Логово беса

скачать книгу бесплатно

Началось обучение премудростям разведывательно-диверсионной работы. Их учили прыжкам с парашютом, десантированию по канату с зависшего вертолета, управлению всеми видами транспорта и стрельбе из всех видов оружия. Лана и впрямь оказалась способной ученицей. И в очередной раз поразилась тому профессиональному чутью, которым владел Глеб Евгеньевич, его мастерству, помогающему безошибочно определять подходящих людей. Как он смог в ней, сопливой девчонке, дерущейся в спортивном зале, разглядеть будущего специального агента? Это был не только опыт, это был еще и природный дар. Лана даже удивлялась самой себе, что у нее все так хорошо получается. Оказалось, что у нее отличная память, сноровка, сообразительность и выносливость. Все эти качества, развиваясь, помогали ей достигать результата в новом деле.

Она быстро научилась ориентироваться на любой местности по компасу, карте, природным приметам; засекать нужные объекты, а также уничтожать их; по звукам определять местонахождение, численность и характер действий противника. Ее научили маскироваться на любой местности, даже если это открытое поле. Бесшумно и незаметно проникать через инженерные и водные преграды, хорошо плавать; работать с минами, бесшумным оружием, арбалетами; карабкаться по отвесным скалам; выживать в горах и пустыне… И еще, конечно, была агентурная работа. Ее научили, как вербовать, правильно проводить встречи, передавать информацию.

Все премудрости работы диверсанта Лана впитывала как губка. Порой ей казалось, что она уже давно это знала, а сейчас просто достает из памяти знания. Обучение у Глеба Евгеньевича тоже не прошло даром. Оно дало девушке основную базу, от которой она смогла отталкиваться. Дальше уже шли детали.

Лана и не заметила, как от теории перешла к практике. Едва поняв, что девушка уже вполне способна приносить реальную пользу, начальство тут же отправило ее на задание. Первое свое боевое крещение она получила в двухтысячном году, когда боевики исламского движения Узбекистана пытались прорваться на территорию Киргизии. Потом были операции в Абхазии и Чечне. Спустя полгода ее вызвал к себе начальник спецшколы и сказал, что пришел приказ перевести ее в Москву для дальнейшего прохождения службы в одном из секретных отделов. С тех пор Лана участвовала только в операциях под грифом «Совершенно секретно». Иногда, как и для выполнения этого задания, ей в помощь давали бойцов спецназа. Лана уже привыкла находиться в компании мужчин, которые, как правило, считали себя профессионалами во всем и смотрели на нее с усмешкой…

– Так мы сегодня услышим рассказ или нет? – голос ротного вернул девушку к реальности.

– Как-нибудь в другой раз, – отмахнулась Лана. – Думаю, мой рассказ ничего не изменит. Вы все равно останетесь при своем мнении, так зачем тогда впустую сотрясать воздух?

– Не-ет. Так нечестно, – не согласился Федор. – Вы, значит, знаете о нас все, а мы должны оставаться в неведении.

– Надо переодеться и разобраться со снаряжением, – Лана перевела разговор на другую тему.

– А раздеваться догола? – усмехнулся Федор.

– А как будет удобнее, – не моргнув глазом, ответила девушка и, встав во весь рост, прошла в конец салона, где было приготовлено все необходимое для выполнения поставленной задачи…

* * *

Змей был русским, но всю жизнь прожил в Узбекистане. Он здесь родился и вырос, знал язык и следовал местным обычаям. Даже когда в стране стали происходить столкновения узбеков с русскими, он все равно оставался «своим». Когда начались первые погромы и русских стали вытеснять, его родители решили уехать в Россию. На отказ сына отправиться вместе с ними они отреагировали как любые нормальные родители:

– Ты что, не понимаешь, что тебя здесь рано или поздно убьют? Ты русский! А русских здесь не любят!

