Между мирами

Зуфар Хабибуллин

Между мирами

Глава: 1 “Трещина на потолке”

“Будильник мне больше не нужен. Я всё равно всегда просыпаюсь раньше. Это что-то вроде внутреннего таймера, который не сбить даже в выходные. Я лежу в постели, смотрю на потолок и снова нахожу глазами ту самую трещину. Она у меня как старый друг, с которым не о чем говорить, но который всегда рядом.

Каждое утро – одна и та же тропинка. Она идёт из ниоткуда и ведёт в никуда. Прямо как моя жизнь.

Сегодня – вторник. Или среда? Чёрт, как будто это имеет значение. Пять дней в неделю я делаю то, что делают сотни таких же, как я: упаковываю чужие мечты в коробки. Телефоны, игрушки, какой-то барахло для кухни. Интересно, кто-нибудь вообще помнит, что его собрал живой человек?

“Почти десять лет назад я купил кофеварку. С тех пор мы с ней не расстаёмся. Она простая, без наворотов, но надёжная, как всё, что делали в начале двухтысячных. Каждое утро я включаю её ещё до того, как закину что-нибудь в себя. Кофе горчит, как и положено хорошему кофе, и пахнет так, что, кажется, согревает комнату.

Пока кофеварка булькает, я открываю окно. Воздух в январе колючий, пахнет морозом и чем-то металлическим, хотя на улице ничего, кроме машин. Напротив – парковка. Однообразная, с одинаковыми грязными автомобилями. Чёрные, серые, белые – их всегда тяжело различить в это время года. Как и людей.

Мой сосед, мистер Рэддис, живёт этажом выше. Ему за шестьдесят, и он всегда курит у подъезда, пока ждёт такси. Мы с ним здороваемся каждое утро. Не потому, что хотим поговорить, а потому что так заведено.

– Холодно сегодня, – говорит он, разминая пальцы.

– Угу, – отвечаю я, подтягивая куртку. Разговор окончен. У мистера Рэддиса аллергия на длинные беседы.

В кофейне меня уже знают. Бариста с ярко-красными волосами, которую я про себя называю Руби, улыбается, когда видит меня.

– Как обычно?

– Угадала.

Этот кофе я беру не из-за потребности. Скорее, из-за привычки. Кофе у меня дома – это про начало дня, про пробуждение. А вот этот – про внешний мир. Я не пью его сразу, просто держу в руке. В мороз он становится тёплым якорем. И, что самое странное, с ним я ощущаю себя чуть менее невидимым. Стакан из кофейни будто делает меня частью чего-то большего, хотя, скорее всего, это иллюзия.

Я выхожу на улицу, где ветер немного злее, чем утром. Город просыпается медленно, как и я. Дома ещё темноватые, но огоньки в окнах загораются один за другим. Путь до машины занимает пару минут, но этого достаточно, чтобы выпить половину кофе.

Моя жизнь – это дорога. Короткая, прямая, без поворотов. И я на ней, как этот стакан: одноразовый и легко заменимый. А потом мотор рычит, прогреваясь, и я еду туда, где меня ждут коробки.”

“Машина прогрелась, но воздух в салоне всё ещё немного сырой. Запах старого пластика, который я давно перестал замечать, смешивается с горьковатым ароматом кофе. Нью-Йорк в это время года выглядит как старый кинофильм: серый, с редкими всполохами цвета.

Утренние улицы уже ожили. Люди в пальто и пуховиках пробегают мимо, не глядя друг на друга. Таксисты сигналят друг другу, создавая какофонию, которая для города давно стала фоновым шумом. Жёлтые такси напоминают мне остроконечные карандаши, заточенные до предела.

Снег, выпавший на прошлой неделе, превратился в грязные сугробы у обочин. Где-то их аккуратно расчистили, но в некоторых местах они так и лежат, как напоминание, что идеального Нью-Йорка не существует.

