скачать книгу бесплатно
– Это невозможно, – с недоверием прошептал он. – Это розыгрыш? Конечно, это розыгрыш. Я достаточно хорошо знаю тебя, чтобы понять, когда ты врешь. Это так-то ты встречаешь меня после долгой разлуки?
Он расслабился и потянулся, чтобы обнять ее, но Катя отпрянула назад.
– Нет, Леша. Пожалуйста, попытайся понять! Я так не хотела причинять тебе боль, пыталась забыть его, но не смогла. Я сделала бы несчастными всех нас, со временем ты бы понял, что я изменилась. Наши отношения изжили себя.
Леша отшатнулся от нее.
– Ты это серьезно? Как ты можешь такое говорить? У нас все было хорошо, никогда не было никаких проблем. Мы хотели съехаться. Ты сама настаивала на этом! Мы любим друг друга, я знаю. Что ты несешь, Катя? Это не твои слова. Я знаю тебя.
Он схватил ее за плечи и встряхнул.
– Это твой отец, да? Он заставил тебя? Я не верю ни одному твоему слову! Нет проблемы, которую нельзя решить. Расскажи мне все. Ну же!
Катя разрыдалась и оттолкнула его.
– Прости, прости меня! Это правда. Я больше не хочу быть с тобой. Прости!
Она развернулась, чтобы убежать, но Леша схватил ее сзади и обнял, схватив за руки, не давая сделать ни шагу.
– Пожалуйста, Катя! Это не может быть правдой. Мы же любим друг друга. Скажи, что лжешь! Скажи! Я люблю тебя, Катя. Так сильно люблю. Ты – вся моя жизнь. Не уходи, пожалуйста!
Катя, рыдая, пыталась вырваться из его объятий, но он не отпускал, отчаянно хватаясь за нее и зарываясь лицом в ее волосы. Внезапно, в поле ее зрения появился Андрей с пылающими от злости глазами. Он отшвырнул от нее Лешу и тот упал на стоящий позади диван. Испугавшись, что сейчас начнется драка, Катя изо всех сил вцепилась в Андрея.
– Пожалуйста, не надо! Уведи меня отсюда.
Выругавшись, Демьянов схватил рыдающую девушку за руку и вывел из квартиры под крики Леши, умоляющего ее вернуться. Сотрясаясь в рыданиях, Катя даже не заметила, как оказалась в машине. Ее душа разрывалась от боли, она плакала, не в силах остановиться, а потом, уставшая и опустошенная, уснула незаметно для себя.
***
Катя проснулась в своей постели. Ее сумка лежала рядом и, достав из нее телефон, она увидела, что уже десять вечера. Ее мобильный был выключен весь день и, как только она его включила, пришли уведомления о сообщениях и вызовах. Почти все они были от Леши. Не найдя в себе сил просмотреть их, она удалила все одним махом и отправила ему последнее сообщение:
«Прости меня и забудь. Через неделю я стану женой Андрея. Пожалуйста, продолжай жить дальше и будь счастлив!»
А после этого заблокировала его номер.
Всю неделю, оставшуюся до свадьбы, Катя избегала Демьянова, хотя тот и пытался с ней встретиться. Леша тоже настойчиво пытался до нее дозвониться, используя чужие номера. Он дважды являлся к ней на работу, но отец предупредил охрану, чтобы его не пускали. Когда однажды вечером ему едва не удалось перехватить ее на выходе из здания, Катя решила больше не ходить на работу до самой свадьбы. Как только она станет чужой женой, Леша примет тот факт, что она сказала ему правду и не захочет ее больше видеть. За столько лет, проведенных вместе, она достаточно изучила его характер. Предательства он не простит.
