скачать книгу бесплатно
– Честно? – Полина строго и с сомнением посмотрела на мамочку.
– Честное пионерское! – ответили родители хором. И Поля им верила.
Череда зимних утренников завершалась в городской библиотеке. На Полинином счету было три кулёчка конфет, и она немножко устала читать «В декабре, в декабре все деревья в серебре».
– Это последняя, – говорила мама, когда тащила на городскую Ёлку укутанную в стотыщмильёнов пуховых платков Полю.
На празднике девочке было скучно, хотелось домой, но надо дождаться Деда Мороза, отыскать вечно блуждающую где-то Снегурочку, поводить хоровод, получить заветный мешочек с подарком и в обратный путь. Хоровод не заставил себя ждать, набежали дети, взялись за руки, один шаг и…
– Ай, больно же! – закричала Полина наглецу, который с разбегу прыгнул на её маленькую ножку в красивой туфельке.
– Прости, я нечайна, – ответил мальчуган, шмыгнув носом. – Давай руку, чего дуешься, как пузырь?
«Какой противный», – подумала Поля, но руку дала.
Потом по дороге домой она с возмущением рассказывала, как водила хоровод с каким-то Оптопышем. Мама резко остановились и почему-то сквозь слёзы спросила:
– С кем?
– С Оптопышем!
– Почему Оптопышем?
– Он мне все ноги оптоптал, поэтому Оптопыш, – важно заявила Поля. Чего эти взрослые вечно плачут, когда смеются? И чего тут смешного вообще?
Вечером, когда мама в очередной раз дочитала Полечке «У Лукоморья дуб зелёный» и ушла спать, девчушка ещё долго лежала, глядя в потолок. «А всё-таки хороший мальчик этот Оптопыш, отличный бы муж получился, если бы не командовал и не топтался», – думала она.
И каково было удивление девочки, когда после новогодних каникул она пришла в класс и увидела его! Новенький грустил. Полина подошла и сказала:
– Привет, Оптопыш!
– Кто?! Меня вообще-то Макс зовут! – обиженно ответил мальчик. Но Полина улыбнулась ему так широко, что он сразу оттаял и больше не обижался.
Так и завязалась их дружба – сразу и навсегда. Макс носил Полин портфель, иногда дёргал за косички и не давал никому в обиду. А её детские мысли вырисовывались в большую мечту всей жизни.
Мечты… Они рождаются там, в детстве, когда всё вокруг просто и легко. Маленькая Полечка умела мечтать и несла эти желания через всю жизнь. Теперь у неё есть и любимый муж, и уютный дом, и такая семья, какую могут сотворить только чистые души.
Ведь именно чистая душа способна на многое – менять миры, творить добро и видеть то, что не дано никому.
Домовой
– Ну и чего шуршишь там за шторкой, заходи уже!
– Да я тут это, заслушался, засмотрелся. Какие у Полюшки нашей сны красивые! – заскрипел своим особым голосом старый друг.
– Какими судьбами занесло? – промяукал я, хотя знал, домовик так просто от своего дома не уйдёт.
– Хозяюшка моя захворала, а Поле знать не надобно! У неё и так сейчас переживаний много, а тут мама заболела. Полечи Леночку мою, будь другом! Ведь Новый год на носу, хочется, чтоб гармония в доме и всё такое.
– Как же я уйду? А Полю одну оставлю? – удивился я.
– Полиночка спит сейчас сном крепким, мы быстро!
– Мур, ладно. А что с Еленой случилось-то?
– Эх, если бы я знал… Плохо стало, легла и спит, горячая вся. Я уж и гладил лапой мохнатой, но как будто не чувствует она, и в ухо нашёптывал слова добрые – никакого ответу. Виктор-то, муж её, сегодня на работе. Боюсь, как бы чего плохого не случилось. Может, ты песенку споёшь да сновидения нагонишь люли-люлями своими, ей и полегчает, – закончил свои излияния домовой.
– Ты думаешь, сработает, бабай[2 - Бабай – существо, которым пугали детей.] ты эдакий?
– Надо попробовать, – ответил старый друг и взял меня за лапу.
Очутились мы в мгновение ока в доме Елены. Ох, что-то недоброе чувствую я, холодное, злое! Дома-то тепло, а над спящей хозяйкой как зима нависла.
– Чувствуешь, домовой, силы волшебные? Страшно мне, даже шерсть дыбом.
– Отлучился на минуточку, а тут ещё хуже стало, – тревожно отозвался тот. – Когда собирался я в твой дом прыгнуть, тут только лёгкий ветерок над Леной гулял, а сейчас… Ох, что же это, Баюнчик?
