скачать книгу бесплатно
Аслан почувствовал, что его душа опустела вместе с растаявшим силуэтом отца. И в этой пустоте нет места ни для чего, кроме ненависти и боли.
– Аслан, Аслан! Сынок! Успокойся!
Он открыл мокрые от слез глаза. Над скомканной кроватью с бьющимся на ней в истерике сыном стояла мама.
– Мамочка! – по-детски вскрикнул Аслан.
В следующую секунду он обхватил мамину шею и прижался к ней, как это делают напуганные во сне дети.
– Сынок, сынок, – зашептала женщина, нежно гладя Аслана по голове мягкой и теплой рукой. – Успокойся. Это всего лишь сон.
– Мама, он приходил ко мне. Разговаривал со мной. Он был здесь.
Аслан почувствовал, как спина мамы затряслась. Парень мысленно выругал себя за то, что не сумел сдержаться. Он снова сделал маме больно и за это клял себя последними словами. Если плохо было ему, каково тогда было матери?
– Мам, прости меня. Я не хотел. Прости.
Мама отстранилась от Аслана и, нежно глядя на сына мокрыми и воспаленными от слез глазами, тихо прошептала:
– Ну что за глупости? Ты-то здесь при чем?
А ведь в самом деле? В чем его вина? Только лишь в том, что отец явился ему во сне! В остальном он чист.
– Папа попросил у тебя прощения за то, что оставил нас, – с тяжестью на языке исполнил Аслан волю отца. – Он сожалеет…
Большая слезинка слетела с глаза мамы. Только сейчас Аслан заметил, как сильно она постарела. Морщинки под глазами стали глубже и шире. Нос заострился, щеки впали. И это все из-за смерти отца. Аслан стиснул зубы и, глядя в родные глаза, прошептал:
– Мамочка, не плачь. Я защищу вас.
Мать печально улыбнулась.
– Ладно. Ты хоть сегодня поспал! Пошли, я тебя завтраком накормлю.
Есть Аслану совершенно не хотелось. Но отказываться от предложения мамы он не хотел. Сейчас их поредевшая семья должна быть сплоченней, чем обычно. Поддерживать друг друга. Стоять друг за друга горой. И он, как единственный мужчина, просто обязан проявлять заботу о своих женщинах. Несмотря на усталость и боль от недавней потери отца.
– Идем, мама.
Завтрак прошел в тишине. Говорить еще что-то, что могло легко расстроить маму, Аслан не хотел. Да и Зарема еще спала, по-детски свернувшись калачиком на своей кроватке. К тому же в голову, не переставая, лезли разные мысли, требующие глубокого осмысления.
Покончив с яйцами и колбасой, Аслан выбрался из-за стола.
– Мам, спасибо. Я пойду прогуляюсь.
Мама кивнула.
– Конечно, сынок. Купи хлеба на обратном пути.
Аслан подошел к матери и поцеловал ее в лоб.
– Я скоро, – ответил он и вышел из дома.
На улице уже рассветало. Солнце еще не выкатилось из-за горизонта, однако тени сужались, подбираясь все ближе к отбрасывающим их предметам. Воздух постепенно наполнялся живыми звуками, затихающими ночью. Мир оживал.
Аслан прогулялся по улице и вышел на окраину селения. Здесь, в трех метрах от дороги, лежал двухметровый валун – любимое место местных ребятишек. Камень имел причудливую форму и внушительные размеры, чем и приманивал детвору. Когда-то в детстве и Аслан любил залезать на него и рассматривать свой любимый край с высоты. Тогда ему казалось, что мир безграничен, светел и радостен. В нем нет места злу и боли. Кругом светит солнце, зеленеет трава, поют птицы. Рядом верные друзья, мама, папа. И он с искренней верой в светлое будущее наблюдает с огромной, по детским меркам, высоты на все эти прелести жизни. Как ему повезло!
По знакомым выступам и выбоинам в камне Аслан в три приема забрался наверх «головы» – так они шуточно прозвали этого одинокого исполина. За прошедшие годы верхушка камня практически не изменилась. Разве что мох перекочевал с одного места на другое. Аслан скрестил ноги и уселся на холодную после ночи поверхность исполина. Прикрыв глаза, он принялся раздумывать.
Что делать дальше?