Каждый день отец Кати начинал с того, что готовил ей завтрак и просил прощения. Дома он ходил вокруг дочери на цыпочках, а на работе пытался не попадаться ей на глаза. Не злопамятная от природы, Катя не могла долго злиться ни на кого и через пару дней все же простила отца. Это был самый длинный бойкот в ее жизни. Обычно она таяла уже через пару часов и прощала все и всем, но то, что сделал отец, было гораздо серьезнее любой детской и подростковой обиды. Катя где-то слышала, что для адаптации к новым обстоятельствам человеческому мозгу нужно три дня. За три дня, прошедшие с после разговора с отцом в офисе, Катя пережила все стадии такой адаптации. Конечно, она не умирала, но все то, о чем говорил Кюблер-Росс, можно было бы сказать о ней, чья счастливая беззаботная жизнь разрушилась в мгновение ока. Катя думала только о Леше, Демьянове и о том, через что ей придется пройти, прежде чем пройдет пять лет и этот ад, наконец, завершится. Девушку снедала постоянная тревога, и она никак не могла отвлечься ни на работе, ни дома. Она не спала ночами, не могла есть. Обдумывала самые разные способы избежать этой свадьбы, но все они были бесполезны. Выхода не было. На четвертый день она проснулась и с удивлением поняла, что смирилась. Тревога ушла, уступив место ледяному спокойствию. Как будто так и должно было быть, и в ее жизни никогда и не было счастья. Теперь каждый новый день на протяжении следующих пяти лет будет начинаться для нее так же. Без единого проблеска радости, наполненный сознанием того, что ее жизнь – полное дерьмо.
Глава 4
За два дня до свадьбы Катя с отцом поехала в офис Демьянова, чтобы подписать новый образец брачного договора. Все свои условия она отправила ему на электронную почту и с тех пор он не давал о себе знать, хотя до этого изводил звонками и сообщениями, так же, как и нанятый им свадебный организатор. Катя наотрез отказалась участвовать в подготовке к бракосочетанию, но они все равно не оставляли ее в покое, спрашивая мнение о декорациях, торте и прочей ерунде. Ей было совсем не до этого. В итоге Демьянов сам выбрал все, включая даже свадебное платье, ведь Катя наотрез отказалась ехать в салон и не примерила ни одного наряда, доставленного ей на дом. Все эти дни девушка тщательно обдумывала свои условия, пытаясь максимально обезопасить себя от Демьянова, ведь, судя по его взглядам и поведению, он ожидает от нее исполнения супружеских обязанностей. Ей обещали не принуждать ее ни к чему, но если по договору в ее обязанности входило родить ребенка через три года, то неужели Демьянов надеется, что она по своей воле согласится спать с ним? Утешало то, что в договоре не уточнялось, как она должна зачать. Если Демьянов этого не предусмотрел, то она вполне может потребовать, чтобы, когда придет срок, ей сделали искусственное оплодотворение.
В кабинете Демьянова, кроме него самого, присутствовал еще один человек. Его представили как нотариуса. Катя не запомнила даже имени, так она была взвинчена. Нотариус явно чувствовал себя не в своей тарелке, ее отец был мрачен, а Демьянов просто светился удовлетворением, как кот, наевшийся сметаны.
– Екатерина Станиславовна, пожалуйста, ознакомьтесь с содержанием договора и поставьте свои подписи, – протянул ей бумаги нотариус. – Юристы составили договор максимально просто, но если вам что-нибудь непонятно, я объясню.
Катя взяла договор и попыталась сосредоточиться. Она боялась что-нибудь упустить.
– Я хочу, чтобы отец тоже прочитал договор, – сказала она, обращаясь к нотариусу. Демьянова она игнорировала с того самого момента, как вошла в кабинет.
– Конечно. Он может взять второй экземпляр. Андрей Константинович уже ознакомился с ним.
Нотариус протянул второй экземпляр договора отцу девушки. Папа ободряюще сжал ее руку и погрузился в чтение.
