скачать книгу бесплатно
– Нет, не знал, – мотнул головой Песец. – Уже здесь понял. Когда мне сказали, что она не стала брать фамилию мужа и так и осталась нашей Рысей. Я был уверен, что эта стальная девка не откажется от нашего предложения ни при каких обстоятельствах. Но считал, что так нужно. Что так правильно. Солдат – всегда солдат, и точка! Горностаев бывших не бывает, поэтому то, что она больше не на службе, ничего не меняет. Она все равно выполнит любой приказ императора… – Он качнул головой. – Но сейчас вижу, что так неправильно. И так нельзя. Светка отдала все долги. С лихвой. Всем. Даже императору. Так что пусть перевернет эту страницу и будет счастлива в новой жизни. Тем более что парень у нее славный. Хлипенький, а тянется за ней изо всех сил, молодчага… Так что – совет им да любовь.
– То есть ты сам за нее все решил, – медленно проговорил Казимир.
– Да, – не стал спорить Песец. – Командиру часто приходится решать за своих ребят. Иногда вообще приходится решать, кому жить, а кому нет. И я сейчас, пользуясь своим правом командира, решаю так: бывший лейтенант имперской армии Светлана Рысь будет жить, долго и счастливо. А мы с тобой справимся сами.
– Ты же понимаешь, что она тебя возненавидит, когда узнает?
Родим пожал плечами.
– Ну, возненавидит. Случались в истории наших с ней отношений и такие моменты. Ничего страшного. Как-нибудь переживу еще раз.
– Надеюсь ты не рассчитываешь, что исполнить новую просьбу императора будет легче, чем две предыдущих? – нейтральным тоном уточнил Лось.
– Я же не наивный юноша, – криво усмехнулся Песец.
– В таком случае вдвоем нам будет очень сложно, – констатировал Витковский. – Надеюсь, это ты тоже понимаешь? Нам и втроем-то было непросто. Но вдвоем…
– Я понимаю, – равнодушно сказал Родим. – Справимся. Тем более что у нас ожидается пополнение…
– О чем это ты? – насторожился Казимир.
– Узнаешь. – Песец поставил пустой бокал на столик. – А сейчас нам лучше уйти не прощаясь. Потому что рано или поздно Светка нас тут отыщет, и выйдет гораздо хуже, чем если бы мы исчезли, не попрощавшись.
– Как скажешь, командир.
Родим не смог бы ответить даже самому себе, почему испытывает сейчас такую странную пустоту в груди. Он прилетел сюда совершенно спокойным, абсолютно уверенным, что держит ситуацию и собственные чувства под надежным контролем. Да, когда-то они со Светкой любили друг друга, любили до полубезумия, любили так, как не должны любить друг друга бойцы одной диверсионной команды – это слишком рискованно. И то, что после кровавого кошмара Дальнего Приюта эта любовь превратилась в огромную черную дыру с золой, прилипшей по краям, было встречено Пестрецовым со сдержанным пониманием. Они разбежались по галактике, стремясь оказаться как можно дальше друг от друга, с намерением никогда больше не встречаться. Потому что каждая встреча была бы для них мучительным напоминанием о том, что они пережили. Главная боль и главный позор состояли именно в том, что они пережили это, а не легли рядом с ребятами и девчонками из подразделения.
Но потом случился ответный удар на Талголе, когда они снова поверили в себя и снова смогли смотреть в зеркало без опасения, что оттуда затравленно взглянет Человек, Который Не Сумел. Светка постепенно стала приходить в себя и оттаивать…
Песец не торопил ее, понимая, что может вспугнуть любимую, едва-едва вернувшуюся к нормальной жизни. И, наверное, зря.
Потому что окончательно она оттаяла в объятиях Глама Саггети, роль любовницы которого ей приходилось исполнять согласно боевого задания.
Теперь уже поздно было что-то делать. Поздно было что-то делать уже на Талголе, перед командировкой в Аль-Сауди, когда стало ясно, что Рысь готова принять руку и сердце бывшего наследника разрушенной гангстерской империи. Родим давно смирился с ее выбором. Почему же ему теперь было так тоскливо и муторно?
