скачать книгу бесплатно
– Поздравляю, – ухмыльнулся Сабах. – Приятно слышать в свой адрес комплименты. – Сказав это, он повернулся к русским: – А вот с вами возникли проблемы. Телеканал, на который вы работаете, отказывается за вас платить. Причем не просто отказывается.
Данила и журналистка нервно жались друг к другу.
– До владельца я еще не дошел, но генеральный продюсер послал меня прямым текстом. Это плохо, очень плохо. Примерно такая же ситуация с вашим британским продюсером. Вот только англичане словесно оформили все более культурно, но с тем же результатом – иди, мол, подальше. Кто еще может за вас заплатить два миллиона? Напрягите память, это в ваших интересах.
– Два миллиона? – изумился Данила.
– Журналисты дорогой товар. Особенно если они одновременно и шпионы.
– Мы не стоим таких денег, – нервно проговорил Ключников. – Никто за нас столько не заплатит. Еще двести, триста тысяч – это реальная цифра.
– Вы недооцениваете себя, – губы Сармини кривились. – Напрягайте память.
– За нас не станут платить такие огромные деньги. Уменьшите выкуп, – попросила Камилла. – Намного уменьшите.
– Не продавать же мне вас в рабство бедуинам, – не теряя оптимизма, произнес Сармини. – Так работать – это работать себе в убыток. Я упрощу задачу. Среди ваших знакомых есть такие, кто располагает миллионами? Скажем, ваш знакомый, с которым вы связывались по скайпу этой ночью? Он человек не бедный. Я учился в Москве и знаю, сколько может стоить квартира-сталинка, где спальня размером с небольшой спортзал. Его, кажется, зовут Виктор Павлович, и он далеко не последний человек в России, даже депутат парламента.
– Из него вы денег не выбьете, – убежденно произнес Данила.
– Мы бьем только тех, из кого можно что-то выбить. Остальных или не трогаем, или убиваем, – взгляд Сармини стал жестким. – У него есть такие деньги?
– Есть, но…
– Не надо меня недооценивать, – Сабах достал из саквояжа планшетник. – Диктуйте никнейм его скайпа, номер мобильника. Я попробую.
Данила продиктовал. Камилла морщила лоб, потом все же решилась спросить:
– Насчет фетвы, разрешающей насиловать немусульманок, это правда?
– Видите, вы не теряете надежды отсюда выбраться, раз в вас проснулась профессиональная журналистка. Насчет фетвы – чистая правда.
– И как это соотносится с законами шариата?
– Зря вы так насмешливо говорите о законах шариата. Они значительно справедливее тех законов, по которым живете вы. Ваши правители могут сто раз переписывать и конституцию, и законы под себя. А в мусульманском мире даже абсолютный монарх не может изменить в законах шариата ни единого слова. Они священны, их дал Аллах через своего пророка Мухаммеда. Я доходчиво вам объяснил?
Странно, но на этот пассаж Камилла не нашлась, что возразить.
Планшетник Сабах уже не прятал в саквояже. Сармини пошел вдоль сидевших на земле пленников, сверяя лица со своей виртуальной картотекой.
Камилла тяжело вздохнула:
– У нас нет шансов выпутаться из этой истории.
– Шанс всегда есть.
– Но не у нас. Зря мы оговорили себя. Нас это не спасет. Признайся, ты сделал это ради меня? Я не хочу услышать – «да».
– Наши ночные признания не были напрасными. Я оттягиваю время. Единственное, что может нас спасти, – это побег.
– Но как?
– Надо думать.
Сармини тем временем был занят странным на первый взгляд делом. Он выводил в центр двора людей. Ставил их двумя группками. Всего вывел пять человек. Среди них выделялся антиохийский священник в пыльных черных одеяниях. Он стоял, щурился на еще низкое солнце и беззвучно шевелил губами, скорее всего, молился.
