скачать книгу бесплатно
Обернувшись к кадровику, все еще пакующему бумаги, министр изобразил недовольный вид и резко замахал рукой.
Тот поспешил к выходу, но успел услышать:
– Да, конечно, завтра и приступишь.
«Еще одну свою сучку сюда перетаскивает, – выйдя за дверь, отметил кадровик. – Не министерство стало, а какой-то гарем арабского шейха!»
В коридоре его едва не сбил с ног пожилой мужчина в штатском костюме. Он выскочил из кабинета одной из ставленниц Федрюкова с перекошенным от ярости лицом. Это был один из питерских, взятый в министерство на должность консультанта по финансам и материальным объектам.
– Стерва тупая! Кошелка гребаная! – потрясая крепко сжатыми кулаками, прорычал консультант. – Ой, простите, ради бога! Я вас не задел? – Он увидел кадровика и поспешно шагнул назад.
– Нет-нет, все в порядке! – дружелюбно улыбнулся тот. – Не удалось найти консенсуса? – Генерал-майор кивком указал на дверь кабинета заместителя министра по коммунально-бытовым объектам.
– Да с этой стервой сам черт не найдет консенсуса. – Консультант достал из кармана чистый носовой платок и промокнул им взмокший лоб. – Зараза неблагодарная! Она моя ученица, причем не из самых одаренных. У нее был только один дар – в нужное время перед нужным чином ноги раздвинуть. А теперь взлетела чуть повыше и уже земли под собой не чувствует. Нет, ну это ж надо?! Дважды два без калькулятора не сосчитает, а туда же. Хватит, ну их всех на хер! Сегодня же уйду. Пусть сами что хотят, то и делают.
Что-то сердито бормоча на ходу, он быстро зашагал прочь. Из бокового коридора вышли две недавно принятые федрюковские цыпочки в ультрамодных нарядах, сверкая украшениями и расточая ароматы умопомрачительно дорогих духов. Они продефилировали мимо кадровика, со смехом обсуждая какие-то свои проблемы.
«Ой, мать честная! С начала времен тут еще такого не творилось! – Поглядев им вслед, генерал-майор покачал головой. – Дальше-то что же будет?»
Глава 3
За бортом авиалайнера ровно и победно пели реактивные турбины, унося его в полуденную сторону, где никогда не бывает настоящей зимы, лето нескончаемо, а солнце в июне поднимается почти в зенит. Александр Журбин, одетый, как и все его спутники, в гражданский костюм неплохого покроя, сидел в кресле и с интересом глядел в окно. В этот момент они летели над Черным морем, держа курс на Дамаск. Внизу, в разрывах облаков, куда ни глянь был виден бирюзовый морской простор. Он посмотрел на новенькие наручные часы, купленные перед вылетом, и нажал на кнопку выдачи дежурной информации. На мониторе тут же высветилось: «22 июня 2008 года». Это был день его рождения. Сегодня Сашке исполнилось двадцать два.
«Надо же, какое совпадение! – улыбнулся он своим мыслям. – И что бы это значило? А может, вообще никакого смысла в этом нет? Ладно, что будет, то и будет. Главное – долететь до места назначения. Интересно, хоть кто-нибудь вспомнит, что у меня сегодня день варенья?»
Как бы откликаясь на его мысли, Борька Еремин, сидевший рядом с ним, неожиданно толкнул его локтем в бок и осведомился:
– Саня, а ты же, по-моему, сегодня именинник, да? Точно?! Ну, ни фига себе! Парни! У нашего Санька день рождения! Саша, поздравляю, желаю тебе удачи, удачи и еще раз удачи! – провозгласил он.
Их спутники, разбросанные по всему салону, начали подтягиваться к тому месту, где сидел Журбин, тоже желая поздравить своего товарища. Старший лейтенант Горяев, командир их группы, достал откуда-то плоскую фляжку с коньяком, на неплохом английском выпросил у стюардессы-ливанки пять бокальчиков для фруктовой воды, разлил по ним благородный напиток и от имени всей команды поздравил Сашку с днем рождения.
Другие пассажиры, с интересом наблюдавшие за происходящим, наконец-то уразумели, что у этого интересного рослого парня персональный праздник. Эта новость заметно подняла настроение всех пассажиров. Зазвучали поздравления на разных языках. Несколько русских бизнесменов и туристов, летевших этим же рейсом, тут же пожелали принять участие в праздновании дня рождения своего соотечественника. Как по мановению волшебной палочки, откуда-то появились несколько бутылок вина и водки, изрядное количество закуски.
