скачать книгу бесплатно
– Наши общие дела. Или ты не хочешь знать, кто грохнул Зимнего?
23 октября 1999 года, суббота, 13-00, Москва.
– Я надеюсь, что это того стоило, – сухо заметил Михаил, откладывая в сторону листки бумаги после того, как трижды перечитал их.
– Что вы имеете ввиду, Миша? – холодно спросил Виктор Николаевич. Все время, пока Михаил читал, Виктор Николаевич спокойно рассматривал его. Молча. И это несколько нервировало Михаила.
– Я надеюсь, что то, как я блестяще исполнил роль зарвавшегося мальчишки, принесло какую-нибудь пользу лично вам, или хоть кому-нибудь.
– Принесло. Вам, например, Миша. Вы отчего-то совершенно забыли о командном методе соревнований. Что за привычка выступать вне зачета?
– Я должен это понимать как пролог к разговору об отставке?
– Отнюдь. На меня и на еще некоторых людей ваши действия произвели очень сильное впечатление. Умудриться создать свою собственную организацию, да не просто организацию, а организацию международную… Блестяще! И эффективную, заметьте. Особенно нас покорил ваш метод самофинансирования. Просто шедевр, – Виктор Николаевич несколько раз бесшумно хлопнул рукой о руку. – Примите эти овации как знак моего искреннего восхищения. А теперь от лирики к делу.
Михаил невесело усмехнулся.
– Не нужно так расстраиваться, Михаил. На самом деле я вас заподозрил почти сразу после окончания той самой операции в девяносто пятом. Слишком уж кстати подвернулась та ваша промашка для того, чтобы вы не смогли занять место моего зама. Вы не захотели терять самостоятельность?
Михаил снова улыбнулся.
– Вы тогда меня очень огорчили, Михаил. Я тогда даже на минуту поверил, что вы способны так ошибаться, настолько позволить гуманизму искалечить вашу карьеру.
После выхода в свет той книги я действительно серьезно рассматривал возможность вашей полной отставки. И, кстати, было у меня сильное желание разобраться с вашим протеже. Но вы все очень аккуратно организовали. Все так обставили, что разбираться с ним выходило слишком накладно и для нас, и для украинской стороны. И было принято решение сделать вид, что ничего особенного не произошло, что утечка информации если и имела место, то не очень существенная.
А вас, в качестве наказания, на целых три года отправили на оперативную работу. Чего вы и добивались. Так?
– Так.
– Одновременно с этим, или почти одновременно, некоторые из ваших украинских коллег, и не только украинских, произвели подобные же демарши в своих структурах. С теми же результатами. Со мной, кстати, консультировались и по поводу вашего журналиста. И согласились с моим решением его не трогать. Как видите, и нам не чужд гуманизм.
– Если его нарушение вам обойдется слишком дорого.
– Это естественно. Я все время ожидал, когда вы, наконец, проявите себя. Ожидал, ожидал, и, наконец, дождался.
– Мы строили, строили и, наконец, построили! – продекламировал Михаил.
– Именно. И вот что я вам в результате скажу, Миша. Для решения нестандартных задач нужны нестандартные методы и нестандартные инструменты. Ни я и никто другой, по моим сведениям, не ставил себе задачей отследить всю вашу организацию и вычислить всех ее членов. По вполне понятным причинам мы даже не сможем устраивать чистку наших рядов, как в тридцать седьмом. Я ставлю условие. Вы должны продемонстрировать свою эффективность в «Армагеддоне», и я лично выступлю в вашу поддержку.
Если вы не справитесь, Миша, то и здесь, и в Украине, пройдет цепочка увольнений, выходов в отставку, а в некоторых случаях – несчастных случаев и самоубийств.
– Веселая перспектива.
– Очень. Но честная, что в наше веселое время уже само по себе большое достижение. Просто гигантское.
– Почему возник этот разговор именно сегодня? Или секрет?
– Никаких секретов.
– Почти никаких, – поправил Михаил.
– Почти никаких, – согласился Виктор Николаевич.
– Так что же случилось?
– Мы этой ночью провели нечто вроде командно-штабных учений. И пришли к неутешительному выводу, что не готовы к «Армагеддону». Приблизительно об этом же думали вы, когда решили создавать свою организацию. Так?
– Приблизительно.
– Я не буду демонстрировать вам досье на очень многие ключевые фигуры в правительстве, армии и в нашей собственной структуре. Они уязвимы. Уязвимы настолько, что достаточно только чуть надавить на них, чтобы заставить работать на кого угодно.
– Некоторые из них это уже пробовали, – заметил Михаил.
