скачать книгу бесплатно
И только в этот момент Самид Сайдудулаев обратил внимание на правый локоть офицера. Маскхалатная куртка старшего лейтенанта в этом месте стала бордовой от крови. Он сделал потерявшему сознание командиру обезболивающий укол в руку и, наложив на предплечье жгут, остановил кровь.
Бой, к счастью, был недолгим. Старшего лейтенанта погрузили в бронетранспортер и двинулись в сторону Кабула. В бреду Текерев все время повторял одну и ту же фразу: «Держи сумку, держи сумку!»
Бойцы знали, что в ней находились очень важные документы, которые старший лейтенант получил в кишлаке от «своего» человека. Это была карта, нарисованная от руки, с непонятными значками, цифрами и короткими записями.
…Камень, скатывавшийся со скалы, заставил Стеклова вжаться в стену.
– Товарищ лейтенант, – шепнул Нечипоренко, – передвиньтесь на десять метров влево, там есть такой же выступ. Как раз для одного человека.
– Там только что упал камень, значит, душманы над ним находятся, – покачал головой Стеклов.
– Это я там был только что, видно, столкнул нечаянно тот камень. Вы здесь у всех на виду, – прошептал в ответ младший сержант, – а там будете находиться под камнем, значит, сверху будете невидимым. Если не хотите, я туда поползу. Увидите их – открывайте огонь.
– Стой, я сам туда поползу, – поднял руку Стеклов. – Если что, меня с ефрейтором Каплиным прикроете, – и пополз в то место, куда указал ему только что Нечипоренко.
Прав был младший сержант: это место было более удобным по сравнению с тем, на котором он прятался несколько минут назад. С крышей, каменным ребром, скрывающим его от бокового обзора.
Но вот в чем вопрос: если спускающиеся со скалы душманы окажутся справа, как же он откроет по ним огонь, ведь там находятся Каплин с Нечипоренко? Хотя их отсюда и не видно, но он не должен забывать о том, что пуля может срикошетить от камня. И тут…
…С трудом открыв глаза, Валентин понял, что лежит, упершись лицом в камень. Голова была очень тяжелой, он с трудом, постанывая, попытался ее оторвать от земли, но какая-то сила придавила его.
– Кто твой комантир? – услышал он приглушенный голос.
«Я в плену?» – ледяной молнией резанула мысль, и, кусая разбитую губу, Валентин вжался в камень.
– Я спрашивай, кто твой комантир дивизий? Молчишь? Сечас тепя упью… Я тепья последний раз спрашивай, кто твой ком-мантир дивизий?
– Херовая у вас разведка, – выдавил из себя Стеклов.
– Кто? – Что-то твердое и холодное уперлось в затылок лейтенанта.
В висках похолодело. «Вот и вся твоя война», – мелькнуло в голове лейтенанта.
– Хотчешь жит? – Каждое слово допрашивающего было каким-то холодным, чуть ли не морозным.
Судорога прошлась по согнутой левой ноге, и Валентин от невыносимой боли застонал:
– А-а-а!
– Как фамилий твоего комант-тдира? – придавливая чем-то твердым затылок, повторил свой вопрос душман.
– Да пошел ты!.. – выкрикнул Валентин и тут же почувствовал, как что-то острое коснулось его горла!
– Я отрезай тепе голова, если не сказешь!
Сильные толчки крови в висках, разрывая сосуды, стали напоминать колокольный набат. Только эти звуки отдавались болью, ударявшейся в затылок.
– Послетний вопрос, лейтенант. Не ответишь… – Валентин понял, что нож, упирающийся своим лезвием ему в горло, сейчас разрежет его сонную артерию…
– Ну, лейтенант, ясный день!
– Да пошел!..
Какая-то сила в этот же момент развернула тело Валентина, и он сквозь солнечные лучи с трудом рассмотрел нависшее над ним лицо душмана. Оно было покрыто черной серой щетиной, глаза – сощуренными, губы – растрескавшимися.