Горяев уже успел пожалеть о том, что к персональному празднику его подчиненного было привлечено столь широкое внимание. Он попытался убедить попутчиков в предпочтительности куда более скромного, сдержанного торжества, но тщетно. Почти сразу же почин русских поддержали трое немцев, финн и два прибалта. Оскоромились, употребив сорокаградусной, и несколько правоверных, успевших освоить некоторые древние застольные российские традиции.
Неожиданно кто-то тронул Сашку за плечо. Он уже несколько захмелел, но соизволил оглянуться и увидел перед собой смуглую женщину, в которой не без труда распознал цыганку по яркой косынке и крупным бусам. Она без особых церемоний взяла его правую руку, некоторое время рассматривала линии на ладони, после чего что-то сказала на своем родном языке, однако тут же поправилась, перешла на ломаный русский. Насколько Журбин смог ее понять, цыганка сообщила, что жить он будет долго, однако опасных испытаний ему выпадет немало. Женится он через четыре года на той, которую еще не встретил. Но цыганка предупредила, что больше всего ему нужно опасаться человека с разорванным ухом.
– Это твоя смерть! – сказала она, собираясь уходить на свое место. – Однако ты с ней можешь разминуться, если вовремя ее узнаешь.
Выслушав столь откровенный прогноз, Сашка некоторое время пребывал в прострации. По словам гадалки выходило, что однажды ему предстоит встреча с загадочным, смертельно опасным типом, у которого разорвано ухо. Кстати, какое – правое или левое? Но Журбина обескуражило вовсе не это предупреждение, а предсказание, касающееся его будущей личной жизни. У него уже два года полным ходом развивался роман с бывшей одноклассницей, с которой он случайно встретился, приехав в отпуск к родителям. Алла в ту пору училась в юридическом институте. Внезапно похорошевшая, совсем не похожая на ту егозу с мышиными хвостиками, какой Сашка помнил ее со школы, она вскружила ему голову с первой же их встречи.
Он очень жалел, что им не удалось повидаться перед отправкой в Сирию, однако они очень тепло поговорили по телефону. Узнав, что ее суженого на целый год отправляют за границу, Алла огорчилась, но сказала, что любит его и обязательно дождется. И вот вам здрассьте! Такой неожиданный поворот.
– Чего она тебе там наговорила? – поинтересовался Борька, но Журбин со смехом отмахнулся:
– Да так, ерунда всякая.
Спецназовцы объявили себя командой по многоборью. Когда не на шутку разгулявшиеся бизнесмены узнали об этом, они тут же предложили выпить за спортивные успехи, но поддержки не получили. Очень кстати последовало объявление о том, что самолет готовится к посадке, всем пассажирам следует занять свои места и застегнуть ремни безопасности.
Всего через три с лишним часа самолет, стартовавший в Шереметьево, приземлился на древней земле Сирии. Десантники, немало времени посвятившие изучению здешней истории, географии, нравов и обычаев, с любопытством вглядывались в аэродромные постройки. Перед посадкой они рассматривали субтропические ландшафты этой страны, хорошо различимые с большой высоты и никак не похожие на пейзажи Средней полосы России, в том числе и Подмосковья.
Пройдя таможню и получив свой багаж, парни направились к выходу, на стоянку автотранспорта. Их сопровождал сотрудник посольства, секретарь-референт, еще молодой парень, недавний выпускник МГИМО. Спецназовцы с интересом рассматривали местную публику, во многом не похожую на российскую. В просторном зале ожидания, прямо на каменном полу, сидели женщины, около двух десятков, все в местных одеяниях – что-то наподобие синих и черных долгополых халатов с длинным рукавом. Их головы закрывали большие белые платки. Между ними бегали ребятишки, что-то крича на родном языке.
– Да, тут мини-юбок не увидишь, – подмигнул сопровождающий, назвавшийся Вадимом. – Это Восток. Тут вообще, надо сказать, каждый квадратный метр территории – историческая реликвия. На сегодня Дамаск считается самым древним городом земли. Люди обитают здесь уже более шести тысячелетий.
– А так, вообще, как тут обстановка? – поинтересовался Горяев. – К русским как относятся?
