скачать книгу бесплатно
Полчаса – минут сорок светлого времени еще было, и Бергер скинул рюкзак, изрядно натерший плечи, проверил лучевик и двинулся к скалам, зорко глядя по сторонам. Кондрат сказал ему, что дикуши могут напасть без предупреждения, однако Бергер надеялся увидеть их первым. Когда до скал осталось около пятидесяти метров, он остановился, решив, что хватит сегодня испытывать судьбу. Набрав в легкие побольше воздуха, он закричал:
– Касья-ан!
Крик ударился в скалы, раздробился и вернулся многократным эхо.
Бергер постоял, прислушиваясь, потом крикнул еще раз. Нет, судя по всему, придется искать Полубоя завтра утром. Он повернулся, собираясь уходить, и замер – позади, отрезая возможность отступления, сидели два риталуса. Они были похожи, как размноженная картинка: чешуйчатые бока, острые уши, черные бусины глаз. Сидя друг от друга метрах в десяти, они тем не менее синхронно покачивали головами справа налево, как змея, завороженная флейтой факира.
– Привет, – сказал Бергер, сглатывая слюну, – давненько не виделись. Давайте сделаем так: я медленно ухожу, а вы делаете вид, что меня не видите. Идет? – Он сделал осторожный шаг вперед, и в ту же секунду риталусы переместились ближе друг к другу и припали к земле. – Всё. – Бергер поднял руки, ладонями вперед. – Всё, я стою и молчу.
Минут пять он стоял, боясь даже кашлянуть, затем осторожно присел, положил лучевик на землю – все равно не спасет. Минут через десять станет темнеть, а зверьки уходить явно не собираются. Мысль о том, что ему придется провести ночь наедине с этими тварями, вызвала у Бергера легкий озноб. Стал донимать холод. Отсюда он видел рюкзак, там была фляга, которую положил Кондрат. Бергер представил, как обжигающая жидкость льется по пищеводу, в желудке вспыхивает мягкий огонь и все тело наполняется блаженной истомой.
– Чтоб вас черти взяли, – сказал он как можно дружелюбней в сторону риталусов, уже едва видимых в сумерках, – и Касьяна тоже. Турист хренов. В горы ему захотелось прогуляться.
Бергер достал пачку «Пластуновских». Папироса была последняя. Он злобно посмотрел в сторону своих сторожей, закурил и экономными затяжками стал всасывать горьковатый дымок. Ночь без еды – ладно, но без курева… Этого он Полубою не простит!
– Эй, – послышался внезапно где-то позади знакомый баритон, – а кого это принесло?
– Меня это принесло, – повернув голову, сказал Бергер в темноту. – Осторожно, здесь две эти твари сидят. Меня сторожат.
– Костя! Елки зеленые! Ты как сюда попал? Да вставай, не тронут. Это мои ребятки.
Бергер кряхтя поднялся – ноги затекли, от холода его уже била дрожь.
– Твои, чужие… Я откуда знаю? Я-то их видел – раз-два и обчелся. Да и они же все на одно… на одну морду. У-у, животные!
– Это как сказать. – Полубой был уже рядом, развернул Бергера к себе лицом и по-медвежьи облапил. – Здорово, шпион.
– Здорово, пенсионер. Ты где притаился? Я тебя тут уже час ищу. Крикнул пару раз – никого.
– Не слышал я – далеко, вернее, глубоко был. Пойдем, я там, в скалах, палатку поставил.
Бергер забрал рюкзак. Риталусы исчезли, впрочем, если они и были рядом, в неверном свете звезд их было не разглядеть. А ни одна из лун еще не взошла.
Полубой уверенно шел впереди, иногда оглядываясь на Бергера и довольно улыбаясь. Миновав узкий проход в скалах, который Бергер один ни за что не нашел бы, они вышли к ровной площадке под козырьком скалы. Палаткой то, что здесь стояло, назвать было трудно – навес на четырех жердях, вбитых в почву возле едва теплившегося кострища.
– Располагайся, – предложил Полубой, принимаясь ломать ветки с сухого дерева, лежавшего рядом, – сейчас костерчик соорудим. Правда, пожрать особо нечего. Меня мои зверушки кормят – вон, возле палатки последняя добыча.
Бергер из любопытства взглянул. На земле валялась разорванная пополам змея, длиной около полутора метров и толщиной в руку.
– Ты что, змей жрешь?
– А чего? – недоуменно спросил Полубой. – Нормальное мясо, на курицу похоже. Сейчас попробуешь – за уши не оттащишь.