– Или пробуют сейчас. И мы стоим перед очень грустным выводом, – Виктор Николаевич подождал немного вопроса от Михаила, потом тяжело вздохнул и продолжил, – не исключено, что кто-то почти на самом верху уже получил предложение о сотрудничестве. И любая информация будет немедленно уходить к Врагу. Таким образом, мы проиграем в самом начале. Вот почему наш разговор произошел именно сегодня.
– Или грудь в крестах…
– Или голова в кустах, – Виктор Николаевич взял отложенную Михаилом стопку бумаг, аккуратно вытащил из бумаги скрепку и сунул листки машину для уничтожения документов. – Вот такие пироги, Миша.
– Я могу действовать…
– Как вам будет угодно. Учтите, если вы слишком плотно подойдете к Врагу, по вам ударят уже с нашей стороны.
– Могут ударить…
– Ударят, Миша, ударят. И самое грустное будет в том, что и я приму в этом участие. Скажу даже больше, вы и ваша организация будете объявлена союзником Врага, и на вас будет повешена ответственность за саботаж. Если вы проиграете.
– Сколько человек знает о нашем разговоре?
– Трое.
– Вы, Игорь Петрович и?..
– Не ваше дело, Миша. Нужно хотя бы во время таких неприятных разговоров сохранять иллюзию субординации.
– Хотите честно, Виктор Николаевич?
– Не хочу, тем более честность – не ваш конек. Как, собственно, и не мой.
– Ладно, пусть с той долей честности, которую мы можем себе позволить. После таких разговоров как этот, субординация и дисциплина совершенно уходят из отношений. Штрафные батальоны не пели патриотических песен и в атаку ходили с матом, а не с криком «За Родину».
– Мне очень жаль, Миша, но свой батальон вы поведете именно за Родину, хоть и без крика.
– Давно не писал я слова «Родина» с большой буквы, – сказал Михаил.
– Цитата?
– Из ненаписанного. Какие будут распоряжения?
– Приступайте, Михаил и, поскольку вам понадобится свобода действий, езжайте немедленно на Украину…
– В Украину. Они очень обижаются, когда кто-то норовит приехать «на» а не «в».
– Езжайте в Украину, там, кстати завтра утром предстоит задержание груза с оружием из Белгорода от вашего торговца. Место вашего постоянного официального обитания – старая база возле границы.
Вот там и расследуйте цепочку поставок, заказчиков и тому подобное. Ведь именно этого от нас ждет Враг. А мы будем здесь активно изображать идиотов, тянуть лямку и обезвреживать «кротов», реальных и потенциальных. Время от времени я буду вызвать вас для совещаний. Ваша задача искать источник угрозы. А наша – пресекать и предотвращать. Счастливого пути!
– Скатертью дорога. В таких случаях говорят – скатертью дорога.
Виктор Николаевич встал, протянул руку:
– Удачи вам, Миша.
23 октября 1999 года, суббота, 11-15 по местному времени, Будапешт.
Общий язык с Горбачом удалось установить почти сразу. Горбач, во-первых, не хотел ссориться с местными властями, во-вторых, не хотел ссориться с родными спецслужбами, в-третьих, не хотел уйти вслед за Зимним.
Установить, кто и зачем отправил Зимнего на тот свет, было важно и для Сергея, и для Штефана, и для Горбача.
Установив общность интересов, высокие соглашающиеся стороны решили не откладывать дел в долгий ящик и начать свое сотрудничество с допроса мадьяра, покушавшегося на Сергея. Прежде чем дать на это согласие, Штефан несколько минут беседовал с кем-то по сотовому телефону, потом кивнул – можно.
Пленный крепился недолго. Два звероподобных молодца, которых взял с собой в гараж Горбач, пристегнули мадьяра наручниками к водопроводной трубе и отошли в сторону.
Горбач подошел к нему и тихо что-то сказал. Мадьяр вздрогнул, быстро взглянул на Сергея и покачал головой. Горбач не стал настаивать, выпрямился и поманил пальцем одного из зверей. Тот подошел, дружески похлопал сидящего на полу по щеке и вынул из кармана брюк полиэтиленовый кулек.
Сергей отвернулся. Следом за ним отвернулся Штефан. Вытащил пачку сигарет, протянул Сергею. Сергей взял сигарету и, доста из кармана зажигалку, прикурил сам и дал прикурить Штефану.
За спиной послышалась какая-то возня, невнятные возгласы.
Потом опять заговорил Горбач. И снова шорох кулька и суета.
Что-то хрустнуло, раздался крик, быстро перешедший во всхлип. И пленный заговорил, громко и торопливо.