– Нормально! – Вадим широко улыбнулся. – Народ доброжелательный, гостеприимный, иногда даже чересчур. Ну а к нашему брату тут вообще отношение хорошее. Мы ведь с сирийцами союзники. Если бы не наша поддержка, их давно уже смял бы тот же Израиль. У них сейчас проблема с иракскими беженцами. Тут своего-то населения около двадцати миллионов. А из Ирака, после того как там америкосы наколбасили, приперло не менее полутора миллионов – это по самым скромным подсчетам. Попробуй прокормить такую ораву при всем том, что и своих безработных хватает.
Парни выбрались из здания аэропорта с зубчатым краем крыши над фасадом и расписными окнами от пола до потолка и подошли к микроавтобусу, за рулем которого сидел пожилой сириец. Десантники загрузились в салон, сложили в его задней части дорожные сумки и рюкзаки, а потом продолжили разговор со своим сопровождающим. Услышав вопрос Сашки Журбина об отношении сирийцев к американцам, тот пояснил, что оно достаточно тактичное, однако в целом прохладное.
– Самих америкосов я тут встречал немало, и претензий к ним у меня нет. – Вадим чуть пожал плечами. – В принципе, народ они неплохой. У них тоже всяких хватает. Есть ребята башковитые, но полно и типичных ковбоев откуда-нибудь из Айовы, которые до сих пор уверены в том, что в России водку пьют с самого рождения, а по улицам городов ходят медведи в кумачовых рубахах и играют на балалайках.
В салоне раздался дружный смех. Водитель, который, судя по всему, понимал русскую речь, оглянулся и тоже улыбнулся за компанию. Они мчались куда-то на северо-запад по отличной асфальтированной трассе, какой позавидовало бы немалое число подмосковных дорог. По обеим сторонам шоссе высились кипарисы, финиковые пальмы и другие незнакомые тропические растения, за которыми виднелись живописные, вполне благоустроенные поселки. Да, что ни говори – столичный регион.
– Ну а с политиками американцам не очень повезло, – продолжал рассуждать Вадим. – Я когда еще в школе учился, с батей ездил в Ирак. Он у меня инженер, помогал налаживать какое-то механосборочное производство. Отличная была страна. Жили нам на зависть. Что было у нас в девяностые, и что у них – земля и небо. Надо же было такую страну так разорить!
– Буш – это сам иблис, нечистый, дьявол! – экспрессивно подтвердил шофер и энергично закивал. – Америка – страна сатаны!
Около сорока километров пути, отделяющего аэропорт от столицы, микроавтобус преодолел за полчаса. Как заметили десантники, здесь на трассе особо не лихачили. По словам Вадима, даже за городом больше восьми десятков верст в час давать нельзя. Здешние гаишники выписывали весьма ощутимые штрафы.
Вскоре начались пригороды, где скорость движения упала вдвое, если не более того. Спецназовцы уже знали, что российское посольство находится на улице, применительно к русскому произношению именуемой Омар Бен Аль Хоттаб. Вырулив на главную улицу Дамаска Шариа Ан-Наср, водитель еще больше сбавил скорость. Начался час пик, и транспорта у перекрестков под светофорами скопилось предостаточно. Вадим, войдя в роль экскурсовода, рассказывал о достопримечательностях, которых здесь было с избытком, прежде всего памятников старины. Ткнув рукой куда-то вправо, он сообщил, что там находится площадь Павших, одна из самых больших в городе.
– От Шариа Ан-Наср к ней можно пройти несколькими улочками, но туристы на них обычно не суются, – хитро улыбнувшись, сообщил он.
– Что, могут прижать какие-нибудь тутошние гопники? – прищурился курянин Серега Приберегин, грубовато сложенный парень с тяжелыми кулаками.
– Нет, просто по местным меркам это место считается непристойным, – пояснил Вадим. – Там полно всяких салонов, притонов, гостиниц определенного пошиба. Нет, насчет убить или ограбить – едва ли. Но вот карманы очистят запросто, и глазом моргнуть не успеешь. Так что, парни, в увольнении будете – сюда лучше не заглядывайте. К тому же могут возникнуть проблемы с местной полицией.
– Ну а что, в лобешник какому-нибудь излишне бойкому перцу дать никак нельзя? – белозубо ухмыльнулся рыжеусый туляк Федька Антохин.
– Нежелательно. – Вадим покрутил головой. – Если возникли какие-то заморочки, трения, вы видите, что вас собираются кинуть, лучше орите на всю улицу: «Мухабарат!»