– Живи пока, Валька, ясный день! – прошептал ему в ухо знакомый, с хрипотцой, голос старшего лейтенанта Васнецова.
Глава 2
Конфликт
Валентин с трудом поднялся с кровати, глянул на светящийся циферблат электронных часов, лежавших на тумбочке, и с облегчением вздохнул. Да, у него еще есть время поспать несколько часов, чтобы хоть немножко восстановить свои силы после тех двухсуточных занятий. Готов ли он и сегодня отправиться с взводом Васнецова на новые занятия в экстремальных условиях гор – вопрос глупый. Он служит в армии, а не занимается в какой-то спортивной любительской секции. Здесь царят законы Древней Спарты: полное подчинение и выполнение всех приказов вышестоящего руководства. А времени у него превратиться из желторотого офицера в готового боевого командира взвода почти нет. В любую минуту могут направить на задание…
Все офицеры в кубрике спали. Кто-то храпел, кто-то бредил, крича какие-то невнятные слова…
Перевернув мокрую от пота подушку и потянувшись всем телом, Валентин снова провалился в сон.
…Он с легкостью лез по скале, всматриваясь в горы. Где-то совсем рядом залегли душманы, и он их видел. Они разворачивали в его сторону пушку и целились. Валентин спрятался за камень и, вжимаясь в него, ждал, когда «духи» откроют по его взводу огонь. Раздался выстрел, и волна от взрыва хлопнула его по плечу. Но не сильно, значит, не ранен. Вторая волна сильнее придавила его плечо…
– Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант…
Стеклов открыл глаза и, увидев, что перед ним стоит дежурный по роте, вскочил с кровати.
– Сколько времени? – спросил он.
– Без двадцати четыре… Вас вызывает начальник штаба батальона.
– Спасибо, Сидоров, – похлопал по плечу младшего сержанта Стеклов. – Опа-а, я же просил поднять меня в пять утра.
– Товарищ лейтенант, вас вызывает начальник батальона… – повторил дежурный.
– А пяти еще нет? Так чего так рано будишь? – не понимая, о чем ему говорит дежурный по роте, переспросил Стеклов.
– Товарищ лейтенант, так вас в батальон вызывают, начальник штаба!
– Стеклов, проснись, ты чего, не понял, зачем тебя будят? – приподнялся с соседней кровати Васнецов. – Бегом вставай!
– А-а-а, понял, понял, – стушевавшись, стал быстро одеваться Валентин.
– Доброе утро, лейтенант! – Сухощавый капитан Владимир Фомин, кивнув ему головой, вышел из-за стола и, пожав руку Стеклову, спросил: – Как вживаешься?
– Прошел первые занятия со старшим лейтенантом Васнецовым, – отрапортовал Стеклов, вытянувшись в струнку. – Сегодня должны провести следующее занятие, тема: захват огневых точек противника в горной местности.
– Нет, на сегодня у тебя другое задание, лейтенант. Со своим взводом будешь сопровождать в соседние кишлаки доставку гуманитарной помощи. Присядь.
Дверь отворилась, и в кабинет быстро вошел незнакомый майор. Подойдя к начальнику штаба и пожав ему руку, он спросил:
– Чей взвод пойдет?
– Текерева, – быстро ответил Фомин и тут же поправился: – То есть Стеклова. Лейтенанта Стеклова, он несколько дней назад прибыл ему на замену. Пока командует взводом прапорщик Жженов Алексей. Сходит с лейтенантом на пару боевых, подучит его.
– Понятно, – пожал руку Стеклову майор и вздохнул: – Текерев толковый парень был. Я – начальник отряда пропаганды и агитации Васильев Сергей Сергеевич. – Достав из сумки сложенные листы бумаги, он развернул их и положил на стол. – Подсаживайся, лейтенант, поближе и слушай. «13–14 июня 1985 года, провинция Кабул, уезд Пагман, – начал читать он. – В 20.30 в кишлак Чавульхейль вошли бандформирования. Ими сожжена местная школа, убиты три афганские семьи, родственники которых являются членами НДПА (Народно-демократической партии Афганистана. – Авт.) и служат в Царандое (народная милиция Афганистана. – Авт.).
