скачать книгу бесплатно
Школа мастерства (сборник)
Лариса Георгиевна Зубакова
Московские поэты
Творчество Ларисы Зубаковой обращает на себя внимание яркостью таланта и самобытностью выражения не только знатоков и профессионалов, но и просто влюблённых в поэзию читателей.
Лариса Зубакова
Школа мастерства
© Зубакова Л. Г., 2019
© ИПО «У Никитских ворот», серия, 2019
Космогония поэзии Ларисы Зубаковой
Дорогие читатели, любители поэзии!
У Вас в руках только что вышедший очередной (восьмой по счёту) сборник стихов уже достаточно известного поэта Ларисы Зубаковой. Её творчество обращает на себя внимание яркостью таланта и самобытностью выражения не только знатоков и профессионалов, но и просто влюблённых в поэзию читателей.
Мир её стихов составлен из разных, зачастую непохожих друг на друга фрагментов. Но эта мозаика каким-то непостижимым образом складывается в целостную картину бытия, которая открывается духовному взору читателя лишь по прочтении всего сборника – слишком широк охват тем и созвучий, предлагаемых автором. А её умение обнажать события и чувства в необычном ракурсе, с неожиданной стороны заставляет (нет! помогает) и читателя тоже посмотреть на мир свежим взглядом.
Но не только сюжет и мировоззренческая позиция отличает и выделяет Ларису Зубакову, как самобытного автора. Поэты – это, прежде всего, искатели красоты. И неудивительно, что её стихи свободно и глубоко дышат аллитерациями, слова легко конструируют мысли, а образы наполнены ёмкими метафорами. Иногда стихам становится тесно в жёстких классических рамках. Тогда автор ищет и находит для себя и читателей новые формы выражения. Лариса Зубакова по мере необходимости обращается к приёмам из арсенала неоклассической поэзии. Это не всегда точные рифмы, свободный стих, верлибр, нарушение размерного ряда. Но всё это не в ущерб целостности образа, а, наоборот, чтобы сделать его более выразительным и отчётливым.
В современной поэзии это смелая, но в чём-то опасная тенденция. Но только не для поэта Зубаковой. Нужна воля, жизненный опыт, воспитание в духе традиции и здравого смысла, и ещё чувство меры и врождённый поэтический вкус. Всем этим, на мой взгляд, обладает Лариса Зубакова.
Наш век сменил век 20-й и открыл перспективы третьего тысячелетия. Все мы родом из ушедшего тысячелетия. Но если по Бродскому:
Мир остаётся лживым,
мир остаётся вечным,
может быть, постижимым,
но всё-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
…И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землёй закатам,
И быть над землёй рассветам.
Удобрить его солдатам.
Одобрить его поэтам, —
то, по убеждению Ларисы Зубаковой, поэтам дана Божественная возможность осмыслить и воспеть величие земного бытия, несмотря на… Вопреки потрясениям нашего неуравновешенного времени.
Беньковская Т. Е., доктор филологических наук, профессор
«О этот цвет и светоносная прозрачность…»
О этот цвет и светоносная прозрачность,
рождающие трепетный восторг!
И время отступается, не властно
преодолеть забвения порог.
Я погружаю в глубину морскую,
в сознании нетленной красоты,
земной мечты создание живое.
А качество уже оценишь ты,
как волны, тяжко дышащее время,
вдыхающее жадно пыль веков.
Неутомимый всадник ногу в стремя
вставляет – и уж был таков!
У времени – полёт стрелы напевный.
А у художника одна лишь страсть,
и ничего во времени его уже не держит
за исключением созданья своего.
Гимн солнца
1
Стрелой, направленною в небо, —
любовь! —
вся в самоцветном оперенье.
И вновь
одно над этим миром небо —
какая высь! —
а сколько мест, где был и не был,
смогло вместить,
где облака бесшумной стаей
стоят? плывут? —
и в дымке сумерек растают.
Уснуть… уснуть…
День – золотая поволока
судеб и лет.
И где там смысл? И что в нём проку?
Иль вовсе нет?..
2
Стрелой, направленною в небо, —
любовь! —
вся в самоцветном оперенье.
И вновь
душа – созданье неземное —
её пронзит.
К ней тайна горнею стезёю
к тебе спешит,
и шелеста не слышно.
Какая тишь!
А ночь не спит: всё видит, слышит.
И точит мышь
грёз золотое покрывало —
калейдоскоп
всего, что было, не бывало,
в долине снов.
У озера. Свидание
Там, у слияния двух лун,
на пятачке —
сиянье глаз, свеченье скул.
На волоске
повисла без движенья даль,
поник простор.
На цыпочки поднявшись, встал
под небосклон
едва забрезживший рассвет.
В лучах зари
всё – слух, и зрение, и вздох.
Не говори.
Как первозданный мир открыт! —
Сиянье. Свет.
Здесь корень знания зарыт.
А в нём – ответ.
Южная ночь
Сквозь сутолоку смотрят на меня
забытые, немыслимые очи.
…Благоухание померкнувшего дня
течёт по жилам душно-томной ночи.
Весь в царственном убранстве кипарис
указывает путнику дорогу,
и мириады звёзд – лучами вниз —
в глухой ночи мерцают искрой Божьей.
Элул
Месяц трубления в рог.
Лодкой над Иерусалимом
луна золотая плывёт
ночью. А утром ранимым
яростный пышет день
из своего горнила
солнцем, где даже тень
испепеляет. Сила
выжженных солнцем трав.
Горечь песка и дыма.
Месяц трубления в рог.
Золото Иерусалима.
Русское поле
1. Полевые цветы
…И надвигающейся тучей
уже пугает небосклон.
Опушка леса. Трав пахучих
всё сладостней призывный звон.
Как лиловеют колокольчики!
Ах, как ромашки хороши!
И как же, Господи, не хочется
идти. А надо поспешить.
Тропинкой узкой, краем поля —
ещё далёко до жилья, —
с охапкою цветов, тревожно
на тучу, что кругом зашла,
косясь. Как сразу стало холодно,
и ветер пыль столбом погнал.
Свинцовый цвет размыл, рассеял
все краски солнечного дня.
Ворваться в дом под самым носом
дождя. Закрыть плотнее дверь.
И вот забарабанил косо
по стёклам ливень. Но теперь
не страшно слушать ливень шумный.
Цветы поставить на окно —
и сразу мутный свет заглушен.
Какое яркое пятно!
Лиловый, золотой. Меж ними
небесной синью васильки.