Согласно договору, между Катей и Демьяновым заключался брак сроком на пять лет, по истечении которых обе стороны имели право подать на развод. Кроме условий, указанных первоначально, были включены все требования Кати и несколько условий Демьянова. Ее будущий муж не имел права принуждать ее к физической близости, не мог претендовать на ее имущество, а в случае рождения детей, она имела право на равноправную опеку над ними. Катя должна была жить с Демьяновым на протяжении всего периода их брака, вне зависимости от того, в каком городе или стране он будет проживать. Она обязана была спать с ним в одной постели, подразумевая под этим пунктом лишь совместный сон. Катя не имела права ничего рассказывать об их супружеской жизни, о брачном договоре и обо всем, что имело какое-либо отношение к частной жизни Демьянова никому, даже своему отцу. Она должна была выходить из дома только в сопровождении телохранителя. Любое нарушение каждого из пунктов влекло за собой уплату неустоек крупных размеров и, если Демьянов мог спокойно пойти на это, то ей пришлось бы вести себя очень осмотрительно, так как ее отец не мог позволить себе такие расходы. Он попросту был на мели, а его компания все еще находилась на грани краха. Катя была не согласна с пунктом, касающимся телохранителя и совместного сна, но долгие телефонные споры с Демьяновым на этот счет ни к чему не привели и эти пункты были внесены в договор. Она посмотрела на отца, безмолвно спрашивая его мнения, и, когда тот одобрительно кивнул, скрепя сердце, взяла ручку и поставила подписи на всех экземплярах.
***
В день свадьбы отец разбудил Катю громким стуком в дверь. На часах было всего семь утра.
– Катюш, вставай! Мне звонил Андрей, к восьми здесь будут стилисты.
Катя застонала и глубже зарылась в одеяло. Ей не нужны были никакие стилисты, она вообще не собиралась наряжаться на это представление. Хватило бы минимального мейка и распущенных волос. Она уже согласилась надеть пафосное платье, выбранное женихом-гадом. Но разве его можно переубедить? Их свадьба должна была освещаться прессой и только поэтому она согласилась подыграть Демьянову. Не хотела портить репутацию отца. Катя надеялась на то, что будет просто торжественная регистрация в ЗАГСе, но нет. Демьянов решил закатить шикарную вечеринку на 500 избранных гостей в живописной загородной усадьбе XIX века. Самое обидное было в том, что Катя, с детства представлявшая свою свадьбу и мечтавшая о ней, как о самом незабываемом празднике в жизни, пришла бы в восторг от такой идеи, имей она хоть мизерное желание выйти замуж за Андрея Демьянова.
Приняв душ, девушка позавтракала очередным кулинарным шедевром отца – ее любимыми драниками с черникой. Станислав Дмитриевич уехал, сославшись на срочное дело и пообещав вернуться к тому времени, когда нужно будет выезжать из дома. Как только она начала сушить волосы феном, приехали стилисты, нанятые Демьяновым. Они тут же принялись за дело.
– Андрей Константинович дал нам указания насчет Вашего сегодняшнего образа, но, возможно, у Вас есть какие-нибудь пожелания? – Спросила визажист прежде, чем начать накладывать макияж.
До визажиста над Катей уже потрудилась парикмахер, сделав прическу в греческом стиле. Длинные светлые волосы девушки высушили, накрутили и уложили в, казалось бы, небрежный пучок.
– Мне все равно.
Если визажиста и удивил такой ответ, она благоразумно промолчала и принялась за дело. По окончании процедуры Катя посмотрела в зеркало и как-то отстраненно отметила, что выглядит действительно хорошо. Темные круги под глазами убрали, глаза красиво выделили, скулы отметили нежным, едва заметным румянцем, который вполне можно было принять за настоящий. Девушки помогли ей надеть платье и ушли. Демьянов выбрал традиционный белый наряд принцессы. С тугим корсажем, приподнявшим и зрительно увеличившим ее грудь, и пышной юбкой из струящейся ткани. Платье было роскошным и очень дорогим, от известного бренда, но Катя не получила от него того восторга, которого можно было бы ожидать от невесты. Да, она выглядела умопомрачительно, но как-то бездушно. Возможно, все дело было в ее отстраненном выражении лица, но Катя не могла заставить себя проявить хоть какие-то чувства. Ей хотелось разозлиться или разреветься, испортив к черту свой макияж, но в груди застыл комок, превративший девушку в глыбу льда. Катя пребывала в каком-то странном оцепенении. Она как будто откуда-то издалека наблюдала за всем, что происходит, не принимая в этом участия. Девушка села на свою кровать и стала спокойно дожидаться отца.
