скачать книгу бесплатно
Прошелся вдоль аллеи, остановился около лавочки, на которой два старичка играли в шахматы. Стал изображать любителя этой игры. В кармане «Прощанием славянки» зазвонил сотовый телефон.
– Записывай! – Голос Плешкунова все такой же ровный.
– Записываю, – Максим приложил телефон к уху и пошел по дорожке.
– Записал?
– Да, записал.
– Ты можешь сказать, что с тобой и где ты?
– Сейчас нет, позднее. Спасибо, Ростислав Аверьянович, – отключил телефон.
Остановился на дорожке, закрыл глаза, шепотом стал повторять только что полученную информацию. Мимо проходила пожилая женщина с жиденькой продуктовой авоськой. Она с опаской покосилась на странного человека с бородой, стоящего посреди дорожки и что-то шепчущего про себя. Обошла его, пройдя несколько метров, обернулась. Странный человек достал из кармана сотовый телефон, бросил его на асфальт, стал топтать. Разбил и выбросил аппарат в урну.
– Ос-споди, каких только придурков не встретишь, – проговорила женщина и ускорила шаг.
Уничтожив таким образом след, по которому его могли найти, Максим зашел в супермаркет и сделал там довольно странный шопинг: ножницы, два шнурка для ботинок, круглое зеркальце, черные солнцезащитные очки, авторучку, бейсболку с длинным козырьком, одну пачку жвачки, дешевенькую сумочку на длинном ремне.
Выйдя из магазина, подрезал ножницами бороду, придав ей более благообразный вид, надел очки и бейсболку, бросил в рот две подушечки жвачки, не спеша пошел к метро. Через полчаса Максим подошел к территории детского сада, огражденного металлической решеткой. За оградой играли дети. Максим долго всматривался в группу детей в песочнице, наконец, позвал:
– Оксана, Оксана…
Девочка обернулась:
– Вы меня?
– Да, подойди, пожалуйста, ко мне.
Девочка подошла к странному бородатому дяде.
– Оксаночка, девочка моя, ты можешь передать маме записку?
– Да-а, какую записку?
– Сейчас. – Максим достал из кармана пачку жвачки, высыпал на землю все ее содержимое, написал на обертке: «Алла, я жив, я не преступник, люблю тебя». Больше места на обертке не было. – Вот, передай маме, когда она за тобой придет.
– Ладно, пеледам, – девочка взяла записку из рук мужчины, у которого почему-то вдруг заблестели глаза.
Между тем странного прохожего заметила бдительная воспитательница. Она быстро подошла к ограде.
– Вы что тут делаете? – подозрительно посмотрела она на бородача.
– Да… вот… проходил мимо, смотрю, какой хороший у вас детский садик…
– Уходите немедленно, иначе я звоню в полицию.
– Да, да, я ушел.
Максим перешел на другую сторону улицы, а воспитательница взяла Оксану за руку, спросила ее:
– Ты знаешь этого дядю?
– Нет. Он плосил пеледать маме записку.
– Какую записку?
– Вот, – девочка показала воспитательнице обертку от жвачки.
– Это просто обертка от жвачки. Дай сюда!
Воспитательница забрала у девочки обертку, не глядя, выбросила ее в мусорную корзину.
– Дура! – в сердцах воскликнул Максим и застонал.
Глава 8
Начальник городского ИВС ходил взад-вперед по кабинету, как по раскаленной сковороде. Он сжимал челюсти так, что его губы сливались в тонкую нитку, вокруг рта еще четче обозначались дугообразные морщины, а круглое лицо вдруг становилось квадратным.
– И какого ч-черта надо было отправлять их с некомплектным конвоем?! – Он остановился перед сидящим за столом замом по оперативной работе, вперил в него сердитый взгляд.
– Балабанов, начальник пятого СИЗО, просил, чтобы быстрее доставили этого Иконникова. – В отличие от начальника подчиненный выглядел спокойным.