Но Змею повезло. Его не убили ни во время погромов, ни после. Отправив родителей к дальним родственникам в Ставропольский край, Змей вместе со своими друзьями, среди которых были как узбеки, так и русские, стал заниматься экспроприацией, а попросту мародерством. Пока остальные пытались выдавить из страны все русскоязычное население, они вламывались в брошенные квартиры и дома и вывозили оттуда все, что убегавшие в страхе люди не успели забрать. Это были ковры, мебель, бытовая техника и многое другое, что потом легко сбывалось в горных селениях «темным», но богатым узбекам и таджикам. Сперва все шло хорошо. Но, как известно, сколько веревочке ни виться…

В один прекрасный по погоде, но не по обстоятельствам, солнечный день их машину, набитую крадеными вещами, остановили на горной дороге и, заковав их в наручники, отвезли в милицию. Ребята так заигрались, что не заметили, что в республике уже давно навели более-менее нормальный порядок, а власти рьяно взялись отлавливать распоясавшихся бандитов. Так Змей попал в колонию. Причем попал с немалым сроком. Если других за подобные преступления осуждали на пару годков, то ему и его подельникам решили устроить показательный суд и дали на всю катушку.

Свои пять лет Змей отсидел от звонка до звонка. Он честно трудился, следовал правилам внутреннего распорядка, не лез в авторитеты и не совался, что называется, со своим уставом в чужой монастырь. В общем, жил как примерный заключенный, пытающийся честным трудом и примерным поведением искупить свою вину перед обществом. От родителей он получал редкие посылки и письма, в которых они сообщали ему, что жизнь на свободе сейчас непростая и что общество разделилось на бедных и богатых. Судя по скудному содержимому посылок и редкости их появления, родители явно не попали в богачи…

Выйдя на свободу, Змей, столкнувшись с реальностью, понял, что родители его просто жалели, не рассказывая всю правду. За те пять лет, которые Змей провел в колонии, жизнь не просто изменилась, а стала неузнаваемой.

Яркие неоновые лампы освещали дорогие рестораны и бутики. На каждом шагу встречались новенькие иномарки, в которых ехали довольные жизнью люди, небрежно поглядывающие через стекло на всех остальных. Теперь всем заправляли деньги, и только деньги. Если они у тебя были, тебя везде принимали с распростертыми руками, ты был нужен и интересен. А вот если в твоих карманах гулял ветер, то тебя и на порог не пускали, откровенно давая понять, что никому до тебя нет ни малейшего дела. От прежнего азиатского гостеприимства не осталось и следа. Каждый жил только своими проблемами, своими радостями и горестями, не обращая на других, пусть даже некогда близких людей, внимания.

Вначале Змей хотел податься к родителям, но тут же столкнулся с серьезной проблемой. Надо было менять паспорт, а для этого опять же нужны были деньги. Каждый на своем месте, будь то паспортистка или врач, хотел теперь получать за свою работу не только зарплату, но и беленькие конверты с дензнаками, которые приносили бы посетители. Все перевернулось с ног на голову…

После безрезультатных попыток устроиться на работу Змей понял, что у него только один путь – опять взяться за старое. В первой же квартире, которую он решил «взять», была установлена сигнализация, и уже через пять минут Змей снова оказался в наручниках.

Судьей оказался пожилой узбек, который, видимо, был из тех, кто недолюбливал русских, и поэтому Змею был вынесен суровый приговор: десять лет строгого режима. Змей был готов ко всему, но не к такому повороту событий…

Все мечты и надежды рухнули в одночасье. Теперь он решил любыми путями как можно скорее оказаться на свободе. Однако Змей отлично понимал, что на сей раз хорошее поведение не сократит его срок. Ему хватило первого раза, когда он, несмотря на свое примерное поведение, вышел точно по звонку и ни днем раньше. Так что на условно-досрочное либо на амнистию надеяться не приходилось. Но и сидеть Змей больше не хотел. После того, что он увидел на свободе, тратить свои пока еще молодые годы, которых осталось не так уж много, на мотание срока было невыносимо. Особенно после того, как он увидел, во что превратилась жизнь там, по ту сторону решетки, какие возможности она сулила, если взяться за нее с умом… У Змея кружилась голова, он готов был прямо сейчас перестрелять всех охранников и вырваться на волю, будь у него оружие… Но он умел ждать и обладал выдержкой, чтобы действовать не сгоряча, а основательно подготовившись.

