скачать книгу бесплатно
Ворота на въезде послушно распахнулись, и автомобиль покатил по усыпанной гравием дорожке навстречу огням его дома. Крайнов не стал ставить машину в гараж и поднялся к себе на второй уровень.
Он быстро переоделся, накинул длинный плотный халат, подарок от узбекских друзей, и перешел по террасе в другое крыло здания. Там располагались комнаты супруги и детские помещения. Впрочем, из детского возраста его младший ребенок давно уже вышел. В следующем году Максим заканчивал школу, и Крайнов с супругой долгое время проводили в разговорах, прикидывая, куда определить мальца. Но комнаты, отведенные ребенку – спальня, кабинет для занятий и игровой зал, – по старой привычке назывались детскими.
Сначала он заглянул к Максиму. Вопреки ожиданиям, сын не торчал за компьютером, не зависал в очередной любимой социальной сети. В течение года он регулярно менял их. Парень сидел в своей комнате, мрачно перелистывая книгу.
Крайнов удивился. Увидеть книгу в руках сына он не ожидал. Обычно с текстами, которые требовалось читать по школьной программе, Максим знакомился в Интернете, просматривая их по диагонали. Ребенок был так поглощен своим занятием, что Крайнов не стал ему мешать и сразу прошел на половину супруги.
– Привет, Люда. – Последовал короткий поцелуй в щеку. – Нам нужно поговорить.
– Что-то случилась? – спросила Людмила, подняв глаза на Крайнова и отрываясь от судоку, заполненного наполовину.
– Ничего особенного, – отозвался полковник. – Мы с тобой разводимся.
Андрей Мальцев долго не мог заснуть этой ночью. Он вернулся с работы, усталый и раздраженный. Шеф был в своем репертуаре. Он частенько собирал планерку в самом конце рабочего дня, так что ее окончание подчас затягивалось до позднего вечера. А что делать? Ненормированный рабочий день имеет не только свои плюсы. Минусов, если посчитать на свежую голову, оказывается куда больше. Впрочем, с рассветом к станку Мальцева никто не гнал. И на том спасибо.
Главный редактор был, как всегда, не в настроении и очень многословен. Все уже привыкли к его постоянным придиркам и жесткой требовательности, но терпели из последних сил. Такие унижения довольно хорошо оплачивались.
Но чем больше денег, тем их, как известно, меньше. Покинув Радлов, Мальцев только увеличил доход. Его работа осталась прежней, разве что ее количество возросло на порядок. Те же инопланетяне, необычные существа, толпами, оказывается, снующие по улицам столицы, мистические совпадения и таинственные происшествия.
Девять десятых материалов придумывалось прямо в редакции. Главная задача состояла в том, чтобы придумать броский заголовок, сделать коллаж из фотоматериалов и написать убойный текст. Сначала это веселило журналиста, но вскоре стало приедаться. Рано или поздно любая работа становится рутиной, и появляется желание что-то менять.
Мальцев хорошо себя показал, и его перевели в светскую хронику. Тоже, разумеется, скандальную. Круг его общения сразу же резко расширился. Актеры, певцы, музыканты, танцоры, театральные дивы мелькали перед Мальцевым как узоры в бешено вращающемся калейдоскопе.
Здесь была своя хитрость. Примерно половина его клиентов платила за публикации, чтобы поддерживать интерес к своей персоне. Материалы о похождениях очередной звезды или таинственном исчезновении таковой во время отпуска шлифовались общими усилиями Мальцева и пресс-атташе этих персон. Потом они утверждались самими звездами и главным редактором. Понятно, что Мальцеву перепадали только крохи с барского стола в качестве бонуса к зарплате, но их вполне хватало на то, чтобы снимать неплохую двухкомнатную квартиру на юго-западе.
Вторая категория героев его публикаций люто ненавидела Мальцева. То ли они не сошлись с редактором в цене, то ли кто-то заказывал нелицеприятные материалы об их жизни. Мальцев толком этого не знал, да и не пытался. Себе дороже! Ему просто клали на стол очередную «объективку», которую он переписывал в разухабистом стиле и расцвечивал пикантными подробностями.
