скачать книгу бесплатно
Кричит на прислугу от скуки. Тайно съедает пенку от молока и первый жирный слой бульона. Читает бульварные романы.
Валяется по целым дням на кушетке. Самая глубокая мечта: сшить платье с жёлтыми рукавами и оттопыренными боками. Двенадцать лет её любил талантливый изобретатель. Она не знала, чем он занимается, и думала, что он электротехник.
Бросила его и вышла замуж за кожевенного торговца. Детей не имеет. Часто беспричинно капризничает и плачет. По ночам просыпается, велит ставить самовар, пьёт чай и ест. Ненужное существование. – В 24 часа.
6. За работой
Вокруг Ака и Коллегии Высшей Решимости образовалась толпа служащих-специалистов. Это были доктора, психологи, наблюдатели и писатели. Все они необычайно быстро работали. Бывали случаи, когда в какой?нибудь час несколько специалистов отправляли на тот свет добрую сотню людей. И в Серый Шкаф летела сотня характеристик, в которых чёткость выражений соперничала с беспредельной самоуверенностью их авторов.
В главном управлении с утра до вечера кипела работа. Уходили и приходили квартирные комиссии, уходили и приходили отряды исполнителей приговоров, а за столами, как в огромной редакции, десятки людей сидели и писали быстрыми, твёрдыми, неразмышляющими руками.
Ак же смотрел на всё это узкими, крепкими, непроницаемыми глазами и думал одному ему понятную думу, от которой горбилось тело и всё больше и больше седела его большая, буйная, упрямая голова.
Что?то нарастало между ним и его служащими, что?то стало как будто между его напряжённой, бессонной мыслью и слепыми неразмышляющими руками исполнителей.
7. Сомнения Ака
Как?то члены Коллегии Высшей Решимости пришли в управление, намереваясь сделать Аку очередной доклад.
Ака на обычном месте не оказалось. Искали его и не нашли. Посылали, звонили по телефону и тоже не нашли.
Только через два часа случайно обнаружили в Сером Шкафу.
Ак сидел в Шкафу на могильных бумагах убитых людей и с небывалым, даже для него, напряжением думал.
– Что вы тут делаете? – спросили Ака.
– Вы видите, я думаю, – устало ответил Ак.
– Но почему же в Шкафу?
– Это самое подходящее место. Я думаю о людях, а думать о людях плодотворно можно непосредственно на актах их уничтожения. Только сидя на документах уничтожения человека можно изучать его чрезвычайно странную жизнь.
Кто?то плоско и пусто засмеялся.
– А вы не смейтесь, – насторожился Ак, взмахнул чьей?то характеристикой, – не смейтесь. Кажется, Коллегия Высшей Решимости переживает кризис. Изучение погибших людей навело меня на искание новых путей к прогрессу. Вы все научились кратко и ядовито доказывать ненужность того или иного существования. Даже самые бездарные из вас в нескольких фразах убедительно доказывают это. И я вот сижу и думаю о том, правилен ли наш путь?
Ак опять задумался, затем горько вздохнул и тихо произнёс:
– Что делать? Где выход? Когда изучаешь живых людей, то приходишь к выводу, что три четверти из них надо вырезать, а когда изучаешь зарезанных, то не знаешь: не следовало ли любить их и жалеть? Вот где, по-моему, тупик человеческого вопроса, трагический тупик человеческой истории.
Ак скорбно умолк и зарылся в гору характеристик мертвецов, болезненно вчитываясь в их протокольно-жуткую немногословность.
Члены Коллегии отошли. Никто не возражал. Во-первых, потому, что возражать Аку было бесполезно. Во-вторых, потому, что возражать ему не смели. Но все чувствовали, что назревает новое решение, и почти все были недовольны: налаженное дело, ясное и определённое, очевидно, придётся менять на другое. И на какое?
Что ещё выдумает этот выживший из ума человек, у которого была над городом такая неслыханная власть?
8. Кризис
Ак исчез.
Он всегда исчезал, когда впадал в раздумье. Его искали всюду и не находили. Кто?то говорил, что Ак сидит за городом на дереве и плачет. Затем говорили, что Ак бегает в своём саду на четвереньках и грызёт землю.
