скачать книгу бесплатно
Потом закурил, запрокинул голову, стал рассматривать геометрические узоры на белых подвесных потолках. И все же, что это за рыжье такое? Откуда оно? Леха никогда не слышал, чтобы на полях сражений находили ценности. Оружия, если знать, где искать, сколько хочешь. Правда, в основном насквозь ржавого, к делу непригодного. Ну амуниции нашей и фашистской, крестов всяких, фляжек, пуговиц тоже встречается не так уж мало. Гильз немерено. На боеприпасы даже можно нарваться и взлететь ко всем чертям! Как-то, говорили, под городом, в котловане, рабочие обнаружили склад противопехотных мин…
Все это, в общем, обычно и понятно. И торгуют таким товаром кое-где, в укромных местах. Кому надо, тот купит. Но чтобы найти древние вещички, просто порыться в земле и найти, – такого Лехе слышать еще не приходилось. Пацаны, впрочем, базарили, что в соседней области какие-то мастера копают курганы, и вроде кто-то там даже разбогател, но все это – далеко и неправда. Нет, здесь что-то не так!
Вошла Алена, принесла на подносе дымящуюся чашку кофе, блюдечко с сахаром и лимоном, поставила на стол, аккуратно отодвинув в сторону пачку каких-то рекламных проспектов и пепельницу в виде обнаженной нимфы.
– Садись! – Леха широко махнул рукой, похабно ухмыльнулся.
Алена присела рядом, на мягкий подлокотник кожаного кресла, взмахнула копной пушистых золотых волос. От природы она обыкновенная шатенка, но так красится, что сразу и не определишь. Леха, во всяком случае, ни за что бы не смог. Если бы сам в свое время не заставил ее «сменить окрас».
– А себе чего не принесла?
– Я не хочу.
Она стеснительно опустила глаза, махнула ресницами. Знает, зараза, что именно так хозяину и нужно! Смотрите, мол, на меня, мой господин, я сама покорность.
В это время зазвонил телефон. На проводе был Тимофей.
– Леха! Пацан нашелся. Сейчас к тебе рвем. Жди.
Леха только коротко буркнул:
– Жду. Давно пора.
Они пришли минут через пять. Сначала на пороге кабинета возникла здоровенная фигура Тимофея, следом ввалился взмыленный Витька Лом, таща за руку продавца таинственного золота.
Паренек был невысокого роста, худой, хилый, заторможенный в движениях, одетый в вытертые на коленях древние джинсы и старый пиджак зеленого цвета. Но горели ярким огнем глаза – живые, острые, наблюдательные.
– Что случилось, Лом? – лениво спросил Леха, допивая остатки кофе. Беглеца нашли, поэтому ругать ребят не хотелось.
– Понимаешь, Леха… – Витька Лом замялся, обернулся к Тимофею, злобно посмотрел на паренька. – Этот стервец от нас слинять хотел… У-у, гаденыш… – Лом с размаху отвесил пацану несильную оплеуху.
Парень качнулся, немного сжался, но страха не выказал. Наоборот, злобно, с вызовом, посмотрел на Леху.
– Не трогай его, Лом.
Леха медленно встал, потянулся, тяжелыми шагами подошел к беглецу, положил ему руку на плечо, заглянул в глаза:
– Почему так себя ведешь? Что за дела? Мы же, видишь, солидные люди. Солидная контора у нас. – Леха покрутил головой по сторонам, показывая свое офисное великолепие. – Мы серьезными делами занимаемся, пацан. Очень серьезными. И дурить себя никому не позволим. Это для всех опасно, а уж тем более для тебя. Понимаешь?
– Понимаю, – просто ответил паренек. Его спокойная уверенность сбивала с толку.
– Как тебя зовут?
– Юра.
– Почему же ты хотел смыться от нас, Юра? Договорился. Пришел торговать, позже, чем надо, кстати… А потом исчез. Люди тебя ждут, дела ради тебя отложили. Что такое?
Юра молчал, смотрел прямо перед собой. Леха стоял рядом, ждал ответа. Лом и Тимофей, усевшись в кресла, потягивали баночное пиво, ухмылялись. Алена задержалась у двери, опираясь согнутой в колене ногой о притолоку, с любопытством наблюдала за допросом.
– Ну! Долго будешь молчать?
– Я человека одного встретил. Не хотел, чтобы он меня здесь увидел. И отошел ненадолго. А он, – Юра кивнул в сторону Лома, – бросился меня искать. Решил, что я слинял. Не врубился в тему…
– Я те щас врублюсь, – пообещал Лом, приподнявшись.
– Сиди! – негромко приказал Леха, обернувшись. Потом опять обратился к Юре: – А что за человек? Мент?
– Нет.
– А кто?
