скачать книгу бесплатно
– И у меня! – взвизгнул еще кто-то.
– Гляньте, карман разрезали!
– Эй, а у меня перстенек пропал!
– Предупреждали вас! Чего от гацанов, кроме подвоха, ждать?..
– Хватай горбача!
– Бей гадов!..
Народ двинулся на пригорок. Старуху смяли, опрокинули, она заверещала, да так истошно, что от нее даже сперва отступились. А горбун, нисколько не растерявшись, пыхнул своей трубкой, клацнувшей о кольца, в губах, и возгласил:
– Добрые жители славного Арвендейла! Да вы неужто на нас подумали? Как несчастные гацаны, бродячие артисты, вас ограбить могли, когда мы все время на виду были?
– А девка твоя где?! – в несколько глоток сразу заорали добрые жители славного Арвендейла. – Ты нам мозги не пудри! Куда девка подевалась?
– Только тут была, а сейчас нет!
– Это ж она кошельки тащила, карманы резала, кто ж еще?..
– Где девка?!
– Да вон она! – неожиданно громко гаркнул вдруг горбун, указывая трубкой куда-то за спины взбунтовавшейся публики.
Люди обернулись. И правда, по ту сторону дороги, узкой улочкой между аккуратными домиками неторопливо удалялась юная гацанка, полностью обнаженная, волнующе прекрасная. Ступала она, ослепительная в своей наготе, так грациозно, так поводила смуглыми плечами, так поколыхивала упругим задом, что народ несколько помедлил, прежде чем кинуться ей вслед. Да и кинулись-то одни мужики… Женский пол, вовремя сообразив, что их благоверные, догнав гацанку, вряд ли станут поднимать ее, как было обещано, на вилы, а, скорее, применят к ней другое, более приятное для себя наказание, заволновались пуще прежнего:
– Куда рванули!.. Горбуна держите!
– Сами подумайте, кобели, где она деньги ваши спрятала?.. На ней же ни тряпочки! И руки пустые!..
Кое-кто из преследователей одумался и повернул обратно.
Но ни горбатого гацана, ни сухой старухи на пригорке, конечно же, не оказалось (причем сволочная старая карга умудрилась прихватить с собой мешок с гонораром). Излишне говорить, что и юная гацанка, повернув за первый домик, бесследно исчезла…
Всю эту сцену наблюдал от начала до конца некий господин в маленькой крытой повозке, направлявшийся, как и все, к замку Утренняя Звезда. Господин обладал пышной кучерявой шевелюрой и опрятным носом кнопочкой, был невысок ростом, пухл телом и круглолиц. Люди подобного телосложения обычно румяны, жизнерадостны и говорливы, но этот господин за все немалое время поездки не произнес больше трех слов подряд, и цвет лица имел нездорово-бледный, словно припорошено пылью было его лицо. И вообще – серый пыльный цвет превалировал в его облике. Длинный кафтан господина был серым, серыми были штаны и сапоги, серою была широкополая дорожная шляпа… Даже несколько птичьих перышек, заткнутых за край тульи этой шляпы, были серыми.
Господина звали Фарфат.
Когда гацанское представление закончилось, Фарфат молча толкнул ногой возницу. Тот послушно стронул с места пегую лошадку, и повозка заскрипела колесами по дороге дальше.
– Вот гацане-то, а?! – предпринял возница, верно, не первую уже попытку заговорить со своим пассажиром. – Гнилой народец! Того и гляди, обманут да обворуют. А у них воровать не смей. Кто у гацана украдет, трех дней не проживет! Вот ведь подлость, а? Несправедливость… Мне еще с самого детства маманя говорила: к гацанам даже подходить не смей. Им боги с самого сотворения мира дали свое позволение других людей обманывать. А их самих, гацанов-то, обкрадывать нельзя. Проклянут, два дня промучаешься, на третий помрешь. Сколько таких случаев, рассказывают, было! Потому и говорят у нас в Арвендейле про дело глупое и опасное – как у гацана украсть. Брать-то у них нечего, да еще и помирать за это… Слышите меня, господин? Эх, господин, господин…
Весь день до самого вечера скрипела повозка в людском потоке. И все росла впереди нее громада Драконьей Гряды, и все отчетливей виднелись шпили башен Утренней Звезды, зубчатые кромки могучих стен.
В обширное Предместье замка въехали уже в сумерках. Фарфат велел остановиться – обычным способом, молча толкнув возницу сапогом в спину.