– Балаба-а-анов, – саркастически протянул начальник, – а конвой-то наш! И нам отвечать.
– Да успокойтесь вы, Виктор Абрамович, пока все нормально.
– Да?! – начальник снова резко повернулся к своему заму. – Один зэк накатал на нас жалобу об избиении заключенных, ее через НКО передали в прокуратуру, Утюг, кстати, ваш прессовальщик, после драки в камере откинул копыта, еще один заключенный сбежал по дороге в СИЗО. А вы спокойны, у вас все нормально, – последнюю фразу начальник ИВС поднял так высоко, что она прозвучала с визгливой интонацией.
– Труп мы закроем, я уже знаю, как это сделать… – в этот момент в кармане заместителя запиликал сотовый телефон, оперативник достал его, посмотрел на дисплей, – извините, это важно, – приложил к уху, напряженно посмотрел на начальника. – Не очень хорошая новость, Виктор Абрамович.
– Ну, чего еще?! Давай уж до кучи.
– Позвонила моя связь из СК: завтра к нам прибывает с проверкой комплексная комиссия ФСБ и прокуратуры.
– Прекрасно! – Начальник плюхнулся в кресло, безвольно бросил руки на ручки кресла. – Это контрольный в голову!
– Один умный человек сказал, что во всякой, даже самой поганой ситуации всегда есть как минимум два выхода.
– Какие еще выходы? – тоскливо поинтересовался начальник ИВС.
– Первый, офицерский – застрелиться…
– Вот спасибо! Как это я раньше не додумался!
– Второй – интеллектуальный. Надо всю волну, которая идет на нас, пустить в заранее подготовленное русло. Чтобы нас этой волной не смыло. Я просмотрел дело этого Иконникова, интересное дельце.
– Чего там интересного? Какая у него статья?
– Триста восемьдесят восьмая.
– Солдатик?
– Да нет. Это подполковник, имеет правительственные награды, спецназ ГРУ.
– Тогда понятно, почему он наших остолопов разбросал, как щенков.
– Но вот что странно, обратите внимание: как подполковник в мирное время может оказаться дезертиром? Это первая нестыковка. Далее. Военнослужащий, а прошел мимо военной прокуратуры, и возится с ним ФСБ. Это вторая нестыковка.
– Ну и что из этого следует? – начальник ИВС удивленно смотрел на своего зама.
– А из этого следует, что кто-то его заказал.
– Ну, а нам-то что от этого? Этот заказчик не вытащит нас из дерьма.
– Нет. Но в этой ситуации наш минус можно превратить в плюс.
– Как это?
– В объяснительных мы будем упирать на то, что этот Иконников вообще не должен был попасть в наш ИВС. Как спецназовец и как особо опасный преступник, а это уже бесспорно, он должен был попасть не в общий ИВС, а в спецприемник, в одиночку, с особыми условиями содержания. Кроме того, Утюг, как вы образно заметили, «откинул копыта». И это замечательно!
– Не понял…
– Нам не нужен свидетель, который будет сообщать комиссии про бардак в нашем заведении. А изюминка в этой истории заключается в том, что этот самый Иконников убил Утюга, когда тот разносил по камерам обеды. Дежурный у камеры охотно это подтвердит. Еще пару свидетелей из камеры, я их обработаю, и – как минимум пятнашка этому Иконникову светит. Таким образом, мы можем и себе задницу прикрыть, и фээсбэшникам насолить.
– Хм-м, в этом что-то есть, – начальник ИВС покачал головой, посмотрел на своего зама просветленным взором. – И вот еще что, – начальник приободрился, сел прямо в кресле, – надо всю камеру, в которой сидел этот Иконников, разбросать.
– Я это уже сделал.
– И чтобы все сидельцы из этой камеры говорили, что драку начал Иконников и что это он отоварил Утюга.
– Умно мыслите, Виктор Абрамович, – легким подхалимажем шаркнул по самолюбию начальника зам по оперработе, – тогда вся картинка будет выглядеть перспективно для нас и не очень оптимистично для этого Иконникова.