В кишлак Заршау в 20.30 вошло бандформирование. Были избиты дехкане, не отдававшие душманам овец, муку, керосин. Убиты три женщины, члены ДОЖА (Демократической организации женщин Афганистана. – Авт.), и учитель…»
– Товарищ майор, – посмотрел Валентин на Васильева, – здесь говорится, что в кишлаке Самочак убит душманами мулла. Не понимаю, они же мусульмане, за что своего-то убивать?
– А я, лейтенант, уже не удивляюсь этому, убийства религиозных служащих здесь в последнее время, к сожалению, обычное явление. Да, Афганистан – это исламская страна, мусульманская вера у этого народа не только в сознании, а в самой крови. За пять лет новой власти стереть ее, веру в Аллаха, из памяти этих людей просто невозможно. Это можно сделать только с нуля, когда при рождении человечка ему будут говорить о чем-то другом, только не об Аллахе. А это невозможно. Так вот, Валентин Иванович, – ткнул указательным пальцем в сводки майор, – в горных кишлаках, таких как тот же кишлак Самочак, большая часть жителей неграмотна. Мулла у них самый авторитетный человек, он является учителем и толкователем законов шариата. А ислам – это религия, как я уже говорил, подчиняет себе жизнь мусульманина от его рождения до его смерти. Вот и возникает вопрос: мог ли душман – мусульманин – убить муллу? Или они были не мусульманами?
Мне недавно хадовцы (представители Службы государственной безопасности в Демократической Республике Афганистан. – Авт.) дали несколько «духовских» листовок. Так вот, в одной из них говорится о том, что «исламский комитет» предупреждает людей, что слушать по радиоприемникам передачи из Кабула – великий грех. Впредь это деяние будет наказываться отсечением головы. Так что душманам ничего не стоит убить человека, независимо от того, дехканин это, который не дает им свое продовольствие, или учитель, или мулла.
Если в кишлаке часть людей начинает поддерживать демократию, то это уже грех, который допустил мулла. Именно, мулла! И вот о чем я бы сейчас хотел поговорить с вами. Судя по пришедшим сводкам из всех пятнадцати уездов провинции Кабул, видно, что бандформирования активизировали свои действия в пяти из них: в Баграми, в Дех Сабсе, в Пагмане, в Кабуле и в Шакардаре. В первую очередь это говорит о том, что в их рядах идет пополнение. А значит, они готовятся к какой-то серьезной операции. Поэтому и нам нужно к этому готовиться. Задача вашего взвода – сопровождать колонну с продуктами питания, одеждой…
Глава 3
Кишлак Карез-Ахундай
Пыль, поднимающуюся гусеницами впереди идущих боевых машин пехоты, ветер на дороге не задерживал, сдувал тут же. Валентин, сидевший над механиком-водителем бронетранспортера, осматривал сухую степь, уходящую в далекий горизонт, границы которого размывались маревом от жарящих землю горячих лучей солнца.
На горизонте справа просматривались строения. В знойном мареве трудно было рассмотреть неровные геометрические линии домов, но это были именно они.
Через какое-то время боевые машины приблизились к кишлаку. Абдулла, представитель администрации Баграмского уезда, сидевший рядом с Валентином, подняв под козырек своей шапки ладонь, всматривался вперед.
Идущая первой боевая машина пехоты у широкого арыка остановилась. Саперы, спрыгнув с нее со своими собаками, начали осматривать дорогу. Через полчаса они вернулись к машинам, и их сержант махнул рукой, показывая, что колонна может продолжать движение.
– Вперед! – скомандовал Валентин.