– Чего изволите? – тоскливо осведомился возница.
Уж очень измучил его за поездку этот немногословный тип: ни тебе поговорить, ни остановиться надолго, даже лишней монетки не даст, как принято, чтобы в дороге горло промочить, даже запеть не разрешит! Только затянет возница песню, как пассажир – толк его в спину! Помалкивай, мол… Нудный тип и, главное, непонятный. Кто он? Не торговец, поскольку товаров при нем нет. Не посыльный с каким поручением, поскольку нанял тихоходную повозку, а не резвого скакуна. Не путешествующий ученый, потому что записей никаких не делает и миром за пределами повозки, кажется, вовсе не интересуется. Точно не благородных кровей, но и не простолюдин-мастеровой (ручки у него нежные, нерабочие). И уж, конечно, не воин вольное-копье в поисках нанимателя. Больше всего похож все-таки на торговца, но разве торговцы бывают такими молчунами? Им ведь язык-то – первый инструмент, без хорошо подвешенной говорилки товар не втюхать…
– Чего изволите? – спросил возница.
– Постоялый двор, – коротко ответил Фарфат.
– Да мы ж у него и встали! – удивился возница.
– Не этот. Другой.
– Какой же?.. – попросил объяснений возница, но пассажир его словесно иссяк. Ткнул опять ногой в спину – дескать, поехали. Другой постоялый двор искать.
И они поехали.
В Предместье еще не спали. Шумно было в Предместье за день до великого праздника. Всюду светились окна. По улицам шарахались развеселые компании, над дверьми увеселительных заведений ярко горели масляные лампы, освещавшие вывески – это чтоб те компании спьяну ненароком не промахнулись. То и дело проходили патрули стражников, бдительно освещавшие факелами всякий темный закоулок. Возница вздохнул и несильно хлестнул поводьями свою уставшую лошадку.
Колесили по Предместью долго. Возница подрядил одиночного гуляку, который за малую мзду согласился показать путникам все местные постоялые дворы, трактиры, кабаки и таверны. Проехали уж пятое заведение, а молчуну-пассажиру все не нравилось, все гнал дальше. И чего ему только надо, привереде? Остановит возница повозку у очередной вывески, пассажир высунется, внимательнейшим образом исследует эту вывеску, недовольно подожмет губы и снова тычет сапогом в спину – дальше!
Только ближе к утру треклятый молчун наконец нашел, что искал. Кабак «Уснувший Лев». Пыхтя, выволок пассажир из повозки свое пухлое тело, с треском распрямил занемевшую поясницу. Подозрительно глянув на возницу, отвернулся и принялся рыться в кошельке. А пока рылся, возница пялился на заведение – и что такого в этом клоповнике, чего не было в остальных? Кабак как кабак: четыре стены, крыша. Окна опять же… Под дверью безмятежно похрапывает какой-то пьянчуга, лохматая псина деловито мочится ему на буйну голову. Вывеска… Как водится, разрисована всякими незамысловатыми финтифлюшками, в центре которых, само собой, лев, спящий под деревом. На дереве, между прочим, сидит птичка, смешная такая, с крючковатым клювом, большеротая, лупоглазая. Возница даже вспомнил, что это за птичка – козодой называется. Темные деревенские мужики ее так прозвали за то, что она якобы у коз способна молоко высасывать. Бред, ясное дело. Она, эта птичка, конечно, никаких коз не доит, просто крутится рядом с домашним скотом, в месте обиталища которого полным-полно всяких слепней, мух и прочей гадости, что служит кормом для пернатых. Шныряет неприметный серенький хитрый козодой промежду ног у коз и коров, широко разевает большой свой рот, ловя насекомых, а со стороны похоже, будто на вымя скотины покушается…
Фарфат обернулся и протянул вознице две серебряных монеты. Это было ровно столько, на сколько они договаривались в начале поездки. Видимо, разочарование так отчетливо проступило на лице возницы, что господин Фарфат вздохнул, снова отвернулся, сгорбился и, еще минуту покопавшись в кошельке, добавил серебряшку, чем несказанно удивил даримого, рассчитывавшего максимум на пару медных монет чаевых. Даритель же, поколебавшись, дал медную монету и гуляке-проводнику.
Тот щедрости пассажира повозки не оценил. Презрительно цыкнул и отступил в темноту.
