скачать книгу бесплатно
– Ты видишь его? – буркнула Люська, пытаясь выцепить взглядом тушу приятеля в безумном апофеозе кровавой жатвы.
– Да, вон он, – просипел Андрей, а перед глазами встала алая пелена ярости, когда он взглянул на то, как мелких адептов косят очереди вражеских калашей.
– Что-то я проголодалась, – рыкнула Люська и одарила Андрея антрацитовым взглядом. – Пожрём?
– Пожрём, – согласился тот и, раззявив клыкастую пасть, яростно клацнул.
Глава 4
Как обычно, Петро и Михалыч бродили по улице в поисках мелочишки. В ушлых душонках нет-нет да всколыхнётся волна жгучей вины при взгляде на злополучный недострой, а точнее, на мрачный зев распахнутого подвала.
– Слышь, Михалыч, а может это… того, – нерешительно замялся Петро, зыркая исподлобья на старшего товарища.
– Чего «того»? – с кислой миной повернулся к нему Михалыч, неловко спотыкаясь на ровном месте.
– Да я чего… – затараторил Петро, почёсывая затылок огромной лапищей, а уши его предательски вспыхнули. – Колесо-то не закрутил… Чё теперь, а? Узнают же…
– Да кому ты нафиг нужен, болезный, – усмехнулся Михалыч, но тут же лицо его вытянулось.
– Эй, чего это ты? – вытаращился на него здоровяк, изумлённо разевая рот и наблюдая за тем, как стремительно бледнеет Михалыч. Тот так и застыл соляным столбом, не сводя расширенных глаз с подвальной дыры. Губы Михалыча мелко тряслись, а высокий лоб покрылся испариной. Вот оно, то, что острым гвоздём царапало темечко. Как он мог позабыть тот кошмар?
«Их пятеро в тесном лифте. Пронзительно воет сирена «Красный Код»! В защитных скафандрах нечем дышать. Едкий пот заливает глаза, а сердце колотится так, что едва слышно рацию. «Приказываю остановить прорыв! Огонь на поражение! Как меня слышно? Повторяю! Огонь на поражение!»
– Слышно, слышно, – беззвучно шевелятся губы. Лифт медленно едет вниз. Руки сами передёргивают затвор. Вопли людей смешиваются с шумом крови в ушах, растворяя в диком гвалте шипение рации. Все пятеро переглядываются, ища поддержки во взглядах друг друга. Напрягаются, вскинув оружие.
И двери лифта разверзлись в АД.»
Проследив за расширенным взглядом Михалыча, Петро смачно выругался и дёрнул того за рукав.
– Б-бежать надо… шибче? – но старый вояка завис в калейдоскопе страшных воспоминаний, застыл каменной глыбой, а в голове всё быстрее вертелись колёсики – старые, ржавые и до боли знакомые.
Военный всегда остаётся военным, даже выйдя на пенсию. Вот и сейчас первый шок отступил, и вместо того, чтобы послушать приятеля, Михалыч припустил к недострою. «Врёшь, не возьмёшь!» – заходили желваки на скулах уже не старого алкаша, а стремительного отважного воина.
Немного помявшись, за ним поспешил и Петро.
– Вот те раз, – бормотал здоровяк, борясь с собственным страхом. Волосы на затылке его шевелились, а в животе разбухал комок льда. – Как же так-то, Михалыч? Как так? – хрипел он, сбиваясь с дыхания, но шаг не сбавлял, а навстречу им ковылял из адского чрева подвала, скаля зубастую пасть, гниющий труп Сявы.
Патрульные не метались в панике, как могло показаться вначале, а грамотно выстроили заслон своими телами, не позволяя ни одной мелкой твари проскочить мимо них. Оглушительно ревели автоматы, разрывая в клочья серые тушки. Те едва успевали вывалиться из черноты, как падали замертво смердящими, истекающими жёлтой слизью обрубками.
– Код красный! Код красный! У нас прорыв! Как слышно? – бешено орал в рацию один из патрульных.
– Эх, вояки! – подскочил к связному Михалыч, вырывая из рук у того автомат. – А ну, дай сюды пукалку! Иди подмогу зови, а не бельмами хлопай! Понабрали тут, понимаешь. Петро, ты где? – выцепил взглядом он запыхавшегося здоровяка. – Хватай чё-нить, круши супостатов! – и с дикими воплями вскинул калаш.
Непонятно как, но Сява сумел избежать пуль патрульных, да и тем было не до него. Четверо взмыленных раскрасневшихся парней, оставив страх на потом, яростно косили серую массу.