Я еду мимо кафе, где уже выстроилась очередь за бейглами и латте. Мимо лотков с горячими хот-догами, которые каким-то чудом работают даже в мороз. А ещё мимо людей, которые выглядят так, будто родились прямо на этой улице: уверенные, быстрые, с сосредоточенными лицами.

На светофоре я замечаю женщину, которая одной рукой тянет за собой ребёнка, а другой – тащит огромную сумку. В этот момент мне кажется, что Нью-Йорк – это город постоянной борьбы. Все куда-то бегут, что-то несут, кого-то тянут за собой.

Когда я наконец поворачиваю на нужную улицу, мой кофе почти закончился. Я бросаю пустой стакан на пассажирское сиденье. Он катится по обивке, оставляя мокрый след. Это нормально. В Нью-Йорке никто не остаётся чистым. Даже вещи.”

“Доехать до Покровки – это отдельный квест. Вечный лабиринт из узких улиц, где все машины уже давно пристроились друг к другу, как кирпичи в стене. Парковочных мест тут не найти даже ранним утром.

Я кручу круг за кругом, пока не нахожу крошечное пространство между грузовиком и каким-то седаном, который явно припарковался с закрытыми глазами. Выхожу, быстро оглядываю машину – всё ли в порядке, – и отправляюсь пешком. Мороз всё ещё злой, но кофе согрел меня достаточно, чтобы не обращать внимания.

Глава 2: “Зимний Нью-Йорк”

Здание, где я работаю, выглядит так, будто оно раньше служило чем-то важным.

Может, это была фабрика или склад времён Второй мировой. Серые кирпичные стены, массивные окна с решётками и выцветшая табличка, которую давно никто не обновлял.

Внутри – просторное, но безликое помещение. Высокие потолки, бетонный пол, пахнет пылью и картоном. Стеллажи, забитые коробками, тянутся до самого потолка, и иногда кажется, что это не стены склада, а бесконечные коридоры какого-то лабиринта.

Я здороваюсь с Джеком у входа. Джек – мой друг, а точнее, один из двух. Мы с ним знакомы больше десяти лет, и он всегда умудряется быть на работе раньше всех.

– Эй, Эван, ты слышал новость? – спрашивает он, хитро улыбаясь.

– Если ты про то, что наш кофейный автомат снова сломался, то да, – отвечаю я, ставя свою сумку на пол.

Он фыркает, кивая в сторону другого угла комнаты, где уже стоит Марк, наш третий компаньон. Марк – полная противоположность Джека. У Джека язык как бритва, а у Марка – как наждачная бумага: медленный, но твёрдый.

Доброе утро, Эван, – протягивает он, вытаскивая из коробки пачку упаковочной плёнки.

– Угу, – бросаю я в ответ. Мы трое давно привыкли друг к другу. Джек и Марк часто переругиваются, но это всегда больше похоже на театр, чем на ссору.

– Джек тут опять спорил с автоматом для кофе, – говорит Марк, кивая в сторону друга.

– Он же сломался! – защищается Джек.

– Это ты его сломал, пытаясь выдать мелочь через силу, – сухо замечает Марк.

Я улыбаюсь. Эти двое могли бы открыть собственное шоу, и я, наверное, ходил бы на каждое выступление.

Перерыв на обед у нас строго по расписанию. В такие моменты мы садимся за столик у окна, откуда видно грязный двор с контейнерами для мусора. Еда у каждого своя: Джек приносит огромные бутерброды, Марк – что-то домашнее, а я чаще всего ем купленный по дороге сэндвич.

– Эй, как ты думаешь, люди вообще задумываются о том, кто упаковывает их коробки? – вдруг спрашивает Джек.

– Не думаю, – отвечает Марк, не поднимая глаз от своей еды. – Но и мы ведь не задумываемся, кто делает наш обед.

Я пожимаю плечами и кидаю взгляд в окно. За окном снегопад начинает укрывать город новым слоем серого.

Такая у нас работа. Пакуем чужие мечты в коробки.”