– Всем прекратить разговоры и слушать! – крикнул Сармини, рядом с ним уже появились вооруженные автоматами боевики. – Перед вами пример того, какой может быть ваша дальнейшая судьба, – обращался он ко всем пленникам сразу. – Вы все – наши враги, и за это должны расплатиться с нами, – теми, кто воюет за освобождение Сирии. Одни из вас поняли это, раскаялись, сотрудничают с нами, их родные и друзья находят деньги для выкупа. За этих двоих уже заплатили, – Сабах показал на священника и стоящего рядом с ним бедуина. – Они сегодня же выйдут на свободу. А эти трое не сумели или не захотели найти деньги, – он указал на трех арабов, стоявших с опущенными головами. – И они сейчас будут казнены. Выбирайте свою судьбу.
Двое боевиков схватили старика-араба, потащили его и поставили лицом к стене. Затем отошли и вскинули стволы. Грохотнули короткие очереди. Пули врезались в стену, сбивая штукатурку. Старик дернулся и упал на пыльную землю. Боевики потащили на казнь следующего несчастного. Пленники, сидевшие у стены, притихли. Каждый из них думал о своей судьбе.
И тут оставшийся стоять в одиночестве молодой араб побежал. Даниле с Камиллой сперва показалось, что это просто от отчаяния и безысходности. Куда убежишь с окруженного высокой каменной стеной двора? Но юноша, за которого не нашлось, кому заплатить, знал на что рассчитывал. Шансов спастись у него было немного, но это были реальные шансы. С разбегу он запрыгнул на капот стоявшего в тени стены «Лендровера». Еще прыжок – и он очутился на крыше машины. Проворный юноша оттолкнулся ногой от пулемета и вскарабкался на стену. Всего метра четыре теперь отделяли его от криво нависавшей бетонной плиты разбомбленного завода. Высота такая, что сорвешься – разобьешься насмерть. И все же он, не раздумывая, прыгнул. Ему улыбнулось счастье, одной рукой он уцепился за выступавшую из треснутого бетона арматуру. Уцепился и повис.
Один из боевиков вскинул автомат – цель была легкой. Но Сармини почему-то отдал приказ:
– Не стрелять.
Сабах стоял и щурился на раскачивающегося под плитой юношу. Пленники, затаив дыхание, следили за беглецом, желая ему удачи. Даже антиохийский священник перестал молиться. Юноша обернулся и затравленно посмотрел на бандитов. Потом немного подтянулся на одной руке, качнулся и забросил на плиту ногу.
– Давай же, давай, – прошептала Камилла.
– Ему повезет, – Данила переводил взгляд то на беглеца, то на вскинутый ствол автомата.
Боевик только и ждал, когда Сармини даст ему отмашку на выстрел. А тот почему-то медлил. Смельчак вскочил на ноги, быстренько показал своим палачам непристойный жест и побежал в глубь разрушенного здания. Его силуэт мелькал между колонн. Парень бежал изо всех сил, чувствуя на своей спине прицел автомата. Ему страстно хотелось упасть, затаиться, но он знал: только быстрые ноги смогут его спасти. Беглец не заметил натянутой между двумя колоннами на высоте сантиметров в пятьдесят тонкой рыболовной лески. Он зацепил ее ногой. Кольцо с разогнутыми усиками вырвалось из запала. Чека кувыркнулась в воздухе. Хлопушкой отозвался капсюль. Юноша даже не успел понять, что произошло. Громыхнул взрыв. Десятки осколков вспороли его тело. Кровь брызнула на бетон.
У пленников, следивших за побегом, синхронно вырвался крик. Пыль, поднятая взрывом, медленно рассеивалась, ее тащил за собой легкий ветерок. У людей еще оставалась надежда, что беглец жив. Но вскоре ее не осталось. Из рассеявшегося дыма показалась безжизненно свисающая рука с оторванными пальцами. Сармини издал победный крик.
– Вокруг все заминировано. Запомните это. У вас есть только один шанс спасти свою жизнь – заплатить выкуп. Даже выбравшись за стену ограды, вы обречены, – Сабах сделал несколько шагов к машине.
Араб, обреченный на смерть, о котором временно забыли, маленькими шажками отходил в сторону, к другим пленникам, надеясь затеряться среди них. Но от него отходили, как от прокаженного. Сармини хлопнул себя ладонью по лбу и бросил боевикам:
– Чего ждете? Его же пристрелить надо.
Данила вскочил, рванулся вперед. Сухо затрещали автоматы.
