скачать книгу бесплатно
– Руки не замерзли? Дай согрею, – вдруг услышала поблизости мужской голос и знакомый женский смех.
Повернувшись, увидела Ирку. Впервые за эти месяцы. С тех пор, как она сдала Аню в детский дом, они не общались. Да, пару раз на телефоне высвечивались ее звонки, но все они остались без ответа. Милана решила вычеркнуть сестру из своей жизни, хотя и понимала, что сделать это будет непросто.
Они ведь с самой первой встречи подружились, как будто с пеленок росли вместе. Наверное, Милана должна была злиться, ведь отец ушел из семьи ради Иркиной матери, а она как ни в чем не бывало пожимала сестре руку при знакомстве, чувствовала к ней расположение, словно и не было этих долгих лет, когда они с матерью едва сводили концы с концами без отца…
Именно сейчас почему-то вспомнилось, как сестра впервые пришла к ним домой. Как долго и молча рассматривала Кирилла, думая, что никто этого не замечает, и как периодически прикладывала ладони к раскрасневшимся щекам.
– Это твой муж? – шепотом спросила она, когда они остались наедине.
Милане тогда ее интерес показался подозрительным, но вслух она своих мыслей не высказала. Только кивнула головой в знак ответа.
– Красивый, – задумчиво протянула Ирка и нервно застучала пальцами по столу. Милана тогда пожала плечами, а сейчас вдруг подумала: а почему она сделала акцент на ее муже? Может, есть что-то, чего она не знает?
«Глупости все это! – тут же себя одернула. – Ира никогда не искала с Кириллом встреч, наоборот, как будто их избегала. Я просто ревную». Странно, что у нее вообще появились такие мысли, тем более сейчас, когда сестра шла под руку с каким-то мужчиной и счастливо улыбалась. Ее спутник тоже выглядел довольным. Милана успела его разглядеть: с золотисто-каштановыми волосами, зачесанными назад, серыми глазами, гладко выбритый и одетый с иголочки, мужчина был выше ее на целую голову. Со стороны они выглядели красивой, гармоничной парой, но для Миланы, которая знала, чего Ирке стоило такое счастье, их отношения выглядели наигранными. Опустив голову и уткнувшись взглядом в носки туфель, она взмолилась: «Пожалуйста, пусть они пройдут мимо и не заметят меня!» Жаль, что уходить уже поздно, если встанет, тогда точно попадется им на глаза. Ох, если бы можно было стать невидимой! Она затаила дыхание, когда они подошли совсем близко. Сердце еще так громко билось, что его стук, наверное, слышали все вокруг. Ирка повернула голову… Милана спрятала лицо в ладонях…
– Милка! – взвизгнула сестра и бросилась к ней. Невозмутимо расцеловала, а ей хотелось поскорее уйти, спрятаться, сбежать, и никогда ее не видеть. А перед этим высказать все, что думает, рассказать, как Ане плохо, отхлестать ее по щекам за черствость и эгоизм. Но в голове застучало: «Назад не повернешь», и Милана в отчаянии прикусила губу.
– Ты чего на звонки не отвечаешь? Что-то случилось?
Ирка впилась пальцами в ее плечи и посмотрела, нахмурившись, призывая к ответу. Милана буркнула:
– Случилось…
– Что? – округлила глаза так, будто ее действительно интересовали ее проблемы. – Рассказывай, – Милане она казалась насквозь фальшивой. Красивой, яркой, как фантик, но ненастоящей. Шуршащей, привлекающей внимание и тем самым нарушающей внутреннюю тишину, которая сейчас была необходима. Пожалуйста, уйди! Но Ирка не хотела отпускать.
– А, поняла, плохое настроение! – видимо, она приняла ее молчание по-своему. Подняв голову и взглянув на хмурое небо, поежилась. – Ну неудивительно, с такой-то погодой! Может, тогда хоть за меня порадуешься? Я вот мужчину хорошего встретила, Бориса, – последние слова присоединила уже полушепотом. – Не женат, работает на хорошей должности, и, кажется, я ему небезразлична.
Похоже, она совсем не жалеет о сделанном поступке. Да что там, ей плевать! Она строит свое счастье и, кажется, довольно успешно. И хоть ее избранник не похож на мошенника или альфонса, а, наоборот, производит приятное впечатление, порадоваться за них Милана не могла. Как радоваться, зная, что цена у этого счастья слишком высокая?
Ирка ждала ответа, и она неохотно уточнила:
– Это тот самый, которого Аня не принимала?
Сестра на миг опустила глаза.
– Да, тот самый. У нас с ним все теперь наладилось.
– Поздравляю, – холодно бросила Милана, убирая ее руки. – Ты счастлива?
– Очень! – с детской простотой призналась та.