Приблизительно раз в месяц Мальцев становился фигурантом дела о клевете, но ему даже не приходилось являться в суд. Газета содержала солидный штат юристов, которые уже привыкли к такого рода процессам. Обычно дело заканчивалось штрафами. У газеты был специальный фонд, предназначенный для случаев такого рода.
Пару раз после проигранных тяжб звезды перекочевывали в разряд друзей газеты. Мальцеву приходилось работать с теми людьми, о которых он несколько месяцев назад писал несусветную чушь, пользуясь компроматом, собранным неизвестными, но очень пронырливыми личностями.
Любопытно, что новые друзья прекрасно сознавали, с кем имеют дело, но держались на удивление прилично. Они не выказывали журналисту ни малейшей неприязни, хотя перед процессом не скупились в выражениях по его адресу.
Как ни странно, Мальцева именно это больше всего и напрягало. С ним общались как с функцией, а не с живым человеком, репортером известной газеты, сделавшим себе пусть негромкое, но уже довольно известное имя. Он жаждал внимания к себе, а его использовали лишь как безотказную и хорошо отлаженную машину для создания текстов. Она работала в двух режимах, в зависимости от щелчка пальцев шефа – либо в рекламном, либо в клеветническом.
Два раза его даже били – полгода назад в ночном клубе и весной этого года на улице, прямо около подъезда. Последний случай планировалось подать как нападение на независимого журналиста, который с риском для жизни собирает опасную информацию. Шеф рвал и метал. Андрей уже видел свои фотографии на первых страницах вполне солидных изданий, но пыл главного редактора быстро иссяк. Неделю назад Мальцев понял, почему так вышло.
В его офис привезли очередной рекламный заказ. Мальцев поднял глаза на человека, который вручил ему конверт с текстами и фотографиями, и обомлел от страха и удивления. Перед ним стоял тот же громила, который едва не своротил ему челюсть.
Этот тип заметил испуг в глазах журналиста, тот широко улыбнулся, потрепал его по плечу и заявил:
– Не бойся, мы теперь с вами дружим.
Материалы касались известной певицы, которая разводилась с очередным мужем и должна была предстать перед читателями ограбленной с ног до головы. В прошлом материале она подавалась как довольно легкомысленная особа, которая забывает детей во время походов по бутикам и кафе.
Андрей, конечно, умел быстро перестраиваться в той сфере, которая касалась творческой, так сказать, деятельности. Жать руку человеку, который еще недавно избивал его, он был не готов. А пришлось.
Сегодняшняя планерка была посвящена так называемому закону о сенсациях, который вот-вот должны были принять депутаты. Согласно этому документу сбор информации о частной жизни теперь приравнивался к серьезному правонарушению.
Получалось, что едва ли не каждый материал, который готовил Мальцев, мог оказаться поводом для возбуждения уголовного дела. Поскольку свои статьи Андрей пек как пирожки, он автоматически становился рецидивистом. Сидеть только на рекламе было бы сложновато. Публика, при всей ее нетребовательности, быстро смекнет, что теперь материалы идут сплошь комплиментарного характера.
Тогда тираж газеты упадет. Отдел явно будут сокращать. Об этом речь сегодня велась открыто. Получалось, что Андрею придется не только делать свою работу, но и пахать за уволенных помощников. Самое главное издевательство заключалось в том, что получать он при этом будет меньше, чем сейчас.
Эти мысли как раз и крутились в голове Мальцева. Он ворочался с боку на бок, на несколько секунд забываясь дремотой. В одном из таких мгновенных снов Мальцев увидел себя на рабочем месте. Его новым шефом был теперь телохранитель певицы, избивший Андрея. Мальцев потряс головой, вылез из постели, подошел к окну и закурил.
Ему вспомнился сегодняшний визит в Радлов и разговор с Власовым.
«А вдруг там что-то есть? – пронзила его мысль. – Из этого мог бы выйти потрясающий репортаж в каком-нибудь криминальном издании».