“К концу рабочего дня я уже почти не чувствую своих рук – упаковка, наклейки, коробки. Все это стало как фон, в который ты погружаешься, забывая про время. Джек с Марком тоже уже отработали свою смену. Я вглядываюсь в часы, заметив, что пора собираться.

– Ну что, парни, как насчёт того, чтобы отпраздновать окончание ещё одного успешного дня? – вдруг спрашивает Джек, вытирая руки об рабочую футболку.

– Ты хочешь, чтобы мы снова шли в тот бар, где вам чуть в рожу не залили коктейлем? – отвечает Марк, поднимая брови.

– Ничего, нормально, переживём, – улыбается Джек. – Просто, если не сейчас, то когда?

Я понимаю, о чём он. В такие дни, как этот, когда снег за окном уже начал таять, а город напоминает большую, но пустую коробку, хочется что-то, что придаст смысл этому дню. Иногда бар – единственное место, где это можно найти.

– Ладно, пошли, – говорю я, собирая свою сумку. – Может, коктейль поднимет настроение.

Обычно это не что-то особенное, но мне нравится – просто быть в этом месте, смотреть на людей, которые совсем не похожи на тех, кто сидит на соседних столах. Бар, наполненный запахом дешёвого пива и хороших разговоров. Шум, который не мешает, а наоборот, успокаивает.

– Ты что, не забыл, что вчера ты обещал мне, что не будешь заказывать ещё одну порцию пива до следующего месяца? – напомнил Марк.

– Я обещал? – удивляюсь. – Ну так вот, сегодня отличный день, чтобы нарушить обещание.”

Мы выходим из здания, снова встречаемся с холодным воздухом на улице, и город начинает казаться чуть менее безликим. Это и есть наши вечерние традиции – после трудового дня снова возвращаемся к тому, что даёт ощущение жизни, а не просто её существования.

Глава 3 “По ту сторону витрины”

“Бар встретил нас тем же теплом, что и всегда. Бликующие огоньки на потолке, чуть приглушённый свет, создающий уютную атмосферу. В углу бильярдный стол, который мы тут же заняли. Это было одним из наших ритуалов – игра в бильярд. Не ради победы, а ради того, чтобы провести время без лишних слов, дать голове отдых от дней, которые скользят мимо.

Джек сразу же взял кий, прицелился и, как всегда, попал не в ту лужу. Мы оба с Марком смеёмся, и он шутит:

– Ты что, на тренировке, или это специально так?

Марк неторопливо вытаскивает свой кий, поднимает его и, как бы не спеша, аккуратно забивает два шара подряд.

– Легко, – говорит он, оборачиваясь к нам. – Всё дело в концентрации.

Я кидаю взгляд на бар, где барменша с тёмными волосами и серьёзным выражением лица наливает пиво в стеклянный бокал. Мне не очень нравится её манера, но Джек как всегда не теряет возможности.

– Эй, Барби, ты когда мне стаканчик нальешь? – кричит он через весь зал.

Она бросает на нас взгляд, и, несмотря на видимую усталость, чуть улыбается. Это их обычный ритуал – поддразнивание. Барменша ставит пиво на стойку с лёгким вздохом и идёт по своим делам. Джек хихикает и вздыхает с облегчением, как всегда, получив реакцию.

– Так, хватит с меня этого цирка, – говорю я, кидаясь в сторону. – Пойдём лучше к столику, я сегодня не настроен на большее.

И вот так мы часто проводим эти вечера – просто сидим в шумном баре, о чём-то разговариваем, а время, как и всегда, скользит через нас, как тень на стене.

Время к завершению вечера. Мы заканчиваем последнюю порцию пива, и Джек снова предлагает:

– Ну что, кому ещё за здоровье?

Это так же, как и везде, когда ты хочешь, чтобы всё это продолжалось. Но в конце концов, все мы знаем, что вечер не вечен. Я устал, и хотя хочется продлить момент, я решаю, что пора. Мы оплачиваем счёт и выходим на улицу. Бар наконец закрыл свои двери, и мы вышли в ночной холод, где морозный воздух кажется чуть освежающим, но не изменяет настроения.