Петро вздрогнул, когда громкая очередь у самых ушей заставила его испуганно сжаться. Он едва не обмочился от ужаса, почувствовав, как корявые, покрытые серым грибком длинные пальцы уцепили его олимпийку и дёрнули на себя. Сява, а точнее то, что было когда-то безобидным лысеющим собутыльником, злобно клацнуло мощными челюстями у самого носа ошалевшего приятеля и в радостном предвкушении раззявило пасть. Кусок серой кожи в желтеющей слизи сполз со щеки, обнажив щебёнку кошмарных зубов. Петро судорожно сглотнул, пытаясь протолкнуть в горло колючий ком и отводя взгляд от нелепого чудища. Кривя рот, он неловко махал руками, изо всех сил стараясь вырваться из капкана зловонного мертвяка, а желудок, казалось, вот-вот вывернется наизнанку. Тут-то он и вздрогнул, почувствовав, как горячими брызгами окропило лицо, а в ушах зашумело от близкого залпа. Голова Сявы лопнула, будто чудовищный мыльный пузырь, раскидав по округе зловонное месиво.
– Возьми себя в руки, боец, – хлопнул обескураженного Петро по плечу пробегавший мимо Михалыч. Ствол автомата дымился в привычном захвате, а кровь вновь кипела и жаждала битвы. Старый вояка, так небрежно отброшенный на задворки бытия безжалостной системой, вновь был в строю. Мышцы налились силой, алкоголь напрочь выжег адреналин, а в голове стало кристально ясно и чисто. На губах новоявленного Рэмбо засияла счастливая лыба. Сходу ввалившись в самую гущу локальной войны, он с жаром давил на гашетку.
Серые карлики упрямо рвались в город, но подоспевшая вовремя помощь не позволила заразе и на этот раз вырваться. Гудящее пламя яростно пожирало уродливые огрызки ещё шевелящихся тел, испепеляя их в прах, сминая тяжелыми солдатскими берцами.
За стеной шквального зарева чистильщики не увидели, как две худые фигурки бывших подростков, спасаясь от неминуемого уничтожения, торопливо нырнули в распахнутый люк, а замешкавшийся третий вспыхнул шипящим столбом и истаял бурлящей воняющей жижей.
Неповоротливые фигуры в мешковатых костюмах биологической защиты скрылись за ними в бетонной глотке глубокого лаза, и ещё долго доносился оттуда басовитый гул пламени и звонкое хлопанье лопающегося стекла.
Он лежал, разметавшись на склизком асфальте, а на искусанных губах его ещё блуждала улыбка. Покрытое потом и кровью расхристанное тело стремительно покрывалось серым налётом.
– Михалыч, ты это… чего? – недоверчиво косился на него Петро, тихонечко отступая.
Грубо оттолкнув здоровяка, побитого героя окружили хмурые солдаты.
– Всё нормально, – прохрипел тот, провожая мутнеющим взглядом бывшего собутыльника. – Как мы им дали, ух! – лёгкие скрутил спазм, и Михалыч закашлялся. Военные совсем оттеснили Петро, не позволив тому и глазом моргнуть. Здоровяк отчего-то поморщился, на глаза навернулись слёзы.
– Михалыч? – дёрнулся он было назад, но на пути встал угрюмый солдат. – Вот и повоевали, – всхлипнул Петро, когда из-за ощетинившегося оружием оцепления раздался громкий хлопок. – Эх, Михалыч, говорил же, надо бежать, так нет… – побрёл Петро прочь, утирая тыльной стороной дрожащей ладони солёные капли непрошенной влаги.
***
А со всех сторон периметр окружали военные.
Такие прорывы уже случались в скрытом от мира научном режимном объекте, и, справедливо было предположить, не раз произойдут снова. Локальную вспышку, как обычно, погасят.
Недаром Североуральск-19 – обособленный, надёжно сокрытый в таёжной глуши, окружённый болотными топями город был населён непризнанными гениями, в чьей крови непрестанно бурлит сумасшедший огонь безумных открытий.
Часть 2
12 летназад
Пять человек в грязно-жёлтых костюмах биологической защиты вывалились из подвала недостроенной высотки. Побросав ещё дымящиеся огнемёты, они лихорадочно стаскивали с себя густо заляпанные вязкой субстанцией комбинезоны и с вытаращенными глазами кидались в приземистую палатку, под толстые струи воды тут же развёрнутого рукава с обеззараживающей жидкостью. А позади голодное пламя из огнемётов подоспевших солдат уже жадно пожирало склизкие кучки зараженной одежды. Однако бойцов это уже ничуть не интересовало. С видом побитых собак они тупо пялились перед собой, едва шевеля губами. Нет, вода не была настолько холодной, скорее, слегка отрезвляющей. Однако на улице не май месяц, и зубы всех пятерых отчаянно отбивали незамысловатый мотив. А отрешённые выражения бледных лиц заставляли начальство озабоченно хмуриться.
– Михалыч! Доклад! Немедленно! – гаркнул седовласый вояка с генеральскими звёздами на плечах.