– Это мой учитель.
– Так ты что, еще в школе учишься? Я думал, тебе уже лет двадцать!
Леха часто хвастался умением расположить к себе собеседника. Решил продемонстрировать это и теперь. Но Юру на такие примитивные приемы, видимо, купить было не так просто. Поэтому он ответил монотонными, короткими фразами, словно на уроке:
– Я учусь в одиннадцатом классе. Мне семнадцать лет. А на вид мне и пятнадцати не дают.
– А ты, я смотрю, шустрый.
Леха усмехнулся. Прошелся по комнате, уселся в кресло:
– А чего ты своего учителя испугался? Сегодня же воскресенье. Гуляй – не хочу.
– Он бы сразу допер, что я здесь делаю.
– Почему?
– Потому что знает, чем я торговать могу.
– Откуда знает?
– Он ведь нас сам учил по местам боев ходить, вещи военные искать. Он историк. Краеведческий кружок вел в школе.
Леха помолчал, покрутил в руках зажигалку.
– Ну, ладно, считай, что объяснения твои убедительны. Суд учтет их при вынесении приговора, – гробовым голосом сказал Леха и рассмеялся. Лом и Тимофей поддержали его коротким залпом громкого хохота. Юра улыбнулся кривой и грустной улыбкой.
– Ладно, давай показывай, что у тебя там? И не жмись, мы тебя не съедим. Пиво будешь?
Юра утвердительно кивнул. Леха распорядился:
– Алена, принеси пару банок из холодильника.
Алена принесла, поставила на стол, с интересом взглянула на Юру. Юра открыл банку, осушил ее одним махом, смял жесть, бросил в урну для бумаг. Потом медленно снял с плеч маленький рюкзачок, развязал тесемки, аккуратно выложил прямо на кипу рекламных проспектов полиэтиленовый пакет, развернул его и вынул сверток темной материи.
– Чего ты копаешься? Цепуру сначала предъяви, крест и перстень, что на рынке выкладывал. У тебя же в кармане! – От нетерпения Витька Лом подался вперед, встал рядом, едва удерживаясь, чтобы не вырвать драгоценный сверток из рук паренька.
– Это все мелочи. Потом. Главное – здесь, – спокойно отвечал Юра, раскрывая плотные складки материи.
Все замерли на мгновение, как будто репетировали финальную сцену «Ревизора». И было от чего! Такое сияние драгоценностей Леха Рябов видел только в кино, в далеком детстве, когда смотрел популярный тогда фильм «Золото Маккены»…
На столе в окружении цепей, перстней и крестиков разного размера лежали две золотые чаши, сверкающие инкрустированными драгоценными камнями.
– Мгм, – только и смог произнести Леха.
– Слушай, а это не туфта? – произнес Тимофей, глядя круглыми от удивления глазами. Но ему никто не ответил.
– Где ты это взял? – хрипло спросил Леха. Первый шок прошел, и в его голове, почти бессознательно, включился на полную мощь калькулятор. Забегали цифры, сменяя друг друга, как на дисплее, мгновенно вырастая в своих значениях. Когда сумма достигла астрономических величин, Леха на мгновение зажмурился. Такой фантастической удачи еще, кажется, никогда не было в его жизни!
– Так где ты это взял? – повторил Леха свой вопрос.
– Где взял, больше нет, – спокойно проговорил Юра. Он стоял, сложив руки за спиной, со сдержанной радостью наблюдая за поведением братков. Он как бы хотел сказать: «Ну что, ребята, зенки вылупили? Я же предупреждал – фуфло не ношу».
Леха подвинулся к свертку, взял в руки одну чашу, повертел в руках, покарябал, поставил обратно на стол. Камешки вроде настоящие. Хотя кто его знает? Могут вместо брюликов стекляшки подсунуть. Всякое бывает. Век живи – век учись. Но зато по золоту Леха считал себя спецом. Во всяком случае, турецкое, низкого качества, отличал с первого взгляда. А здесь чувствовался уровень!
– Да, пацан, ты стоящий товар принес, – сказал он солидным тоном опытного покупателя. – Только я тебе уже говорил, что с нами шутить не советую. Говори сразу, сколько за это хочешь?
– За весь пакет – двадцать тысяч. Долларов. Наличными и сразу, – негромко, но уверенно ответил Юра, прямо глядя в глаза Рябову.
Леха плюхнулся в свое кресло, попробовал непринужденно закинуть ногу за ногу, но сообразил, что это сейчас выглядит как-то неестественно, поэтому просто задрал голову на спинку, потер свои широченные ладони. Натянуто улыбнулся, потом сдвинул брови, раздул ноздри и раздельно произнес:
– Ты, пацан, случаем не обкурился спозаранку? А то, я смотрю, видок у тебя неважный. Заруби на носу, чучело, за такие башли я тебе сам три золотые чаши выложу. Просекаешь?