– Ну, как ты? – спрашивает Марк, уже одевая пальто. – Будешь завтра снова заморачиваться с работой?

– Конечно, – отвечаю, потягивая из кармана последнюю сигарету. – Всё как обычно.”

Я всё ещё чувствую в себе остатки алкоголя, но в голове уже начинает проясняться.

Моё лицо замёрзло, и даже ноги начали немного подкашиваться. Я понимаю, что если садиться за руль, то не доеду. Вижу, как Джек и Марк с улыбками на лицах предлагают меня подвезти, но я отказываюсь. Это не так далеко. Прогулка на свежем воздухе сделает своё дело.

– Ну что, брат, как знаешь, – говорит Джек, кивая на меня. – Пиши, если что.

Я в ответ машу им рукой, и они уезжают. В голове ещё какие-то обрывки мыслей, но я решаю, что шаги на улице всё расставят по местам.

Прохожу мимо магазинов, где гирлянды свисают с витрин, создавая невообразимую картину в темноте. Новогодние украшения тут – как отдельный мир, куда не каждый попадает. Прохожу мимо кафе, где за окнами видны люди, сидящие за столиками, а за их спинами мерцают свечи.

Я останавливаюсь у одного кафе и через витрину наблюдаю за тем, как в уютной атмосфере снаружи мир становится тёплым и живым. Несколько семейных пар сидят за столиками с детьми. Мальчик на руках у отца, смеясь, играет с игрушкой. Мать поправляет ему шапку, а сама улыбается, обнимая сына. Я подмечаю, как они живут, просто наслаждаются моментами, делятся теплом, не думая о том, что будет завтра. Это всё кажется таким… правильным. Может быть, даже слишком правильным.

И тут моё сознание вдруг скользит в одно из тех мгновений, когда всё было по-другому. Мы сидим в кафе. Она заказывает matcha latte, обязательно просит сделать его горячим, Лили, так её звали. Я помню, как она улыбалась, когда официант приносил напитки, как говорила, что на этот раз холод – не для неё. Я, в свою очередь, брал латте с клубникой. Мы всегда спорили о том, какой вкус лучше, но она всегда выбирала то, что казалось спокойным и тёплым, а я – что-то яркое и необычное.

Она смотрит на меня своими большими глазами и смеётся, спрашивает, какой смысл пить что-то “безопасное”, когда можно выбрать нечто более рисковое, но зато не забывающееся. И я тогда просто молчал, наслаждаясь моментом. Я так часто теряю эти моменты, что теперь они становятся для меня чем-то хрупким и болезненным.

Вспышка воспоминаний проходит так же быстро, как и пришла. Я возвращаюсь к реальности и снова смотрю на семью в окне, на детей, на родителей, которые сидят в уюте. Это напоминает мне, что жизнь, как бы она не казалась странной и пустой, всё-таки имеет смысл. Может быть, это та самая ошибка, которую я не мог заметить – что счастье было не в том, чтобы всё контролировать, а в том, чтобы просто быть с теми, кого любишь.

Я продолжаю идти, и ночной Нью-Йорк кажется немного менее холодным. Мои шаги – не такие уверенные, как обычно, но они ведут меня домой. Через пустые улицы, через всё это ночное, живое, но безмолвное пространство.

Я шагаю по ночному Нью-Йорку, и мысли мои заполняются пустыми пространствами. Домой, наверное, стоит вернуться не потому, что я сильно этого хочу, а потому что это нормально. Это как привычка – вернуться, закрыть дверь и просто быть.

Когда я пришёл домой, город уже отдалился от меня, словно я снова оказался в своём маленьком уголке. Я оставил ключи на столе, снял куртку и кое-как повесил её на вешалку. Усталость, хоть и не особенно большая, замедляет шаги. Но что-то внутри держит меня на плаву, не даёт сдаться. Всё ещё не знаю, что с этим делать.

