скачать книгу бесплатно
– Я же все понимаю.
Действительно, если в архиве даже половина от ожидаемого, открываются завораживающие перспективы – от вербовки противника до дипломатических демаршей. Так что архив нужен до зарезу.
– Сейчас внутри Халифата начинается раздрай, – произнес начальник ГРУ. – Крепнет недовольство полевыми командирами, которых подозревают в связях с американцами. Мы можем на этом хорошо сыграть и усилить хаос в рядах противника.
– Уже играем, – заметил Шабанов.
– Недостаточно. Кроме того, в войне разведок на Сирийском направлении противник слишком часто нас переигрывает. Настала пора убрать с доски наиболее юркие фигуры.
Мир я сравнил бы с шахматной доской —
То день, то ночь. А пешки? Мы с тобой.
Подвигают, притиснут и – побили.
И в темный ящик сунут на покой.
Шабанов с выражением процитировал Омара Хайяма. Генерал, даром что бывший десантник, привыкший ломать о голову кирпичи, был человеком образованным, с теоретическим складом мышления, а также нездоровой страстью к изречениям классиков и философствованиям.
– Мы не пешки, а боевые слоны, – отозвался начальник ГРУ. – И побить мы должны таких же боевых слонов, расчистить немного доску, притом как можно быстрее. Ситуация сам знаешь какая.
– Знаю.
– Еще новости, – Топилин протянул своему заместителю бумагу с высшим грифом секретности. – Из СВР информация об утечке из нашей конторы.
Замначальника ГРУ ознакомился внимательно с текстом и с усмешкой произнес:
– Ну, вот и коллеги проснулись. Службу знают.
Служба внешней разведки России и ГРУ МО – конкурирующие конторы. Наверняка у СВР было желание навесить плюху конкурентам и совместно с контрразведкой повязать предателя в военной разведке. Но утечка была не в центральном аппарате, а на периферии, поэтому чекисты обязаны поставить в известность руководство ГРУ, чтобы то само разбиралось со своими подчиненными. Кроме того имелась резолюция кремлевского куратора разведслужб – согласовать мероприятия с ФСБ и ГРУ МО России.
– Молодцы, ничего не скажешь, – кивнул Топилин. – Что будем делать?
– Перекрывать кран. Чтобы не протекал. Уже пора.
– Хорошо. Активизируем операцию «Перекресток». С учетом предстоящих активных акций кого планируешь привлечь к операции?
– Группу «Бриз».
– Не слишком много валим на твоих любимчиков? – с сомнением произнес начальник ГРУ. – Они же только с поиска.
Действительно, группа «Бриз» относилась к шабановским любимчикам, главная привилегия которых – лезть к черту в пасть. Эти люди обладали фантастической способностью выпутываться из ситуаций, из которых не выпутался бы никто. Командира группы Шабанов подобрал на военном проекте «Мандрагора», о котором ходили самые смутные и пугающие слухи. Бойцы хотя и именовались группой спецназначения, к обычному армейскому спецназу имели весьма отдаленное отношение. Фактически они входили в структуру подразделения нелегальной разведки на правах оперативных сотрудников с несколько специфическими задачами. Им одинаково привычны были и смокинги, и камуфляж, они могли отлично работать ножом не только в ночном поиске, снимая караулы противника, но и на дипломатических раутах, разделывая рыбу.
– Нормально все, – твердо произнес Шабанов. – Сильных испытания делают сильнее… Да и роль охотников за скальпами для них мелковата. Пусть поучаствуют в нормальном деле.
Глава 5
Мы устроились с относительным комфортом в просторном подвале двухэтажного частного дома. Эта лежка была заранее подготовлена для нас. Там имелось все необходимое для жизни – запас провизии и воды, небольшой дизель-генератор, питавший тусклую лампочку и зарядные устройства для нашей хитрой техники.
Занимались мы тем, чем спецназ на боевом задании занимается основное время – ждали. Шла операция. А любая операция – это переплетение множества ниточек, из которых ткется нужный ее инициатору узор. Мы были лишь одной из этих нитей, правда, очень крепкой, превращающейся в удавку. И мы полностью зависели от искусства ткача.
– Вот, кажется, и клиенты, – Князь кивнул на монитор, куда передавалось изображение с установленных в поселке видеокамер.
К длинному глиняному забору подъехал мятый грязный пикап, из которого чинно вылезли два типичных абрека, увешанных оружием, как новогодняя елка игрушками. Они вытащили из машины металлический ящик и скрылись с ним за тяжелыми деревянными воротами. Машину загонять на территорию не стали – видимо, прибыли совсем ненадолго.