Юра слегка покачал головой из стороны в сторону, потом взял в руки чашу и протянул ее Рябову:
– Посмотри! Это золото. Настоящее червонное золото. Сверху – редкий узор, ниже – инкрустация мелкими изумрудами. За подобные дела иностранцы без проблем отвалят тысяч тридцать. Плюс старинная работа. Семнадцатый век, между прочим, я проверял. Плюс редкая вещь. Одна такая чаша на каком-нибудь аукционе улетела бы со свистом за пятьдесят тысяч. А я предлагаю весь набор! Так что двадцатка – это как раз то, что надо. И вы в выигрыше, и я.
Все молчали, ошеломленные не столько величиной запрашиваемой суммы, сколько той продуманной убежденностью, которая ощущалась в словах этого мальчишки.
Лом осторожно перебирал драгоценности, Тимофей недвижимо застыл сзади, Алена с тревожной улыбкой присела на свободное кресло. Леха вертел в руках чашу, временами исподлобья глядя на дерзкого паренька. Было понятно, что Рябов о чем-то напряженно размышлял, пытался решить важные для себя вопросы. Так прошло несколько минут.
Потом Леха вынул из пачки сигарету, закурил и стал говорить, стряхнув пепел прямо себе под ноги:
– Вот что, пацан… Ты, конечно, прав. Базара нет, товар штучный. Но с ходу такие дела, сам понимаешь, не делаются. Ты к нам пришел, принес вещи, предложил цену. Все как надо. Но, видишь ли, у меня, да и у них, – Леха кивнул на Лома и Тимофея, – таких бабок нет. И быть не может. Это ж надо! Двадцать тонн баксов…
Леха усмехнулся, глубоко затягиваясь сигаретой, и продолжал:
– Потом, пойми, Юра, мы должны все это обмозговать, показать кое-кому, с нужными людьми связаться. Перетереть, короче… Так что товар тебе надо у нас пока оставить. А завтра приходи, будет понятно, что и как. Идет?
– Я вам вещи не оставлю, – тихо, но твердо сказал Юра. – Продавать буду только тогда, когда деньги будут здесь.
Он сделал порывистый жест, собираясь взять в руки чашу. Леха остановил его резким движением:
– Да подожди. Сейчас свяжемся, узнаем обстановку. Не гоношись.
Он потянулся к телефонному аппарату, быстро отщелкал пятизначный номер:
– Алло! Это Леха. Антона Артуровича не позовешь? Перезвонит? Да я здесь, в офисе. Ага. Жду.
Леха положил трубку, подошел к Юре и сказал:
– Мне скоро все сообщат. Тогда и будет понятно. А ты мне пока расскажи, дружище, где ты такую красоту нарыл. Садись и говори обо всем по порядку.
V
Рокадная трасса
18 сентября 1943 г
Круглов нашел дорогу уже в полной темноте. Шел быстрым походным шагом, вслушивался, пару раз скрывался на обочине, когда мимо проезжали немецкие автомашины.
Гул канонады стих. В сумерках издалека еще доносились отдельные раскаты умолкающего орудийного грома. Но сейчас, ночью, над спящими деревьями и кустами, над этой пустынной дорогой стояла мертвая глухая тишина.
В половине двенадцатого Круглов решил, что пора отдохнуть. Теперь он находился на значительном расстоянии от боевых позиций, поэтому резонно полагал, что опасаться неожиданных встреч с каким-либо дозорным отрядом не было никаких оснований.
Круглов спустился с дороги, пробрался сквозь густой низкорослый осинник, поднялся на невысокую песчаную гривку, присел на землю, опершись спиной о ствол сосны. Прикрыл глаза. И сразу увидел взлетающие фонтаном вверх комья земли, вспышки сигнальных ракет, падающие фигуры людей, прямо на которые надвигались, сминая осыпающиеся брустверы, огромные, грозные и тяжелые танки с красными звездами на башнях…
Он проснулся от холода, вскочил, тревожно озираясь, сразу не сообразив, где находится. Постоял пару минут, потом снова сел на землю. Развязал вещмешок, достал алюминиевую флягу и последнюю пайковую банку тушенки, которую берег как зеницу ока. Теперь пришла пора ее открыть!
Метрах в ста внизу журчала вода – там протекал какой-то ручеек. Круглов спустился по пологому склону, раздвинул ветви, встал сапогами прямо на дно неглубокого русла, умылся, наполнил флягу. Посмотрел на небо. Над верхушками одиночных сосен тьма уже стала менее плотной, очертания деревьев приобретали некоторую четкость. Приближался рассвет.