С особым интересом он рассматривал коробки серых домов, закрытых глиняными заборами – дувалами. Дети бежали за машинами, что-то крича солдатам и размахивая руками. Женщины, пряча свои лица в паранджу, стояли у дувалов и с таким же любопытством рассматривали русских солдат, въехавших на бронетехнике в их кишлак.
Боевые машины пехоты разведвзвода остановились по бокам на широком участке улицы, скорее всего, служившем для проведения каких-то общих мероприятий дехкан, молитв.
Десантный взвод, двигавшийся в конце колонны, продвинулся на ту сторону площади и расставил свои БМП в полукруг.
Ефрейтор Самид Сайдудулаев спрыгнул с брони и вместе с Абдуллой и майором Васильевым, старшим агитрейда, направился к двум старикам, стоявшим у дувала. О чем они разговаривали, Валентин узнал позже. Три дня назад, ночью, через кяриз (подземные ходы) в кишлак зашла банда душманов. Это были наемники из Пакистана или Ирана. Взорвали несколько домов, расстреляли муллу и четырех стариков.
Бойцы внимательно рассматривали людей, собиравшихся вокруг грузовых машин, в которых лежали мешки с мукой, крупой, сахаром…
– Валентин! – окликнул Стеклова майор. – Здесь сейчас организуем оказание медицинской помощи, а потом начнем раздавать людям муку, крупу и так далее. Аксакал Файзуллох со своими людьми, – он указал на нескольких афганских мужчин, вооруженных автоматами, – организуют охрану. Рассади их по своим машинам, пусть наблюдают за всем происходящим. Они лучше знают кто душманы, а кто свои. Охраняйте нас.
– Есть! – козырнул майору Валентин и распорядился, чтобы его солдаты помогли афганцам забраться к ним на броню.
Разыгравшийся «афганец», дующий с гор, поднимал пыль в выгоревшей от жары степи и гнал ее в сторону кишлака, проносясь по улицам, поднимая в воздух песок, которым нещадно сек оголенную кожу. Щурясь, Валентин внимательно следил за переводчиком – лейтенантом из агитотряда Дмитрием Шевелевым, державшим в руке список и окликавшим людей, которые тут же выбегали к нему из толпы. В основном это были женщины с детьми. Они подходили к машине и подавали солдатам, стоявшим на кузове «ГАЗ-66», свои мешки, которые те с помощью пластмассовых ковшиков заполняли сахаром, мукой, рисом…
У второй машины людей было также много, и руководил разливом керосина здесь сержант. Люди подавали ему канистры, все громко галдели.
Валентин повернул голову в ту сторону, где женщины-врачи, приехавшие вместе с ними в кишлак, обслуживали больных, и, спрыгнув с машины, направился к ним. То, что он увидел, сразу же вызвало тошноту. У юного мальчишки, на вид пятнадцати-шестнадцати лет, не было ноги. На культе под коленом рана гноилась, и молодая врач, вскрыв рубец, обрабатывала его перекисью водорода. А мальчишка не сводил глаз с Валентина и улыбался ему, как будто ему не было больно.
– Герой, – сглотнув слюну, сказал Валентин стоявшему рядом с ним солдату. – Что с ним произошло, не знаешь?
– Мина или пуля оторвала ногу. Таких инвалидов в каждом кишлаке хватает. Душманы все дороги минами обкладывают, вот люди и подрываются на них. Этот бача, может, сам бывший душман.
– Насмотришься еще на все это, – произнес подошедший к Валентину майор. – Часть домов с той стороны кишлака разрушена. Взорвали их зачем-то. Зачем, спрашивается? Тот афганец, что из уездной администрации, говорит, что здесь погибло около тридцати человек. Уездное руководство обратилось к нам, чтобы мы этим людям оказали хоть какую-то помощь.
– Да, да, – кивнул Валентин и вдруг почувствовал, что его кто-то ухватил за мизинец. Он резко отдернул руку и посмотрел вниз.