– Есть, товарищ генерал! – вытянув в струнку сухопарое тело, отозвался один из купальщиков. Глаза его вспыхнули сталью, и, энергично замахав руками, он волчком завертелся под тугими прохладными струями.
Небольшой пятачок у старого недостроя сегодня прямо кишел важными шишками.
В мгновение ока здесь был развёрнут мобильный командный пункт, едва только тишину улицы разорвал пронзительный вой сирены.
Поджарый, уже немолодой военный, выбравшись из-под тугих струй, задумчиво почесал затылок и, сузив глаза, внимательным взглядом окинул своих парней.
Четверо коротко стриженных, совсем ещё желторотых юнцов, дрожащими руками пытались одеться. Раз за разом неловко спотыкаясь, они топтались на месте, неуклюже тыча трясущимися руками то мимо рукава непослушной в онемевших пальцах рубахи, то мимо штанины форменных брюк. Цокнув языком, Михалыч озабоченно покачал головой и, растеревшись до красноты казённым полотенцем, привычным движением подкрутил пышный ус.
Сиротливые остатки его отважного взвода – совсем ещё мальчишки с открытыми лицами. Сейчас они выглядели… нет, не испуганными, а скорее, обманутыми и обиженными.
– Как же так, командир? Как? – пролепетал ближайший бугай, жалобно заглядывая тому в глаза и пытаясь попасть в узкую петельку сверкающей пуговицей.
Михалыч успокаивающе похлопал его по плечу, впрочем, так и не найдя нужных слов.
– Командир, – подскочил к нему худощавый солдат, взмахом руки указывая на подвал. – Это то? То самое? – щёки его пошли красными пятнам, а в глазах лихорадочно засияли пытливые звёзды.
– Не знаю, Вильнёв, – заколебался Михалыч, а стальной взгляд невольно дал слабину. Знал он! Конечно же, знал! А если не знал, то догадывался, несомненно. И сейчас, пытаясь увильнуть от ненужных вопросов, он строго сдвинул брови и отрывисто гаркнул:
– Отставить вопросы, боец!
На что тот побледнел и потупил настойчивый взор.
– Есть отставить, капитан! – и, пригладив трясущейся пятернёй короткий чернеющий ёжик, еле слышно добавил: – А только ты не хуже меня понимаешь, отец, что это мы… Наша вина… Это мы их там всех… Мы… – губы солдата дрогнули, опущенный взгляд заблестел, и, слабо всхлипнув, он, крутанувшись на пятках и не дожидаясь реакции командира, пошёл прочь.
Михалыч не стал его останавливать и, хмуро насупив брови, угрюмо смотрел сыну вслед.
***
Вильнёв Михаил Михайлович – поджарый, уже перешагнувший своё 45-летие капитан. Военный до мозга костей, он встревоженным взглядом следил за парнишкой.
Его сын, его гордость и всё, что осталось от некогда прекрасной, нежно любимой и рано почившей жены.
Максимка с детства был хворый, щупленький и неприспособленный к суровым реалиям закрытого города.
Североуральск-19, спрятанный от всего мира уральской тайгой – уединённый, самодостаточный объект.
Довольно-таки прилично развитая инфраструктура за высокой бетонкой, увитой колючей проволокой, позволяла местному населению вполне комфортабельно существовать в своём ограниченном мире и даже создавать семьи и растить детей.
Свежее дыхание близкой тайги и суровый уральский климат сызмальства закаляли каждое поколение, взращивая в горячих сердечках любовь и преданность к единственному и нерушимому, изолированному от всего мира родовому гнезду.
Да только вот Максимка, увы, не такой. Ещё при живой мамке он был счастливым, весёлым мальчишкой, а как померла, так словно утянула ребёнка с собой. Сынишка, казалось, угас, сник совсем. Будто покинула мальчика жажда движения, вкус к жизни. Бесцветным угрюмым ростком дотянул он до восемнадцати, а там и призыв. Все свои связи мобилизовал тогда хмурый отец и всё-таки добился того, чтобы сын служил срочку под его бдительным оком.
Разве мог заботливый родитель тогда знать, какой ужасный сюрприз готовит его роте судьба.
Глава 5
Месяцназад
– Рота, подъём! В полной выкладке на выход!
– Что…
– Опять?
– Да задолбали эти учения! – разноголосый недовольный ропот заглушил шелест одежд и торопливое шарканье ног.
– Митрохин, ну что опять-то? Куда марш-бросок? – недовольно скривился черноволосый бугай. Мартынову осталось служить всего месяц, а потом на гражданку. Он, конечно же, как и все, останется по контракту, но уже совсем на других, более мягких условиях. – Дядюшку дембеля, сержант, грех подымать, – подавил он зевок, обращаясь к горластому парню.
Тот лишь угрюмо дёрнул плечом.
– Мне-то что? Все вопросы к Вильнёву.