– Нет уж, благодарю. – Бергер развязал рюкзак и принялся выгружать продукты.
Полубой восхитился:
– Да, так жить можно.
– А прятаться от людей не надо, – назидательно сказал Бергер, – обиженного из себя строить не надо. А то – ишь ты! Пропадите вы все пропадом! Так?
– Нет, – хмыкнул Полубой, – не так… – И, продолжая ухмыляться, заговорщицки подмигнул: – Я тебе завтра такое покажу – ахнешь! И чтобы всем там сказал: Касьян Полубой с ума на Хлайбе и Афродите не сходил и готов предъявить доказательства.
– Касьян, я тебе и так верил… Постой, какие доказательства?
– Завтра увидишь. – Полубой навалил кучу сухих ветвей, раздул головешку. Огонь весело заскакал по сухому дереву. – Ну, давай корми.
Бергер выложил на фольгу жареное мясо, огурцы, помидоры, краюху хлеба, домашний сыр. Полубой оглядел это великолепие и причмокнул.
– Знаешь, чего не хватает?
– Знаю. – Бергер достал литровую флягу и водрузил в центр импровизированного стола. – Кондрат прислал…
Полубой выпил из помятой железной кружки, Бергер – из походного раскладного стаканчика. Минут десять они переговаривались знаками – просили передать соль или предлагали друг другу налить по второй, а потом и по третьей. Наконец Полубой крякнул, удовлетворенно вздохнул и повесил над костром чайник.
– Ну, спасибо, друг. Уважил. Сейчас чайку еще хлебнем – и по койкам. А пока давай колись, зачем пожаловал.
– А что, я не могу просто так к другу в гости заехать?
– Костя, кому ты собрался парить мозги, как говорили твои любимые уркаганы в двадцатом веке? Что бы ты, да просто так, да в горы пешком?
– Ладно, в цвет попал, фраер, – принял тон Бергер, – стрелку я тебе с корешем забил. Порожняк гонять не будем, а перетереть много чего надо. Решили мы с его барином замутить на пару…
– Это ты со мной сейчас разговариваешь? – невинно спросил Полубой.
– А-а, баклан! Чего веточки гнешь, коли по фене не ботаешь? – хохотнул Бергер. – В общем, если ты отдохнул, то у меня есть к тебе предложение.
– У тебя или у твоего ведомства?
– У ведомства, и я надеюсь, что ты не откажешься.
– Опять кого-нибудь ловить или кончать… Да что я вам, киллер, что ли?
– Как получится. Ты что, не понимаешь, что я к тебе не от частной лавочки пришел? – рассердился Бергер. – Или на пенсии понравилось?
– Ладно, давай свое предложение, – буркнул Полубой.
Выслушав скупой рассказ Бергера, он молча снял с ветки закипевший чайник, насыпал в кружки заварку, налил кипятка. Из темноты возникли риталусы, легли головой к костру, посверкивая глазами. Бергер покосился на них, отхлебнул чаю, сплюнул попавшие в рот чаинки.
– В общем так, Касьян. В этот раз работать будешь с напарником. Думаю, вы поладите, тем более что опыт совместной работы у вас уже есть.
Полубой почесал затылок:
– У меня опыт работы с половиной личного состава морского спецназа, Костя. Кончай темнить и говори дело. Кто мой напарник?
Бергер хитро прищурился и выдал торжественным тоном, каким обычно на официальных дворцовых приемах мажордом титулует вновь прибывших:
– Бывший боец невидимого фронта, рыцарь плаща и кинжала, а ныне пенсионер, Ричард Генри Сандерс…
В десять часов утра Бергер уже проклинал свою мягкотелость. Если бы он с утра настоял на своем, они уже спустились бы в долину и находились на пути к дому Кондрата Пилипенко. Однако вышло не так. Поднявшись в шесть утра, Полубой разбудил его, напоил крепким кофе, который успел приготовить, и в ответ на предложение спуститься к цивилизации и покинуть Луковый Камень заявил, что никуда не поедет, пока кое-что не покажет Бергеру. «В твоих же интересах», – добавил он многозначительно.
За три часа они поднялись в скалы еще метров на триста. Полубой шел впереди, прыгая с камня на камень не хуже горных козлов, которых они иногда видели. Риталусы были где-то рядом – пару раз Бергер замечал тусклый отблеск чешуи на их боках, но самих зверей ни разу не обнаружил.