– Первая ласточка. Теперь будем ждать остальных, – произнес я.
Ожидание подходило к концу. Тот, кто держал в руке ниточки, видимо, дергал их правильно, потому что пока все минута в минуту укладывалось в предварительный план.
Вторая группа гостей вряд ли заставит себя ждать долго. Еще вчера мы засекли в этом поселке активность, которую можно было оценить как предварительную разведку.
Поселок располагался у трассы, по которой двигались неустанно автомашины, в том числе и гражданские, водители которых давно привыкли к тому, что рядом рвутся снаряды и ведутся боевые действия. Жизнь же не останавливается. Нужно работать, заниматься сельским хозяйством и торговлей. Все же не могут воевать. Кто-то должен просто жить. Но те, кто прибыл вчера на достаточно невзрачных, не бросающихся в глаза легковушках, приглядывались к обстановке, а не просто решили опрокинуть по чашке кофе в местной кофейне.
Мы заметили разведку противника, а она нас нет. Причина простая. Мы имеем обыкновение приходить раньше. Потому что ткач, который ткет этот узор, – он наш. И те, кому суждено на свою голову собраться в этом месте, – это его стежки и петли. А потому они лягут туда, куда положено. Если, конечно, мы не подведем.
– Слушай, Кулибин ты наш, на Горбушке камеры стырил? Все мутно, – сетовал Князь, пялясь в монитор.
Камеры были мелкие, практически незаметные, зато со слабеньким разрешением. Но в целом они картину происходящего передавали. А микрофоны улавливали звуки.
– Гуманитарная помощь, – хмыкнул Рад. – Из деталей со свалки.
– Оно и видно, – кивнул Князь. – Точнее, ни шиша не видно.
– Поднимите мне веки – в таком случае говаривал Вий.
Эти двое все время пикировались, устраивая цирк и балаган. Эта привычка у них неистребима. Даже в самых критических ситуациях они находили повод ввернуть шуточку-прибауточку и поддеть друг друга.
– Ты смотри, какие люди! – воскликнул Князь.
Одна из камер скинула изображение кавалькады тачанок – пикапов, джипов, украшенных пулеметами, которые лихо ворвались в поселок, едва не снеся единственную пальму рядом с арыком.
– А вот еще шайка-лейка! – продолжил Князь.
Еще несколько машин во главе с грузовым «МАЗом» заехали с другого конца поселка, взяв его в клещи. И на всей скорости рванули к огороженному глухим забором дому. Из машин посыпались боевики. Народу было столько, что можно перетряхнуть весь населенный пункт.
Изображение исправно приходило на монитор. Значит, никакие глушилки и средства РЭБ не использовались. Уже хорошо. Мы находились вне зоны визуального контакта, поэтому наши глаза – это видеокамеры.
Банда была до вульгарности обыкновенная – разношерстно одетые, увешанные оружием моджахеды, почти у всех за поясами тесаки, означавшие принадлежность к касте воинов. Действовали они слаженно. Быстро заняли огневые позиции. Отсекли возможные пути отхода врага. Расставили по поселку наблюдателей, если беглецы решат смыться по подземному ходу.
– Началось, – произнес я.
Грузовик «МАЗ» с разгону массивным бампером протаранил ворота и ворвался на территорию. В пролом рванула штурмовая группа, подгоняемая неизменным «Аллах акбар!». Застрекотали очереди. Басмачи били по окнам, чтобы не дать оборонявшимся в доме людям высунуться. Но из дома все же дали несколько очередей, и какой-то раненый моджахед истошно взвыл.
Камера, установленная нами на водокачке, давала возможность видеть, что творится во дворе. Басмачи рассредоточились по участку, укрываясь за строениями, грудами досок и уходя из сектора обстрела.
Один из моджахедов заголосил, призывая обороняющихся к переговорам. Предложение было щедрое – понятно, что защитники дома долго не продержатся. Похоже, нападавшим нужны были пленные.
– Вот и конец кино, – прокомментировал Князь. – Они сдадутся.
– Это какая-то короткометражка получается, – хмыкнул Рад.
– А ты, молодой, что, любитель эпических баталий?
– Ага. «Война и мир» рулит.
Я обратил внимание на статную фигуру рядом с пятнистым бронированным «Хаммером», затормозившим поодаль, вне зоны огня. Человек был экипирован в песочный камуфляж, с израильским автоматом «узи» на плече, в темных очках. Держался высокомерно, несуетливо.