Деятельность Коллегии Высшей Решимости ослабела. С исчезновением Ака что?то не клеилось в её работе. Обыватели надевали на двери своих квартир железные засовы и попросту не пускали к себе проверочные комиссии. В некоторых районах на вопросы членов Коллегии о праве на жизнь отвечали хохотом, а были и такие случаи, когда ненужные люди хватали членов Коллегии Высшей Решимости и проверяли у них право на жизнь и издевательски писали характеристики-протоколы, мало отличающиеся от тех, которые хранились в Сером Шкафу.
В городе начался хаос. Ненужные, ничтожные люди, которых ещё не успели умертвить, до того обнаглели, что стали свободно появляться на улицах, начали ходить друг к другу в гости, веселиться, предаваться всяким развлечениям и даже вступать в брак. На улицах поздравляли друг друга:
– Кончено! Кончено! Ура!
– Проверка права на жизнь прекратилась.
– Не находите ли вы, гражданин, что приятней стало жить? Меньше стало человеческого хлама! Даже дышать стало легче.
– Как вам не стыдно, гражданин! Вы думаете, что ушли из жизни только те, кто не имел права на жизнь? О! Я знаю таких, которые не имеют права жить даже один час, а они живут и будут жить годами, а, с другой стороны, сколько погибло достойнейших личностей! О, если бы вы знали!
– Это ничего не значит. Ошибки неизбежны. Скажите, вы не знаете, где Ак?
– Не знаю.
– Ак сидит за городом на дереве и плачет.
– Ак бегает на четвереньках и грызёт землю.
– И пускай плачет!
– Пускай грызёт землю!
– Рано радуетесь, граждане! Рано! Ак сегодня вечером возвращается, и Коллегия Высшей Решимости опять начнёт работать.
– Откуда вы знаете?
– Я знаю! Хлама человеческого ещё слишком много осталось. Надо ещё чистить, и чистить, и чистить!
– Вы очень жестоки, гражданин!
– Наплевать!
– Граждане! Граждане! Смотрите! Смотрите!
– Расклеивают новые плакаты.
– Смотрите!
– Граждане! Какая радость! Какое счастье!
– Граждане, читайте!
– Читайте!
– Читайте! Читайте!
– Читайте!!!
9. Были расклеены плакаты
По улицам бежали запыхавшиеся люди с ведёрками, полными клейстеру. Пачки огромных розовых плакатов с радостным трескучим шелестом разворачивались и прилипали к стенам домов. Их текст был отчётлив, ясен и так прост.
Вот он:
«Всем без исключения.
С момента опубликования настоящего объявления всем гражданам города разрешается жить. Живите, плодитесь и наполняйте землю. Коллегия Высшей Решимости выполнила свои суровые обязанности и переименовывается в "Коллегию Высшей Деликатности". Вы все прекрасны, граждане, и права ваши на жизнь неоспоримы.
Коллегия Высшей Деликатности вменяет в обязанность особым комиссиям в составе трёх членов обходить ежедневно квартиры, поздравлять их обитателей с фактом существования и записывать в особых "Радостных протоколах" – свои наблюдения.
Члены комиссии имеют право опрашивать граждан, как они поживают, и граждане могут, если желают, отвечать подробно. Последнее даже желательно. Радостные наблюдения будут сохранены в Розовом Шкафу для потомства».
10. Жизнь стала нормальной
Открылись двери, окна, балконы. Громкие человеческие голоса, смех, пение и музыка вырывались из них. Толстые неспособные девушки учились играть на пианино. С утра до ночи рычали граммофоны. Играли также на скрипках, кларнетах и гитарах. Мужчины по вечерам снимали пиджаки, сидели на балконах, растопырив ноги, и икали от удовольствия. Городское движение необычайно усилилось. Мчались на извозчиках и автомобилях молодые люди с дамами. Никто не боялся появляться на улице. В кондитерских и лавочках сластей продавали пирожные и прохладительные напитки. В галантерейных магазинах шла усиленная продажа зеркал. Люди покупали зеркала и с удовольствием смотрелись в них. Художники и фотографы получали заказы на портреты. Портреты вставлялись в рамы, и ими украшали стены квартир. Из-за таких портретов даже случилось убийство, о котором много писали в газетах. Какой?то молодой человек, снимавший в чьей?то квартире комнату, потребовал, чтобы из его комнаты были убраны портреты родителей квартирохозяев. Хозяева обиделись и убили молодого человека, выбросив его на улицу с пятого этажа.