«А богато живут в графстве Утренней Звезды! – невнимательно подумал возница. – За то, что просто прогулялся, медяшку отхватил – и недоволен! У нас за медяк такие, как он, цельный день пашут…»
Покончив с благотворительностью, господин Фарфат вошел в кабак «Уснувший Лев», оставив на улице возницу. Который, почувствовав огромное облегчение от того, что сплавил надоевшего зануду, с энтузиазмом откликнулся на предложение гуляки «обмыть дело». И правильно: намучишься с всякой тягомотной кислятиной, наподобие этого молчуна-пассажира, так и хочется хорошенько поддать жару…
Господин Фарфат же, войдя в «Уснувшего Льва», прямым ходом направился к стойке, за которой, озирая гомонящую вялым утренним шумом трапезную, торчал кабатчик, крепкий мужчина в кожаной безрукавке.
– Чего подать? – осведомился кабатчик, цепко оглядывая толстенькую фигурку посетителя. Наткнувшись взглядом на птичьи перья в шляпе, он заинтересованно моргнул, как-то сразу подобравшись.
– Козьего молока, – ответил Фарфат.
Кабатчик кивнул. Такая странная просьба его нисколько не удивила. Более того, кажется, именно эту фразу он и предполагал услышать.
– Нету козьего, – сказал он. – Не надоили еще, скотина больно норовистая, не дается.
– Разумный всегда доит сильного, – произнес Фарфат.
И эти слова Фарфата полностью удовлетворили кабатчика. Он кликнул слугу и, оставив его за стойкой, шагнул к низенькой двери, ведущей, видимо, в помещения, куда обычным посетителям ход был закрыт. У самой двери он обернулся и подмигнул господину Фарфату, предлагая ему следовать за собой.
Они оказались в небольшой комнатке, уставленной сундуками и корзинами, на одну из которых кабатчик тут же уселся. Своему посетителю он приглашающе указал на сундук. Фарфат, поместив пухлый зад на сундук, оглядел комнатку. Увидев небольшую полку с книгами на одной из стен, он удивленно и одобрительно приподнял брови.
И начался разговор уже совсем в другом тоне, гораздо более интимном, будто эти двое вдруг выяснили, что они – давние знакомцы. И господин Фарфат внезапно оказался вполне себе словоохотлив, давешний возница, увидев его теперь, очень бы удивился.
– Нечасто к нам залетают гости из самой Империи-то! – говорил кабатчик. – В наше-то захолустье на самом краю мира!.. Давно ждали вас.
– Арвендейл – чудный домен, – вздохнул, не соглашаясь, Фарфат. – А графство Утренней Звезды – его жемчужина. Никогда не видел более благополучного владения.
– Это все благодаря сэру Альве, – сдержанно похвалился кабатчик. – Он правит так, как должно править. Чтобы сытно жилось не только кучке высокородных болванов, но и всем его подданным. Хотя и от подданных требует, чтоб добросовестно трудились и неукоснительно соблюдали законы.
– Граф Альва – достойный правитель, – ответил господин Фарфат, – тем не менее, как и остальные высокородные властители земель Арвендейла, за всем уследить он не в состоянии.
Кабатчик кивнул. Он явно понимал, о чем идет речь.
– Уже четыре гномьих рудника пришли в негодность по причине злого умысла каких-то негодяев, – сказал он. – Восемь эльфийских священных рощ сожжено. Могучие и Высокие волнуются, обвиняют в этих пакостях весь людской род. Как и всегда, впрочем.
– А это здорово вредит нам, – поджал губы Фарфат. – Уже в самой Империи многие из наших, кто ведет дела с Могучими и Высокими, терпят убытки. Отношения людей и истинно Светлых рас изрядно ухудшились… но не до такой степени, правда, чтобы высокородных это начало действительно волновать.
– Разумные всегда видят дальше сильных, – поддакнул кабатчик. – Ситуацию необходимо спасать, пока она окончательно не вышла из-под контроля.
– Поэтому я и здесь.
– Располагайте нами, как вам будет угодно, – проговорил кабатчик. – Пока что в графстве не так много наших, но… мы сделаем все, на что способны. Что вам нужно?
– Встретиться с сэром Акселем, – сказал Фарфат. – Я делегирован для разговора с ним. Он, конечно, из высокородных, но… человек совершенно иной формации, нежели прочая аристократия, большая часть которой – просто скопище ни на что не годных напыщенных недоумков. Ученые – вообще особые люди. А уж маги-ученые… Но, разумеется, о том, чтобы открыться мастеру Акселю, речи не идет. Меня следует представить ему как посланника императорской Гильдии Торговцев.