– Вон, похоже, и куратор, – ткнул я пальцем в экран.
Рад, насколько мог, увеличил изображение. Хоть разрешение было не ахти, но мне показалось, что я узнал этого человека – по осанке, манере держаться, особенностям фигуры. Мы периодически просматривали имеющиеся изображения и описания наших противников, которые удалось добыть. И я готов был голову дать на отсечение, что этот тип фигурировал среди советников одной из антиправительственных сирийских группировок и работал на ЦРУ.
Значит, хозяева сами решили пожаловать. Не доверили операцию своим рабам. Выходит, мы сумели чем-то очень сильно заинтересовать их.
Эх, зря ты сюда приехал, американец. Очень даже зря.
Комбинация, которую мы разыгрывали, относилась к классике контрразведывательной деятельности, разыгрывалась со времен царя Гороха и практически всегда приводила к успеху.
Схема простая. Предположим, стало известно, что в твоих рядах предатель. Даже удалось очертить круг лиц, где его надлежит искать. Но как его взять за жабры? Как заставить проявиться? Тут нужно учитывать, что предатель устроился рядом с тобой ради того, чтобы сдавать врагу твои секреты и тайны. Вот ты и кидаешь наживку. Каждому из подозреваемых скармливаешь ненароком какую-то свою информацию, которую он обязательно сольет кураторам. А потом смотришь, на какую из обманок последовала реакция. Например, одному подозреваемому сообщаешь, что в ставке Гитлера советский шпион Ганс. Другому, что шпионом является Мюллер. И отслеживаешь, кого из них арестуют и потащат в пыточную. И сразу все становится ясно. Все эти игры профессионалам прекрасно известны. Но не играть в них нельзя, потому что они и являются сутью работы спецслужб. Тут важны два момента. Первое – информация должна быть такая, на которую противник обязан отреагировать немедленно. И второе условие – ты должен иметь возможность проконтролировать, клюнет ли противник на заброшенную наживку. Вот таким контролем мы и занимались.
Американцам толкнули информацию, что сирийские спецслужбы завладели чем-то очень важным, и агенты будут в такое-то время в таком-то месте – а именно в этом поселке и в этом доме. Думаю, было заброшено несколько таких наживок. То есть в это же время такие же ребята, как мы, сидят в убежище и смотрят, приедут ли за их подопечными басмачи на джипах. Ну что ж, приехали за нашими. Значит, предатель вычислен. И я ему не завидую…
Между тем на штурмуемой территории опять поднялся гвалт и крик. Потом из дома вышли трое – хозяин и двое его гостей. Все они были агентами сирийской контрразведки.
Эх, ребята-союзники. Не повезло вам. Использовали вас втемную. Вы, наверное, честно служили. Но такова судьба – стать разменной монетой. И с этим уже ничего не поделаешь.
Душманы вывели пленных за забор. Сбили с ног. Подубасили ногами некоторое время – азартно, с кряканьем и победным визгом. Окровавленных подняли.
Американец важно, с интересом наблюдал за экзекуцией.
Ну что же, пора.
Я нажал на кнопку дистанционной взрывной машинки.
Послышался грохот. Ощутимо тряхнуло пол.
На взрывчатку мы не поскупились.
Камера мигнула, но не выключилась. Было видно, как плеснуло пламя, поднялась пыль. А потом – как корчатся раненые, мешками лежат убитые. Микрофон улавливал крики, вопли отчаянья.
Эх, ребята сирийские контрразведчики. Прощайте. Надеюсь, вы попадете в свой рай. А американец и его прихвостни без остановок проследуют к чертям в ад.
Ну а нам пора уходить.
У нас заключительный этап – эвакуация. И это уж никак не время расслабляться…
Глава 6
Подполковник Арсений Сотников немножко припозднился с обедом. Когда добрался до столовой, представляющей собой огромный белый шатер, столпотворения и очередей у лотков раздачи там уже не было. Только доедали свои порции несколько групп авиатехников в бежевых брюках и футболках без знаков различия да о чем-то азартно спорили в углу десантники из Новороссийской десантно-штурмовой дивизии.
На раздаче девушки в белой спецодежде и поварских колпаках щедро наложили подполковнику заказанные блюда. Повара офицерской столовой сегодня превзошли сами себя и устроили обед в сирийском стиле – фаршированные баклажаны, острое мясо, лепешки. Вообще, кормили на базе очень неплохо – и офицеров, и рядовых. Дистрофия не грозила никому. Но больше однообразно – гречка, тушенка, щи, компоты. Так что такие редкие гастрономические эксперименты украшали жизнь.