Камилла спрятала лицо в ладонях. Ключников не добежал, он внезапно замер, побледнел, схватился за бок и медленно осел на землю, упал спиной в пыль, широко раскинув руки. Его остекленевшие, широко раскрытые глаза неподвижно смотрели в яркое солнечное небо.
– Вы убили его! – закричала Камилла, бросаясь к Даниле.
Сармини обернулся на крик, вскинул брови. Попасть в русского никто из боевиков вроде бы не мог, стреляли они в другую сторону. Доказательством этому являлся мертвый араб, из простреленной головы которого струйкой вытекала густая кровь. Но факт оставался фактом – распростертый на земле Ключников не подавал признаков жизни. Камилла склонилась над ним, приподняла голову.
– Даник, Даник… – причитала она.
Когда Сабах оказался рядом, женщина вскочила и набросилась на него, расцарапала ему лицо. Подоспевшие боевики оттащили ее.
– Убийцы! – закричала Бартеньева.
Сармини наклонился, видимых ран на теле у Данилы не было. Вот только лицо выглядело неестественно белым. Он приложил пальцы к артерии на шее, ощутил еле различимое, затухающее биение.
– Да никто в него не стрелял. Врач среди вас есть?! – выкрикнул он, обводя взглядом пленников.
Ответ мог бы дать и планшетник с базой данных, но Сармини забыл о нем. Он струхнул, терять выкуп за журналиста и получать проблемы из-за его гибели не хотелось. Он верил, что сможет выбить за него хорошие деньги. На этот счет кое-какой план в его голове уже сложился.
– Есть врач?!
Немолодой лысеющий мужчина уже поднялся возле стены и, прихрамывая, заспешил к Ключникову.
– Ты врач? – засомневался Сармини. – Ты же говорил, что уличный торговец.
– Поэтому и не хотел сразу признаваться, – произнес мужчина-араб и склонился над Данилой. – Аптечку принесите.
Он несколько раз надавил на ребра. Стал делать искусственное дыхание. Сармини метнулся к джипу, принес аптечку. Камиллу отпустили, она уже вела себя смирно.
– Значит, в него не стреляли? – тихо спрашивала она, но никто ей не отвечал.
Наконец Ключников дернулся, шумно вдохнул. Врач для надежности раздавил ампулу с нашатырным спиртом, сунул Ключникову салфетку под нос, придерживая голову ладонью. Данила открыл глаза. Он обвел стоявших возле него людей непонимающим взглядом.
– Где я? – спросил он так, словно только что родился на свет.
Облечь ответ в короткую доходчивую фразу никто не решился.
– Я здесь! – Бартеньева бросилась к своему оператору.
– А… Камилла… – тихо проговорил Данила, и по его взгляду стало ясно, что память уже возвращается к нему.
Врач поднялся с колен, вытер вспотевший лоб.
– Что с ним? – строго спросил Сармини.
– Не знаю. Смотреть надо.
– А ты какой специальности врач?
– Универсал, – принялся вновь «шифроваться» медик, который в прошлом был военным врачом, а потому и не хотел в этом признаваться. – Похоже на болевой шок, – добавил он.
– Его вчера били по почкам, – напомнила Камилла.
– Надо смотреть, – повторил медик.
– Какой смысл в осмотре? – проговорил Данила. – Разве он что-нибудь изменит?
Внимание людей переключается очень быстро, особенно если их окружает то, о чем не хочется думать. Пленники уже «забыли» о расстрелянных, появилось новое зрелище. Ключников лежал на соломенном тюфяке лицом вниз. Медик задрал ему рубашку и тут же обнаружил на спине шрам, оставленный операцией.
– Вам пересаживали почку? – сразу определил он.
– Четыре года тому назад, – ответил оператор.
– Почему ты мне никогда об этом не говорил? – изумилась Камилла.
– А затем, чтобы ты позволяла мне изредка выпивать, – нашел он в себе силы пошутить. – К тому же я не мог ждать, пока мне пересадят почку в России, пришлось делать это полулегально в Индии. Да и произошло это еще до нашего знакомства.