***
Как только они подъехали к усадьбе, из дома повалили толпы людей, желающих встретить невесту, во главе с самим женихом. Катю начали знакомить с гостями, едва она успела выйти из лимузина и ступить на ковровую дорожку. Единственная сестра Демьянова, девочка-подросток лет четырнадцати-шестнадцати, порывисто обняла ее и, тут же извиняясь, отстранилась, проверяя, не помялось ли Катино платье. Родителей у Демьянова не было, но были другие многочисленные родственники, которые тараторили что-то наперебой, пытаясь встать поближе к невесте. Катя не сразу поняла, что их снимают. Со всех сторон на нее были направлены камеры и телефоны. Обняв невесту за талию, Демьянов повел ее в дом, где знакомство продолжилось. Катя не запомнила ни лиц, ни имен людей, которых ей представляли. Голова была словно в тумане и, возможно, это должно было обеспокоить ее, но девушке было все равно. Демьянов что-то говорил ей, она лишь кивала или отвечала односложными ответами. Время двигалось странными обрывками. Вот она позирует с женихом для фотографа у живописной беседки в саду, а уже через какое-то мгновение папа вкладывает ее ладонь в руку Демьянова и тот усаживает ее на стул перед регистратором. Вспышкой мелькает поцелуй от новоиспеченного мужа, который затягивается, вызывая смешки гостей, хотя она едва на него отвечает. Демьянов, взяв на руки, относит ее в какую-то комнату и, встряхнув за плечи, что-то требует, но Катя не понимает, чего от нее хотят и только отмахивается. Приходит папа и мужчины кричат друг друга, после чего она оказывается за праздничным столом. Катя послушно ест из рук Демьянова, хотя ей этого совсем не хочется. Потом они танцуют и их снова ослепляют вспышки камер. Гости начинают что-то кричать и Демьянов целует ее. Он часто целует Катю на протяжении вечера, но она не злится. Ей все равно. Странное чувство! Позже Катя снова едет в машине, но уже не с отцом, а с Демьяновым. Он снова берет ее на руки и вносит в дом, но это чужой дом. Когда они оказываются в спальне, Демьянов раздевает ее и укладывает в кровать. В голове мелькает мысль, что ей нужна пижама, но эта мысль быстро проходит. Катя лежит в постели, рассматривая рисунок на обоях. Демьянов просит ее поспать, но ей совсем не хочется. Постепенно, оцепенение, сковавшее ее тело, проходит, Катя начинает что-то чувствовать, но прежде, чем ее сознание достаточно проясняется, она проваливается в сон.
Глава 5
Проснулась Катя утром от шума. Голова была тяжелой, как после похмелья. Оглядевшись и осознав, что она находится в чужой спальне, девушка сначала испугалась, но потом вспомнила события вчерашнего дня. Что-то с ней было не так. Катя никогда раньше не чувствовала себя таким образом и, хотя она испытала колоссальный стресс, ее вчерашнее состояние явно было спровоцировано чем-то другим.
– Неужели Демьянов накачал меня наркотиками? Вот ведь козел!
– Это были не наркотики, а успокоительные. И накачал тебя ими не я, а твой отец.
Она вскрикнула и тут же схватилась за голову. Этот гад незаметно подкрался и испугал ее.