– Что ж, рада за вас. Только вот Анечка наверняка несчастлива, – все-таки не выдержала и метнула в нее слова. У Ирки забегали глаза, она с опаской посмотрела на своего спутника. Тот нахмурился, но ничего не сказал.
– В этой жизни надо чем-то жертвовать… – тихо пробормотала она, а Милана поднялась и сжала кулаки.
– Можешь и дальше оправдывать себя сколько хочешь, тебе с этим жить. Но бумеранг ты уже запустила. Даже если поменяешь имя, поменяешь страну, он все равно тебя найдет, так и знай. И не спрашивай потом «почему»!
Не заметила, как перешла на крик. Прохожие невольно задерживали шаг и прислушивались, но Милане было все равно. Она все еще видела несчастные и потухшие глаза Ани, видела ее маленький силуэт, застывший у окна, видела ее опущенные худенькие плечи. И сердце разрывалось на куски. Хотелось обнимать девочку до бесконечности, гладить по голове и утешать, но Ане нужен был только один человек.
Мама.
А мама строила свое счастье, прогуливаясь в парке и заливаясь смехом. Искренне не понимая, почему должна грустить и в чем-то винить себя, ведь в этой жизни надо чем-то жертвовать.
– Ира, ты же сказала, что Аня живет с бабушкой? – послышался недоуменный голос Бориса. – Или ты мне чего-то недоговариваешь?
– У бабушки, у бабушки, – закивала Ирка, уводя своего спутника как можно дальше.
– Но твоя сестра сказала…
– А ты больше слушай! – Ирка не желала признаваться. И обсуждать свое поведение тоже не хотела. Когда обернулась, в ее лице мелькнуло что-то скрыто-враждебное.
Милана усмехнулась: значит, и Борису она пудрит мозги. Интересно, как долго продлится этот спектакль и сколько еще «ненужных» людей сестра выбросит из своей жизни, желая избавиться от лишних проблем? Когда они скрылись из виду, она наконец-то бросилась к выходу. Накрапывал мелкий дождь, но она, углубившись в раздумья, его не замечала. После этой встречи она еще сильнее укрепилась в мысли, что удочерение Ани – это правильное решение.
Глава 3
Новость о беременности сестры разлетелась быстро. Сначала позвонил несколько сконфуженный отец, а потом и сама Ирка. Она обрывала телефон так настойчиво, что Милане пришлось ответить. Подумалось отчего-то, что что-то с Аней случилось, но, оказалось, это были напрасные страхи. Целых полчаса счастливая до невозможности сестра рассказывала о том, как узнала о своей беременности, как отреагировал на эту новость ее возлюбленный (а он, по ее словам, был безумно рад), какие планы они построили. Потом, не давая возможности вклиниться в разговор, начала рассказывать, какие распашонки они купят, где будут заказывать кроватку, какие подобрали имена. Все это выглядело так цинично на фоне того, как она поступила с первой своей дочерью. Этому, еще не родившемуся ребенку, они готовы были отдать всю свою любовь и нежность, скупить все возможные магазины, заказать лучшие игрушки и мебель, радоваться каждому его чиху. И ничего в сердце не шевельнулось при мысли, что Аня за это их счастье расплатилась собственным, что ей не нужны были ни кроватки, ни игрушки, ни платья, а только мамина любовь, которую она почему-то так и не получила. И спала теперь на казенной кровати среди таких же брошенных и несчастных детей, вверенная заботам уставших и равнодушных нянек, ненужная, лишняя, совершенно не знающая, что ждет впереди и кому можно верить…
Ирка продолжала болтать без умолку. Увы, перебить этот бешеный поток слов оказалось невозможно. Милану все одолевало желание оборвать звонок, но постоянно что-то удержало. Возможно, слабая надежда на то, что она что-то скажет про Анечку.
Не сказала. Не вспомнила. У Миланы на мгновение даже мысль проскользнула: а не больна ли ее сестра? Может, у нее есть какие-то отклонения в психике? В последнее время она очень часто стала вести себя неадекватно, а критика собственных поступков и действий у нее напрочь отсутствует.
Мысль показалась такой абсурдной, что она быстро ее отогнала.
– Завтра в кафе собираемся: я, Боря, родители, и вы с Кириллом приходите! – Ирка наконец сделала паузу, и она поспешно ответила:
– Нет, завтра никак, у мужа важный клиент.
– А встречу не…
– Никак нельзя отменить, – закончила за нее, чувствуя, что уже начинает злиться. Неужели непонятно, что у нее больше нет желания общаться? Зачем эти встречи, знакомства, зачем этот фарс?! Ирка словно не понимала, продолжала настаивать:
– Ну ты хотя бы приходи!
– Зачем?
Повисло молчание. Неужели задумалась?
– Ты же часть семьи… А тут такое радостное событие! Ты не можешь его пропустить!