Для себя Змей решил во что бы то ни стало совершить побег и покинуть уже порядком поднадоевшие места. Он решил бежать за границу, а именно в Китай. Ему почему-то казалось, что в такой многочисленной стране он сможет легко затеряться. Но, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Дело в том, что колония строгого режима находилась в горах, и Змею нужен был проводник, который смог бы хорошо ориентироваться на местности, так как предстояло обойти немало постов. И такой человек был. Киргиз Мустафа отбывал свой срок в одном отряде со Змеем. Мустафа, которому было сорок с небольшим, большую часть своей жизни проработал лесником и прекрасно знал прилегающую к колонии местность. Он, как никто другой, подходил на роль проводника. Но была одна загвоздка, даже не загвоздка, а огромная проблема: Мустафа не собирался убегать. Он хотел отсидеть, как положено, свой срок и выйти на свободу, что называется, с чистой совестью. На все уговоры Змея он отвечал категорически: «Нет!»

– Зачем мне бежать, Змей? – спрашивал киргиз, прищуривая и без того узкие глаза. – Убежишь – добавят еще срок, а мне хочется скорее вернуться к жене и детям. Так что не обессудь, Змей, в этом я тебе не помощник. Если хочешь, могу тебе нарисовать карту, как горными тропами обойти все посты…

– Не надо.

Змей понимал, что может запросто заблудиться в незнакомых местах и снова оказаться там, откуда сбежал. К тому же он не умел читать карты.

Так прошел год, потом другой, но Змей продолжал вынашивать в своей голове план побега. И вот однажды обстоятельства сложились удачно. Вечером в новостях показали репортаж, где сообщалось, что в Бишкеке и других городах начались массовые беспорядки. Змей видел, как напряглись зэки-киргизы. На следующий день уже сообщалось, что беспорядки не только не прекратились, но и появились убитые и раненые, а власти не в состоянии навести порядок. Теперь киргизы уже не просто напряглись, а стали переживать за своих родных и близких. Ведь они, как никто другой, понимали, что в такие моменты действуют мародеры, убийцы, насильники и другие отморозки. Змей это тоже понимал, но смотрел на это совершенно другими глазами. Он быстро смекнул, что в такой ситуации, пользуясь безвластием в республике, сможет с легкостью обзавестись не только документами, но и первоначальным капиталом. К тому же он внимательно следил за реакцией Мустафы. Он знал, с каким трепетом лесник относится к своей семье. Терпение Мустафы закончилось в тот момент, когда в очередных новостях передали, что наравне с беспорядками в городе начались грабежи и убийства мирных граждан.

Однажды вечером Мустафа сам подошел к Змею.

– Ты еще не передумал бежать? – спросил он; было видно, что решение дается леснику с трудом.

– Не передумал. А что, готов помочь?

– Готов, – глядя перед собой суровым взглядом, ответил Мустафа. – Мне во что бы то ни стало надо попасть туда и увезти семью в безопасное место. У нас, у киргизов, все дела решает муж, так что без меня моя семья не двинется с места, даже если станет совсем плохо.

Лесник сжал кулаки, и Змей понял, что теперь Мустафа готов выполнять все, что скажет Змей, лишь бы только выйти за ворота зоны. Однако Змей решил сразу поставить киргиза в зависимое положение, чтобы потом не было проблем.