– Папа никогда бы так не поступил! Блин, головааа…
Ей тут же протянули стакан воды и таблетку и она, не думая, выпила и проглотила их, так как боль набирала обороты. У Кати была хроническая мигрень в легкой форме и раз в месяц-полтора она мучалась от головных болей, чаще всего из-за стресса. К сожалению, даже с обезболивающими, боль длилась дольше суток и лекарства ее лишь притупляли. Выпив воду до дна, девушка хотела поставить стакан на прикроватную тумбочку, но тут же отпрянула назад, чуть не уперевшись головой в живот Демьянова, стоящего рядом. Голый живот.
– Фу, ты же голый!
Она прикрыла глаза ладошками и для верности повернулась к нему спиной.
– На мне полотенце. А вот тебе стоило бы прикрыться, если не хочешь, чтобы оно упало с моего стояка.
Катя только сейчас осознала, что сидит на кровати в одном белье, а одеяло сбилось где-то в ее ногах. Она быстро обернулась и встала, но от стремительного движения голова закружилась и ее повело в сторону – прямо в руки новоиспеченного мужа, который не преминул возможностью ее полапать и крепко притиснуть к себе, опустив загребущие ручищи аккурат на ее едва прикрытые кружевом ягодицы. От соприкосновения с его голой кожей Кате стало не по себе, и она уперлась руками в грудь мужчины, пытаясь отодвинуться.
– Отпусти!
– Упадешь, если отпущу.
– Я уже в порядке. Пусти же!
Она толкнула его что было сил и тут же, от резкого движения, упала обратно на кровать.
– В следующий раз кровати за тобой может не оказаться, – мрачно насупив брови, выдал Демьянов. – Впредь, когда бы я не захотел тебя коснуться, ты не будешь меня отталкивать. Мое терпение не бесконечно.
– Иди к черту! Ты не имеешь права лапать меня, когда тебе вздумается. Никакого принуждения, помнишь?
– Я не имею права склонять тебя к сексу. Про прикосновения в договоре нет ни слова.
И увидев, что девушка собирается возразить, тут же добавил:
– Не распинайся, это не одно и то же, и тут ты не выиграешь. Ты должна привыкнуть к тому, что я буду тебя трогать и целовать. Ты знаешь, к чему привела глупость твоего отца? Вчера на свадьбе ты вела себя как овощ – и это еще громко сказано, а ведь там были не только родственники, но и деловые партнеры, и пресса. Все решили, что ты перебрала с алкоголем. Боюсь даже предположить, что могли написать эти журналюги. Мы должны немедленно реабилитироваться. Сегодня состоится официальный прием в честь нашей свадьбы. Ты должна выглядеть как самая счастливая жена. И когда мы начнем отвечать на вопросы прессы, ты будешь ссылаться на стресс из-за подготовки к свадьбе в такие сжатые сроки.
– Я не верю, что папа дал мне успокоительное! И разве прием был не вчера?
– Вчера был небольшой праздник для самых близких. То, что будет сегодня – намного более масштабное мероприятие. Верить или нет – дело твое, но я бы держался подальше от такого родителя, и тебе советую. До сих пор у тебя от него были одни проблемы.
Катя чуть не лопнула от злости.
– Какой же ты лицемер! Все эти проблемы создал ты. Мои отношения с папой тебя не касаются, и советы свои можешь держать при себе. На что бы ты не надеялся, я никогда не признаю тебя своим мужем. Ты мне никто! На людях я буду вести себя как любящая жена, но на большее не надейся. Этот брак не будет…
Демьянов вдруг выругался и, прижав Катю к себе, пикировал на ее губы своими. Его руки удерживали ее на месте, не давая вырваться, а рот хищно поглощал, словно хотел подчинить. Катя сжала губы и он прикусил нижнюю из них, тут же зализав укус ласковым прикосновением языка, когда она вскрикнула от боли.
– Черт возьми, котенок, как же я завожусь, когда ты злишься, – хрипло пробормотал Демьянов, уткнувшись носом в ее шею.