Полубой неожиданно исчез из виду. Бергер завертел головой, осторожно прошел немного вперед и удивленно присвистнул – перед ним, внизу, лежала ровная площадка, диаметром около двадцати метров. Здесь не росло ни кустика, ни травинки. Полубой, уже спустившийся, помахал рукой:
– Давай сюда.
Риталусы сидели возле его ног и смотрели на Бергера, будто укоряя за медлительность.
Спустившись, Бергер присел на ближайший валун, достал флягу и вволю напился.
– Касьян, – сказал он, завинчивая крышку, – я, мать твою, штабной работник. Я не пацан из экстрим-клуба. Я – кабинетная крыса. Ты что, думаешь, мне доставляет удовольствие прыгать по скалам? Если ты не объяснишь, какого черта…
– Слушай, штабной работник, если за то, что я тебе сейчас покажу, тебе не дадут очередную звездочку на погоны, я пойду служить добровольцем в корпус морской пехоты Содружества Американской Конституции.
– Очередную звездочку мне не дадут – могут дать одну большую, но вряд ли. Два контр-адмирала на одно ведомство – это перебор. Но считай, ты меня заинтриговал. Что здесь такое? Место для пикника? Поляна под шашлычок? А где дрова?
– Ты зря смеешься. – Полубой подошел к почти отвесной скале, примерился к базальтовой глыбе, уперся руками и грудью и с натугой сдвинул ее в сторону.
Бергер подошел поближе. За камнем открылась узкая щель, сквозь которую с трудом мог протиснуться человек. Риталусы, шмыгнув между ног Бергера, скрылись внутри.
– Фонарь есть? – спросил Полубой.
– Есть.
– Зажигай и двигай за мной. – Касьян пролез в щель.
Бергер скинул рюкзак и последовал за ним. Проход был узкий, плечи почти касались стен. Свет фонаря терялся в высоте – щель, по которой они двигались, тянулась высоко наверх. Воздух был свежий, под ногами сухо, пол постепенно понижался. В стенах кое-где посверкивали слюдяные отложения. Полубой не оглядываясь топал вперед, и Бергер только диву давался, как он может что-то различать в кромешной темноте.
– Пришли. – Полубой отступил в сторону.
Луч фонаря растворился в тусклом свете, падающем сверху, и Бергер тихо ахнул – они стояли в зале, забитом непонятным оборудованием, неведомо как и кем перенесенным в глубь горы. Полубой, насладившись оторопью приятеля, подошел к гладкой, матово поблескивающей стене.
– Я тут почти ничего не трогал – кто его знает, каким образом обезопасили это место от незваных гостей, но вот это, чисто случайно, включил. Посмотри, ничего не узнаёшь?
Стена пропала, и в воздухе с легким шелестом проявились знакомые Бергеру контуры. Он даже оглянулся, сверяя точность воспроизведения. Да, голограмма воспроизвела тела риталусов с поразительной точностью.
– Смотри дальше, – сказал Полубой.
Голографические изображения приняли незаконченный вид – отсутствовала чешуя, затем удлинились конечности, голова приняла другую форму. Проекция поворачивалась, давая возможность наблюдателю ознакомиться с изображением в различных ракурсах.
– Мне кажется, здесь показана эволюция риталусов.
– А дальше есть что-нибудь?
Изображения снова изменились, и Бергер покачал головой.
– Это похоже на поиск оптимальной формы, – задумчиво сказал он, – у тебя есть этому объяснение?
– Я прокрутил картинки почти до начала. Там пошли какие-то формулы, причем ни язык, ни цифровой код мне неизвестны. Кто-то создал этих зверушек, вот единственное, что я понял. И кажется, я знаю, кто. Вот, взгляни. – Полубой поманил Бергера к какой-то куче тряпья, лежавшей неподалеку, Бергер раньше ее не заметил. Касьян присел на корточки. – Так выглядел тот урод, которого риталусы прикончили на Хлайбе, после того как расстался с жизнью.
Бергер пригляделся. Перед ним лежало нечто, похожее на мумию. Толстый слой пыли обрамлял тело по контуру, словно под воздействием времени оно распадалось, осыпаясь прахом.
– Очень интересно, – протянул он, поднялся на ноги и осмотрелся. – Касьян, больше мы здесь ничего трогать не будем. Ты сейчас идешь к Кондрату, собираешь вещи, свои и мои, и возвращаешься сюда. Как думаешь, на площадке перед входом сядет посадочный модуль?