Он не заметил, как докурил сигарету до фильтра, и очнулся, когда понял, что вдыхает не табачный дым, а какую-то мерзкую химическую субстанцию. Затушив окурок, Андрей не стал возвращаться под одеяло. Он стоял у окна и не отрываясь смотрел на разноцветные огни небоскребов, переливающиеся вдали.
«Криминальная хроника? Почему бы и нет? А потом и аналитика, – крутилось у него в голове. – Знакомые есть, говорили о вакансиях. Если прийти к ним с интересной разработкой, то можно будет зацепиться, пусть ее и не примут. Вряд ли будут платить меньше, чем тут».
Он приоткрыл окно еще шире и смачно сплюнул на тротуар. Да, все рано или поздно заканчивается. Победителем выходит тот, кто вовремя понимает, что его жизнь перешла на другой виток. Успеть соскочить и запрыгнуть – вот главное правило профессионала. Тем более что с криминальной журналистикой все проще. Новичку не поручат заниматься наездами. Он будет работать по одобренным материалам и завершенным расследованиям. Так ему объясняли знакомые, когда рассказывали о специфике своей работы.
Мальцев все еще колебался. Он пошарил в кармане пиджака, достал монетку, загадал на орла и подбросил ее сильным щелчком. Пожалуй, даже слишком сильным. Монета перевернулась, ударилась о верхнюю створку рамы, мгновенно изменила траекторию и вылетела за окно.
За долгие годы совместной жизни с Крайновым Людмила твердо усвоила две вещи: ничему не удивляться и беспрекословно подчиняться советам мужа, которые, конечно, были приказами, Крайнов командовал везде – и дома, и на службе. Спорить и доказывать что-то было бесполезно.
Один раз, в первые месяцы их брака, Людмила услышала настоятельное требование мужа и попробовала задать вопрос. Мол, а зачем? Крайнов тогда долго смотрел на нее, и Людмиле стало страшно.
Во взгляде мужа она прочла сомнение в правильности выбора спутницы жизни. Молчание становилось все тягостнее. Людмила почувствовала, что у нее земля уплывает из-под ног и она вот-вот упадет в обморок.
Наконец Крайнов нарушил тишину. Он тихо и твердо сказал: «Так надо». Людмила кивнула и больше никогда не задавала никаких вопросов. Пусть будет что угодно, лишь бы он не смотрел на нее так.
С тех пор все распоряжения мужа она выполняла без лишних слов. Крайнов мог прийти к ужину и сказать: «Через полчаса ты с детьми уезжаешь в Америку на две недели. Сидите тихо и особо не высовывайтесь». Или: «Сегодня из дома не выходи и не подходи к окнам».
Такие встряски случались редко, приблизительно раз в полгода. В последнее время все стало гладко и спокойно. Людмила чувствовала, что это спокойствие ее убаюкивало. Жизнь, наполненная тревогами, проносилась где-то в стороне.
Сначала такое состояние ее устраивало, потом Людмила озверела от безделья. Она пыталась чем-то заняться, но Крайнов категорически запретил ей работать где-либо, хотя Людмила с ее юридическим образованием и цепким умом могла бы сделать неплохую карьеру. Так что женщине приходилось довольствоваться детьми и домом. Круг ее жизни замкнулся.
Были еще, конечно, заграничные поездки, хотя отдыхом их называть, пожалуй, не стоило. Они, как правило, были связаны с делами. Однажды супруги приобрели виллу на Адриатическом побережье, потом – усадьбу в Англии. Получалось, что мать ехала в Америку ради встречи с дочерью, при этом на ее имя покупалась гостиница в Майами, строился бизнес-центр, формально принадлежащий ей.
Зарубежная собственность тоже требовала присмотра. Людмиле время от времени приходилось подписывать множество чеков, договоров и соглашений. Со временем она стала глубоко вникать в деятельность управленцев и даже корректировала какие-то формулировки в деловых бумагах, консультируясь при этом с западными юристами.
Людмила часто вспоминала, как Крайнов появился в ее жизни. В то время у нее был роман с однокурсником. Они уже начинали подумывать об официальном закреплении отношений, но появление Крайнова спутало все карты. Тем более что ее приятель в это время уехал на практику и должен был вернуться только через три месяца.