– А это что за волшебное слово? – заинтересовался Горяев.
– Так здесь называется аналог нашего бывшего КГБ. Гарантирую, что это тут же остудит любую излишне горячую голову. Мне как-то довелось этим воспользоваться. Я у одного торговца решил прикупить сувенир. Он назвал цену, поторговались, как положено. Я дал ему деньги – сорок фунтов, их тут еще лирами называют. Он их в карман сунул и давай напирать – получил только тридцать. Ну а я ему с таким многозначительным видом: «Мухабарат!» Он тут же вспомнил, что я с ним расплатился, как договорились, и все, полный порядок.
– Как там? – полюбопытствовал белобрысый оренбуржец Володька Плужников. – Му-ха-ба-рат? Правильно? Блин, надо запомнить.
Микроавтобус свернул налево, потом направо, еще куда-то и покатил по относительно свободной трассе, идущей вдоль высокого кирпичного ограждения. По самому его верху была дополнительно пущена сетчатая «ахтырка», из-за которой виднелась обычная многоэтажка.
– Ну, вот мы и прибыли! – объявил Вадим.
Вскоре они проехали через ворота, у которых стояли два охранника в синей форме, и оказались на просторном дворе. Двухэтажное здание посольства выглядело достаточно оригинально. Между окнами из его крупноблочных стен во всю их высоту выступали широкие пилоны, на которых как бы покоилась массивная плоская кровля. От входа, опираясь о две небольшие колонны, во двор выдвигался длинный бетонный козырек, перед которым под солнечными лучами искрился бассейн с чистой водой.
Рядом со зданием высился флагшток, на верхушке которого колыхался российский триколор, а чуть дальше стояла многоэтажка, в которой проживали сотрудники посольства. Здесь были свои школа и детсад, а также небольшая амбулатория.
Сашка Журбин вышел из автобуса, огляделся, запрокинул голову, оценил бездонное сирийское небо и удовлетворенно резюмировал:
– А мне здесь нравится. Прямо как на курорт попали!
Кто-то из его спутников согласился с этим. Мол, да, с назначением прямо натуральная пруха подвернулась.
Однако извечный скептик Федька Антохин был иного мнения и не замедлил его высказать:
– Саня, ты не забывай, что нас сюда не просто так прислали. И раз мы тут, значит, в самом скором времени наши навыки очень даже могут понадобиться в каком-то реальном деле.
То ли соглашаясь с ним, то ли думая о чем-то своем, Вадим быстро взглянул в его сторону и чуть заметно кивнул. Он попросил десантников подождать на лавочках в тени и ушел за местным комендантом-хозяйственником. Парни, обмениваясь впечатлениями, осматривали территорию и ее объекты, наблюдали и за посетителями посольства. Вскоре вместе с Вадимом к десантникам подошел крупный дядька лет за пятьдесят, с пышными усищами, похожий на типичного боцмана с какого-нибудь старинного фрегата.
– Анатолий Гордеевич, – добродушно щурясь, представился тот. – Ну, что, ребята, с дороги здорово проголодались?
– Да, перекусить не мешало бы, – откликнулся Горяев.
– Тогда идемте. – Комендант махнул рукой, и парни отправились следом за ним в небольшую столовую для охраны и обслуживающего персонала, которая была оборудована на первом этаже жилого здания.
Рассевшись в помещении, оформленном в местном духе, с арабесками и затейливыми восточными узорами на стенах и потолке, парни обнаружили, что меню представляло собой смесь блюд русской и сирийской кухни. Кроме традиционных щей и пельменей в нем оказалось немало таких блюд, о которых они даже и не слыхивали – макдус, кабса, мхалабие и прочая экзотика.
Обед прошел очень быстро. Съеденное и выпитое в самолете давно уже стало одним лишь приятным воспоминанием, поэтому процесс приема пищи протекал весьма и весьма энергично. Выйдя из столовой, десантники увидели крепкого поджарого мужчину средних лет с военной выправкой, в таком же костюме, в какие были одеты охранники.
Судя по всему, он поджидал их, шагнул навстречу и представился:
– Начальник охраны Таранов Леонид Алексеевич. Кто старший? – спросил он, глядя на Горяева.
