скачать книгу бесплатно
* * *
– Раз, два, три – лови!
Мяч летит через перекладину турника, Юля широко расставляет руки, пытается его поймать. Опять неудача! Мяч отскакивает от ее плеча, катится в траву. Я смотрю, как она, неуклюже передвигаясь, идет, нагибается, шарит рукой в траве. Мяч зеленый, и трава зеленая, найти его Юле не так-то просто. Я терпеливо жду, но не помогаю: она должна справиться сама.
Этот мяч я купила в универмаге специально для нее. Мне больше понравился красный, но зеленый благотворно влияет на психику, и я выбрала этот.
Нашла. Подняла. Идет ко мне, несет мяч, прижав его к животу, как женщина, купившая арбуз, – бережно и торжественно. И улыбается, улыбается…
– Ди-на, – произносит она с натугой и протягивает мне мяч.
Это не слово она сказала, а целое предложение, в переводе на общечеловеческий означающее: Дина, на. И даже больше: Дина, на мяч, возьми его, и будем играть дальше, я еще не устала, мне очень нравится эта замечательная игра, у меня пока еще не все получается, но ведь это же ничего, правда?
Ничего, конечно, ничего. Я принимаю у нее мяч, Юля становится на свое место, широко расставляет руки, ждет.
– Раз, два, три – лови!
Повторяется все сначала. Она еще ни разу не сумела его поймать, хотя мы играем каждый день почти уже месяц.
– Раз, два, три…
Мяч нагрелся на солнце и остро пахнет резиной. Я всегда ненавидела все игры с мячом, но эту придумала сама – для Юли, и она мне нравится.
Юля улыбается.
Я бросаю ей мяч. Когда-нибудь она его все-таки поймает. У нее такие большие, почти мужские руки – ну разве трудно такими поймать мяч? Ей трудно, очень трудно. Но Юля старается, внимательно следит за тем, как летит мяч, напряженно морщит лоб, вытягивает губы трубочкой. Пот течет по лицу. Ей, должно быть, очень жарко в куртке, но предлагать раздеться бессмысленно – она ни за что ее не снимет.
– Ди-на.
Я смотрю на часы – два. С минуты на минуту появится Димка, практика в школе у них до половины второго.
– Нет, Юля, хватит. Пойдем на крышу.
Нужно скорей уходить, Димка не должен видеть нас вместе.
– Кры-ша!
Юля широко разевает рот, издает звуки, в переводе на общечеловеческий означающие смех. И даже больше: радость, да нет, настоящее счастье. Крыша – любимое Юлино место. Не знаю, помнит ли она еще, что это место придумала для нее я? Вряд ли.
А вообще-то, я не для Юли, то есть не для ее радости придумала крышу, а для того, чтобы прятаться там от Димки. В первый раз я затащила ее туда с большим трудом: она боялась и не хотела идти в незнакомое место, и ей очень трудно было забраться по железной лестнице наверх – она страшно неповоротливая, хоть и очень сильная. Но когда мы наконец преодолели все препятствия и забрались, Юле очень понравилось. Она стояла, выпрямившись и нисколько не боясь, почти на самом краю (это было совершенно безопасно, там высокий бордюр, да и я следила за ней внимательно), смотрела вниз, на наш двор и улыбалась.
Я тоже люблю бывать на крыше. Мне нравится запах нагретого гудрона, солнце, горячее-горячее, совсем не такое, как на земле. А главное, здесь можно не опасаться, что Димка нас обнаружит.
– Ди!
Юля потянула меня за руку – получилось очень сильно и резко. Мяч выпал и укатился далеко в кусты, она пошла за ним, косолапо переступая ногами. Помочь ей искать? Димка вот-вот появится, нужно торопиться.
Я подбегаю к кустам, опережая Юлю. Она останавливается, дальше не идет, перекладывая ответственность за поиски на меня.
Мяч закатился в самую гущу, здесь ей все равно бы ни за что его не найти. Я вылезаю из кустов и думаю: не оставить ли его здесь на время, пока мы на крыше, – забираться по шаткой железной лестнице с мячом и Юлей ужасно неудобно. Но как ей все это объяснить?
– Юля, давай мячик положим сюда, а потом заберем.
Стоит, смотрит на меня, улыбается. Поняла или нет?
Беру ее за руку, веду к подъезду. Сначала идет послушно, затем начинает с беспокойством оглядываться, а потом вообще останавливается.
– Мяч! – Показывает рукой на кусты.
– Мы его заберем. Когда с крыши вернемся. Пойдем.
– Мяч!
Нет, без мяча никуда она не пойдет. Что же делать? Занести его к ней домой? Очень не хочется туда заходить – дома Юлина мама, эта неприятная серая скелетообразная женщина. Она всегда дома, ни на работу, никуда вообще не ходит. Я ее немного побаиваюсь. Не потому, что она может мне что-то сделать, просто как-то не по себе становится, когда ее вижу. Наверное, ее нужно жалеть – из-за Юли. А еще из-за мужа. Каждый вечер, как только он приходит с работы домой, из их квартиры слышатся страшные крики и грохот. Скандалит он почти до глубокой ночи, пока не напивается и не засыпает. Очень тяжело живется Юлиной маме, но мне ее совсем не жалко, не знаю даже почему.
Но что же делать с этим чертовым мячом? К нам его тоже нельзя, Димка найдет, начнет расспрашивать, что да почему. Да и Юля не согласится у меня его оставить.
Попытаюсь ее уговорить оставить мяч здесь.
