав фотографию неизвестного, протянул ее Аринину. – Нужно установить личность этого человека.
Несколько секунд Аринин всматривался в снимок, а затем уточнил:
– На него есть какие-нибудь данные?
– Он не местный. Судя по говору, из России. Приехал к нам недавно. Владеет приемами борьбы. Невооружен… Ушел из-под наблюдения наших сотрудников вчера днем… Хитер, изворотлив, быстрая реакция… Ну, что еще? За время наблюдения ни с кем в контакт не вступал.
– В каком конкретно месте его потеряли? – спросил Аринин, продолжая разглядывать фотографию.
– Рядом с ГУМом примерно в час дня. Предположительно влился в ряды демонстрантов.
– К какому сроку требуется установить его личность?
– Чем быстрее, тем лучше… Завтра часам к двенадцати сделаешь?
– Постараюсь, – кивнул Аринин. – Разрешите идти?
– Иди!
Когда капитан вышел, Бушенков переключил свое внимание на Бондаровича и Михеева, весь разговор просидевших тихо, как мыши над крупой. На их абсолютно непроницаемых физиономиях не отражалось ни единой эмоции.
«Твою мать, ну и что же мне с ними делать?.. – подумал с тоской. – Только и умеют, что демонстрантов избивать да оппозиционеров к стенке ставить… А как надо чуток пошевелить мозгами, сразу пас… Может, послать их на военные сборы? Пусть оттачивают мастерство своих кулаков…»
Но в то же самое время Бушенков прекрасно осознавал, что без таких людей, как Бондарович и Михеев, его отдел не заслужил бы определенную репутацию в высших эшелонах власти. Умники на то и умники, чтобы разрабатывать комбинации, а всю грязную работу приходится выполнять таким вот дебилам. Разве заставишь умника заниматься «чистками» населения от инакомыслящих?.. Или прикажешь ему не только хитрый план придумать, но и самолично убрать неугодного политика? Да он, сплошь и рядом начитанный, тут же вспомнит тридцать седьмой год, сопоставит факты и сделает малоприятные выводы. Глядишь, чего доброго, переметнется на сторону противника и направит весь свой нестандартный ум против своих же коллег…
Глава 4
На рассвете «зэки» вновь вспомнили о еде. Кое-кто из них все еще надеялся, что охранники принесут хотя бы чаю. Не принесли. О задержанных вспомнили лишь тогда, когда потребовалось освободить камеру. Ровно в девять всех, и мужчин, и женщин, погрузили в кунг с зарешеченными окнами и со словами: «До скорой встречи!» отправили в суд.
О конечном месте назначения сообщил один из трех сопровождавших их охранников. В ответ никто не возмутился, не возразил и даже не напомнил о правах человека. В то, что через час-другой их судьба будет решена, похоже, поверили все, кроме Константина. Впрочем, и он уже потихоньку свыкся с самыми невероятными вещами. Суд через двенадцать часов после задержания? Почему бы и нет?! Слава богу, что на месте не расстреляли. А ведь могли бы. И никто не удивился бы этому…
«Странный народ, странные порядки…» – В голове у Константина стояла звенящая пустота. Весь его жизненный опыт и здравая логика как-то вдруг, в один момент, обесценились и оказались совершенно бесполезными и даже вредными вещами.