– Послушай, Мустафа, а зачем ты мне теперь нужен? Теперь мне незачем бежать за границу, ведь я преспокойно могу все решить здесь, в Бишкеке. Ты же и сам не дурак и прекрасно понимаешь, что вся эта бодяга продлится еще очень долго, а значит, в этой неразберихе можно будет стать новым человеком, с новыми документами и так далее. – Змей развел руками.

– Послушай, Змей, мне очень надо попасть домой, у меня там маленький сын, – почти взмолился Мустафа. – Я знаю точно, что у тебя уже есть план побега. Возьми меня с собой, будь человеком! – Лесник схватил его за плечи.

– Я подумаю, – спокойно ответил Змей и, освободившись от рук Мустафы, пошел в барак.

План побега у Змея действительно имелся. За прошедшие два года все было подготовлено: в надежном месте в промзоне Змей уже припрятал все необходимое. Оставалось только дождаться нужного момента. И этот момент настал.

На утренней поверке Мустафа снова подошел к Змею.

– Если ты откажешься мне помочь и взять меня с собой, то я сам уйду! – заявил киргиз.

– Не пыли, Мустафа. Сегодня, когда закончится смена и все начнут готовиться покинуть промзону, держись рядом со мной, будем уходить, – прошептал Змей, оглядываясь по сторонам.

– А как?!

– Потом узнаешь. Всему свое время, – отрезал Змей.

* * *

На вышках по периметру зоны стояли в основном узбеки и таджики, не отказывающиеся от денег, которые им предлагали заключенные. Они приторговывали водкой, сигаретами и анашой, охотно продавая их в пять, а то и в десять раз дороже настоящей цены. Но у них тоже было свое начальство, которое в свою очередь пыталось бороться с такими противозаконными действиями со стороны своих подчиненных, и поэтому «вышкари» прятали товар в густых зарослях возле своего поста. Когда очередной заключенный подходил к вышке и просил продать ему, например, бутылку водки, «вышкарь» требовал сначала деньги, а когда убеждался, что все в порядке, спокойно спускался с вышки и приносил необходимый товар. Все вышки стояли так, что с одной было видно, что происходит на другой, и поэтому никто не переживал, что какой-нибудь зэк рискнет взобраться на вышку и совершить побег. Тем более что проделать это надо было за считаные секунды. А если учесть, что зона была обнесена отвесным четырехметровым забором, сделать это без специального снаряжения просто невозможно. Змей долго выбирал подходящее место – и наконец нашел. Здесь две вышки находились не на одной прямой, да к тому же хорошему обзору мешало недавно построенное здание нового цеха. Змей рассчитал все. Им заранее была приготовлена длинная лестница, которая при необходимости разбиралась и собиралась в считаные секунды. Она была сделана из легкого металла и в собранном виде напоминала букву «Г». Это было сделано для того, чтобы не задеть провода сигнализации.

Когда наступило назначенное время, появился Мустафа. Его глаза горели, но в них не было страха.

– Ну что, готов? Или, может, передумал? – поинтересовался на всякий случай Змей.

– Говори, что нужно делать. – Мустафа преданно смотрел на Змея.

– Не торопись. У нас, русских, есть такая пословица: «Спешка нужна только при ловле блох и при е… чужой жены».

Через минуту возле них появился зэк по кличке Отвертка, «шестерка» из другого отряда. Мустафа удивленно посмотрел сначала на «шестерку», а потом на Змея, но тот не придал этому значения.

– Значит, так, Отвертка. Вот тебе деньги. Сейчас пойдешь к четвертой вышке и возьмешь мне пару бутылок водки и газированной воды. Когда принесешь, получишь от меня пачку чая. Давай, иди! – Змей подтолкнул «шестерку» в спину, выпроваживая его из цеха, в котором, кроме них, уже никого не было.

После того как Отвертка скрылся, Змей повернулся к Мустафе:

– А вот теперь все делаем быстро и четко.