– Юля, нам с мячиком не подняться на крышу, надо оставить его здесь.
– Мяч!
– Понимаешь, нужно выбирать: или мяч, или крыша. Ты ведь хочешь на крышу?
– Кры-ша!
– Вот видишь! Мы мячик оставим в кустах, его никто не возьмет. Посмотри, его совсем не видно. Мячик пока полежит здесь, а потом мы его заберем. Пойдем! – Я беру ее за руку, отвожу от кустов. Вроде идет, не сопротивляется.
Мы поднимаемся по лестнице – Юля жутко топает, у нее на ногах тяжелые мужские ботинки – и оказываемся у подножия нашего Эвереста. Теперь предстоит самое сложное. Я много раз объясняла Юле, как нужно залезать на чердак, но она совершенно не в состоянии ничего запомнить. Придется начинать все сначала.
– Смотри, Юля, это совсем не трудно. Здесь всего восемь перекладин. Вот так подтягиваешься на руках и оказываешься на первой, перехватываешь руками и поднимаешься на вторую.
Юля хватается за нижнюю перекладину и повисает, поджав ноги. Начинает раскачиваться, как на турнике, – ей нравится раскачиваться – и совершенно забывает о цели нашего пути.
– Нет, Юля, не так. Нужно подтянуться.
Если бы я могла ее подсадить! Дело пошло бы значительно быстрее.
– Крыша, Юля! Ты ведь хочешь на крышу?
– Кры-ша! – Юля перестает раскачиваться, улыбается, пытается подтянуться. После нескольких неудачных попыток у нее наконец получается.
И вот мы наверху. Сначала подходим к краю и смотрим на наш двор – это уже ритуал. Я держу ее за руку, на всякий случай. Потом садимся на корточки возле вентиляционной трубы, и начинается то, зачем, собственно, мы сюда с таким трудом забрались. Или, скорее, зачем я ее сюда подняла. Зачем я вообще ее сюда поднимаю. Мы разговариваем. Разговариваем о смерти. То есть я говорю, а она… Я даже не знаю, слышит Юля меня или нет, и очень сомневаюсь, что, если слышит, понимает. Я рассказываю ей то, что рассказывала мне мама: о трех неудавшихся самоубийствах, о присутствии на собственных похоронах… но только в этих рассказах главным действующим лицом являюсь я. Мы переживаем мою смерть вместе с Юлей. Она сидит на корточках рядом со мной и улыбается.
Когда затекают ноги, мы вытягиваем их, садимся прямо на пол крыши и делаем перерыв. Я даю Юле конфету – больше всего ей нравится «Райская пенка». Она ест, а я смотрю на нее. Потом вытираю ей рот и руки носовым платком и жду, что она скажет. Мне очень хотелось бы, чтобы в ней пробудилась хоть капля разума, хоть какое-нибудь понимание. Я очень хочу, чтобы она хоть раз сказала: «Дина умрет» и заплакала. Но она только улыбается.
Я продолжаю рассказывать. У меня в запасе еще час – до того, как Димка не начнет беспокоиться, – и еще одна конфета.
Моя новая попытка опять не увенчалась успехом – Юля доела конфету, засмеялась:
– Ах!
Ах – значит, вкусно, хорошо, счастливо, спасибо тебе, Динка, я так люблю конфеты, особенно эти, «Райская пенка». И все. И больше ничего. Она не понимает, не может понять, о чем я ей рассказываю, смерть для нее совсем ничего не значит.
А если повезти ее на кладбище, на мамину могилу? Может, тогда она что-то поймет, почувствует? На кладбище вообще хорошо, мне нравится гулять по кладбищу. Юле тоже должно понравиться. Как бы это устроить?
Димка в школу на практику уходит к девяти, Юля во двор выходит еще раньше. Можно вполне успеть съездить до его возвращения. Только вот неизвестно, как она отнесется к транспорту.
– Юля, хочешь, мы завтра поедем на автобусе, далеко-далеко, в одно очень хорошее место? Там еще лучше, чем здесь, на крыше.
– Кры-ша!
Сидит, перемазанная шоколадом, улыбается.
– Это лучше. Лучше, чем крыша, лучше, чем мяч.
– Мяч!
Улыбка сползает с лица, Юля беспокойно озирается.
– Мяч! Ди-на! Мяч!
Вспомнила, что мы оставили его в кустах, любимую вещь, самую ценную, после крыши и после меня.
– Ладно, пойдем.
– Мяч!
– Мы найдем его, не бойся, ничего с ним не сделалось.
Юля поднимается и бежит к люку так быстро, что я еле успеваю взять ее за руку. Мы спускаемся вниз – это намного проще, чем подниматься. Выходим во двор. Я смотрю на наши окна – Димки не видно, значит, безопасно. Достаю из кустов мяч, подаю его Юле.
– Вот твой мяч. Ты поиграй теперь сама, а мне надо домой. Я приду завтра, и мы поедем с тобой на автобусе.
* * *
На кладбище мы не поехали. Из-за Димки. Он все- таки меня выследил. Он следил, оказывается, за мной уже несколько дней. С понедельника. Их тогда отпустили пораньше, и Димка видел меня во дворе вместе с Юлей. Но не подошел, а стал наблюдать: стоял у окна в подъезде на первом этаже и смотрел, как мы играем в мяч. И как раз в тот момент Юлиной маме приспичило выносить мусор. Она увидела Димку, подошла к нему и начала расточать благодарности в мой адрес за то, что я вожусь с ее дочерью:
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