– Командир подразделения спецназа ВДВ, старший лейтенант Горяев, – четко, по-военному отрекомендовался тот, но Таранов быстро переспросил:
– Имя-отчество можно? Видите ли, я и сам майор запаса морской пехоты, но здесь мы люди почти что штатские. Поэтому и вам придется общаться по имени-отчеству.
– Петр Михайлович, – понимающе кивнув, добавил Горяев.
Следом назвали себя и все остальные.
– Ну что ж, сейчас с Анатолием Гордеевичем вас расквартируем, потом я вас введу в курс дела, и мы определимся с графиком дежурств.
Глава 4
У десантников началась рутинная караульная служба на территории российского посольства. Теперь численность охраны возросла до двенадцати человек, и вместо прежних двоих на дежурство заступали сразу четверо. Двое штатных охранников, как и прежде, дежурили у ворот, а двоим спецназовцам ВДВ было поручено контролировать как всю территорию посольства, так и ту, что прилегала к ограждению. В ходе дежурства десантники внимательно обследовали места, где могли появиться подкопы, шурфы, закладки взрывных устройств, установлены системы наблюдения и прослушивания.
В напарники Александру Журбину был назначен Федор Антохин, немного ворчливый, иногда излишне пессимистичный, но скрупулезно-внимательный и дотошно-въедливый. Туляк являл собой живое опровержение всеобщего стереотипа. Рыжих парней обычно представляют излишне егозливыми, бесшабашными, жизнерадостными, нахальными, пробивными, в чем-то даже бесцеремонными. Если бы существовал стенд «Образцовый спецназовец ВДВ», то этот сдержанный и педантично аккуратный в одежде боец мог бы служить для него живой иллюстрацией.
Десантники, которым дежурить выпадало днем, по военному обыкновению спозаранку выходили на пробежку, а затем занимались на хорошо оборудованной спортплощадке. Они проводили спарринги, на которые приходили посмотреть и охранники из старого состава, в котором преобладали отставники, прежде служившие во внутренних войсках. Их иногда называют «вованами». Покуривая, парни одобрительно комментировали те или иные моменты учебных схваток, качество проведения приемов. Кое-что они даже пытались перенять. Десантники охотно делились опытом. Все же они теперь были одной командой. Иногда получалось так, что на площадке появлялась сразу вся группа десантников. Тогда посмотреть на их занятия выходили даже некоторые обитатели многоэтажки.
Обмундирование, которое десантники привезли к новому месту службы, надеть им так и не довелось. В первый же день они получили стандартную синюю униформу. Да и поселили их в блоке охраны, и теперь они ничем не отличались от сотрудников государственного предприятия «Сириус». Сделано это было неспроста. Учитывая нагнетание информационной истерии вокруг Сирии, российский МИД не хотел дать повода западным ультралиберальным писакам заявить о том, что на территории нашего посольства в Дамаске расквартировано целое подразделение регулярной армии.
Сашка в первые дни никак не мог привыкнуть к новой форме – куртке-рубахе и штанам свободного покроя из тонкой, очень легкой ткани. Его раздражала и кепка-бейсболка с длинным козырьком. То ли дело родной десантный берет! Но со временем он освоился с новой одеждой и стал чувствовать себя в ней гораздо увереннее.
Стоял самый обычный июльский день. Сашка и Федька Анохин заступили на очередное дежурство и распределили подконтрольные территории. Они традиционно дернули спички и разошлись каждый в своем направлении. Федор зашагал вдоль внутренней стороны длиннющего ограждения. Александр Журбин вышел через ворота на улицу и неспешно двинулся вдоль наружного периметра. Он изучал окружающую обстановку и сопоставлял только что увиденное с тем, что заприметил и взял на контроль сутки назад.
Беззаботно насвистывая, он шагал по тротуару, наблюдая за потоком автомобилей, проносящимся слева от него. Свернув вправо, он продолжил свой путь по широкой вымостке, усыпанной мелким розовым камнем. Метрах в сорока слева высился жилой квартал, утопающий в зелени, застроенный домами в три, четыре и пять этажей. Впереди, за неухоженным сквериком, виднелись еще какие-то постройки, то ли развлекательные заведения, то ли местный общепит. Сашка прошел до конца этот участок стены и снова свернул направо. Теперь он шагал в сторону трехметрового, поросшего молодой зеленью прохода между ограждением посольства и стеной, высящейся слева. По словам охранников, за ней располагалось какое-то учебное заведение закрытого типа, что-то вроде элитного медресе.