Кабатчик задумчиво почесал за ухом.
– С одной стороны, вам, конечно, повезло, – медленно выговорил он. – Сэра Акселя нелегко застать в его башне, он почти все свое время проводит в путешествиях; и как раз на днях вернулся. Надо думать, чтобы поздравить брата со вступлением в права владения Утренней Звездой.
– Аксель Сторм – путешествует? – удивился Фарфат. – А мне говорили, он никогда не показывается из своей башни. В графстве… да и в самой Империи вообще почти никто не знает его в лицо. Разве что только в Университете…
– Насколько нам известно, мастер Аксель часто посещает… так называемые места силы и таких же мудрецов-затворников, как и он сам. И вовсе не обязательно, что эти самые места и эти самые мудрецы находятся в пределах Империи. А для путешествий ему не нужны ни кони, ни слуги; одна из его специализаций – магия порталов. Он путешествует, не выходя из своей башни, мастер Аксель… Ну, как я уже говорил: с одной стороны, вам повезло, что именно сейчас мастер Аксель вернулся в графство, а с другой… Он никогда никого не принимает, делая только для родни редкие исключения. Зачем ему предоставлять вам аудиенцию? Непростое дело, непростое…
– Для нас, разумных, нет ничего невозможного, – напомнил Фарфат.
– Это так, конечно… Мы постараемся, – заверил кабатчик.
– Вот и славно, – улыбнулся Фарфат, давая понять, что официальная часть разговора окончена. – Можете посоветовать, где мне остановиться?
– Сейчас с ночлегом трудно, – качнул головой кабатчик. – Народу на дармовое угощение сбежалось – тьма. В постоялых дворах углы сдают по цене комнаты, а уж за комнату ломят, как за целый дом…
Лицо Фарфата вытянулось.
– Для меня было бы честью приютить вас, – добавил кабатчик. – Но мой дом вас, конечно, не устроит – у меня тесно и… не всегда чисто. Зато всегда шумно. Большая семья, знаете ли… Вряд ли вы привыкли к такому. Поэтому будет лучше, если я поищу для вас место поприличней… Вам покои в две комнаты или больше?..
– Нет, нет, не стоит ничего искать! – замахал руками Фарфат. – Представляю себе, какую цену запросят здесь за приличные покои. А я поиздержался в пути. Очень поиздержался, – повторил он со вздохом. – Сколько вы намерены брать за постой?
– Что вы! – воскликнул кабатчик. – С вас я и медяка не возьму!
– Договорились, – быстро согласился господин Фарфат.
Глава 4
Головы оборотней уже успели вывесить на стену у Красных ворот, через которые можно было попасть из Предместья в замок. У оборотней, как известно, в момент смерти активизируется механизм трансформации, поэтому дохлые твари – независимо от того, в каком обличье застал их гибельный клинок – всегда выглядят одинаково жутко: наполовину звери, наполовину люди.
У стены быстро собиралась толпа обывателей, одна за другой проклевывались сквозь общий пестрый галдеж отдельные реплики:
– Ну и рожа!.. Не поймешь, где рот, где нос…
– У меня такая же была, когда я с телеги башкой вниз навернулся…
– А зубищи! Глянь! Камни грызть можно! – восхищался кто-то.
– Я бы тофе от таких вубифь не откавалфя, – со вздохом ответствовал этому высказыванию чей-то дребезжащий голос. – Перед бабами рот открыть фтыдно…
– Тебе, старый, давно в землю пора, а ты все о бабах мечтаешь!..
– Мефтать, внаете ли, не вредно!
Эвин был, пожалуй, единственным, кто прошел мимо, даже не глянув на пугающие трофеи. Он ступил под свод закрытых ворот, направился к вырезанной в них калитке, как вдруг один из троих скучавших там стражников, опустил к нему острие алебарды:
– Куда прешь? Как к себе домой, право-слово!..
Другие двое стражников, впрочем, тут же встрепенулись и пинками отогнали невежу в сторону:
– Пожалте, ваше сиятельство!.. С возвращеньицем! Поздравляем вас, ваше сиятельство!
Эвин, не нашедши, что сказать, молча кивнул и поспешно прошел во двор Утренней Звезды. Слова стражника чувствительно покоробили его.