Во-первых, нужно узнать, что именно произошло с отцом. Почему его убили? И самое главное – кто? Для этого необходимо переговорить с Юсуфом и Мовсаром. А самое главное – найти дядю Бола, который был с отцом во время его убийства и который сейчас лежал в грозненской больнице с проникающим ранением грудной клетки. Во-вторых, он должен отомстить за смерть отца. В том, что виноватый ответит за это убийство, Аслан не сомневался. Он давно для себя решил, что месть станет смыслом всей его жизни. И его душа не успокоится, пока убийцы отца не сгинут с этого света.
Скрестив ноги и прикрыв глаза, Аслан выпрямил спину и глубоко втянул в себя прохладный утренний воздух. Это всегда помогало ему сосредоточиться и очистить голову от лишних мыслей. Так когда-то давно в далеком детстве его научил отец.
Внезапно в утреннем воздухе послышались какие-то звуки. Аслан насторожился. Ведь этой дорогой никто, кроме пастухов, давно не пользовался. Она вела через лесок к лугам, которые заканчивались высокими сопками. Кстати, за этими горами, по словам местных старожил, находился лагерь полевого командира Вахи Лудаева.
Через секунду Аслан был на серой поверхности валуна. Он вжался всем телом в холодный камень и осторожно выглянул из-за своего укрытия, пытаясь разглядеть источник шума, который с каждой секундой становился все сильней и сильней. Спустя пару десятков секунд из кустов на дорогу вышли два человека. Одного из них Аслан узнал даже отсюда. Это был дядя Юсуф. Его белую бороду и большой крючковатый посох нельзя было спутать ни с чем.
Вторым человеком оказался здоровенный парень в камуфляжных штанах, армейских ботинках и изодранной в клочья футболке. Его черная борода была взлохмачена и перепачкана землей, как, собственно, брюки и ботинки. На правой части футболки красовалось огромное бурое пятно, которое парень зажимал широкой ладонью.
Будучи человеком неглупым, Аслан моментально сообразил, что происходит. Парень в изодранной футболке – скорей всего, раненый боец из отряда Вахи. Подтверждением этому были болтающийся за его спиной «АКМ» и несколько гранат, позвякивающих на поясе при неуклюжей ходьбе с пулей в правом боку. Из страшных гримас, ежесекундно проявляющихся на лице парня, Аслан сделал вывод, что рана серьезная и причиняет ему сильную боль. На лице Юсуфа отражались подобные эмоции. Старик изнемогал от усталости, но бросить своего спутника не желал.
Взвесив все «за» и «против», Аслан поднялся из-за своего укрытия. Однако, прежде чем его заметили беглецы, прошло немало томительных секунд. Первым отреагировал раненый. Он резко остановился и трясущейся рукой потянулся к автомату, не отрывая глаз от Аслана. Сообразив, что что-то произошло или вот-вот произойдет, вслед за боевиком остановился и старик. Он быстро проследил за взглядом раненого и громко крикнул:
– Стой! Не стреляй!
Детина изнеможденно опустил руку, и автомат тяжело вернулся за спину парня.
– Асланчик, это ты! – облегченно изрек Юсуф. – Быстро помоги.
Аслан кивнул и, не произнося ни слова, в три приема спустился с валуна. Подбежав к беглецам, он принял из обессилевших рук Юсуфа раненого парня.
– Так. Я пойду вперед, – тут же засуетился старикашка. – Проверю, чтобы никого на пути не было. Ты веди его в дом Жансари. Она в курсе.
Старик бросился вперед по дороге, отчаянно размахивая концом своего посоха, а Аслан потащился за ним, мысленно проклиная про себя дядю Юсуфа со своей ненавистью к русским и тяжелый вес парня, висевшего на его плече. И как только старику удавалось так долго тащить бедолагу, весившего не меньше сотни килограммов? Ведь он выдохся уже через две минуты этого бешеного марафона. Да и страх быть кем-то замеченным с подобной ношей сбивал дыхание, заставляя поминутно осматриваться и терять драгоценные силы.
К счастью, до дома бабушки Жансари, находящегося на самом краю села, им так никто и не повстречался. Даже несмотря на восходящее солнце. В калитку Аслан уже не входил, а вваливался. Пять шагов по двору…
Дверь распахнулась, и на пороге по-явились дядя Юсуф и бабушка Жансари. Они быстро подхватили стонущего от боли парня и вволокли его в дом.