Это был маленький мальчишка. Его огромные глаза так умоляюще смотрели на Валентина, словно о чем-то прося его, что он безропотно пошел за ним.
– Вы куда? – окликнул его спрыгнувший с брони БМП прапорщик Жженов.
– Да вот, пацаненок тащит меня за собой. Видно, что-то там произошло, и нужна моя помощь.
– Эй, стой, стой! – Догнав Валентина, прапорщик зашагал рядом с ними.
Мальчишка пролез в дыру дувала, через которую за ним с трудом пробрались лейтенант, прапорщик и ефрейтор Самид Сайдудулаев. Посередине небольшого двора стоял колодец. Но малец, снова ухватив за палец Стеклова, потащил его за собой в полуразвалившуюся мазанку. В ней было темно, в дальнем углу скулила, скорее всего от боли, собака, которую Валентин с трудом рассмотрел. Мальчик не подпускал его к ней, а стоял и чего-то ждал, видимо, чтобы глаза шурави привыкли к сумраку в доме. И он не ошибся, так и было.
Буквально через минуту бача заново потащил Валентина за собой в сторону прохода в другое помещение ханы (дома). Здесь крыша мазанки была обвалена, глина, лежавшая грудой на полу, частично была кем-то разобрана и раскидана в стороны. Только теперь Валентин разглядел под глиной человеческую босую ногу и, подбежав, стал освобождать тело от нее. Прапорщик с ефрейтором кинулись помогать ему. Это была мертвая женщина. Приподняв ее, прапорщик перевернул тело на спину. Лицо было разбито до неузнаваемости, кровь уже засохла и почернела…
Вдруг где-то рядом пискнуло. Похоже на человеческий голос, детский…
Когда продолжили разбирать развалины, обнаружили ящик, а в нем двух малышей.
– Бачата! – вскрикнул от удивления прапорщик. – Живы, ты смотри! – Его грубый голос резко сменился на мягкий шепот: – Мальчишки, вы живы? У меня двое таких, – вздохнул он, – тоже близняшки. Один другого старше на двадцать семь минут, вот так.
Мальчонка, приведший их сюда, выхватил из рук прапорщика малыша, другой рукой ухватил за пояс второго и потащил обоих из дома во двор.
– Не торопись, лейтенант, – остановил порыв Стеклова Алексей и указал рукой в сторону следующей двери, наполовину заваленной кусками глины: – Это не они кричали, а кто-то там. Пошли, посмотрим.
Пролезть в открытый проем было нелегко.
– Кто здесь? – громко спросил прапорщик. – Эй, люди! Бача!
Теперь Валентин хорошо уловил раздавшийся стон.
– Самид! – окликнул он Сайдудулаева, но тот не подавал голоса. Оглянувшись, Валентин понял, что ефрейтора в помещении не было.
– Видно, пошел за мальцом, – предположил Жженов и глубоко вздохнул. – Ну что, вроде стон идет оттуда, – указал он рукой в сторону левого угла. – Только бы крыша на нас не обвалилась. Давай, лейтенант, и осторожнее будь, – добавил Алексей, протягивая Валентину кусок глины.
Через десять минут им удалось очистить часть помещения. Услышав возглас прапорщика, Валентин тут же кинулся к нему. Но Алексей, расставив руки вширь, не дал пройти вперед его, только громко прошептал:
– Ты чего, лейтеха! – И в ту же секунду его огромное тело стало падать на кирпичи.
Что произошло, Валентин так и не успел понять…
…Через какое-то время он пришел в себя. Ощущение тяжести, больно давившей на грудную клетку, говорило о том, что на него обвалился потолок. Дышать было очень тяжело, тем более пылью, заполнившей помещение.
– О-ой! – услышал он чей-то вскрик. – Давай сюда БТР и пару тросов, попробуем обвязать ими стену и приподнять ее…
С трудом разлепив веки, Валентин увидел склонившихся над ним солдат и Жженова с забинтованной головой.