Внешне здесь тоже все было спокойно. Но Сашка с какого-то момента вдруг ощутил непонятное внутреннее напряжение. Ему казалось, что сейчас он шел по горному ущелью и ему на голову в любое мгновение могла свалиться каменная глыба. Как видно, методики Игоря Варенина начали давать свои результаты. Сашка старательно отрабатывал их в свободные часы, которых у него сейчас было существенно больше, нежели во время подготовки на учебной базе. В моменты сильного нервного напряжения его чутье на всевозможные опасности теперь обострялось необычайно. Он начинал ощущать наличие какой-либо угрозы еще до того, как она могла бы дорасти до своего крайнего, критического уровня.
Кругом было безмятежно. Крики птиц на вершинах деревьев, растущих за стеной медресе, да звуки местных национальных инструментов, доносящиеся откуда-то издалека, создавали убаюкивающий звуковой фон. Сашка прошел еще с полсотни шагов и вдруг почувствовал: сейчас! Он не знал, что именно «сейчас», но с этого мгновения превратился в сплошной нерв, в живую антенну, улавливающую любые, самые слабые сигналы, поступающие из окружающего мира. Его почти не удивило, когда впереди, слева, из-за ограждения медресе внезапно появилась женская фигура, с макушки до пят во всем черном. На виду оставались лишь ее глаза.
Но Журбин мгновенно понял, что это подсадная утка, задача которой – отвлечь его внимание. Он резко обернулся и тут же увидел двух рослых бородачей, бесшумными тенями спрыгнувших с ограждения медресе.
Ему еще ни разу в жизни не доводилось бывать в подобной обстановке, отнимать чужую жизнь своей рукой. Несколько командировок на Кавказ вылились в нескончаемую беготню по лесам и горным склонам, в стрельбу из автомата и других видов оружия, в поиски следов банд ваххабитов. Во время тех погонь он реально рисковал жизнью, но вот так, лицом к лицу, сталкиваться с реальным врагом ему еще не доводилось.
В ходе спаррингов он отрабатывал схватку сразу с несколькими противниками. Но это были учебные бои, проигрыш в которых мог обернуться лишь укоризненным «Эх ты!» инструктора. А теперь перед ним наверняка находились настоящие матерые убийцы, на счету которых уже не одна загубленная жизнь. Ставка в предстоящей драке была наивысшая – его собственная голова. Впрочем, и этих двоих тоже. Теперь – прямо сейчас! – Журбин был, наверное, просто обязан отнять у них жизни.
Судя по всему, бородачи никак не ожидали, что будут обнаружены русским слишком рано, и поэтому открыто набросились на Журбина.
– Ты покушался на нашу сестру, неверный! – завопил один из них по-арабски.
Сашка успел оправиться от недолгого шока, в долю секунды сумел настроиться на безжалостную, самую беспощадную схватку, без малейших сомнений и тени жалости к самому себе и этим двоим. Он с кошачьей ловкостью выполнил быстрый кульбит назад, что помогло ему уйти от удара длинного армейского ножа, и почти сразу же перешел в атаку. В момент только что продемонстрированного им стремительного – на зависть циркачу! – кувырка с опорой руками о землю он успел захватить горсть грубоватого грунта, являющего собой смесь крупного песка с галечником. Едва встав на ноги, Сашка мгновенным и точным броском отправил его в лицо одному из нападающих. Тот вовремя не среагировал, не успел зажмуриться, с воплем отпрянул назад и отчаянно замотал головой.
Второй свирепо оскалился и продолжил атаку. Он мощно выбрасывал ноги, выписывал холодной сталью ножа зигзаги и восьмерки. Журбин уловил начало движения руки с ножом влево, взметнулся в высоком прыжке, не дал руке нападающего вернуться назад и заблокировал его предплечье левой ногой. Твердое ребро подошвы его правого ботинка в этот же миг сокрушительно впечаталось прямо в волосатый кадык бандита, сминая и ломая хрящи. Мягкие ткани горла превратились в кровянистое месиво, стремительно сдавливающее деформированную гортань и трахею.
Бородач безумно выпучил глаза, разинул рот. Его лицо перекосилось в страшной муке. Он выронил нож и рухнул наземь. Его били конвульсии, тело корчилось от жуткого удушья. Второй бандит за эту пару секунд успел проморгаться, но ни убежать, ни атаковать уже не смог. Боковым зрением Сашка заметил, что женщина в парандже, напряженно наблюдавшая за схваткой, внезапно вскинула руку с пистолетом.
