скачать книгу бесплатно
На лице девушки появляется упрямое выражение и я жду, что она сейчас взбрыкнет и уйдет, но спустя пару секунд Самира глубоко вздыхает и, послушно кивнув, идет обратно в спальню мамы.
М– да, вот тебе и уход из дома. Мне не могло настолько повезти.
Глава 5
Полтора месяца спустя
– Теть, а теть?
– Что? – кисло смотрит на меня тетя Разия.
Признаю, я ее сегодня достала. Из– за праздников у меня три выходных подряд в большом строительном магазине, в который я устроилась в прошлом месяце, и я настолько устала за эти дни сидеть дома, что утомила ее уже своей гиперактивностью.
– Как ты думаешь, когда Мурад в следующий раз приедет? – спрашиваю у нее.
Она переводит взгляд на мой телефон, на экране которого проигрывается новое видео с Амиром, который прислала Луиза, и с улыбкой качает головой.
– Я уж думала, ты по сыну моему соскучилась.
– Фу, сдался он мне! Я из– за пельмеша. Разве ты по нему не скучаешь?
– Конечно, скучаю, – подтверждает тетя. – Дети всегда вызывают такие чувства, пока маленькие. Хочется их зацеловать, затискать и видеть рядом как можно чаще. Вот только, когда он подрастет, начнет везде бегать и хулиганить, ты просто мечтать уже будешь, чтобы они поскорее уехали обратно к себе в Москву и не задерживались у нас надолго. Хотя нет, тебя здесь к тому времени уже не будет.
– Как не будет?! – пугаюсь я.
– А вот так, – лукаво говорит тетя. – Я все еще твердо намерена выдать тебя замуж. Пора уже, Мира, а то так и останешься дома. Вот что ты будешь делать, когда я умру? Одна останешься?
– Ты не скоро умрешь, а я к тому времени уже сама буду в возрасте, – фыркаю я. – Не нужно искать мне жениха. Моя судьба меня сама найдет. Знаешь, сколько парней ко мне ежедневно подкатывают? Это просто я не даю им шанса, потому что пока не готова к таким обязательствам.
– Глупая ты, Мира, – качает головой тетя. – Тебе свои дети нужны, а ты все чужих ждешь.
– Будут у меня и свои, чего ты волнуешься? Мне же не сорок лет!
Наш спор прерывает звонок телефона тети. Она берет трубку и почти сразу же меняется в лице.
– Как? – шокировано выдыхает тетя Разия. – Что произошло?
Из ее глаз текут слезы и она громко всхлипывает, закрывая рот рукой, пока я смотрю на нее, напуганная такой реакцией. Неужели, кто– то из ее родственников умер? Вроде двоюродная бабушка в последнее время плохо себя чувствовала.
– Боже мой, сынок… Крепись, мой мальчик! Я буду ждать вас. Приезжайте домой.
Она бросает трубку на диван и, уткнувшись лицом в ладони, громко рыдает.
– Тетя, что случилось? – бросаюсь к ней, вне себя от тревоги. – Теть… Скажи, пожалуйста!
– Луиза… – сквозь всхлипы выдавливает из себя тетя Разия. – Она скончалась, Мира.
– Как скончалась? – не могу поверить в это. – Что случилось?
Тетя качает головой, размазывая слезы по лицу.
– Машина сбила. Насмерть. Умерла наша девочка…
Я стою в ступоре, не в силах в это поверить. Как такое вообще возможно? Я ведь еще утром с ней переписывалась! Она прислала видео с Амиром, сказала, что собирается в салон красоты. Нет! Как же так?
– Бедные мои мальчики! – рыдает тетя Разия. – Как же они без нее? Такая молодая… Несчастная моя девочка!
Невозможно поверить…
Был человек и нету его. На глаза наворачиваются слезы и по мере того, как до меня полностью доходит осознание, их становится все больше и больше.
Луиза умерла.
Молодая девушка, которой и двадцати пяти нет, мать маленького мальчика, моя подруга. Как же так?
***
Мой брат умер, не дожив и до тридцати, так что я уже сталкивался с такой несправедливостью, как ранняя смерть. Но он был тяжело болен почти всю свою недолгую жизнь. Хоть мы с мамой и надеялись на лучшее, отправляя его на операцию, мы были готовы к тому, что его жизнь может оборваться. Не сказать, что это был большой шок, хотя менее болезненным его смерть все равно от этого не стала.