После завтрака, оттирая пучком травы лезвие штык-ножа, он услышал далекий, еле различимый шум моторов. Постепенно приближаясь, звук заметно усилился. Без особого труда Круглов определил, что по дороге движется несколько автомашин. Скорее всего – армейских грузовиков. Ехали они медленно, осторожно, что было редкостью на этой трассе, которую немцы старались обычно проскочить как можно скорее. Круглов подумал, что иногда с такой скоростью во время операций перемещаются эсэсовские отряды и бригады полевой жандармерии…
Он вскочил, скатился вниз с пригорка, бросился в густые заросли осинника, упал на землю, замер. Руки нащупали приклад автомата.
Через пару минут густые ветви вокруг на мгновение осветили фары первой машины. Метущийся луч скользнул по земле в метре от Круглова и тут же поплыл в сторону. Следом проползли, рыча моторами, еще три автомобиля. Очевидно, в целях маскировки ехали они с выключенными фарами. Замыкали колонну два мотоциклиста. Свет они не гасили, но он был настолько бледный, что походил на мерцание ущербной луны.
Когда звук двигателей стал гаснуть в отдалении, Круглов глубоко, облегченно вздохнул. Полежал несколько минут, не выпуская из рук «шмайсера». Потом встал, отряхнулся, поднялся на пригорок за вещмешком и стал выбираться на дорогу.
Сначала он шел медленно, осторожно, явно опасаясь нагнать загадочную колонну. Самое главное – было совершенно непонятно, что это за группа и в каком направлении держит путь. Воинское формирование? Полицейская часть? Разведотряд? Кроме всего прочего, топографию этих мест Круглов знал весьма приблизительно. Шел, как говорится, куда глаза глядят.
Через полчаса неспешной ходьбы, когда уже совсем рассвело, Круглов заставил себя забыть об утреннем происшествии. Тем более что опять возобновилась умолкнувшая на ночь канонада. Была она более громкой, чем накануне, и значительно сдвинулась к западу. Скорее всего, советская артиллерия усиленно уничтожала позиции мотопехотной дивизии вниз по течению Белицы.
Вскоре тишину небес разорвал апокалиптический шум ревущих двигателей военной авиации. К звукам интенсивного залпового огня добавился гул приближающейся эскадрильи тяжелых бомбардировщиков. Судя по всему, сегодня был очередной регулярный рейд в пригороды Белецка. Говорили, что там дислоцировались огромные склады боеприпасов сразу двух армий вермахта. Круглов слышал, что уже несколько суток советские самолеты последовательно поливают огнем эти хранилища. Бомбардировки часто происходили на рассвете, если, как и сегодня, была ясная погода.
Когда удаляющийся рев моторов показал, что эскадрилья вроде бы достигла Белецка, вдруг совсем близко, километрах в двух к юго-западу, как раз в том направлении, в котором двигался Круглов, послышались звуки разрывов авиационных бомб. Один из самолетов поразил какую-то цель здесь, на левобережье Белицы, развернулся в маневре и ушел в сторону Белецка.
Круглов насторожился. Что там, впереди? Может быть, боковой фланг немецких позиций? Какой-нибудь оборонительный объект? И не туда ли с предельной осторожностью недавно проследовала колонна из трех машин под охраной двух мотоциклистов?
Круглов прекрасно понимал, что не может сейчас ответить на эти вопросы. Но по-прежнему продолжал упорно идти вперед, потому что другого пути к спасению все равно не видел. Он даже стал шагать немного быстрее. Нервы его напряглись, движения стали резкими и точными. Вслушиваясь, Круглов был готов в любую минуту перейти на бег и, сорвавшись с колеи, уходить вбок, к реке, по лесной чащобе, сквозь густой и темный березняк.
Минут через двадцать скорой ходьбы обстановка вокруг постепенно начала меняться. Дорога, поднимаясь на возвышенность, змеилась неровной линией, забирала вправо и, наконец, после очередного поворота, вывела на широкую полосу полей, открытых до самого русла Белицы, лишь кое-где в низинах поросших куртинами чахлой ольхи.
Оглянувшись, Круглов осторожно вышел на опушку и сразу остановился, замер. Метрах в шестистах впереди горела какая-то военная техника. Черный дым поднимался к небу. Можно было даже разобрать фигурки людей, крутившихся около машин. Человек пять-шесть, не больше. Почему-то сразу он вспомнил про утреннюю колонну и мгновенно сообразил, что именно она стала жертвой недавней атаки советского бомбардировщика…
Круглов тут же, не размышляя, сошел с дороги и ринулся в обход полей по березовому мелколесью. Он почти бежал, наклонив голову, согнувшись, как под обстрелом. Пару раз оступился, задев ногой переплетение выступающих корней.