Он не хотел сегодня подходить к Светке. Такое поведение, конечно, являлось свинством по отношению к ней, если не вообще трусостью. Она очень ждала Песца с Лосем, которые были единственными близкими людьми, оставшимися у нее от прежней жизни. Они сейчас обязаны были подойти к ней и поздравить с удачным замужеством. Но когда Песец представлял себе эту сцену, его начинало колотить. Много раз в своей жизни он таскал смерть за усы, много раз шел ва-банк, много раз смотрел в жерло вражеского плазмомета. Но заставить себя подойти к Светке и поздравить ее с самым счастливым днем в жизни он не мог. У него не оказалось на это душевных сил.
– Пошли, – хрипло сказал он Казимиру. – Здесь мы уже сделали всё, что могли. Завтра с утра вылетаем на Беовульф.
– К немцам? – уточнил Казимир.
– К немцам.
– Мы с ними вроде давно не ссорились.
– А мы и не собираемся ссориться. Скорее даже наоборот.
Утром следующего дня Лось и Песец сидели в баре пассажирского модуля, который должен был доставить их на орбиту для пересадки в транспорт, отправляющийся на Беовульф. Настроение у обоих было так себе, поэтому перед отправлением им непременно нужно было принять по маленькой. Для сугреву, как это когда-то называлось в России.
– Милейшая, почему не стартуем? – поинтересовался Родим у пробегавшей мимо стюардессы, когда стартовый отсчет, секунды которого отражались на большом табло на стене бара, внезапно был остановлен, а затем запущен заново.
– Все в порядке! Небольшая непредвиденная задержка!.. – прощебетала та. Однако ее, видимо, распирало от возмущенного желания озвучить горькую правду, потому что, воровато оглядевшись по сторонам, она наклонилась к пассажирам и понизила голос: – Представляете, жена нового мэра ломится на борт! Видимо, опоздала на регистрацию. Плохо команданте начинает свою карьеру градоначальника, ой плохо…
– Тебе стоило это предвидеть, – проговорил Лось в ответ на страдальческий взор Пестрецова. – Простите, любезнейшая! – обратился он к стюардессе. – Но ведь посадка уже закончена. Ее же не пустят на борт, правда?
– Боюсь, капитан предпочтет не связываться с мэром Тахомы…
– Неправильно это, – неодобрительно заметил Казимир, когда стюардесса побежала по своим делам. – В них все еще сидят дурные привычки тех времен, когда планетой управляли мафиозные кланы и против мэра никто даже пикнуть не смел. Команданте Саггети придется приложить немало усилий, чтобы это изжить. Чтобы окончание посадки означало «окончание посадки», а не «если вы жена мэра, то можно»…
Родим промолчал, задумчиво разглядывая свой бокал. Потом медленно поднял взгляд.
– Твою ж мать, – бессильно проговорил он, наблюдая, как в дверях появилась Светлана Рысь собственной персоной. В берцах, камуфляжных штанах и армейской футболке, что характерно.
Светка плюхнулась за их столик, закинула ногу на ногу.
– Ну, да, – сказала она. – В яблочко. Насчет бара не ошиблась. За годы совместной службы выучила наизусть, где вас стоит искать в первую очередь. – Она звонко щелкнула пальцами, привлекая внимание бармена, и небрежно указала на стакан Родима: мне такое же дерьмо. – Итак, джентльмены, в чем дело вообще, я не поняла?!
Лось расплылся в радостной улыбке и тем же самым Светкиным жестом указал на сделавшего флегматичный глоток Пестрецова.
– Ясно, – вздохнула Рысь. – Кто-то тут решил меня поберечь. Пожалеть, так сказать. Жалельщики у нас тут. Только ты, командир, жалость-то свою сверни в трубку, пожалуйста, и засунь ее себе поглубже… ну, не знаю. В карман, допустим. Во внутренний. И так ходи. Понял?!
– Угу, – хладнокровно отозвался Песец. – Честно говоря, жалею я сейчас только об одном – что Глама я, получается, обманул. Обещал ему, что в этот раз мы тебя не заберем…
– Еще и мужика моего пожалел, – констатировала Рысь. – Слушай, командир, ты у нас не Горностай прямо, а какая-то Армия спасения… Не волнуйся, я ему всё подробно объяснила, в том числе и то, что ты оставил меня на Талголе из жалости, а мне такой жалости не надо. И он меня за это даже трогательно поцеловал в лобик на прощание. Такое взаимопонимание!.. Поэтому за Глама не беспокойся, ему не привыкать.