Он в двух словах объяснил леснику план побега.

– Пока Отвертка будет отвлекать другого «вышкаря», мы должны заставить этого, – Змей кивнул в сторону другой вышки, – спуститься вниз.

– Каким образом? Тоже попросим продать водки? Но он может отказаться и подождать, пока его сосед не поднимется на свою вышку, – логично рассудил Мустафа.

– Если так случится, то вступает в силу план «Б», – не смотря на киргиза, ответил Змей.

В это время Отвертка уже договорился с постовым, и тот, оставив свой пост, стал спускаться за нужным товаром вниз.

– Пошли! – приказал Змей, и они, подхватив лестницу, направились к стоящей неподалеку вышке.

Это была промзона, и поэтому заключенные с лестницей в руках ни у кого не вызывали подозрения.

Подойдя к постовому с автоматом, Змей крикнул:

– Слышь, командир! Есть что-нибудь из марафета? Готовы приобрести хорошую партию. У нашего кореша сегодня днюха… – Змей продемонстрировал несколько тысячных купюр и помахал ими в воздухе, выставив вперед руку.

– Сегодня ничего нет, – расстроенно ответил узкоглазый узбек.

– Да ладно, командир, мы хорошо заплатим, тащи все, что есть! – попросил Змей и покосился на соседнюю вышку.

Время шло на секунды. В любую минуту мог по-явиться кто-то посторонний, тогда ничего бы не получилось и пришлось бы откладывать побег на другое время. Но в таком случае Мустафа мог уже и не согласиться.

– Я сказал, что у меня ничего сегодня нет. Идите к другому, – «вышкарь» кивнул на соседнюю вышку.

– Что будем делать? – прошептал Мустафа растерянным голосом.

– План «Б», – ответил Змей, и в тот же момент в его руке появился небольшой самодельный арбалет, который он навел на постового. Секунда, другая… Постовой, не ожидавший такого поворота событий, опешил и даже забыл про свой автомат. Его узкие глаза округлились, и он замер на месте, что дало Змею время прицелиться. Каленая стрела со свистом пролетела несколько метров и вонзилась прямо в сердце узбека. Недаром в течение года Змей тайком учился стрелять из своего самодельного оружия, и поэтому в нужный момент его рука не дрогнула, а стрела попала точно в цель. Смерть постового была мгновенной. «Вышкарь» покачнулся и медленно сполз на деревянный пол вышки.

– Ты что наделал, Змей?! Это же мокруха, за которую нам впаяют по самое не хочу… – начал было перепуганный насмерть Мустафа, но Змей, не теряя драгоценного времени, скомандовал:

– Вперед, на вышку. И так уже время потеряли…

Лесник, все еще находясь в состоянии растерянности, схватил лестницу и помог Змею приставить ее к вышке. Он даже не заметил, откуда у его подельника появился в руках рюкзак.

Первым полез Змей. Несколько метров до цели он преодолел за доли секунды – опять сказались многодневные тренировки. Следом – не так быстро, конечно же, но все же, – подгоняемый собственным страхом, за ним проделал этот путь киргиз. Не останавливаясь, Змей выхватил из рук мертвого постового автомат и, оглядываясь по сторонам, стал спускаться с вышки. Пока все было тихо…

* * *

После приземления самолета к нему подъехал военный «бобик», за рулем которого сидел русский парень.

– Это за нами, – сказала Лана и первой двинулась к машине.

– С комфортом поедем. – Федор подмигнул ротному, показывая на чудо автопрома.

До города ехали молча. По-видимому, у шофера были специальные указания, куда ехать, а спецназовцы мысленно готовились к предстоящей операции. Еще издали было видно, как в городе то там, то здесь появлялись столбы дыма – иногда черного, а иногда белого. Ротному это напомнило начало войны в Чечне. Тогда тоже все начиналось с малого. Он прекрасно понимал, чем могут закончиться подобные столкновения, и поэтому не питал никаких иллюзий по поводу сложности предстоящего задания. Неуправляемая толпа людей, одержимая идеей, может сравниться с монстром, который сносит все на своем пути.

