скачать книгу бесплатно
– Вот видишь. Все-таки расстреляли.
– А скольких не расстреляли? Сколько контор работает, а мы и не подозреваем, что они негосударственные?
– Много?
– Не знаю. Одну знаю точно.
– Правда?
– Да, Давид. Это мы. По бумагам – государственный цех. А по факту – сплошная частная лавка.
– Но это же семейное дело, – обиделся вдруг Давид. – Мы своими руками все делаем. И на нас никто внимания не обращает.
– Не обращают. Пока прокурор и начальник ОБХСС родственники и свою долю от нашего дела имеют.
– Ну, правильно. Мы же в Армении. У нас все справедливо, – угрюмо произнес Давид.
– А завтра назначат какого-нибудь азербайджанца прокурором. Который нам никак не родственник. И объявит: «А цех подложный!» И придут к нам. Скажут тебе: «Работал там? Так собирайся в тюрьму». И как тогда?
– Тюрьма – нет. Не пойду… В горы уйду, – уверенно произнес Давид.
– И будешь там двадцать лет лазить?
– Буду.
– И будет тебя государство там двадцать лет искать. И где тогда его всесилие?
– Да. – Давид получил много пищи для размышлений. – Но ведь этого не будет.
– Пока родственник прокурор – не будет…
В Брест поезд прибыл рано утром. Айратяны сдали свои объемные чемоданы в камеру хранения. С собой Баграм прихватил только рюкзачок защитного цвета с «пропуском» – тремя бутылками пятизвездочного армянского коньяка. Запасы божественного напитка таяли, пополнить их будет нелегко, но ничего не поделаешь.
Они узнали, как добраться до города Берёзы, где располагалась швейная фабрика. На автовокзале сели в старенький, но просторный и уютный междугородний автобус «ЗИС-127», проехали на нем сто километров с большим комфортом.
Город, рассеченный рекой Ясельда, был невелик, уютен, в основном частной одноэтажной застройки. Но в зелени садов белели острова пятиэтажек. Золотились церковные купола. Зловеще чернели развалины древнего картезианского монастыря.
На местном автобусе путешественники доехали до швейной фабрики. И Баграм с бутылками коньяка наперевес пошел на штурм этой крепости.
Годы разъездов по складам, фабрикам, выбивания материалов и мелкого взяточничества не пропали даром. Баграм моментально нашел общий язык с заводскими. И вскоре Айратяны сидели в просторном, метров семидесяти квадратных, кабинете заводоуправления, где работали снабженцы и отдел сбыта.
Баграм слезливо, с чувством и обидой, изложил историю, как их обокрал жулик, представившийся работником Берёзовской швейной фабрики. И продемонстрировал его паспорт.
Пузатый, огромный, с курчавой бородой начальник отдела снабжения внимательно изучил фотографию на паспорте и заключил:
– Нет, у нас таких сотрудников не было.
– Он такой рыжий.
– Не было рыжих.
Подошли женщины-сотрудницы. Тоже отрицательно покачали головами:
– Не видела.
– Не знаю…
– Э-э, жалко, – вздохнул Баграм. – Он ведь и вас обокрал.
– Это каким образом? – насторожился начальник отдела снабжения.
– По вашим накладным товар получил. На три тысячи рублей.
Бородач аж запыхтел, как паровоз. Лицо его пошло красными пятнами.
Из закутка в углу вылез и подошел к столу невзрачный дистрофичный счетовод. На его лице выступали красные прожилки, пальцы слегка тряслись – судя по всему, этот человек крепко дружил с зеленым змием. Он тоже посмотрел на паспорт и нарочито бодро закачал головой:
– Не было такого у нас. Я бы запомнил такую вражью морду. Точно не было.
– Тебе откуда знать, Трофим? – недовольно покосился на него начальник отдела.
– А чего, у меня глаз нет? – возмутился Трофим, потом вернулся на свое место, уселся на скрипучий венский стул и с деланым равнодушием защелкал счётами.
– Спасибо, мы пошли. – Баграм встал.
– Если мы можем еще помочь… – произнес бородатый начсбыта.
– Да нет. Спасибо, дорогой. Мы сами.
Когда вышли с фабрики, Давид спросил:
– А дальше что?
– Дальше все хорошо. Молодцы мы, что сюда приехали.
– Молодцы? О чем ты говоришь? – удивленно посмотрел на дядю Давид.
– Помнишь того пьяницу, который все восклицал, что никого не видел?
– Помню.
– Так он всё видел. У него на лице написано.
– Да? – с сомнением протянул Давид.
– Да, – заверил Баграм.
Пусть он не оканчивал институтов и не знал высшей математики, но зато отлично разбирался в людях, чувствовал фальшь. Если бы тогда в Ярославль с Ашотом поехал он, а не Давид, то ничего бы не случилось. Потому что он видел жуликов насквозь. Но научить этому искусству никого не мог – это или дано, или не дано. Вон из Давида вырастет со временем хороший воин и опора семье. Может быть, он, способный и смышленый, получит высшее образование. Но дара проницательности ему не видать. А это опасно – ведь можно обмануться в людях, а последствия такого обмана могут сломать жизнь тебе и твоей родне.
– Но он же ничего нам не сказал, – возразил Давид.
– Плохо спрашивали. – Баграм посмотрел на часы. – Рабочий день у них через два часа заканчивается. Успеем пообедать.
– А потом?
– Потом вернемся. За этим самым Трофимом.
– А как…
– Э-э, что ты все вопросы задаёшь? Если бы ты в горах, когда в нас Лесничий стрелял, вопросы задавал, где бы мы сейчас были?
– Убил бы он нас.