На кухне пусто. Я выключил свет, но оставил включённым холодильник – вдруг снова захочется что-то съесть ночью. Но нет. Я не голоден. Просто стою, смотрю на то, как шумит вода в раковине.

Захожу в ванную, отмываю лицо, но ничего не меняется. Всё ещё та же усталость и ничего не меняется. Мечты остаются теми же, как и вчера. Я ложусь в постель, но глаза не закрываются сразу.

Мне бы просто отключиться, но это не так легко, как кажется. В голове крутятся обрывки мыслей о Лили, о том, что могло бы быть, если бы…

Глава 4: 7:02 утра

Я проснулся от какого-то непонятного шума за окном. Оказалось, это была снегоуборочная машина, что медленно двигалась вдоль тротуара, оставляя за собой ровный серый асфальт. На часах было 7:02 утра. Обычное время для того, чтобы начать ещё один день.

Пару минут я лежал, слушая глухое гудение машины и хруст снега под её тяжёлым ковшом. Потом заставил себя встать, закинул на плечо халат и пошёл на кухню. Всё по стандартному сценарию: включил чайник, пока он нагревался – заправил кровать. Сначала одна сторона, потом другая, и, наконец, подушку ровно посередине.

Когда я вернулся на кухню, запах свежего кофе уже наполнил комнату. Выпив половину кружки, я наконец почувствовал, как тело просыпается. Быстро умывшись, я оделся, накинул пальто, взял ключи и вышел в холодное утро.

Утро было бодрящим: небо белое, без тени солнца, а по улицам ветер разносил снежную крошку. Пройдя пару кварталов, я зашёл в небольшую кофейню на углу. Это был один из тех местных “райских уголков”, где всегда пахнет свежей выпечкой, а бариста знает половину клиентов по именам.

– Эван! Как обычно? – спросила девушка с кудрями, убранными под чёрную шапочку. Её звали Мэг. Не сказать, что мы близко знакомы, но за последние месяцы она привыкла к моим утренним визитам.

– Да, как обычно. Чёрный кофе, без сахара, – кивнул я и слегка улыбнулся.

Мэг кивнула в ответ, но перед тем как поставить чашку под кофемашину, остановилась. В её глазах мелькнула странная задумчивость, и она вдруг произнесла:

– Ты никогда не думал, что иногда что-то важное можно просто забыть? – Её тон был обычным, но в голосе слышалось что-то такое, что заставило меня задуматься.

Я посмотрел на неё чуть дольше, чем обычно, но ничего не ответил. Только слегка пожал плечами, словно вопрос не имел ко мне никакого отношения. Она улыбнулась, словно поняв моё молчание, и снова вернулась к своемуделу.

Получив кофе, я поблагодарил её и вышел на улицу, ощущая, как этот короткий диалог почему-то застрял в моей голове.

На улице люди суетливо двигались по своим делам. Я держал бумажный стаканчик в руках, чувствуя, как тепло от него проникает в замёрзшие пальцы. Бар был всего в паре кварталов. Машина всё ещё стояла там, где я её оставил.

Проходя мимо катка, я на мгновение замедлил шаг. На льду катались пары. Молодой парень держал свою девушку за руки, направляя её движения. Она смеялась, падая, а он поднимал её, снова и снова. Это напомнило мне то время, когда я сам был там с Лили.

“Ты совсем не умеешь держать равновесие,” – смеялся я, стоя посреди катка, пока Лили отчаянно пыталась не упасть.

– Так научи меня! Ты же обещал! – она прищурилась и притворно надулась, протянув ко мне руки.

Я подошёл ближе, схватил её за ладони и стал двигаться назад, помогая ей скользить. Она поскользнулась, потянув меня за собой, и мы оба упали на лёд. Её звонкий смех эхом разлетелся по катку.

– Эван, ты ужасный учитель!

– А ты – самый смешной ученик, – ответил я, убирая выбившуюся прядь волос с её лица.