– Зря мы тебя Рысью прозвали, вот что, – сказал Родим, глядя в свой бокал. – Стрекозой надо было…
– Р-р-разорвать мою задницу! – вспыхнула Света. – Сам не сдохни!
Вернувшаяся стюардесса предупредила, что до момента преодоления атмосферы им лучше занять свои места. В целях безопасности и недопущения травматизма.
– Безопасности?! Да этой дамочке разок бы на боевое десантирование выброситься… – всё еще раздраженно фыркнула Рысь, но свою порцию все-таки прикончила залпом и встала. – Пошли давайте, Армия спасения…
Три часа спустя они уже пересели в пассажирский транспорт, готовые отправиться на Беовульф.
Глава 4
Высадившись в космопорте Беовульфа, трое Горностаев двинулись к выходу и обнаружили у автоматических раздвижных дверей мужчину в униформе шофера, который держал в руках картонку с надписью «Мистер Сименс, Аль-Сауди».
Пестрецов сразу понял намек.
– Кажется, это по нашу душу, – проворчал он.
В машине, к которой проводил их молчаливый шофер, видимо, не знавший ни английского, ни интерлингвы, уже сидел пожилой мужчина с выправкой военного в отставке, к сиденью которого была прислонена эффектная резная трость.
– Сережа, – представился он. – Если вам будет так проще обращаться к старику – Сергей Васильевич. Ваш куратор со стороны Второго управления.
– Что ж, – сказал Родим, – тогда я, с вашего милостивого позволения…
– Не утруждайтесь, Родим Афанасьевич, – проговорил куратор, – мы в курсе, зачем приехали сюда и кого встречаем. Как известно, печеный лосось в багряном небе плывет не спеша…
– Не шевелит ни хвостом, ни плавниками, – отозвался Песец, – но плывет и плывет себе, раздвигая пространство. Чудесное ниппонское стихотворение, на самом деле разработанное нашими аналитиками. Хорошо; мы установили, что пароль вы знаете.
– А… – Забравшийся на заднее сиденье Лось посмотрел на шофера.
– Не беспокойтесь, это машина наших местных друзей и коллег, – заверил Сергей Васильевич. – Это совместная операция. Здесь можно смело говорить о чем угодно, если только информация не имеет уровень секретности выше третьего. Полная безопасность от прослушки.
Глидер развернулся над трассой и устремился к центру города.
– Ноги болят? – поинтересовалась дерзкая Рысь, разглядывая украшенную прихотливой резьбой трость. – Последствия старой боевой операции?
– Да нет, – засмеялся Сергей Васильевич. – По крайней мере, последствия не настолько серьезные, чтобы ходить с палочкой. Но в этом городе, в котором архитектура музейного уровня, средневековые картины в галереях и прочая культура на каждом углу… Модно демонстрировать свою высокую духовность. Приходится брать пример с местных пожилых снобов и ходить с ценной тростью, чтобы особо не выделяться…
– Погодите-ка, – внезапно насторожился Родим. – Сергей Васильевич, ноги… Ваша фамилия Павличенко?..
– Точно так, – склонил голову куратор.
– Ваш рейд на Веге разбирали у нас в диверсионной школе как бессмертную легенду, – с благоговением сказал Пестрецов. – Как образец молниеносного принятия правильных решений в самой неблагоприятной обстановке. И вернулись вы тогда почти в полном составе…
– Было, было, – усмехнулся куратор. – Это уже не секретная информация. Почти полвека прошло, все подписки о неразглашении уже закончились. Признаюсь, было страшно, но чертовски интересно…
– Примите мое уважение, учитель, – склонил голову Песец.
– Позвольте ответить вам тем же, Родим Афанасьевич. Ваши операции на Талголе и Панеконте будут изучать в русской диверсионной школе следующие пятьдесят лет.
– О, нет. Это были слишком дилетантские операции, во многом удавшиеся из-за чистого везения.
– Вы еще и скромны.
Глидер снизился над эффектным зданием, напоминавшим готический замок, и нырнул во внутренний двор.