Как только он ослабил хватку, Катя вырвалась и побежала в сторону ванной, тут же захлопнув за собой дверь. Иногда бегство самый лучший выход: неизвестно, чего еще можно было ожидать от этого мерзавца.
***
Когда Катя, завернутая в полотенце, после душа вышла из ванной, к ее облегчению, Демьянова в комнате уже не было. Постель была все еще разобрана, а на полу валялось свадебное платье. Подойдя к этому шедевру, она переложила его на кровать и расправила. Это было платье мечты. Не она его выбрала, но оно полностью соответствовало ее вкусу. Она провела пальцами по жемчужинам, украшавшим корсаж. Катя всегда была неравнодушна к жемчугу, и даже такие детали о ней были известны Демьянову. От этого становилось жутко. Катя не была до конца уверена в его адекватности, разве нормальный человек так поступит? Она всего лишь женщина, причем не самой оригинальной внешности. Да, Катя была красива, но есть девушки намного привлекательнее ее. Демьянов не общался с ней и не знал настолько близко, чтобы увидеть в ней что-то помимо внешности. Он действительно не мог любить ее! Было бы просто невозможным на самом деле продумать и осуществить такую многоходовую схему, тратя свое время, деньги и усилия ради какой-то женщины? Она в это не верила. Оставалось только два варианта: либо Демьянов солгал о причинах своего поступка, либо он психически не здоров. Катя очень надеялась на первое. Лучше провести пять лет в обществе расчетливого и злого человека, чем психа, помешанного на ней. Оторвавшись от платья, Катя с удивлением поняла, что в комнате нет шкафа, но рядом с ванной находилась еще одна дверь, за которой она обнаружила довольно большую гардеробную. Половина, не занятая вещами Демьянова, была абсолютно пустой, чемоданы Кати ровным рядом стояли в углу. На банкетке лежали какие-то документы, в которых стикером было обозначено ее имя. Катя взяла их.
«Прочитай, прежде чем спустишься» – было написано размашистым почерком.
Документы оказались кратким досье, согласно которому она узнала, что ее мужу тридцать лет, из близких родственников у него была лишь шестнадцатилетняя сестра Вероника. Мать погибла три года назад в результате автомобильной аварии, в тот момент рядом с ней в машине находилась Ника, отделавшаяся переломом ребер и легким сотрясением мозга. Отец умер от инфаркта пять лет назад. Демьянов являлся опекуном сестры и она проживала вместе с ним. Об условиях их брака Ника не знала и была уверена, что ее брат женился по любви. Просвещать ее Кате категорически запрещалось. Демьянов работал с девяти до восемнадцати часов, каждое утро вставал в шесть и проводил раннее утро в домашнем тренажерном зале. Завтракал он на работе. Хозяйство в доме вели две наемные работницы – сестры Вера и Надежда. За территорией вокруг дома круглосуточно следили сменяющие друг друга охранники. Среди прислуги также был и приходящий садовник. В файле была также различная информация о личных предпочтениях, интересах и хобби Демьянова, Катя лишь мельком прочитала ее. Отложив папку до поры до времени на одну из верхних полок, Катя выудила из чемодана платье из немнущейся ткани и балетки. Ей срочно требовался кофе, чтобы облегчить мигрень. Девушка заметила, что после него и обезболивающих ей всегда становилось лучше. Обычно она редко пила кофе, но в дни, когда мигрень отнимала все ее силы, чувствовала к нему жуткую тягу. Высушив и расчесав волосы, она оставила их распущенными, чтобы не стягивать кожу головы, и, захватив мобильный, вышла из комнаты. Спальня Демьянова находилась на втором этаже, и, спустившись вниз, Катя отметила, что его дом не слишком велик, но очень уютный. От просторного холла в разные стороны вели несколько дверей и, догадавшись по звону посуды, в какую сторону идти, она обнаружила кухню, в которой хозяйничала женщина лет сорока. Катя неуверенно застыла в дверях.