Этот момент остался со мной, как фотография, запечатлённая в памяти. Лили всегда смеялась, когда мы были вместе. Тогда это казалось вечным.

Я смотрел, как люди скользят по льду. Смех, красные щеки, улыбки. Пары держались за руки, дети цеплялись за бортики, а кто-то падал и тут же поднимался. Этим утром зима в Нью-Йорке выглядела почти… доброй.

И тут моё сознание вдруг скользнуло в одно из тех мгновений, когда всё было по-другому. Мы с Лили на катке. Она всегда смеялась, когда я пытался уговорить её не тянуть меня за собой, но она никогда не слушала. Её тонкие пальцы крепко сжимали мои, пока мы кружили по льду.

– Эван, если я упаду, то только вместе с тобой! – кричала она сквозь смех.

Я помню её глаза, блестящие, полные жизни. Мы тогда пили горячий шоколад из бумажных стаканчиков, сели на ближайшую лавочку и болтали обо всём подряд. Она рассказывала про свои странные мечты, в которых мы строили дом на вершине горы, а я слушал и думал, что готов жить с ней где угодно.

Я закрыл глаза, стараясь вытеснить воспоминание. Не потому, что хотел забыть, а потому что слишком больно.

Кто-то рядом рассмеялся, и я вернулся в реальность. Кофе в моей руке остыл. На мгновение мне показалось, что Лили может быть здесь, среди этих людей.

Но её нет. Её больше нет.

Я глубоко вздохнул, сжал стакан и отвернулся от катка. До машины оставалось всего несколько минут ходьбы.

Я стоял у катка, глядя, как люди кружатся под звуки мелодий из динамиков, и чувствовал, как воспоминания медленно отпускают меня. Кофе в руках немного остыл, но я всё равно сделал ещё глоток. Горечь обожгла язык, но в этот момент мне было всё равно. В голове всё ещё звучал её голос, смех, звучавший раньше так часто и легко.

Я встряхнул головой, будто пытаясь сбросить что-то невидимое, и сделал пару шагов в сторону дороги. Впереди, на другом конце улицы, виднелся угол здания бара, где вчера мы с ребятами хорошо посидели. Там же стояла моя машина. Я двинулся к ней, опустив взгляд на заснеженный тротуар.

Снег скрипел под ногами, люди спешили мимо, обвешанные пакетами, кто-то тащил ёлку, дети визжали, подгоняя родителей. Обычная предновогодняя суета, к которой я привык, но сегодня она почему-то ощущалась будто издалека, как будто я наблюдаю за ней сквозь мутное стекло.

Пока я проходил мимо витрин магазинов, что-то странное начало происходить. Вокруг стало тише, звуки шагов, голосов, даже шум машин как будто затухал. Я оглянулся. Люди продолжали идти по своим делам, но я вдруг почувствовал себя совершенно одиноким в этом хаосе.

И тут взгляд зацепился за одинокую фигуру у витрины старого книжного магазина. На вид мужчине было лет пятьдесят. Он стоял ко мне боком и разглядывал что-то за стеклом. Необычным было то, что, казалось, весь этот странный вакуум тишины исходил от него.

Я замер, сжимая бумажный стаканчик с кофе. Мужчина слегка повернул голову, и я почувствовал, как меня будто пронзили насквозь. Его глаза встретились с моими, и в них было что-то… странное. Знакомое и в то же время чуждое.

Он что-то сказал, хотя я стоял слишком далеко, чтобы услышать. Но я понял это без звука.

“Время”.

Меня передёрнуло, и я отвёл взгляд, чувствуя, как сердце забилось быстрее. Когда я снова посмотрел на витрину, мужчины там уже не было.

Я ускорил шаг, пытаясь прогнать странное чувство. Машина стояла, как я её оставил, слегка припорошенная снегом. Но теперь я не мог отделаться от мысли, что за мной наблюдают.

“Слишком много кофе”, – сказал я себе, пытаясь улыбнуться.

Г

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.