Сотников уселся в плетеное пластмассовое кресло за пустующий четырехместный стол между технарями и десантниками и принялся за трапезу. Едва он завернул мясо в лепешку и отхватил большой кусок, забив рот, как сзади послышался знакомый и прилично поднадоевший ему голос:
– К тебе можно?
Голос принадлежал майору Алентову – статному, немножко обрюзгшему, с квадратной челюстью, напоминавшему римского патриция.
– Присаживайся, – проглотив кусок, приветливо произнес Сотников. – Гостем будешь.
– Коллеги должны вместе держаться, – широко улыбнулся Алентов. Он все время улыбался, как американец – так же тупо и неискренне, и всех более-менее влиятельных сослуживцев бесцеремонно пытался зазвать себе в друзья.
Карьерист, плейбой, майор вообще неизвестно как попал в разведку – ему бы по ночным клубам тусить. Но определенное честолюбие в нем было, он мечтал о доблестях, о подвигах, о славе. Но чтобы только все пришло легко, без лишнего напряжения.
Сотников, старый, потертый жизнью барбос, конечно, плейбоя за коллегу не считал, а держал за клоуна с папашей-генералом за спиной. Но это же обстоятельство заставляло держаться с майором как можно более дружелюбно. У клоуна из генеральской семьи гораздо больше шансов стать генералом, чем у работяги из деревни, пускай тот будет хоть семи пядей во лбу. Не ровен час, Алентов в один прекрасный момент обгонит его в должностях, звездах и будет приглашать к себе на совещание с отчетом о проделанной работе.
– Как в Москву слетал? – поинтересовался Сотников.
– Ох, Москва. Там жизнь, – мечтательно произнес плейбой, два дня назад вернувшийся из столицы. – Но здесь работа. Любимая.
– Ну да, – кивнул Сотников, давя нещадно нотки язвительности.
– Мы здесь делаем историю, Арсений, – пафосно изрек Алентов.
Сотников кинул на него внимательный взгляд. А может, он действительно в этом уверен и искренен? Эх, где она, карательная психиатрия?
– Главное, чтобы история не сделала нас, – буркнул в ответ подполковник, сворачивая новую лепешку.
Алентов весь светился, говорил о судьбах мира. Это могло означать лишь одно – он поймал-таки долгожданную оперативную удачу.
– Нет, историю сейчас делаем мы, – отчеканил Алентов достаточно громко, даже не задумываясь о том, что его могут услышать посторонние, уже начинавшие коситься в их сторону. – Может быть, даже я.
– Даже так?
– А что? Скоро устроим американцам кузькину мать.
– Вдарим по красной кнопке, и весь мир в труху? – хмыкнул Сотников.
– Да, будет бомба. Только не ядерная, а информационная.
– Хорош песни петь, – как можно пренебрежительнее отмахнулся Сотников, по опыту зная, что собеседник не выдержит и что-нибудь важное сболтнет.
– Ждем из Эль Хруба сирийскую группу. Надеюсь, с грузом, – Алентов демонстративно посмотрел на часы.
Ну, вот и сложился пазл. С самого начала Сотников ощущал, что что-то не так в цепи последних событий. Какое счастье, что Алентов никогда за языком не следил.
Когда служишь в разведке и сознательно идешь на предательство, то знаешь, что рано или поздно придется уходить. Лучше, конечно, рано, потому что припозднившиеся в этих играх теряют не время, а жизнь. И вот час настал.
Судя по всему, российская разведка получила сведения об утечках информации из военной группировки РФ в Сирии. И ее решили отработать старым способом – на живца. Сотникову подбросили информацию. Он передал ее. И угодил в капкан.
Подполковник посмотрел на часы. Сколько, интересно, у него времени? Вскоре моджахеды по наводке американцев возьмут сирийских агентов. Какая-нибудь спецгруппа проконтролирует этот момент и сбросит сообщение в штаб. После чего Сотникова арестуют. Даже ни в какие игры играть с ним не будут. Просто запрут в камеру и начнут работать. А как работают в конторе с предателями, он знал не понаслышке.
Но Алентов хорош! Проговорился. Распирает его от чувства собственного величия. Все самые потаенные государственные секреты и тайны обязательно натолкнутся на пафосного трепача. Это закон природы. Сидит генеральское дитя, компот хлебает и даже не понимает, что только что сотворил.