Родим Пестрецов понимал, конечно, что это новодел, что на планете Беовульф не может быть настоящих средневековых замков, но тем не менее залюбовался. Колонизируя новый мир, немцы застраивали его, взяв за образец свои средневековые города. Разумеется, дороги теперь были пошире, а на крышах располагались гиперпространственные антенны и посадочные площадки для глидеров. Но в пешеходных туристических центрах все было как тысячу лет назад: замковые виллы, фахверки, узкие улочки, огромные дубовые двери, подвальчики-кнайпы, гаштеты и таверны.
Однако это здание если и было туристической достопримечательностью, то только снаружи: внутрь штаб-квартиры Службы бундесбезопасности пускали далеко не всякого.
Впрочем, у Сергея Васильевича, похоже, допуск был, потому что никто их не задержал – ни на входе, ни внутри здания. Правда, немедленно вызвали сопровождающего, который и отконвоировал их в просторную переговорную комнату на пятом этаже.
– Меня зовут Курт Аугенталер, – представился сопровождающий. – Я ваш куратор от немецкой стороны.
– От имени Александра Михайловича я подтверждаю его полномочия, – кивнул Павличенко. – Он поделится с вами сутью дела.
Немецкий куратор запустил стеллариум. В комнате заметно потемнело, и над столом возникла медленно вращающаяся шарообразная звездная карта.
– Звездное скопление Кабестан, – проговорил Аугенталер, приближая выделенный участок пространственной карты. – Самая окраина обитаемого космоса, дальний фронтир, который, в соответствии с негласными договоренностями, считается зоной наших, немецких интересов и влияния. На планетах этого сектора добывается элемент котониум, используемый в производстве энергетических установок. Казалось бы, материал стратегический, однако месторождения котониума в Кабестане слишком незначительны, поэтому их промышленная разработка совершенно не рентабельна. Вследствие чего ни одну из крупных корпораций эти месторождения не заинтересовали. А вот для мелких артелей и авантюристов, вооруженных ручными экстракторами, интерес есть, и еще какой. Так что крупные игроки просто выдвинули туда свои орбитальные перерабатывающие базы, где и наладили прием руды у добытчиков и ее обогащение…
– Представляю себе, что там за гадючник образовался по итогу, – проговорил Родим. – Серая зона, частные старатели, наверняка куча другого сомнительного народу – в конце концов, авантюристы ведь не от хорошей жизни едут туда добывать котониум, у многих точно проблемы с законом. И многие криминальные ребята готовы помочь им облегчить карманы от шальных денег. Плюс перерабатывающие базы конкурирующих между собой корпораций, всегда готовых воткнуть нож в спину конкуренту…
– Именно, – согласился куратор. – Потом все стало еще хуже. Когда стало ясно, что рабочие руки в скоплении Кабестан стоят слишком дорого, какому-то потомку белых выходцев из ЮАР, африканеров, пришло в голову повторить исторический опыт своих предков. То есть в качестве рабочих начать завозить в систему негров с беднейших независимых планет сектора. Поначалу их нанимали за считаные гроши, а теперь, судя по поступающей информации, и вовсе обращают в рабство…
– Это крайне печально, – заметил Пестрецов, – но при чем здесь мы? Насколько мне известно, в мирах, контролируемых так называемыми демократическими правительствами, по самым скромным подсчетам проживает до двадцати миллионов рабов. Хотя, конечно, далеко не все из них официально именуются подобным образом. Не уверен, что именно скопление Кабестан срочно нуждается в…
– Не в этом дело, – задумчиво проговорил Сергей Васильевич. – Вам известно такое имя – Алена Амельская?
– Честно говоря… – озадаченно начал Родим.
– Мисс Россия, – ответил за него Казимир. – Действующая. Нынешнего года.
Песец и Рысь в изумлении уставились на него.
– Что?! – ощетинился Лось. – Да, я смотрю русский конкурс красоты! И мне не стыдно. Неженатому мужчине в моем возрасте иногда бывает так одиноко вечерами… – Он покосился на Пестрецова. – А Аленушка вполне в моем вкусе. Я с ней и «Мисс Вселенную» собирался смотреть, да ты меня сдернул в эту командировку…
– Пребывание в Аль-Сауди окончательно превратило тебя в хронического наслажденца, – покачал головой Родим. – Небось еще завел себе домашний халат, чашку для чая с ситечком и такие мохнатые шлепанцы. Вот сейчас немецкие коллеги послушают нас и поймут, на чем тебя можно вербовать…
– Ну, ты шути, да знай меру! – насупился Витковский.