Чувство собственного достоинства и себялюбие вообще сильно развились. Стали обычным явлением всякие столкновения и дрязги. В этих случаях, наряду с обычной бранью, донимали друг друга и таким, ставшим трафаретным, диалогом:
– Вы, видно, по ошибке живёте на свете? Как видно, Коллегия Высшей Решимости весьма слабо работала…
– Очень даже слабо, если остался такой субъект, как вы…
Но, в общем, дрязги были незаметны в нормальном течении. Люди улучшали стол, варили варенье. Сильно увеличился спрос на тёплое вязаное белье, так как все очень дорожили своим здоровьем.
Члены Коллегии Высшей Деликатности аккуратно обходили квартиры и опрашивали обывателей, как они поживают.
Многие отвечали, что хорошо, и даже заставляли убеждаться в этом.
– Вот, – говорили они, самодовольно усмехаясь и потирая руки, – солим огурчики, хе-хе… И маринованные селёдочки есть… Недавно взвешивался, полпуда прибавилось веса, слава Богу…
Другие жаловались на неудобства и сетовали, что мало работала Коллегия Высшей Решимости:
– Понимаете, еду я вчера в трамвае и – представьте себе! – нет свободного места… Безобразие какое! Пришлось стоять и мне и моей супруге! Много ещё осталось лишнего народа. Толкутся всюду, толкутся, а чего толкутся – так чёрт их знает! Напрасно не убрали в своё время…
Третьи возмущались:
– Имейте в виду, что в четверг и в среду меня никто не поздравлял с фактом существования! Это нахальство! Что же это такое?! Может быть, мне к вам ходить за поздравлением, что ли?!
11. Конец рассказа
В канцелярии Ака, как и раньше, кипела работа: сидели люди и писали. Розовый Шкаф был полон радостными протоколами и наблюдениями. Подробно и тщательно описывались именины, свадьбы, гулянья, обеды и ужины, любовные истории, всякие приключения, и многие протоколы приобрели характер и вид повестей и романов.
Жители просили членов Коллегии Высшей Деликатности выпускать их в виде книг, и этими книгами зачитывались.
Ак молчал.
Он только ещё более сгорбился и более поседел.
Иногда он забирался в Розовый Шкаф и подолгу сидел в нём, как раньше сиживал в Сером Шкафу.
А однажды Ак выскочил из Розового Шкафа с криком:
– Резать надо! Резать! Резать! Резать!
Но увидев белые, быстро бегущие по бумаге руки своих служащих, которые теперь столь же ревностно описывали живых обывателей, как раньше мёртвых, махнул рукой, выбежал из канцелярии – и исчез.
Исчез навсегда.
Было много легенд об исчезновении Ака, всякие передавались слухи, но Ак так и не нашёлся.
И люди, которых так много в том городе, которых сначала резал Ак, а потом пожалел, а потом опять хотел резать, люди, среди которых есть и настоящие, и прекрасные, и много хлама людского – до сих пор продолжают жить так, точно никакого Ака никогда не было и никто никогда не поднимал великого вопроса о праве на жизнь.
1919
Мастерская человеков
Предисловие первое
Да здравствует литература! Да здравствует вымысел!
Он один приблизит нас к будущему!
Он один – реальный, дедуктивный, художественный, весёлый – уведет нас от прошлого!
«Мастерская человеков» – опыт реалистического вымысла, – вымысла, основанного на реальном.
«Мастерская человеков» – опыт аналитической сатиры, сатиры, борющейся не только смехом, но и анализом.
Для чего это?
Какова установка «Мастерской человеков»? Чего хочет автор?
Он хочет: увидеть нового человека, представить себе его, вообразить его, присутствовать при его родах, суетиться в его ожидании.
Нового общественного человека создаст коммунизм.
Он придёт вместе с новыми производственными отношениями.
Автор «Мастерской человеков» хочет: угадать его, увидеть хотя бы его контуры, почувствовать его дыхание, услышать его первые шаги. Он хочет: окончательно скомпрометировать всё, решительно всё, что может помешать родиться, расти и развиваться новому человеку!
Новый человек рождается не просто.
Новый человек рождается в грязи, в крови, в слезах, в резкой смене температур.