Штефан быстро обернулся, подошел к сидящему ближе. Сергей аккуратно загасил окурок и бросил его в мусорное ведро. Он не особенно высоко оценивал свои познания в мадьярском языке, а допрашиваемый говорил слишком быстро и невнятно.
Несколько раз его монолог перебили своими вопросами Штефан и Горбач. Бедняга ответил на все вопросы без запинки.
– Можно идти, – сказал Сергею Горбач, – тут все более-менее ясно. Их послал наш основной конкурент из местных, Иштван – Зверь. Зачем – парень не знает. О Зимнем узнал из утреннего выпуска новостей. Больше ничего не знает. Что дальше?
– Не знаю, – пожал плечами Сергей, когда они поднялись в бывший кабинет Зимнего.
Штефан промолчал.
– Прикажете ехать к Зверю? – поинтересовался Горбач, – так я приказа не исполню. То, что тебя хотели грохнуть – меня и моих ребят не касается. А имеет Зверь отношение к смерти Артема – не знаю. И пока не узнаю – с места не сдвинусь. И так, дай Бог, чтобы Зверь на меня не обиделся за этого, – Горбач ткнул пальцем в сторону гаража. – Пить будете?
– Не хочу, – Сергей покачал головой.
– Смотри… А ты? – Горбач посмотрел на Штефана.
– И я не хочу.
– Тогда я сам, – Горбач подошел к бару, налил себе водки. – Знаешь, что меня больше всего удивило, когда я в Венгрию приехал? Как они нашу сорокаградусную называют. Компот. У них своя по пятьдесят градусов.
Горбач выпил.
– А кто, по-твоему, мину Зимнему подложил?
– Кто-то из наших. Нашлась падла.
– Кто?
– Если бы я знал – уже на куски порвал бы. Кто-то из близких. Может даже кто-то из тех вон, – Горбач указал пальцем в окно и охнул, роняя стакан.
Сергей и Штефан одновременно посмотрели в окно. Все было по прежнему, пустая мокрая улица, их «вольво» напротив дома. И даже два охранника возле машины. Только охранники лежали. Один на спине, другой, согнувшись, на боку.
Горбач достал из-под пиджака пистолет, щелкнул затвором. Одновременно тоже самое проделал Штефан. Сергей немного растерянно посмотрел по сторонам – у него оружия не было.
– »Помпу» возьми за диваном, – приказал Горбач, и, держа под прицелом дверь, снял телефонную трубку с аппарата. – Не работает, блин.
Штефан переложил пистолет в левую руку, правой достал из кармана сотовый телефон, набрал номер и спокойно назвал несколько цифр.
– Через десять минут, – спрятав телефон, сказал Штефан Сергею.
– Это еще дожить нужно, – усмехнулся Горбач, – как думаете, это за мной или за вами?
– За нами всеми, – успокоил его Алексеев.
За дверью кабинета, в коридоре, что-то скрипнуло. Сергей прижался спиной к стене возле двери и поднял ружье стволом вверх.
Еще девять минут, подумал Сергей, глянув на часы. Целых девять минут.
Когда за дверью загрохотал автомат и полетели щепки, Сергей передернул затвор ружья и присел. Горбач усмехнулся и поднял пистолет, по-киношному взяв его двумя руками. Штефан левой рукой швырнул стул в окно.
Автомат в коридоре замолчал, раздался чей-то возглас. Потом в дыру, образовавшуюся на месте дверного замка, влетела граната. Сергей замер.
Штефан сделал два легких шага и пинком, как футбольный мяч, отправил гранату в окно, на улицу.
Через три секунды за окном рвануло.
Сергей, упав на бок, дважды выстрелил в дверь. Потом еще раз. Ружье, как оказалось, было заряжено картечью, и дверь просто вынесло в коридор. Над головой у Сергея несколько раз выстрелил пистолет Горбача, крикнул Штефан.
В коридоре что-то шевельнулось, и Сергей нажал на спуск. Крик. Потом грохот, будто кто-то опрокинул мебель.
Алексеев выкатился в коридор, и, заметив силуэт в конце коридора, выстрелил еще раз. Все, в ружье было только пять патронов.
В коридор вылетел Штефан, ударился плечом о стену, и, прежде чем остановился, успел выстрелить три раза. Сергей огляделся, но оружия на полу не было. Убитый лежал дальше по коридору.
Автоматная очередь со стороны лестницы прошла слишком высоко, со звоном разлетелся светильник под потолком. Следующая очередь прошла ниже. Штефан вскрикнул, его развернуло и бросило на пол.