– Думаю, да. Вызовем полицию из Каменного Донца, оцепим район и…
– Нет, – резко сказал Бергер. – Я вызову людей с Нового Петербурга. На Луковом Камне никто не должен знать, что этим местом заинтересовался кто-то в столице. Никто, ты понял? Кондрату и Таисии скажешь, что я вызвал модуль и мы улетаем, сам вернешься сюда, и мы с тобой проведем здесь несколько дней до приезда специалистов.
– Стало быть, отпуск продолжается, – буркнул Полубой.
– Точно, но затянется он не более чем на три-четыре дня.
Погода в горах меняется быстро. Когда они вернулись ко входу в пещеру, небо обложили тяжелые тучи, подул резкий ветер. Полубой хотел помочь Бергеру поставить палатку, но тот отмахнулся, сказав, что пусть лучше Касьян поспешит к Кондрату, а здесь он и сам управится. Полубой оставил с Бергером одного риталуса; присев на корточки, приподнял зверю морду и несколько секунд смотрел в глаза, после чего сказал, что теперь он за друга спокоен, и скрылся в нагромождениях скал.
Бергер быстро собрал спутниковую антенну, дождался, пока над горизонтом взойдет геостационарный спутник, и личным кодом связался с орбитальной крепостью. Вызвав командира, он передал через него сообщение в штаб разведки флота с литерой ВВО – «вне всякой очереди», – дождался подтверждения приема и, не выключив передатчик, принялся ставить палатку. И вовремя – на землю упали первые капли дождя, а через несколько минут с неба обрушился не по-летнему холодный ливень.
Бергер, сидя под пологом, смотрел, как по камням скачут крупные градины. Риталус сидел возле палатки, подняв острую морду навстречу дождю, и, казалось, наслаждался. Представив, каково сейчас Касьяну, Бергер передернулся.
– Ну, ничего, – пробормотал он, – мальчик взрослый, а если простудится – вылечим. Не забыл бы у Кондрата лекарство захватить.
Глава 2
Таможенник расстегнул молнию на сумке, раскрыл ее и вяло покопался в вещах. Словно он уже принял какое-то решение и теперь только делал вид, будто что-то ищет. Еще когда Касьяна попросили пройти для досмотра вещей, не ограничившись просвечиванием, ему показалось это странным. Может, лицо его не понравилось таможенникам, а может, у них случился внеочередной приступ служебного рвения. Полубой решил не поднимать шум – чем меньше он запомнится на таможне, тем будет лучше.
– Боюсь, мне придется попросить вас пройти личный досмотр, – сказал офицер, пожав плечами.
– Скажите честно: вам не понравилось мое лицо.
– Сэр?
– Я похож на какого-то террориста? Что, ДНК совпал? Или лишнее спиртное привез? Я понимаю, если бы вам не понравились мои зверушки, – Полубой потряс поводком, на котором на шлейке чинно сидели риталусы, – но сам-то я чем вам не угодил?
– Сэр, мне крайне неприятно, но я вынужден повторить свое предложение. Личный досмотр займет всего несколько минут.
Полубой глубоко вздохнул, чтобы не наговорить дерзостей.
– Ладно, пошли.
Таможенник взял его сумку и зашагал вперед, показывая дорогу.
Космопорт Нью-Вашингтона был почти пуст – летний туристический сезон закончился с приходом холодных осенних дождей, а до Рождества было еще далеко. Несколько клерков скучали у стоек, провожая Касьяна и офицера безразличными взглядами – ну, попался мужик на провозе какой-нибудь экзотической зверушки или запрещенных к ввозу продуктов. Слава богу, преступники предпочитают не приземляться на космодроме столицы – слишком серьезные меры безопасности.
Таможенник отворил дверь, пропуская Полубоя вперед, вошел следом и поставил его сумку на длинный, покрытый пластиком стол. Из-за стола поднялась девица лет двадцати трех – двадцати пяти, в деловом костюме из тонкой шерсти. Белоснежная блузка выгодно оттеняла загорелое лицо с чуть курносым носиком. Она была высокая, стройная и рыжая. Взгляд неприлично синих глаз скользнул по присевшим возле двери риталусам, после чего девица принялась откровенно рассматривать Полубоя, как какую-то диковинку. Таможенник начал расстегивать сумку, но девица остановила его жестом и, вздернув подбородок, несколько надменно произнесла:
– Благодарю, вы можете быть свободны.
Офицер коротко поклонился и исчез за дверью.