Врач принялся легонько простукивать спину Ключникову. Он ударял двумя пальцами по прижатой ладони. О реакции Данилы следил по тому, как он морщится.
– Вот так больнее всего? – легонько ударив, спросил он.
Данила снова побледнел.
– Будто прут раскаленный всадили.
– Все ясно, – сказал медик.
– Что именно? Это опасно для жизни? – уточнил Сармини, ему не хотелось терять деньги за возможный выкуп.
– Довольно серьезно. Пересаженная почка, она не держится в организме так, как родная. Ее «подшивают». От удара «подшивка» оборвалась. Почка опустилась. Она будет опускаться все ниже и ниже, пока не оторвется. Тогда – смерть, – не стал скрывать правды от пациента медик, тюрьма вынуждала к откровенности.
– Как скоро это наступит? – по-деловому поинтересовался Сабах.
– Месяц, если не сделать операцию. И полтора, если все это время лежать, почти не поднимаясь. Тогда процесс опускания органа притормозится.
– Операция поможет? – спросила Камилла.
– Если ее сделают в хорошей клинике опытные хирурги, то все наладится.
– Вот видишь, – оскалившись, произнес Сармини. – Тебе надо очень хорошо постараться, чтобы успеть вовремя. Так что «бомби» владельца канала и своего английского продюсера с удвоенной силой. А твоим депутатом я займусь лично, – Сабах глянул доктору в глаза. – Ему помогут какие-нибудь медикаменты? Мне-то он нужен живым. Пока живым.
– Обезболивающее. Иначе от болевого шока может повториться то, что мы только что наблюдали. И если никого не окажется рядом… – врач не договорил, и так было понятно, что произойдет.
– Хорошо, выпишите рецепт, я постараюсь достать, – Сармини дал медику блокнот и ручку.
Узнать, что тебе отмерено жить месяц, в лучшем случае полтора, но тогда придется лежать вообще без движения, – открытие не из приятных. Для Данилы это стало настоящим шоком, он-то надеялся быть поддержкой для Камиллы, а получалось, что превратился в обузу. Возможно, Хусейн с Сармини даже не воспользуются кассетами с признанием, а тихо избавятся после его смерти и от Бартеньевой. Сабах не захочет рисковать репутацией. И все же беда обернулась и относительным улучшением. Боясь, чтобы с Данилой не случился новый припадок, Сабах распорядился поместить к нему в камеру и Камиллу. Ей выдали шприцы, ампулы с обезболивающим, которое следовало колоть регулярно, не пропуская.
Лишь только они остались одни, Камилла сказала Даниле:
– Бежать, только бежать. По-другому мы погибнем. Без тебя мне отсюда не выбраться.
Глава 5
Хусейн Диб сидел в бывшем кабинете начальника полицейского управления и курил сигарету. Табак любитель «травки» ненавидел. Но приходилось пока держать марку, ведь в кресле перед журнальным столиком расположился Сармини и попивал кофе из маленького стеклянного стаканчика, в котором плавал листик мяты. Сабах тоже раздражал Хусейна, но он старался этого не показывать. Сармини перед отъездом пытался хоть немного вправить мозги своему командиру.
– Никаких игр в считалочки. Мы договариваемся о выкупах с серьезными людьми, а серьезные люди любят иметь дело с ответственными партнерами. За большие деньги могут и голову показательно открутить. Просто так, из принципа, чтобы другим неповадно было обманывать. Договариваемся о цене, и потом не должно быть никаких сбоев. Заложник возвращается целым и невредимым.
– Знаю, репутация дорогого стоит, – повторил одно из любимых выражений своего заместителя Хусейн. – Вот только с русскими журналистами ясности нет. Чего ты с ними возишься? Не хотят за них платить – пустим в расход, и все дела.
Сармини сузил глаза.
– Пустить в расход или по почкам ударить, – он выразительно посмотрел на Хусейна, – дело нехитрое, для деревенщины. А выстроить комбинацию по получению денег – это уже высшая математика.
– И как ты собрался превратить этого русского и его шлюху в тугие пачки долларов? – недоверчиво спросил Диб, ему казалось, что Сармини слишком уж хитрит и в итоге перехитрит самого себя.
Сабах провел ладонями по лицу, словно молился.
