скачать книгу бесплатно
Художник рисует.
Алевтина. Юван, ты все перепутал: их было не пятнадцать, а пять. Один вообще был хромой – так что, считай, четыре с половиной.
Юван. Он, правда, хромал. Но я все равно тобой восхищаюсь.
Алевтина. А я тобой.
Юван. И горжусь.
Алевтина. А я – тобой.
Пыжова (подбегает к Люсе-Голливуд). Люся, гляди, какая любовь!
Голливуд (сонно). Где?
Пыжова. Там! Тут!..
Голливуд (сладко зевает). Ну, и какая?
Пыжова. А, Люся, большая! Огромная, Люся!
Тренер. Капитан, почему стоим?
Калинкина (не в силах оторваться от влюбленных). Это… девчонки… побежали…
Гандболистки нехотя заводят бег по кругу.
Художник (со счастливым лицом машет рукой Люсе-Голливуд). Это я! Это я!..
Голливуд (зевает, потягивается). Потренироваться, что ли…
Тренер. Неспортивно, команда, расхолаживаешь.
Голливуд зевает.
Просыпайся, вставай, кончай с этим… В руки себя, наконец!..
Голливуд (потягиваясь). Не-а…
Художник. Зачем заставлять, пусть живут, как желают!
Тренер. Опять эта бацилла эгоизма… (Алевтине.) А если бы они тебя покалечили? Те, пятеро?
Алевтина. Четыре с половиной.
Тренер. О чем ты думала, Алевтина? Там мужиков не нашлось? Через неделю соревнования – у нас ворота голые!
Алевтина. Мужики наркотой обожрались – чего!..
Тренер. А тебе, как всегда, больше всех надо?
Алевтина. А они бы его покалечили – что?
Тренер. А тебя? Думаешь только о себе! Каждый из вас думает только о себе!
Алевтина. Да не думала я, вы чего? Я как увидела, как они на Ювана, и я как поперла на них со всех ног!.. Вы же сами учили: как скорость врубил, как попер – и мы победили!..
Пыжова. Аля, молодец! Молодец!..
Юван (с чувством). Алевтина…
Алевтина (с ответным чувством). Юван…
Команда опять стоит на месте, команде интересно.
Художник (подбирается к Люсе). Кофе хотите?
Голливуд. Хочу.
Художник. У меня полный термос… (Торопится за кофе.)
Тренер (Ювану). А тебе как не стыдно? Тебя так в горах научили?
Алевтина (с угрозой). Не орите вы на него!
Тренер. А тебя я учил с умом и с расчетом!
Алевтина. А Юван? Они бы его укокошили!
Тренер. Пусть! А если б тебя?
Алевтина. А мне за Ювана не жалко.
Пыжова. Ой, Аля…
Юван. Я тоже за Алевтину жизнь отдам, если надо.
Пыжова. Ой-ой…
Тренер. А если не надо?
Художник (Люсе). Хотите мою жизнь?
Голливуд (морщится). Кофе холодный…
Художник. Остыл…
Тренер (Алевтине). Возьми себя в руки, завтра же будешь жалеть. Сними с себя это дурацкое платье!
Алевтина. Не сниму.
Пыжова. Как они любят друг друга… Разве любовь – это плохо?
Тренер. Плохо!
Художник. Любовь – прекрасно!..
Пыжова. Все говорят: любовь – хорошо…
Тренер. Знаешь, кто говорит? Кто только уже говорить может. А кто хоть немножечко соображает – тот знает: хорошо – пока хорошо, а потом опять плохо.
Художник. Не обязательно.
Тренер. Не лезьте, куда вас не просят.
Художник. Я только защищаю любовь.
Тренер. В ваши годы могли бы уже помолчать и защищать чего-то другое!
Художник. Сорок один!.. Мне мой дедушка как-то однажды рассказывал еще про своего дедушку, который всю свою жизнь, вот как вы, не верил в нее и впервые влюбился, когда ему было сто двадцать! У него во внуках уже имелся мой дедушка, а он сам, вдруг, вспыхнул, как нефть.
Калинкина. У нас в подъезде один стопятидесятилетний женился на стотридцатипятилетней. Чего, хорошо живут, еще все завидуют.
Художник. Вы тоже не застрахованы!
Тренер. Все уже было! Все было, все понял: ничего нет! И ты мне про то, как твой дедушка нефть добывал… Тридцать семь! Все великие гибли уже – я пока что живу. Не ради себя, ради команды. Ради общего дела. Только ради него стоит жить. Все остальное – там, типа, любовь, кровь, свекровь – для тех, кто ни на что уже больше не способен. (Алевтине.) Сними.
Алевтина. Не сниму.
Тренер. Соревнования, чувство ответственности!.. Двенадцать команд, по три игры в день, дикое напряжение сил, какая, к черту, любовь, ты подумай? Вратарь, сними платье и встань в строй!
Алевтина. Я встану, я в платье, а мне не мешает. Даже наоборот – еще лучше. У нас скоро загс, мне привыкнуть надо. Мне каждую вещь поносить, чтобы в ней классно выглядеть…
Пыжова. Ой, между прочим, мне тоже…
Тренер. Что – тоже?
Пыжова. Мне – поносить… Говорю, поносить… Я, как Аля, Гоген Петрович…
Тренер. Ну, давайте! Давайте! Все невестами вырядимся!
Алевтина. Ага!
Калинкина. А вы тоже… как этот…
Тренер. Все!
Пыжова (радостно). Женихом! Гоген Петрович, а вы – женихом!..
Кусакина. Х-ха, твоим!
Пыжова (смутившись). Почему только моим, не обязательно…
Калинкина. И на это, на как ее, олимпиаду…
Кусакина. С песнями, да ты…
Калинкина. На машинах, на свадебных…
Пыжова. Ой, что будет!.. А потом в газетах напишут: особенно сильно отличились спортсменки-гандболистки! Очень мощную изобрели форму одежду: белое свадебное платье и фату!
Кусакина. И белые тапочки!
Калинкина. Все пускай сходу сдаются!
Пыжова. Дуся, потрясно?
Калинкина. Прикольно.
Пыжова (тут же деловито прикидывает). Так, Аля платье купила – есть, хорошо; у меня еще с прошлого года в шкафу; у Люськи их – целых два, она замуж два раза хотела; Надюшка… (Дакашиной.) Надюша, ты свое прошлогоднее не продала?
Калинкина. Надюшка его на помойку закинула – я подобрала. Еще я подумала: ну да, такую форму одежды по помойкам!
Пыжова. Жалко, Надюша!..
Калинкина. А я сказала – не жалко?
Пыжова. Материал был хороший, не мнущийся.
Калинкина. Материал-то хороший – размер другой. На меня не полезло, теперь без дела лежит. Я свои габариты Лорке дала – она из Стамбула мне привезет.
Тренер (горестно). Из Стамбула…
Калинкина. У турков дешевле!
Кусакина. Еще такое приволокет, в котором хоронят в гробу!
Калинкина (нахмурившись). Я тогда саму ее в гроб… да еще поперек…
Кусакина (хохочет). Спасайся, кто может!
Калинкина. Белое для жизни – хорошо!..
Пыжова (мечтательно). В белом по жизни идти – красиво!..
Калинкина. Испачкается, если не снимать.
Пыжова. Нет, а такое, чтобы не пачкалось! Чтобы белое, и чтобы не пачкалось, и чтобы для всей жизни!..