То же, что случилось с моей женой, образовало в моей груди огромный клубок непонимания и гнева. Потому что я не был готов к смерти Луизы. Я даже не задумывался о подобном, потому что она была молода и здорова. А тут один несчастный случай – и ее жизнь оборвалась.
Не знаю, что ощущал бы, испытывай я к ней то чувство страстной любви, которое питал когда– то к Лейле – своей первой и единственной любимой. Если мне так плохо сейчас от того, что она умерла, то что было бы со мной, люби я ее так же сильно, как Лейлу когда– то? Я бы просто умер от этой боли?
Я уважал свою жену, заботился о ней, любил, как близкого и родного человека, и для совместной жизни этого было достаточно. Она была хорошей женой и матерью, она была женщиной, с которой я собирался прожить всю свою жизнь и которую я видел матерью своих детей. Ее потеря оставила меня опустошенным и растерянным.
Я не знаю, что мне делать дальше. Хотя, знаю. Нужно отвезти ее тело на родину, чтобы похоронить рядом с ее погибшими родителями, о чем она всегда мечтала. Говорила мне об этом, когда в свой последний приезд мы поехали на кладбище, чтобы убрать траву и навести порядок на могилах. Я похороню ее рядом с ними и исполню это последнее желание, но что дальше?
У нас ведь сын. Как Амиру жить без своей матери? Как мне справляться с ним, когда я не умею даже переодевать его? А моя работа? Оставить сына на попечение няни – чужого человека с другим мировоззрением, религией и традициями?
О стольком еще предстоит подумать, столько всего решить. Спасибо моему другу Максуду, что пока он оставил Амира у себя, где за ним приглядывает его жена, но что дальше?
Не могу ни о чем думать. Тем более после того, как вынужден был сделать опознание и перед глазами так и стоит картина лица Луизы. Не такого, каким я его запомнил. Мертвого, с ссадинами и кровоподтеками на бледной коже.
Я хочу навсегда выжечь эту картину из своей памяти! Не хочу запоминать свою жену такой! Я ведь видел ее этим утром, еще живую, но почему– то не могу вспомнить никаких деталей! В памяти всплывает только холодный труп с закрытыми глазами. Что это за напасть? И никак не избавиться от жуткой картины!
***
По счастливой случайности, оказывается, что мать одного из моих подчиненных тоже должна лететь на родину и он предлагает мне ее помощь в уходе за ребенком на время пути. Я не отказываюсь, потому что подумывал нанять человека для этой поездки, ведь действительно не умею обращаться с собственным ребенком. В качестве благодарности, оплачиваю ей билет на самолет, хоть она и возражает, говоря, что поможет просто так.
Амир плачет почти весь полет и ничто не может его успокоить, даже бутылочка со смесью, которую он выплевывает, хотя я точно знаю, что кроме грудного вскармливания, Луиза кормила его и смесью. Он не успокаивается ни на моих руках, ни на руках доброй женщины, которая всеми силами пытается его успокоить, и меня охватывает такое отчаяние, что просто хочется исчезнуть из этого мира.
В аэропорту встречают родственники Луизы. Моя жена осталась сиротой в раннем возрасте и ее воспитывали дядя с тетей вместе со своими тремя детьми. Сейчас меня встречает кузен и кузина Луизы, которая сразу же берет Амира, начиная плакать, приговаривая, какой он бедный малыш, что остался без мамы в таком возрасте. Я не хочу этого слышать. И видеть их горе тоже не хочу, потому что мое собственное меня убивает.
Решив заняться делом, сажаю сопровождавшую меня женщину на такси, а потом занимаюсь вопросом перевозки тела.
– Тебе нужна помощь, брат? – спрашивает кузен Луизы Ахмет.
– Спасибо, все уже улажено, – говорю ему. – Вечером сможем забрать тело, а завтра с утра похороним. Сейчас я хочу поехать домой.
– Конечно– конечно, я тебя отвезу, – предлагает он и я не отказываюсь.
Доехав до дома мамы, они не уезжают, а заходят внутрь, чтобы выразить и получить соболезнования. Мама держится, не плачет, но ее глаза красные и воспаленные, поэтому я знаю, что до моего приезда она выплакала все, что могла.
– Я возьму его, – говорит Самира, протягивая руки к плачущему Амиру.