– Вот и сейчас мы как в горах. А тот пьяница – если отказывает нам в помощи, значит, он нам не друг. Он нам враг. И поступать с ним будем, как с врагом.
Давида пробрал озноб. А потом загорелось предвкушение горячего дельца. В конце концов, они же не хаш приехали сюда кушать!
Глава 11
Узбеки уже третий час рассматривали альбомы с физиономиями профессиональных мошенников, а также контингента, способного на совершение подобных преступлений.
В МВД хватает всяких картотек, учетов преступников по судимостям, отпечаткам пальцев, кличкам, воровским специальностям. Но для оперативника самым удобным является альбом, где распределенные по воровским специальностям жулики и бандиты присутствуют в виде фотографий в фас и профиль, снабженных краткими анкетными данными, воровскими кличками, перечнем попранных ими статей Уголовного кодекса. Этими пухлыми альбомами завалены шкафы в линейных отделах МУРа.
– Не этот, – бригадир цокал языком. – Этот худой какой-то. А тот важный был, лицо гладкое. Настоящий бай, чтоб его разорвало!
В конечном итоге Отабек отодвинул от себя последний альбом и объявил:
– Никого из тех троих здесь нет. Плохой альбом. Неполный.
– О как! – Маслов усмехнулся беззлобно. – Это вы мошенников таких нашли, которых даже в альбоме нет.
– Да, глупец я, глупец. – Бригадир дернул себя за бороденку, как старик Хоттабыч из одноименного фильма. – Как я домой вернусь? Без денег, без всего…
– Ну, не последние, наверное. Еще на пару машин наберется?
Узбек кинул на старшего инспектора обиженный взор:
– Зачем так говорить? Все честным трудом заработано. Хлопок этими руками убираю. Много хлопка.
Маслов был не мальчиком, знал, что Восток – дело тонкое. Много там пережитков прошлого. Секретарь райкома у них как очень большой бай. Председатель совхоза – большой бай. Бригадир – тоже бай. И деньги там гуляют по каким-то неизвестным науке траекториям, как неоткрытые кометы. Но об этом пусть болит голова у узбекских коллег.
– Вы сейчас возвращайтесь обратно в отделение милиции, – подытожил Маслов. – Там оформите все, как надо для возбуждения уголовного дела. А завтра в девять часов у меня. Поедем в Госплан.
Увидев, как напряглись потерпевшие, он усмехнулся:
– Не бойтесь. Все равно с вас больше взять нечего.
– Ой, позор на мою голову. – Стеная, бригадир вышел из кабинета. За ним устремился учитель.
На следующий день Маслов с потерпевшими отправился в Госплан, предварительно созвонившись с ответственными товарищами. Там узбеки на месте в присутствии понятых показали окно, у которого договаривались о покупке машин, и бухгалтерию, через помещение которой просквозил мошенник с деньгами. Появилась уверенность – потерпевшие не врут, не выдумывают, действительно их обобрали именно в этом месте. В Госплане СССР! Да, на рынках, в магазинах и на улицах жульничали время от времени. Но чтобы в таком учреждении! Его работники смотрели на сотрудников милиции, проводящих следственные мероприятия, с изумлением на грани шока. Что-то было в происшедшем святотатственное. Все равно как воровать пожертвования в церкви в Пасху.
Пожилая бухгалтерша подтвердила, что в день совершения преступления действительно заходил статный мужчина:
– Спросил: почему Никанорову из третьего отдела премию не начислили? Я сказала, что в списке такого нет. Он извинился и ушел. А потом узбеки ворвались. Один в шитом халате. Все спрашивали: где он? А я знаю, что ли? Никогда у нас ничего такого не было! Мы же Госплан!
Если бы пропускная система была как двадцать лет назад, когда двери охраняли милиция и чекисты, ничего такого не случилось бы. Но в мирные времена, когда в стране тишина и покой, в государственных учреждениях вооруженных бойцов заменяют вахтеры. Хотя пропускную систему никто не отменял.
Шестидесятилетний вахтер Прокопов, два раза пропускавший посторонних в здание, был выходной и дома за обеденным столом баловался перцовочкой. Оперативники доставили его на Сретенку в Последний переулок, в кабинет, оккупированный Масловым.
– Как же вы, Никита Родионович, врага в охраняемое учреждение пустили? – спросил старший инспектор МУРа.
– Какого врага? – не понял седой, морщинистый вахтер.
– Жулика. Превратили Госплан в притон.
– Да что вы! – Вахтер воззрился на Маслова изумленно, пальцы потянулись, чтобы перекреститься, но он вовремя вспомнил, где находится, и сжал кулак. – Чтобы я! Да никогда!
– Четырнадцатого и пятнадцатого июня вы пропустили на объект гражданина в шляпе и двух узбеков. Было такое?
Вахтер понурил плечи и кивнул:
– Было.
– И как вы объясните это?
Вахтер пожал плечами.
– Что молчите? – давил Маслов. – Это соучастием пахнет. Без соответствующих документов пропустить мошенника в режимное здание. А он, воспользовавшись этим, похитил пятнадцать тысяч рублей.
– Сколько?!
– Пятнадцать тысяч.
Тут Никита Родионович все же не выдержал и перекрестился. И всхлипнул:
– А мне десять рублей кинул.
– Вы за десятку без пропуска пустили?
– Да был у этого брандахлыста пропуск! – возмутился вахтер. – Я что, малец, службы не знаю?! Был!
– Точно?
– Как положено. С фотографией!
– А узбеки?
– У того гада красная полоса в пропуске была – это значит, до трех человек, минуя бюро пропусков, провести с собой право имеет.