Журбин выполнил молниеносный нырок с уходом влево и одним прыжком достиг бородача, замахивавшегося на него кривым восточным кинжалом. Почти одновременно с этим где-то совсем рядом пропела пуля, потом до Сашки донесся звук выстрела, смягченный глушителем. В следующее мгновение Журбин сумел перехватить свободную руку бандита. Он четко отработанным приемом заломил ее за спину здоровяку и укрылся за ним от пуль. Выстрел! Бородач вскрикнул, обмяк и начал оседать. Сашка чуть придержал его левой рукой, правой подхватил кинжал, выпадающий из разжавшейся кисти, и точным посылом метнул его в цель. Журбин слишком поздно вспомнил, что перед ним женщина. В горячке этой совершенно бешеной, сумасшедшей схватки он уже не мог о чем-то думать, что-то анализировать, рассуждать. Он действовал, как некая боевая машина, работающая в автоматическом режиме.
Узкий, длинный, кривой клык стали в долю секунды преодолел десятиметровое расстояние и без малейшего сопротивления вошел в тело, окутанное темной тканью, где-то в области сердца. Рукоять кинжала описала короткий полукруг и замерла, упершись в грудь женщины. Она судорожно взмахнула руками и без единого звука рухнула навзничь.
«Мать его так! – Сашка разом пришел в себя, отбросил тяжеленный, как мешок, набитый свинцовой дробью, труп бандита. – Надо же мне было так насобачиться нож метать! Хотя бы в плечо попал. Тьфу, зараза!..»
Он понимал, что женщина входила в эту странную шайку и пыталась его убить. Но ему все равно было тошно, потому что он лишил жизни эту чертову дуру. Она ведь была намного слабее его. Ощущая внутри полный раздрай, Александр нехотя приблизился к телу, снял с лица покрывало и ошеломленно замер при виде того, что ему открылось. Скорее всего, нечто похожее испытал злосчастный киношный Петруха из «Белого солнца пустыни», когда фальшивая Гюльчатай наконец-то открыла перед ним свое бородатое личико. У ног Журбина лежал парень лет восемнадцати. Его лицо покрывала густая черная щетина.
«Тьфу ты, чертовщина! – с некоторым облегчением отметил он. – Выходит, это в некотором смысле Абдулла, а не Гюльчатай. Ну что ж, они сами нарвались, пытались меня убить…»
Он разыскал в траве переговорное устройство, вылетевшее из его кармана, нажал на нужную кнопку и негромко сообщил:
– Это восьмой. Я на внешнем периметре. У меня три «груза двести». Нахожусь в проходе между нашей территорией и медресе. Прием!
– Это первый! – тут же откликнулась рация встревоженным голосом Таранова. – Оставайся на месте, сейчас подойдем.
Всего через пару минут, топая, как стадо бизонов, к месту схватки примчалось не менее десятка спецназовцев и охранников во главе с Тарановым и Горяевым.
– Ну, ни хера себе! – Таранов огляделся и удивленно развел руками. – Что здесь вообще произошло?
– Когда я шел, вон тот, переодетый женщиной, неожиданно выскочил мне навстречу из-за угла. Эти двое тут же перескочили через ограждение сзади меня. Одного я вырубил сразу, другого использовал как прикрытие от выстрела из пистолета, ну а этого уложил кинжалом его же подельника, – предельно кратко доложил Журбин.
– Во дает! Охренеть! Ну, ты прямо Терминатор! – послышались удивленные возгласы.
– Все понятно, – доставая сотовый, резюмировал Таранов. – Надо вызвать их спецов из «Мухабарата». Это по их части. Пусть прочешут медресе. Похоже, там окопались ваххабиты. А ты, парень, молодец! Силен! Голыми руками троих вооруженных ломовиков сделал по высшему классу. Учитесь, хлопцы, как надо нести караульную службу! – Он по-арабски поговорил с кем-то по телефону, сунул его в карман и сообщил:
– Просили подождать здесь – скоро подъедут.
– Кстати, Леонид Алексеевич!.. – Горяев кивнул в сторону убитых бандитов. – Вам не кажется, что я был прав, когда говорил о необходимости выдавать оружие и тем, кто обследует наружный периметр? Хорошо, что Журбин – он у нас один из лучших! – сумел справиться с этими тремя субъектами. А если бы нет?