– Тише-тише, успокойся! Давай попробую силы свои. Она без сновидений лежит, не знаю, за что зацепиться… О, кажется, нащупал!
Сновидение второе
«Сказочное»
Сон приходит на порог.
Крепко-крепко спи ты.
Сто путей, сто дорог
Для тебя открыты!
Всё на свете отдыхает:
Ветер затихает,
Небо спит, солнце спит
И луна зевает…
Уже вечер, страшно-то как! Тятенька[3 - Тятенька – папа, отец.] волнуется, что спать я стала плохо…
Картошку только что посадили, а сорняки лезут и лезут. Маменька с Машкой возится, некогда ей, поэтому много работы на мне лежит. А я большая уже, завсегда помогу. Марья-то мала, ножками пошла только. Ей бы на коленках всё время у тяти прыгать под «тра-та-та, вышла кошка за кота».
Родители с ранней зорьки работают, и я люблю трудиться, поутру с первыми петушками вставать. Солнышко ещё только-только лучик один выпустило, а я уже во дворе! Буян заливается лаем, вот ведь псина бестолковая! Даже мне громко. Плохо слышать я ещё в младенчестве стала. Мама говорит, ушки заболели и загноились. Вылечить не смогли…
– Тише, бессовестный, – шепчу, – Маню разбудишь, остолоп[4 - Остолоп – глупец, болван.]!
– Кушай хлебушек, мама сегодня ещё свеженький испечёт!
Моя задача с утра – цыпок[5 - Цыпки – цыплята.] кормить. А к поросятам ходить боязно[6 - Боязно – страшно.]. Один раз там крысу увидела, так орала, что батюшка аж молоком подавился. Капканов наставил, но всё равно страшно.
Совсем в последнее время пугливая стала. Вроде, упеткаюсь[7 - Упеткаться – устать.] за день, спать бы да спать «сном ангельским», как мама говорит, а я не могу. И сказать родителям боюсь.
Случилось это несколько дней назад. Задремала я, а тут стук, да громко так. Думала, слух вернулся. Пол в избе деревянный, и как будто Фроськой моей стучат. Фросю мне тятя сделал, выстрогал из деревяшечки. Я её Машеньке не даю – сломает. Прячу под подушкой. Хотела проверить, засунуть руку под голову, а не могу. Руки-ноги к кровати приросли, хочу крикнуть, да только мычанье выходит, как у коровы Зорьки. А стук всё отчетливее, всё ближе. Волосы на моей головушке зашевелились. Бежать бы и не оборачиваться, а я как цепями привязана. Потом всё прекратилось…
Не помню, спала ли. У мамы спросила утром, играла ли Маша Фросей ночью.
– Что ты, Варенька, – ответила мамочка, – спали мы. Ты, случайно, не захворала[8 - Захворать – заболеть.]?
– Нет, поблазнилось[9 - Блазниться – казаться, чудиться.], видимо, или сон такой, – соврала я, а сама подумала, как же спать теперь буду?
Следующей ночью опять… Только бегал кто-то, топотал, как Манечка наша. Хотела встать посмотреть – и снова оковы. Ни рукой, ни ногой. Только мычу. Мамочка, страшно-то как! Что такое?! Неужто Бабай за мной явился?
Весь день полола грядки, поливала, размышляла. Тятя меня докричаться не мог. И так глуха, да ещё в раздумьях. Кто и зачем пугает? Если спросить чего хочет, так пущай спрашивает.
Вечером пошла к будке Буяна и поведала ему всё. Он только носом мокрым уткнулся мне в руки и лизнул. Успокоилась я, смирилась и твёрдо решила не бояться ночью. Но вот ходики[10 - Ходики – старинные настенные часы.] тик-такают, жду.
Сначала страшно было, лежала с закрытыми глазами и чуяла дыхание на своём лице. Кричать уже не пыталась. Бесполезно. Лишь глубоко вздохнула. И тут… Чья-то мохнатая лапа погладила меня. Но в том не было ничего пугающего. Наоборот. Тепло как-то стало, спокойно и уютно. Я в голове спросила:
– Ты страшный?
– Нет, Варечка. Не бойся. Я добрый старичок, просто заскучал. Можешь глазки открыть, знаю, что любопытно тебе, – ответил тихий голос.
Ох, боязно, но послушалась и увидела маленького дедушку. До того волосатого, что только глаза и различить смогла – синие-синие. А сколько ласки в них! Так только маменька с тятенькой смотрят.
– Зови меня Фомкой, – сказал дедочек. – домовой я, присматриваю за тобой и Машенькой, в хозяйстве родителям помогаю.
– А почему мне было жутко тогда, а сейчас нет? – спросила я.
– Это, доченька, не тебе тревожно было, это я боялся показаться. У нас ведь как заведено: заболели мы али испугались – людской мир страдает.