– Почему? Очень даже могу, – терпение лопнуло, Милана решила расставить все точки над «i». – Знаешь, после того, что ты сделала с Аней, у меня нет никакого желания продолжать с тобой общение. Я, конечно, тоже не без греха, не мне судить, но всему есть предел. Мы слишком разные, Ир, нам с тобой не по пути. Пожалуйста, больше не звони.
– Так вот, значит, какого ты обо мне мнения! Теперь мне все ясно!
– Что тебе ясно?
– Что я плохая, подлая, мерзкая…
– Я этого не говорила, это ты сейчас сама придумала, – поспешила ей возразить. – Я лишь сказала, что мы разные, и общаться, так, как раньше, уже не сможем. Хоть обижайся, хоть нет, от этого ничего не изменится.
Ирка молча выслушала и, не сказав ни слова, положила трубку. Трудно было понять, действительно ее задели эти слова или она пыталась вызвать в Милане чувство вины, но одно стало ясно наверняка: больше она не позвонит.
Вскоре и звонок сестры, и ее беременность забылись, началась суета, сбор и оформление документов об удочерении. И если с этим все шло более-менее гладко, то при общении с Анечкой начались проблемы. Теперь она наотрез отказывалась с кем-либо встречаться. На все уговоры непреклонно мотала головой. После длительных и терпеливых увещеваний воспитателя она наконец согласилась выйти, – очень бледная, почти бесцветная, похудевшая, несчастная. Милана с трудом удержала себя от желания прижать ее к себе и долго-долго не отпускать. Только сжала ее ладонь и мягко сказала:
– Анечка, мы бы хотели пригласить тебя к нам домой, в гости, хочешь?
– Нет, – ответила она, отдернув руку. Первое слово после долгого молчания, но такое колючее, что сердце защемило.
– Ну как же так, милая, мы так давно хотели, чтобы ты приехала!
Девочка отвернулась, грустными глазами уставилась в окно, на зеленую клумбу с яркими тюльпанами.
«Ждет ее, – кольнула мысль. – Ждет ту, которая о ней давно забыла и уже никогда не придет, которой наплевать на нее, потому что теперь у нее появится другой, удобный и желанный ребенок!»
Кирилл погладил Милану по плечу, успокаивая. Потом опустился на корточки перед малышкой и подмигнул ей:
– Нам сказали, что ты хорошо рисуешь.
Да, это было действительно так. Получив ее рисунки, они с Кириллом долго их рассматривали и обсуждали. Для ее возраста работы были довольно осмысленными и продуманными, с сюжетом и деталями. Только Аня часто изображала себя стоящей где-нибудь в углу альбомного листа (психолог сказал: это означает, что она чувствует себя одинокой и ощущает страх перед обществом, ей не хватает заботы и внимания), нередко дорисовывала себе непропорциональные кулаки или острые ногти (а в этом угадывалась потребность в защите, которую близкие не могут ей обеспечить). Милана вспоминала, как эта крошка рисовала, еще живя с мамой и папой. Тогда это были еще каляки-маляки, но такие веселые и яркие, что хотелось украшать ими все вокруг. Не сравнить с теми рисунками, какие получались у нее сейчас.
– Мы купили в комнату обои, на которых надо рисовать, – продолжал Кирилл. – Только у тети Миланы, как и у меня, очень плохо получается. Ты нам поможешь?
Анечка посмотрела на него; в глазах, полных глубокой тоски, загорелась искорка интереса. Маленькая, едва уловимая, но она оживила черты ее чуть заострившегося лица.
– Нам больше не к кому обратиться, – беспомощно развел он руками.
С минуту подумав, девочка неуверенно кивнула.
Когда приехали домой, она с опаской вошла в квартиру. Постоянно робела, и, казалось, хотела спрятаться. Лишь окружив ее заботой и теплом, они помогли Анечке расслабиться, так что она с легкостью начала рисовать на обоях. Кирилл вдохновенно придумывал к каждому ее рисунку веселую историю и корчил смешные рожицы, отчего малышка, отвлекшись от грустных мыслей, хохотала. Милана тоже участвовала в процессе, но чаще замирала в дверях и смотрела на них с улыбкой. Она всегда мечтала о большой и дружной семье, много раз представляла себе детский смех и топот маленьких ножек. Как хотелось, чтобы мечта сбылась, чтобы эта девочка стала счастливой!
Вечером, когда сели пить чай, Милана накрыла ее ладонь своей и ласково сказала:
– Анют, эта комната, где ты рисовала, – для тебя. Мы с Кириллом хотим, чтобы ты жила вместе с нами. Если ты не против, оставайся у нас насовсем.