Людмила встретила Крайнова на каком-то официальном мероприятии, куда сгоняли студентов. Сначала речи, потом концерт художественной самодеятельности. Отсиди три часа и получишь зачет автоматом. Так почему бы и не сходить?
Томясь в душном зале, Людмила смотрела по сторонам и вдруг заметила пристальный взгляд. Этот мужчина сидел слева, через два ряда. Каждый раз, когда она поворачивала голову, их глаза встречались. Он просто смотрел.
Людмила сначала скорчила недовольную гримасу, потом сама попыталась внимательно разглядеть незнакомца. Она включила кокетство, но самую малость, чуть подняла бровь, в следующий раз слегка улыбнулась, поправила цепочку на шее. А он просто смотрел.
Разумеется, когда все закончилось, Людмила, не глядя в его сторону, стала собираться домой. Незнакомец исчез. Слегка разочарованная, она направилась к автобусной остановке.
«Ну и хорошо, – говорила себе девушка. – Мне сейчас не нужны лишние проблемы».
Дома ее ждал букет, воткнутый в ручку двери.
«Вот как! – подумала Людмила. – Значит, все будет непросто. Ну что ж, посмотрим».
Она поняла, что этот человек, во-первых, непростой, во-вторых, очень хорошо информированный, в-третьих, скорее всего, из силовых ведомств. Букеты стали появляться каждый день. Незнакомец несколько раз мелькал в коридорах юридической академии, но на Людмилу почти не смотрел. Она пыталась осторожно выяснить у подруг или преподавателей, кто этот человек, но те ничего не могли ей сказать.
Однажды вечером Людмила встретила у дверей своей квартиры Крайнова, который держал в руках очередной букет. Ей показалось, что мир на секунду замер, жизнь остановилась, сжалась в одну точку. Здесь и сейчас решится самое главное и, как она уже понимала, неотвратимое.
– Мне уже некуда ставить цветы, – только и смогла сказать Людмила.
Голова у нее закружилась, она пошатнулась. Крайнов бросил букет и подхватил девушку за локоть. Людмила ткнулась лицом в теплую ткань его пальто, почувствовала странный будоражащий запах, что-то связанное с далеким детством, давно забытое и внезапно всплывшее. Она уже не могла говорить, только подняла глаза. Через секунду они уже крепко и долго целовались.
Крайнов шел к цели как таран. Он получил о Людмиле всю информацию, которая была доступна человеку со связями в определенных структурах, а через месяц знал ее так, как будто они прожили вместе всю жизнь.
Ее прежний ухажер был полной противоположностью Крайнову. Медленный, обстоятельный, ленивый, он плыл по течению, выбрав правильное русло. Крайнов же строил свою жизнь так, как зодчий возводит замок.
Она дала отставку своему приятелю, поговорив с ним по телефону. Тот принял известие спокойно, был грустен и пожелал ей счастья. С тех пор они остались, что называется, друзьями и виделись редко.
– Мы разводимся, – повторил Крайнов. – Люда, это лишь формальность. В нашей жизни ничего не изменится.
– Кроме штампа в паспорте. – Людмила потянулась, встала из кресла, подошла к мужу сзади и обняла его.
Тот тяжело вздохнул и закинул голову, чтобы почувствовать запах волос Людмилы.
– Сейчас такие времена, что надо быть чистым и прозрачным. На бумаге, разумеется, – сказал Крайнов. – Все отчитываются о собственности. Уже двоих депутатов и трех генералов пнули под зад. У нас тоже чистки намечаются, так что все свои зарубежные активы я передаю тебе. Мне в отчете нарисуют то, что надо – ни бедный, ни богатый, придраться не к чему. А ты уже сама по себе. Как бы.
– И что сейчас нужно делать?
– Бумаги в портфеле, читай и подписывай, часа за три управишься. Не меньше.
– А развод?
– Завтра приедет человек, распишешься в бумажке, и все.
Людмила крепче прижалась к Крайнову, стала гладить его шею.
– То есть сегодня у нас… последняя брачная ночь. – Она рассмеялась.