Прошло много времени, и кажется, что память уже стерла все воспоминания, но как потревожишь ее – так будто нож проворачивается в сердце… Шла осень девяносто шестого года, последняя осень первой чеченской войны. Тогда боевики, собрав все силы и просочившись в Грозный, появились будто бы из-под земли и начали выбивать милицейские подразделения, блокпосты… Ротный и еще трое бойцов тогда сопровождали одного военачальника из Главного управления. Город горел; то тут, то там раздавались взрывы. По рации то и дело звучали просьбы о помощи: «Нас прижимают боевики! Пришлите помощь! Помогите, братцы!» Весь город был завален трупами федералов и боевиков, горела боевая техника. Это было страшное зрелище…

У оборонявших комплекс правительственных зданий бойцов оставались последние патроны, а боевикам, казалось, не было счету. Ротному и полковнику внутренних войск, как наиболее компетентным в военной области, пришлось организовывать оборону. Также вместе с ними обороняли дом сотрудники чеченского полка патрульно-постовой службы. Те самые чеченцы, которые поверили, что Россия положит конец этому бандитскому беспределу, перешли на ее сторону. И они готовы были драться и умирать за это…

– Надолго нас не хватит, – сказал ротный полковнику внутренних войск, осторожно оглядывая из оконного проема подходы к зданию Федерального агентства госбезопасности. Только что по рации они узнали, что подкрепления им не дождаться. Колонна внутренних войск, спешащая на разблокирование, намертво увязла в уличных боях.

– Уж насколько хватит, – ответил полковник.

В административном здании собрались не вояки, а штабисты и опера, не особо хорошо владеющие искусством боя. Но все же они взяли в руки оружие.

Ситуация, честно сказать, была дерьмовая. Расставили огневые точки, но все понимали, что без боеприпасов их надолго не хватит…

И тут откуда ни возьмись появился капитан чеченской патрульно-постовой службы Магомед.

– Я, кажется, знаю, где несколько ящиков с патронами запрятали, – заявил он.

Спустя некоторое время из подвала извлекли ящики с драгоценными боеприпасами.

А потом послышался боевой клич, и изо всех щелей из развалин, поливая сумасшедшим огнем и не жалея патронов, поперли на штурм боевики. Они считали, что их взяла. Обожравшись наркоты, они не боялись смерти и шли почти в полный рост, крича свое неизменное «Аллах акбар!» и поливая вокруг себя из автоматов.

Уверенность, что у русских кончаются патроны, подтвердила пара жиденьких очередей из здания. Чеченцы двинулись увереннее. Тут-то и заработали умело расставленные огневые точки, причем во всю мощь. Скосили шеренгу, разметали нападавших, заставив их залечь. Чеченцы потом закидывали крючья и вытаскивали своих убитых, поскольку приблизиться им не давали. Многих они там положили…

– Ну что, обломали мы им рога! – с восторгом произнес Магомед, поглаживая разогретый автомат. – Зря они пришли сюда. Здесь все найдут свою смерть…

И действительно, растерянность первых часов миновала, а на смену ей пришла уверенность в своих силах. Федеральные силы перегруппировались. Чеченцы, кроме милицейского штаба, не завоевали ни одного военного объекта. Следом подтянулись к городу и взяли его в кольцо армейские части. Командующий войсками выдвинул ультиматум – десять часов на то, чтобы боевики сдали оружие и вышли с поднятыми руками, иначе начнется обработка города по полной – с авиаударами и артиллерией. Это был хороший шанс перемолоть основные части боевиков, которые бросили в город все свои боеспособные силы.

И тут приехал руководитель Совета безопасности – и на свет появился Дагестанский договор.