– Проходи, не стесняйся, – раздался звонкий голос, испугав до полусмерти. – Ой, извини. Я не хотела тебя пугать.
Это оказалась Ника, тоже державшая путь на кухню. Катя шагнула внутрь, пропуская ее.
– Екатерина Станиславовна, доброе утро! Проходите, завтрак уже готов, – улыбнулась заметившая ее домработница.
– Доброе! И можно на ты. А Вы Вера или Надежда?
– Вера. Надя убирается на втором этаже. Вы садитесь. Ника обычно завтракает на кухне, но если Вы хотите делать это в столовой, то я мигом накрою на стол.
Катя почувствовала себя неловко. Она не привыкла к прислуге, и, хотя ее отец был достаточно обеспеченным человеком, домашнее хозяйство они вели сами.
– Не стоит, я поем здесь, вместе с Никой. И давайте на «ты»? А то мне неудобно перед вами.
– Ой, да не парьтесь. Развели тут викторианскую пьесу, – выдала Ника, плюхаясь на стул. – Катя, садись. Вера и Надя здесь работают лет десять, они почти члены нашей семьи. Мы не обращаемся друг к другу на «вы». Ты будешь кофе?
Катя расслабилась и села. Ей всегда было тяжело сходиться с новыми людьми, а младшая сестра Демьянова своей непосредственностью мигом разрядила обстановку.
– Да, черный. У меня жутко болит голова.
– Дать таблетку?
– Нет, Демьянов уже дал.
– Ты зовешь Андрея по фамилии? Вы что, школьники? – Прыснула Ника.
– Автоматически получилось, – Катя решила сказать полуправду. – Когда мы познакомились, он меня жутко бесил, и я очень долго его на дух не переносила. С тех пор осталась привычка называть его по фамилии. Хотя, конечно, я не всегда зову его так.
– Как я тебя понимаю! Андрей временами ведет себя, как сволочь.
– Ника, – одернула ее Вера. – Как тебе не стыдно говорить такое про брата!
Ника лишь отмахнулась.
– Я же не говорю, что он и в самом деле такой. Да и Катя это уже поняла, раз влюбилась в него. Слушай, он запретил мне спрашивать о причинах такой быстрой свадьбы, но я скоро лопну от любопытства. Ты беременна?
Катя поперхнулась кофе от неожиданности и закашлялась.
– Вот что ты наделала? – Всплеснула руками Вера. – Дай человеку нормально позавтракать и оставь свои расспросы на потом. Она же сказала, что у нее болит голова.
– Да ничего, – ответила Катя. – Я не беременна. А поженились мы так быстро, потому…
Она на секунду замялась, не зная, что соврать, но положение спас Демьянов, заглянувший на кухню, продолжив ее фразу:
– … потому что в первый раз Катя мне отказала и, добившись, наконец, ее согласия, я решил сыграть свадьбу, пока она не опомнилась. И что я говорил про расспросы, Ника? Не беспокой сегодня Катю, ей нездоровится.
Он подошел и положил руки на плечи жены, слегка массируя их. Катя едва удержалась от желания стряхнуть эти загребущие ручонки.
– Ника меня совсем не беспокоит, но боль и вправду усиливается. Пойду прилягу, есть все равно не хочется. Приятного вам аппетита!
Катя поднялась, и Демьянову пришлось убрать руки. Он пошел было за ней к выходу, но она остановила его:
– Я хочу недолго побыть одна. Впереди длинный вечер, Андрей, пожалуйста!
– Хорошо, – он поцеловал ее в лоб и отступил. – Поспи немного.
Катя облегченно вздохнула и поднялась в спальню. Проверив телефон, она с болью заметила, что Леша больше не писал и не звонил. Он, наверное, уже узнал о свадьбе и думал о ней самое плохое. Всхлипнув, девушка села в кресло и набрала номер отца, не давая себе совсем расклеиться.