– Входи тоже, – через плечо крикнул Юсуф Аслану. – Поможешь.
– Пускай принесет воды! – перебила его Жансари.
– Слышал? Быстро неси! – приказал Юсуф, указывая глазами на пустое ведро, стоящее у входа в дом.
Аслан кивнул и бросился к колодцу, стоящему через три дома. Наполнив кривое от времени ведро водой, поспешил обратно. В доме его уже ждали.
– Скорей, скорей, – торопила Жансари. – Отлейте в чайник и вскипятите. Только быстрей. Нужно тщательно промыть раны.
Аслан зачерпнул из ведра огромной кружкой и наполнил чайник до краев. Щелкнув кнопкой, он отошел в сторону с чувством выполненного долга. И тут же лежащий на диване парень глухо застонал, напоминая о себе присутствующим в комнате.
– Разрежьте на нем футболку, – приказала Жансари.
– Бери ножницы, – крикнул Юсуф, подходя к раненому.
Все эти команды и приказы потихоньку начинали действовать Аслану на нервы. Пойди туда, принеси это. Однако вид парня и память о недавней утрате подстегивали парня, заставляя выполнять эти приказы, пересиливая гнев и злость.
Аслан сделал глубокий вдох, приводя себя в чувство, и взял со стола большие ножницы.
– Скорей же, – гнусавил Юсуф. – Чего ты копаешься, как женщина!
Погасив злость на старика, Аслан запустил ножницы в ткань драной футболки. Под острыми ножницами изорванная материя легко подалась. Через минуту Аслан освободил тело парня от перепачканной кровью ткани и стал стягивать остатки перепачканной кровью и грязью футболки.
Вскоре в комнате появилась Жансари с тазом парящей воды. Увидав оголенный торс парня, она одобрительно кивнула.
– Молодец, Аслан. Сейчас поможешь мне очистить место вокруг раны. Вылей половину воды в другую миску.
Аслан перелил обжигающую руки воду в пустой таз.
– Держи, – сказала Жансари, протягивая Аслану тряпку. – Смывай кровь и грязь вокруг раны. В саму рану не лезь. Давай.
Трясущимися от страха руками Аслан опустил тряпку в теплую воду и, смочив ее, приложил к краю раны. Парень вскрикнул, однако дергаться не стал. Наверно, он находился еще в здравом рассудке и понимал, что без боли здесь никак не обойтись. Поэтому, стиснув зубы, боевик отвернул голову в сторону и тихо прохрипел:
– Делай свое дело.
Получив одобрение от парня, Аслан принялся смывать запекшуюся кровь вокруг раны, изредка смачивая тампон в теплой воде. Когда края отверстия оказались более-менее чистыми, Жансари крикнула:
– Все, держите его.
Юсуф и Аслан бросились к парню и придавили его к кушетке.
– Потерпи, сынок. Сейчас будет немного больно, – ласково прошептала старушка, вынимая из железной ванночки хирургический пинцет. – Тебе повезло. Пуля неглубоко. Но крови ты потерял много. Во имя Аллаха!
С этими словами она отточенным движением ввела инструмент в рану. Парень тут же изогнулся дугой и взвыл от боли. Аслан навалился на его плечи, пытаясь удержать боевика на кушетке.
– Держите его! – зашипела Жансари, ковыряя в ране, из которой тут же пошла кровь. – Крепче!
Аслан с новой силой навалился на парня и придавил его кушетке. Юсуф, кряхтя и пыхтя от неимоверных усилий, налегал на ноги раненого.
– Терпи, терпи, – шептала Жансари. – Еще немножко.
Через несколько секунд она выдернула зажим из раны, и парень тихо обмяк. Жансари бросила инструмент с зажатой на конце пулей в таз с грязной водой и начала промывать рану, из которой стремительными толчками выплескивалась темная жидкость. Затем старуха открыла новую коробку и вынула оттуда нить с иглой.
– Надо промыть рану и зашивать, – сказала Жансари, вдевая нить.