Она тоже выглядит заплаканной и впервые при виде нее я не испытываю раздражение. Взяв Амира, она уходит в другую комнату, а родственники Луизы, поговорив с мамой пять минут, собираются домой.
– Спасибо вам, что зашли, – говорит мама, провожая их вместе со мной до ворот. – Завтра все увидимся, дай нам Бог терпения!
Стоит воротам закрыться за гостями, закрывая нас от окружающего мира, как мама крепко обнимает меня, словно маленького.
– Бедный мой сынок! – говорит она, едва держась, чтобы не заплакать, и я неловко похлопываю ее по плечу.
– Я в порядке, мама, – лгу ей, надеясь, что она поверит. – Все будет хорошо.
Мы стоим так какое– то время, прежде чем расцепить объятия и войти в дом, где нас поджидает Самира.
– Малыш уснул, – говорит она с какой– то робостью. – Мурад, я хотела бы принести тебе свои соболезнования. Не выразить словами, как мне жаль и как будет не хватать Луизы! Она была мне верной подругой.
– Спасибо, – киваю ей. – Если не возражаете, я бы хотел отдохнуть. Вечером нужно будет забрать тело.
– Конечно, сынок, иди, – гладит меня по руке мама.
– Я уложила Амира у тети, так что он не будет тебе мешать, – уточняет Самира.
Я снова киваю ей и иду в свою спальню. На самом деле я не устал, но мне так не хочется сейчас находиться в обществе других людей, терпеть их жалость. Это слишком сложно, слишком болезненно. Всего просто слишком.
Глава 6
– Давай пельмешек, не капризничай, – уговариваю я малыша, который никак не хочет брать бутылочку.
Выплевывает соску изо рта, разбрызгивая смесь по лицу, и отворачивается, маленький негодник!
– Оставь, Мира. Значит, он не голоден, – говорит тетя.
– Но он ел три часа назад! Разве не пора снова проголодаться?
Я практически в отчаянии. За ту неделю, что прошла с момента похорон Луизы, Амир был на нашем с тетей попечении. В первые дни он плакал почти все время, когда бодрствовал, но постепенно привык к тому, что теперь питается только смесью из бутылочки. И вот, сегодня снова упрямится. Не знаю даже, что с ним делать.
– Плохой пельмеш! – отчитываю мелкого привереду, а он в ответ только улыбается беззубым ртом, испачканным в белой жидкости.
Быстро вытираю его влажной салфеткой и даю уже обычную соску– пустышку, которую тот с энтузиазмом сосет, глядя на меня большими карими глазками.
– Не смотри на меня так, месье Бархатные глазки! Вот похудеешь и можешь не надеяться, что я буду и дальше всем говорить, что ты самый хорошенький мальчик на свете. Ты же мой пельмеш! Держи марку, малыш.
– Сумасшедшая девчонка, – качает головой тетя, впервые за эти дни улыбаясь мне. – Мурад еще не проснулся?
– Не знаю, он не выходил из спальни, – пожимаю плечами.
Тетя смотрит на часы, которые показывают одиннадцать утра, и тяжело вздыхает. Я понимаю, что она беспокоится за своего сына, но думаю, ему просто нужно немного пространства. Люди по– разному проживают свое горе.
Не понимаю только, как Мурад собирается справляться с Амирчиком, учитывая, что уезжает он уже послезавтра, а всю неделю за ребенком присматривали мы с тетей. Мне даже пришлось взять отпуск на работе, благо отпустили сразу, хоть и были недовольны этим фактом.
– Я не знаю, что он собирается делать с моим внуком, – говорит мне тетя. – Поговорю с ним сегодня об этом. Дети должны расти с родителями, но в нашем случае Амиру было бы лучше здесь, со мной. В этой Москве у нас ни одного родственника, а Мурад целый день на работе. Ребенок постоянно будет с няней, без надзора. Это никуда не годится.
– Разве ты справишься с ним? – обеспокоенно спрашиваю я.
Конечно, я не возражаю против того, чтобы пельмешек жил с нами, но я ведь тоже работаю, а у тети проблемы со здоровьем.