– Вильнёв! – рявкнул Мартынов и уцепил за рукав щуплого парня. – Чего там опять?
– Да мне почём знать? – удивился солдатик, округлив изумлённо глаза. Тот поморщился и отпустил его. Парень и вправду выглядел таким же растерянным, как и все.
***
Чуть больше полсотни взъерошенных срочников выстроились на плацу. Стараясь придать лицам серьёзность, они то и дело косились в сторону, а в глазах мельтешила тревога.
– Равняйсь! Смирно! Товарищ капитан, по вашему приказу рота поднята в полном составе! Разрешите стать в строй?
– Хорошо, лейтенант, разрешаю, – Михалыч привычным движением крутанул ус и, стянув с головы фуражку, вытер испарину с высокого лба.
– Товарищи! Бойцы! Сынки! – хриплым голосом заговорил он. – Сегодня Родина доверила именно нам сверхважное задание. Как вы уже успели заметить, – широким жестом руки он указал туда, куда и так невольно косили глаза всех солдат. Багряное зарево разукрасило горизонт в кровавые цвета. Где-то за кордоном бушевал пожар, только вот странно как-то – без дыма и треска сминаемых сучьев. – Все вы видите последствия падения коварного разведчика. Враг никогда не дремлет. И пока мы тут с вами сопим в тёплых кроватках, он облетает тайгу в поисках города! Но и наши пограничные ПВО не смыкают глаз. Вражеский разведчик был сбит недалеко от Угутки, и именно нашей роте был дан приказ прочесать местность от города до места падения самолёта. Первый взвод пойдёт лично со мной, второй – под командованием лейтенанта Петренко, третий поведёт лейтенант Яровой. Рота, вольно! Лейтенанты, ко мне! – уже зычным басом скомандовал капитан и, крутанувшись на пятках, пошёл к себе.
Следом за ним метнулись и двое бойцов. Остальные расходиться не торопились, а уставились на красные всполохи, рвущие на клочки чёрный бархат ночного неба.
***
Не прошло и получаса, как все три вооружённые до зубов группы выдвинулись разными тропами к берегам быстроводной Угутки.
Первой на место падения прибыла третья группа.
– Птенец, Птенец! Вызывает Щегол! Как меня слышно?
– Щегол, я Птенец, слышу тебя хорошо.
– Товарищ капитан, докладывает лейтенант Яровой. Группа под моим командованием благополучно достигла места падения. Ох, бль… Что это? Всем назад! Не стрелять! – рация взорвалась треском помех, сквозь которые прорывались дикие крики и стрёкот стрельбы.
Лицо капитана покрылось алыми пятнами и, смахнув со лба крупные капли пота, он сорвался с места нервной трусцой. Ошарашенные докладом третьей группы бойцы первого взвода молчаливыми тенями понеслись вслед за ним.
– Птенец, я Вьюрок! Как меня слышно? Птенец, не слышу вас! Капитан, на связи Вьюрок. Вторая группа на подходе к цели. Слышим крики и стрельбу. Жду ваших указаний! – сквозь свистящую трескотню вновь ожила рация голосом лейтенанта Петренко.
– Вьюрок! Лейтенант, что у вас за помехи? Пропадаешь. Мы уже близко! Приказываю рассредоточиться по местности и осмотреться. В бой не вступать! Повторяю, не вступать! В кого, чёрт возьми, они там стреляют?
– Есть, капитан! Осмотреться.
– И, Паша…
– Да, Михалыч…
– Будь осторожен!
– Есть быть осторожным! – радостно рявкнула рация, и голос Петренко проглотил сплошной треск.
– Откуда помехи в тайге? – прошептал капитан, тревожно оглядываясь на бойцов.
На хмурых лицах застыла растерянность. Михалыч и сам мало что понимал в происходящем, однако его желторотики были в опасности. Тщетно пытаясь унять в голосе дрожь, он пробежал взглядом бойцов.
– Держать дистанцию! Вперёд никому не лезть! Всем соблюдать режим тишины!
«Есть», тихим шелестом прокатилось по шеренге угрюмых солдат. На юные светлые лица набежала тень страха. Он ещё не овладел мальчишками полностью, но уже сжимал ледяными когтями бешено колотящиеся сердца.
Такая родная и всегда приветливая тайга сейчас открылась им с совсем другой стороны. Ели злобно щетинились крошечными пиками на пышных лапах, а грозные кедры, гоняя в ветвях резкий ветер, надрывно скрипели, казалось, сердито шепча. Вечнозелёные можжевеловые заросли нервно подрагивали, провожая шеренгу притихших бойцов лёгкими взмахами, будто прощаясь и благословляя тех на ратные подвиги. И ни единого живого звука вокруг. Потревоженные пожаром ночные обитатели либо попрятались в свои глубокие норы, либо в спешке покинули страшное место.