– Люда, перестань. Это же формальность.
В голосе мужа Людмила почувствовала желание и стала расстегивать верхние пуговицы его рубашки.
– Бумаги подождут? – спросила она.
– Боюсь, что нет, – вздохнул Крайнов. – Хотя можно и утром ими заняться, только пораньше.
– Тогда…
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возник Максимка.
Людмила отстранилась, подошла к сыну и спросила:
– Ты закончил?
– Нет! – мрачно проговорил Максим. – Я не знаю, что писать про Пепла.
Крайнов вздрогнул.
– Что?
– Они сейчас проходят «На дне» Горького. Задали написать про образ Васьки Пепла. Это вор, который живет в ночлежке.
Полковник помотал головой, улыбнулся и сказал:
– Ладно, Люда, помоги Максимке. Закончите побыстрее, да? А я пока перекушу.
Жена посмотрела на него понимающим взглядом и принялась объяснять школьнику, как нужно строить текст такого сочинения.
Крайнов вернулся на свою половину и устроился на диване с тарелкой греческого салата. Он машинально включил телевизор и стал щелкать каналами. То, что увидел полковник, поразило его настолько, что он забыл о еде, отставил тарелку и впал в оцепенение.
На «Культуре» показывали фильм Вайды «Пепел и алмаз». На НТВ шел «Тиль Уленшпигель», и главный герой кричал: «Пепел Клааса стучит в мое сердце». Крайнов раздраженно нажимал кнопки, перескакивал с канала на канал. Ведущий какого-то ток-шоу, утешая ревущую девушку, говорил, что не надо посыпать голову пеплом. Пастор на католическом канале рассказывал про пепельную среду.
– Да сговорились они, что ли?! – Крайнов в раздражении бросил пульт на пол и сразу же вспомнил свою любимую фразу: «Если в вашей работе слишком много совпадений, значит, вы плохо работаете».
– Тварь! – процедил он сквозь зубы. – Гадина, зачем ты снова сюда лезешь? На что рассчитываешь?
Крайнов понимал, что Пепел – отнюдь не дурак. Возвращаться в Радлов просто так он не станет. Значит, у него на руках есть какие-то козыри, пока неведомые Крайнову. Или же изменились правила игры, а полковник пока об этом не знал.
Второй вариант был самым опасным. Крайнов решил, что нужно связаться с конторскими, попробовать выцепить из них какие-то сведения, чтобы иметь более точное представление о том, что же на самом деле происходит. Если правила игры меняются, то можно ждать удара с любой стороны. Полковник понимал, что спокойная жизнь закончена.
«Ну что ж, повоюем, как в старые добрые времена, – размышлял он. – Только теперь придется враждовать с бывшим союзником. Такое тоже бывало, причем не раз и не два».
Но Крайнова больше всего беспокоил другой вопрос: кто стоит за Пеплом? Можно ли будет нейтрализовать этого человека или перетянуть его на свою сторону? Сколько это будет стоить – тоже вопрос немаловажный.
Любая перестановка сил сейчас могла привести к весьма нежелательным последствиям, потому что буквально все завязано на очень важных людях из очень высоких кабинетов. Но рано или поздно должно было случиться так, что кто-то заявит о своем интересе. Тогда надо будет как-то решать этот вопрос. Причем быстро, оперативно и таким образом, чтобы генералы и начальники управлений остались при своем.
«Все, хватит, – решил Крайнов. – Все дела на завтра».
Он принялся за еду, дожевал салат, съел суп и собирался приступить к бифштексу.
Тут вошла Люда и сказала:
– Максим все сделал. Приходи.
Крайнов радостно кивнул, но тут из комнаты сына донеслись звуки громкой музыки. Как потом выяснилось, он надел наушники, но не подключил их к колонкам и прибавил громкость.
«Пепел твоих сигарет…»
Крайнова чуть не вырвало. Он вскочил и хотел броситься в комнату сына, но тот уже понял, в чем дело, и снова наступила тишина.
– Что с тобой? – спросила Людмила, тревожно глядя на изменившееся лицо мужа.