Что-то противное и липкое зашевелилось в горле Аслана. В глазах запрыгали красные мухи. Он почувствовал, как туман заволакивает его сознание, отключая способность держаться на ногах. Руки ослабли, повиснув плетьми по бокам и потеряв способность держать предметы. Аслан понял, что если проведет здесь еще секунду, то скоро в чувство придется приводить не только раненого боевика. Едва шевелящимся языком он тихо сказал:
– Я выйду на улицу. Мне плохо.
– Стой! – крикнул Юсуф. – Подожди.
– Пускай выйдет, – властно оборвала его Жансари. – Видишь, парню плохо. Мы здесь с тобой вдвоем справимся.
Аслан в знак благодарности кивнул старухе и поспешил на воздух.
– Не уходи домой! Нам надо поговорить! – с тревогой сказал Юсуф.
Парень устало посмотрел на старика.
– Я буду во дворе, – бросил он через плечо, отворяя дверь.
Старик пробуравил его спину тревожным взглядом. Однако Жансари призывно замахала рукой, Юсуф оставил свои игры в гляделки и поспешил к раненому.
Свежий воздух Аслан воспринял как живительный эликсир. Еще несколько минут в доме – и он бы точно опорожнил свой желудок, устроив шоу у кровати с раненым. Сделав несколько глубоких вдохов, Аслан почувствовал себя гораздо лучше. Присев на корточки и, прислонившись спиной к стене дома, он прикрыл глаза.
– Аллах Всемилостивый, дай мне сил.
* * *
Учебка встретила призывников холодным весенним дождем. Ребят выстроили на плацу и долго держали под ледяными струями воды, беспощадно изливавшимися на новобранцев с небес. Наконец после долгого ожидания к ним вышел маленький, рыжеусый полковник в непромокаемом плаще. Он окинул ненавистным взглядом собравшийся контингент и заорал приветственную речь:
– Ну, что, товарищи призывники? Поздравляю вас с прибытием в рай! Не вижу на лицах радости от выпавшей вам чести…
Промокший до нитки Пушкарев со своими товарищами слушал слова начальника учебного центра, думая о том, почему на воспитательную работу в армии берут не самых достойных для этого дела людей. Всем своим видом рыжеусый полковник давал понять молодежи, что они здесь НИКТО. Ехидное выражение лица, пренебрежительные интонации в сумбурных речах. Все это не было признаком компетентности полкана, как старшего товарища, педагога, выступающего перед будущими защитниками Родины. Это выступление больше смахивало на обращение начальника тюрьмы к вновь прибывшим заключенным в каком-нибудь сериале о зоне.
Хотя чего греха таить? Так было и у них в университете. Ребята, поступившие на мореходный факультет, попадали на казарменное положение со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому Илья частенько наблюдал картину, как их отцы-командиры, ругаясь и брызжа слюной, орали на нерадивых курсантов, отучившихся чуть больше месяца. Неужели криками и матами можно что-то привить салагам? Да ничего, кроме ненависти! Но что теперь об этом говорить? Скоро он на себе сумеет испытать все прелести подобного ошибочного педагогического метода, к несчастью, часто практикующегося в рядах нашей многострадальной армии.
После «приветственной» речи, окончательно отбившей у Пушкарева веру в «светлое будущее», ребят стали делить на группы. Командиром роты, в которой оказался Илья, был лысоватый прапор с легендарным именем – Василий Иванович. Он важно подошел к подопечным и начал знакомиться с будущими бойцами, вальяжно закинув руки за спину.
– Ну что, салаги? Добро пожаловать…
– Вы прибыли в ад! – пошутил кто-то из новобранцев.
Соответственно за этой фразой последовал стандартный ответ прапора:
– Кто сказал?! Шаг вперед!
Из строя вышел крепкий парень с коротко стриженными волосами на голове. Прапор испепеляющим взглядом смерил нарушителя дисциплины и его авторитета и прошипел:
– Три наряда. Будешь у меня толчки драить до посинения.
– Спасибо, товарищ командир, что доверили мне это ответственное дело! Чистота мест общественного пользования – залог здоровья бойца, – не унимался парнишка.
– Да, пожалуйста! – ответил прапор, с интересом глядя на бунтаря. – Могу вообще назначить тебя пожизненно ответственным за МОП. Представляешь, пять минут в армии, а уже такой высокий и почетный пост. Как фамилия, боец?
– Мартынюк! – начиная постепенно осознавать свою ошибку, ответил парень.
– Встать в строй!