Особливо[11 - Особливо – особенно.] дети это чувствуют. А сегодня сидел за будкой и слушал, как ты Буяну рассказываешь про меня. Понял, что перепугал тебя до смерти. Вот и решился, – вздохнул Фомка.
– Ты совсем не страшный, дедушка! Глаза вон какие добрые.
– Спасибо, маковка, на слове хорошем! Я же не просто так появился, дело есть у меня, – сказал домовой и покачал головой. – Скоро в деревню люди плохие придут. Всё, что есть, отберут. Голод ждёт вас и времена тяжёлые. Но если поверишь мне и сделаешь, как скажу, удастся беды избежать.
– Ой, домовичок, верю! Тятя с мамой шептались, что грядёт какое-то раскулачивание. Слово-то какое злое!
– Не бойся, девочка, слушай меня да родителям помогай. Знаю я место в лесу, куда добро схоронить можно. Не найдёт никто. Только придётся, Варенька, про меня рассказать. Скажи мамке с батькой, что суседушка[12 - Суседко, суседушко – домовой.] приходил и про людей лютых[13 - Лютый – злой.] говорил. Просил, мол, зерно да лакомства запасать и норку показал поутру, когда за ягодкой ходила.
– Страшно, а вдруг и слышать не захотят?
– У страха-то глаза велики, деточка, да ты попробуй, ты ж девчушка храбрая.
– Хорошо, деда, – ответила я.
– Поспать тебе надо, Варюшенька. А то совсем сон потеряла. На-ка, съешь, – сказал Фомка и протянул мне спелую землянику, – сорвал сегодня. Первая. Ты кушай да засыпай, а я тебе сказку расскажу…
Чудно? так истории дедушка ведает. Про солдата доброго, чащу лесную, дорожки непроходимые, любовь неземную… И как в них просто всё. Стоит лишь довериться и сердце послушать своё, так счастье обретаешь и спокойствие. Эх, наберусь смелости завтра, расскажу мамке с тятей, а там будь что будет!
Наутро, как и обещал, отвёл меня домовой в лес, нашли мы место то секретное да ягод пригоршню собрали. Марье отдала, пусть лопает. Вечером, когда мама целовала в темечко, я попросила тятю позвать. А потом разом рассказала обо всём. О том, как стук слышала, топот. О домовом Фомке, о людях бедовых, о норке в лесу, о запасах. Батюшка с маменькой молчали сначала, а потом сказали, что утро вечера мудренее. Вот ведь какая пословица верная! Спросили на заре меня, смогу ли место показать. Отвела их. Поверили. И легко так стало. А вечером матушка молочка в миску налила, поставила за печку и сказала: «Спасибо тебе, добрый суседушка!»
***
– Слушай, кажется, жар спал и холод отступил. Ох и лекарь ты, Баюн, знатный! Благодарствую!
– Спасибо, старик, на слове приятном. Ты мне лучше скажи, чем дело тогда закончилось? Я сон нагоняю, он сам развивается без моего ведома уже.
– Так они всё сделали, как я сказывал. И беда стороной обошла, – улыбнулся домовой. – Много лет прошло с того времени. Вот у Вари уж правнучка Полинка выросла, а я всегда рядом с этой семьей. Варенька видела меня всегда, даже когда состарилась, и я пообещал ей, что всегда рядом буду. Главное, чтоб верили они в сказку-то.
– Да, Варя наша – светлейшая душа была! Ладно, бывай, друже. Пора мне.
– Давай лапу, мохнатый друг. Нужен буду – зови! – промолвил домовой.
Ишь, Фомка… А я и забыл, что люди его так кличут. Он ведь эту семью издавна хранит. А я пришёл в мир людской не по своей воле, а по Вариной. Это ведь она меня в царство Яви привела.
Тссс, вот теперь сказка начинается…
Глава 2
По пути в Сказку
Эх, дороги… Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян,
Знать не можешь
Доли своей,
Может, крылья сложишь
Посреди степей.
Вьётся пыль под сапогами —
Степями, полями.
А кругом бушует пламя
Да пули свистят.
– Фомка, Фома! Куда ты подевался? Второй день дозваться не могу. Как Маня заболела, так и пропал домовушка. Не может быть, чтоб бросил! Не верю!
Как же хорошо с Фомкой разговаривать. Я его так ясно в голове слышу, как никого другого. И сказки он рассказывает такие яркие! А в жизни я приспособилась. По губам читаю хорошо, да и говорить люблю. Голос свой знаю. Когда с мамой сижу рядом, смотрю на неё и слышу, даже если она совсем тихо говорит. У неё голос, как у Фомки, в самую голову попадает.