– Мы можем нанять няню здесь, чтобы была под моим надзором, – вслух размышляет она. – Но я, конечно, сначала послушаю, что скажет Мурад и только потом предложу. Мой сын не из тех мужчин, кто женится снова, едва похоронив жену, а Амир – ребенок и ему нужна любовь и женская забота, которую отец дать не сможет. Если малыш останется тут, то у него будем мы с тобой, чтобы учить и воспитывать. С другой стороны, если Мурад останется в Москве совсем один, без семьи, то что будет с ним? Мне так жалко его, Мира, он сам не свой. Не знаю даже, как правильнее будет поступить.
– Пусть он сам решит, тетя, – говорю ей. – Все– таки, именно он родитель Амира и должен понимать, как для него будет лучше.
Я перевожу взгляд на заснувшего малыша и аккуратно глажу его по крошечной ножке в горчичном носочке. Быть родителем непросто. Я перелопатила весь интернет, чтобы понимать, как правильно ухаживать за младенцами. Как купать, чем можно мыть его бутылочки, как часто кормить и что делать, если он плачет. Тетя говорила, что в ее времена все было по– другому, поэтому подсказать она могла разве что возможные причины недовольства Амира, заключающиеся либо в коликах, либо в прорезывающихся зубках, хотя ему всего– то три месяца. Не знаю, сумеет ли, да и захочет ли узнавать и справляться со всем этим Мурад. Скорее всего действительно наймет няню с проживанием, если увезет его отсюда.
Вечером, пока я купаю пельмеша, тетя предлагает сыну вместе выпить чай и поговорить. Я понимаю, что она заведет с ним тот самый разговор и мое присутствие при этом не нужно, поэтому, подавив любопытство, набираю в ванну воду и даю малышу от души насладиться, так как этот маленький мальчик на удивление сильно любит купаться.
– Ты мой идеальный, белоснежный, пухленький пельмешек! – приговариваю, пока вытираю его полотенцем в спальне тети, уложив на ее кровать и слегка щекоча кругленький животик. – Так бы и съела!
Пельмеш довольно улыбается, суча ножками.
– Кто у нас тут хороший мальчик, а? Ты искупался, нагулял аппетит и теперь съешь всю свою бутылочку, да? Ты ведь не разочаруешь свою любимую тетушку Миру, правда?
– Кх– х– х… – пускает пузыри месье Слюнтяй.
Я одеваю его в белый спальный комбинезон с голубыми и серыми котиками, а потом одеваю шапочку на круглую головку с редкими темными волосиками. Ну просто прелесть!
– Хоть сейчас в рекламу подгузников, тебя бы с руками оторвали, – делаю комплимент малышу, радуясь, что угадала с размером.
Мурад привез с собой совсем мало вещей, так что мы с тетей основательно закупились в детских магазинах всем необходимым для малыша. Включая мимимишную одежку.
– Давай, кушай и не капризничай, – даю ему заранее приготовленную бутылочку и на этот раз пельмеш меня радует, выдувая все до конца. – Ты ж моя умница!
Дав ребенку отрыгнуть, несу его в гостиную и сажусь с ним на диван, чтобы посмотреть телевизор. Все равно других развлечений пока нет, да и тетя с Мурадом что– то долго разговаривают. Смотрю на малыша с грустью, думая о том, что сейчас решается его судьба, и думаю о том, как же я буду скучать по этому крохе, если его папа решит его увезти от нас.
***
Пельмеш засыпает у меня на руках, так что я отношу его обратно в спальню тети и кладу в люльку, которую мы принесли из комнаты Мурада. Он спит, как настоящий ангелочек, чуть приоткрыв круглый ротик и тихонько сопя. Я накрываю его легким одеяльцем и уже хочу выйти, когда замечаю стоящего на пороге Мурада.
– Он уснул? – вполголоса спрашивает он.
Киваю и прикладываю палец к губам, отчего мужчина смотрит на меня осознанным впервые за долгое время, взглядом. До этого он словно был весь в себе, отстраненный и равнодушный.
Мы выходим в гостиную, прикрыв за собой дверь, и Мурад снова заговаривает.
– Самира, спасибо за то, что позаботилась о моем сыне, – чуть ли не официально говорит он. – Мы с мамой поговорили и приняли решение оставить его здесь. Она займется подбором няни в ближайшие дни и тебе больше не придется ей помогать с Амиром.
– Мне это только в радость, – говорю оборонительно, потому что мне не нравится подтекст, который я слышу в его словах. Словно я сделала лично для него большое одолжение и он теперь из– за этого чувствует себя обязанным.