Девочка, сжав чашку, никак не отреагировала, только о чем-то напряженно задумалась. Милана была почти уверена, что, будь здесь то самое окно, Анечка непременно бы в него уставилась в ожидании той, что так легко от нее отказалась. Она понимала, как нелегко малышке принять такое серьезное решение, как страшно ей начинать все с нуля, привыкать, смиряться с мыслью, что теперь у нее будут новые родители. Поэтому каждая секунда тишины взвинчивала нервы и заставляла сердце колотиться сильнее. Еще никогда в жизни Милана не ждала ответа с таким напряжением.
***
– Какое тебе больше нравится? Розовое? – Милана достала из шкафа красивое нарядное платье, но Аня никак не отреагировала на вопрос. Хуже того, даже не посмотрела. Молча уставилась в пол, думая о чем-то своем. Внезапно вспомнилось то самое детдомовское окно, у которого она каждый день стояла, и дыхание перехватило. Милана постаралась ничем не выдать своих эмоций и продолжила шутливый расспрос:
– Или синее? Смотри, какие здесь блестки!
Она вынула из шкафа другое платье, но безрезультатно: девочка по-прежнему не проявляла никакого интереса, на детском личике застыла пугающе-холодная маска. И это сильно удручало. Только начало казаться, что все налаживается, Анюта согласилась жить с ними, и тут – бах! – снова апатия. Услышала имя матери и ушла в себя. Попробуй теперь встряхнуть, отвлечь, вернуть к реальности!
– Милая, – отбросила наряды на кровать, опустилась на корточки и взяла Аню за руки. Пальчики дрожат. Плачет, но молчит. – Ну скажи хоть что-нибудь! Солнышко…
Стиснула ее ладонь – никакой реакции. Вздохнув, Милана поднялась и раздвинула шторы. Она сделала это еще утром, но малышка почему-то задернула их, словно желая укрыться от посторонних глаз, спрятаться в своем маленьком мирке. Солнечные лучи озорно запрыгали по комнате и заплясали в пышных детских волосах.
– Может, на улицу пойдем? – еще одна попытка. – Погода замечательная!
Ответа не последовало. Похоже, эту стену молчания ей не пробить. Мысленно Милана уже опустила руки. Анечка зациклилась на прошлом, ковыряет эту рану, не замечает, что происходит вокруг. Как ей помочь? Как показать, что несмотря ни на что, жизнь идет дальше, что есть люди, которые ее любят и никогда не предадут? Психолог что-то говорил о цветотерапии. Вообще он много чего говорил, и с Аней разговаривал, но пока мало что изменилось…
– Ты заметила, какой сегодня красивый день? – сто пятая попытка. – Солнце светит так ярко, как никогда, вся улица как будто золотая.
Аня вдруг подняла глаза, внимательно на нее посмотрела. Неужели заинтересовалась разговором и это маленькая победа? Нет, еще рано радоваться.
Чуть приободрившись, Милана продолжила:
– А давай каждому дню давать определенный цвет? Вот посмотри в окно.
Подошла к ней, вновь взяла за руку. Аня без особой охоты подошла, ухватилась за подоконник.
– Какой цвет будет у этого дня? Как думаешь?
Девчушка слегка нахмурилась. Думает?
– Красный.
О боже, после затянувшейся апатии она наконец заговорила! Милана готова была прыгать от радости по всей комнате, но заставила взять себя в руки и продолжить разговор.
– Почему именно красный?
Аня пожала плечами, отвернулась от окна и уставилась в пол. Ладно, расстраиваться рано, сейчас главное – не молчать, продолжать игру, пока интерес у нее не угас.
– Хорошо. Скоро будет закат. А в комнате есть что-нибудь красного цвета?
– Часы, – ответила девочка и махнула рукой в сторону кровати, над которой те висели.
– Так… А еще?
– Бусы, – указала на тумбочку. – Тапки. – Опустила взгляд вниз. Заметив, что она начинает теряться, Милана опять опустилась на корточки и улыбнулась.
– Щечки, – прикоснулась к ее лицу. – Румяные, как яблочки.
Аня тоже улыбнулась и вдруг обняла ее. Если безграничное счастье существует, то оно живет в этой комнате. Минуты нежности хотелось растянуть до бесконечности. Как же долго она шла к тому, чтобы убрать между ними барьер, сколько ждала и переживала! Даже не верилось, что им удалось сблизиться.
Внезапно дверь распахнулась. В комнату вошел чуть взъерошенный Кирилл.
– Всем привет! О, сегодня день обнимашек? Почему меня не предупредили? Я тоже хочу!
Он крепко-крепко их обнял, а Милана, смеясь, предупредила:
– У нас сегодня день красного цвета. У тебя есть что-нибудь красное?
Кирилл рассеянно похлопал себя по карманам и состроил забавную рожицу.
– Не-а. А не, есть! Клубника. Принес из магазина. Подойдет?
Милана и Аня переглянулись.