«Хотя, что здесь такого? – постарался успокоить он себя. – Я его никогда не видел, неудивительно, что и он меня не знает. И потом… Когда я последний раз был здесь?..»
У Полуночных Егерей было немало забот, Эвину довольно редко выпадал случай посетить родной замок. А последние пару месяцев выдались особенно жаркими. Сначала был обычный караул ближних пределов Тухлой Топи, длящийся по обыкновению две недели. По возвращении Егеря сразу отправились на дальние хутора – в тамошнем Черном болоте снова обнаружились следы увурта. О болотном гнезде этих тварей известно было давно, вот только добраться до него, скрытого в глубине болотной гати, ни для одного человека не представлялось возможным. Оставалось лишь время от времени отслеживать появление очередного зубастого чудища и уничтожать его, пока он не подрос, не набрал полную силу, не успел натворить дел… С увуртом провозились целых восемь дней, пока отыскали, пока устроили ловушку, пока заманили… Да еще и тварь, когда ее добивали, умудрилась последним отчаянным выпадом чиркнуть Мюра по ноге шипастым мощным хвостом. Пришлось задержаться на дальних хуторах, где добрую неделю отпаивали раненого травяными настоями, выгоняя яд из организма.
Вернувшись наконец в казармы, нашли там троих парней – очередных претендентов в рекруты Полуночных Егерей. По старинному обычаю всех троих надобно было отвести в ближние пределы Тухлой Топи для первоначальных традиционных испытаний. В Топь с парнями пошли Крэйг и Эвин – и без толку провозились там почти неделю. Испытаний претенденты пройти не смогли и были отправлены по домам с рекомендацией явиться на следующий год… Если из их юных головешек, конечно, к тому времени не выветрится желание стать Полуночными Егерями…
Только Эвин успел выспаться в казарме, как снова пора было собираться в дорогу: на Кабаньем хуторе появилась стая оборотней…
Красный двор кипел шумной предпраздничной суетой, Эвин, широко шагая, быстро пересек его, попутно подивившись обилию незнакомых лиц. Н-да, действительно, давненько он не появлялся здесь… Впрочем, кое-кто из прислуги, стариков, служивших еще его отцу, приветствовали его и приветствовали с искренним радушием. У входа в замковые покои Эвина снова встретила стража. На этот раз юношу узнали, распахнули перед ним двери:
– С прибытием, ваше сиятельство! – отсалютовал ему алебардой один из стражников, немолодой грузный мужчина с тяжелым квадратным подбородком. – Уж знаем, знаем все! И про Черное болото, и про Кабаньи хутора, и про Мартина Ухореза! Утренняя Звезда за вами, Полуночными Егерями, как за каменной стеной, благодетели наши!..
– И тебе привет, Малок, – откликнулся Эвин. – Как твоя жена?
Стражник с квадратным подбородком просиял от того, что наследник Утренней Звезды, оказывается, не забыл подробности последнего их разговора, который состоялся аж более чем месяц назад, окинул горделивым взглядом своих товарищей.
– Да что ей сделается-то?! – пожал он плечами. – Похворала, похворала да оклемалась… А сэр Альва с утра тута, никуда не изволил выезжать…
Кивнув, Эвин направился было дальше, но стражник несмело шагнул к нему:
– Прикажете доложить о прибытии, ваше сиятельство?
Эвин остановился. Раньше ему никогда не требовалось доклада, чтобы навестить дядюшку.
– Э-э… Сэр Альва сейчас очень занят… – поспешил пояснить, верно почувствовав неловкость ситуации, стражник. – Сами понимаете, такая неразбериха у нас… Прямо на головах все ходят! Я подобного бардака с самой Кровавой Субботы не видывал, гм… Оно и понятно, такое событие грядет, такое событие! Большой праздник для всех нас! Вы уже слышали: сам герцог Руэри собирается в Утреннюю Звезду! Когда-то он нас последний раз визитом удостаивал! Ого! Потому-то у сэра Альвы и минутки нет свободной, он то тут, то там, в своих покоях не сидит… Ему доложат, и он мигом отыщет время для встречи. И вам не надо будет беспокоиться искать его… Или ждать понапрасну. Так удобнее будет, ваше сиятельство!
– Пожалуй, – ответил Эвин. – Это разумно. Доложи. Передай, я буду у себя, пусть пришлет за мной.