– Совершенно верно, – остановил развернувшуюся перепалку Павличенко. – Мисс Россия, участвующая в конкурсе «Мисс Вселенная», который в этом году проходит на территории Беовульфа. Она пропала как раз на границе скопления Кабестан вместе с остальными претендентками на этот титул и огромным круизным лайнером, на котором происходило все это действо. И на котором вместе с Аленой было еще около сотни граждан России. И из ее команды – косметологи, массажисты, тренеры, хореографы, модельеры, – и просто туристы из группы поддержки…
– Причем случилось это в районе, где процветает рабство, – задумчиво резюмировал Казимир. – Несколько тысяч человек плюс лайнер – неплохой куш…
– Его никто не купит, – сказал Пестрецов. – Заметный очень, сразу будет видно, где взяли.
– Значит, продадут по частям! Разберут и продадут.
– Вы же говорили, что в рабство обращают черных, – подала голос Рысь.
– Рабовладельцы во все времена не слишком различали товар по цвету кожи, – сказал Родим. – Когда в США еще была официально разрешена торговля людьми, часть невольников были белыми – например, ирландцы, которых после подавления восстаний продавали за океан власти Великобритании. Кроме того, каждый свободный гражданин белой расы в случае финансовых проблем мог продать самого себя в рабство сроком на пять лет… Черных рабов покупали охотнее и в больших количествах только потому, что они были выносливее своих белых собратьев по несчастью. И в нашем случае, насколько я понимаю, неизвестным налетчикам, работающим в регионе, где налажена системная работорговля, удалось разжиться сотней самых красивых девушек галактики. Это очень, очень хороший куш. И цвет кожи тут играет самую последнюю роль.
– Совершенно верно, – вслед за русским куратором скорбно повторил куратор немецкий.
– Тогда я не вполне понимаю, почему власти Беовульфа не обеспечили конкурсу достаточную защиту, – жестко проговорил Родим, в упор глядя на него. – На мой взгляд, это прямой прокол бундесбезопасности.
– Согласен, – не стал спорить Аугенталер. – Видимо, нам стоило ответственнее подойти к этому вопросу. Но никто даже вообразить не мог, что гигантский круизный лайнер бесследно исчезнет во вполне мирном секторе вместе со всеми кораблями сопровождения. Что кто-то вообще сможет отважиться на такую невероятную авантюру и сумеет сохранить всё в полной тайне. В результате у нас грандиозный международный скандал…
– А у нас – сотня пропавших без вести подданных Империи, включая королеву красоты, – подвел итог Сергей Васильевич. – И эту проблему нам необходимо срочно решить. Потому что это прямой вызов Александру Михайловичу, для которого главная ценность – жизни его подданных.
– И все же – почему именно мы? – задал вопрос Пестрецов. – Дилетанты?..
– Поначалу Второе управление собиралось отправить в Кабестан штатных агентов, – пояснил Павличенко. – Но на императора вышли представители Беовульфа, которые предложили совместную операцию и всемерное содействие. При этом попросив задействовать одну команду, которая уже работала не только по заданию русского императора, но и по просьбе американцев, и в обоих случаях показала себя сверхэффективно…
– О, черт, – сказал Лось. – Мы теперь легенда международных разведок. Это последнее из того, чего я собирался добиться в жизни.
– Все необходимые материалы по этому делу вам запишут на жесткий носитель, и вы сможете изучить их по пути в Кабестан, – сказал Аугенталер. – Поскольку это совместная операция, к вам также присоединится немецкий агент – Грейс Кюнхакль. – Он сделал движение рукой, и на фоне звездной карты развернулось объемное фото молодой белокурой немки.
– Ой, какая куколка! – искренне восхитилась Рысь. – Настоящая красавица, не то что я! Она случайно не участвовала в этом злополучном конкурсе «Мисс Вселенная»?..
– Будет вам, бабам, о чем посплетничать, – недовольно заметил Лось. – Если только за мужиков не подеретесь…
– Чего там драться, – пожал плечами Родим, – каждой достанется по штуке.