– Все, давай! Действуй! – Виктор Абрамович заметно повеселел и легким движением руки отослал подчиненного перекраивать сценарий произошедшего ЧП.
Глава 9
После работы Алла заехала в ИВС, но там у нее передачу не взяли, сказав, что ее мужа здесь нет. «А где же он?» – удивилась Алла. «Не знаю, – ответил чиновник изолятора, – спрашивайте у своего адвоката». Адвокат по телефону сообщил, что он больше не работает по делу Максима, тому назначен новый адвокат.
Оксану из садика забрала поздно. По дороге домой девочка без умолку рассказывала маме, как она играла в группе с ребятами, за что воспитательница наказала противного Антона, и что они ели на обед. Алла слушала девочку вполуха, размышляя о новом странном факте. Вдруг она услышала, что дочь рассказывает о каком-то дяде, приходившем к ней в детский садик.
– Он был с такой болодой и в челных очках. А потом он высыпал из пачки все жвачки, написал что-то на обелтке и велел пеледать маме записку.
– Какую записку? – навострилась женщина.
– Я не знаю. Воспитательница отоблала записку у меня и сказала, что у чужих дядей никогда не надо ничего блать.
– Он тебе ничего не сказал больше?
– Нет.
– А как ты с ним разговаривала? Он что, заходил в садик?
– Нет. Он подошел с улицы к огладе и позвал меня «Оксана, Оксана!». Я подошла, а он еще сказал: «Девочка моя, пеледай маме записку». Я записку взяла, а потом подошла воспитательница, велела, чтобы он уходил. Он потом ушел. И он был такой… ну, как Дед Молоз, и у него голос был как у папы.
– О господи, это он! – воскликнула Алла, и слезы брызнули из ее глаз.
Странности на этом не закончились. Поздно вечером, когда она уже уложила Оксану спать, ей неожиданно позвонил Плешкунов и попросил, чтобы она вышла на улицу к его машине.
– Так зайдите ко мне, Ростислав Аверьянович, – предложила она бывшему начальнику Максима.
– Алла Викторовна, будет разумней, если вы сами подойдете ко мне. Моя машина стоит через три дома от вашего, напротив аптеки.
– Ну, хорошо, сейчас подойду.
Одеваясь, женщина недоумевала: в чем секрет такой конспиративной встречи с генералом ГРУ?
Плешкунов был сдержан, но встревожен, это Алла почувствовала сразу.
– Какие новости, Ростислав Аверьянович? – спросила Алла, сев в машину.
– Новость одна, Максим исчез, – тихо сообщил Плешкунов.
– Как исчез, куда исчез?!
– Его потеряли, когда перевозили из ИВС в следственный изолятор. Это все, что мне удалось узнать. Подробностей пока никаких.
– Как можно потерять человека, тем более в автозаке с решеткой? Это что, кукла какая-то?
– Алла Викторовна, я действительно ничего не знаю. Из того мизера информации, что у меня есть, я могу строить только туманные версии.
– Какие версии?
– Его могли похитить, он мог сбежать. Его могли куда-то спрятать для своих целей фээсбэшники. На такие штучки они мастера.
– Ну, а вы-то что, ГРУ? Такая мощная структура, и не можете в своей собственной стране защитить своего сотрудника.
– Мы не сидим на месте. Шеф сейчас вентилирует вопрос по Максиму через свои каналы в ФСБ. Мы нашли хорошего адвоката. Я через свои связи выясняю, что там произошло в ИВС, где содержали Максима.
– А в чем вообще обвиняют моего мужа? Какое он мог совершить преступление?
– Ему инкриминируют хищение государственных денег в размере одного миллиона долларов.
– Чушь какая-то. Откуда он мог их похитить?
– Это деньги по девятой статье. Ну, в общем, для оперативных расходов.
– Вы сами-то в это верите? – Алла повернулась к генералу и со злостью посмотрела на него.
