скачать книгу бесплатно
Желание смерти и воля к жизни
Когда-то очень давно я для себя сформулировала такое нехитрое правило: мы разбираемся в арифметике, иногда очень даже неплохо. А Бог – Он алгебру знает.
Мы очень любим давать ясные определения, категорические оценки, хотя знание наше очень ограничено. А Бог видит весь мир, всю его историю и современность. О будущем умолчу.
Конечно, ясность и определенность полезны, кто бы спорил. Но есть две вещи, ясное определение которых сильно мешает понять их суть. Да и категорические их оценки, можно сказать, зря под ногами путаются.
Вот, например, мы вообще против фрейдизма и готовы его ругать всегда. Но Фрейд хотя и создал неверную модель сознания, был умным человеком и умел людям помогать. Да и среди его последователей встречаются люди как минимум интересные; так, однажды в каких-то материалах конференции я среди километров досадных построений наткнулась на слова о том, что лучшее, что психоаналитик может сделать для пациента, – это послать его на исповедь. Согласитесь, в этом есть резон.
Так вот, Фрейду принадлежит идея о том, что человеку свойственно стремление к смерти. В общем-то это не новость; и Шекспир писал об этом («зову я смерть»), да и мало ли кто еще.
Очень убедительно, кстати, – фантаст Рэй Бредбери в рассказе «Синяя бутылка» о таинственном марсианском сосуде, который исполняет самое сокровенное желание владельца. За ним, естественно, охотятся, но всех, кто его раздобыл, находят мертвыми. Наконец, очень здравомыслящий человек понимает, что бутылка действительно честно выполняет заветное желание, – а это и есть желание умереть, – и перешибает всю ее волнующую магию самым простым способом: твердо определяет, что для него в бутылке всегда должно быть какое-то количество виски. И на этом сравнительно безвредном желании успокаиваются и он, и бутылка.
А теперь попробуем подавить возгласы протеста против виски (виски здесь вообще ни при чем) и против Фрейда и подумаем: а так ли уж ложна эта идея насчет главного стремления человека? Коль скоро мы верим, что человек создан Богом и что душа по природе христианка, мы можем признать справедливость той мысли, что эта душа, страдая от своей падшести в падшем мире (стеная и мучаясь, по словам апостола Павла), уповает на милость Божию и на возможность перейти в пакибытие – в Царстве Небесном. Так вот и получается, что Фрейд Фрейдом, а мысль о месте, «идеже несть болезнь, печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная», и стремление туда не просто дозволительны для христианина, но дороги ему.
А дальше начинается разноголосица.
Дальше начинается пренебрежение земной жизнью, телесностью, гнушение плотью и браком, рассуждения о том, что тело – темница души и прочие темноватые построения, влекущие за собой бедствия и уклонения в ересь. О дальнейшем и говорить не хочется; остается только уповать на то, что Господь милостив даже к тем, кто пренебрегает Его Промышлением о человечестве.
Или же совсем печальные вещи: самовольное пресечение жизни. И бывает, что не только своей. Причем из лучших побуждений.
…Давайте сделаем поэтический антракт. Осип Мандельштам:
Дано мне тело – что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на них узор,
Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть —
Узора милого не зачеркнуть.
(Кстати, не могу не поворчать: в самиздатовском Мандельштаме было «в теплице», что представляется более осмысленным как из-за того, что «цветок», так и из-за «стекол», которыми теплица изобилует, а темница – совсем наоборот.)
В этом небольшом стихотворении – ключ к пониманию того, в каком смысле мы можем считаться соработниками у Бога (см. 1 Кор. 3, 9). Апостол Павел говорит это о себе (ну и о других апостолах) как о делателе дела Христова, о благовестнике и просветителе народов. Но он же сказал: Подражайте мне, как я Христу (1 Кор. 4, 16, ср. Флп. 3, 17). И вот тут вопрос: нам что же, всем становиться апостолами и просвещать народы? Иногда это так и понимается – и результат не вдохновляет. Потому что наш апостолат – иной: мы сами должны стать свидетельством благодати Христовой: радостными, любящими и дружелюбными, лишенными зависти, подозрительности и злобы.
Не так это просто и в общем-то людям невозможно. Но не Богу. Поэтому наше «соработничество» – познавать волю Божию о себе и исполнять ее. А воля эта – благо.
Если вернуться к печальной теме самовольного оставления жизни, то сейчас очень распространено рассуждение о том, что Бог дает человеку жизнь и тот не вправе ее самостоятельно пресекать. Честно говоря, это рассуждение привносит в отношения Бога и человека момент уже не просто юридический, но прямо-таки коммерческий: нельзя нарушать правила сделки.
Иное дело – если взглянуть на проблему с точки зрения живого и доброго отношения. Бог сотворил человека (данного) с какой-то целью. У Него было для этого человека задание. И нехорошо увиливать от выполнения этого задания. Человек чаще всего не знает о своей задаче, поэтому нужно следовать совету Павла: всегда радоваться, непрестанно молиться и за все благодарить (см. 1 Фес. 5, 16–18). И так познавать волю Божию о себе. А иногда Господь приоткрывает человеку фрагмент Своего замысла о нем, и с этой радостью не сравнится никакая другая, потому что это – плод соработничества и его осмысление.
И еще есть одна причина для того, чтобы не складывать лапки, не махать на все рукой, не идти ко дну и тем более – не спрыгивать на ходу. Господь хочет, чтобы все спаслись, и Сам забирает в Свое Царство тех, кого спасает. Правила добродетельной жизни известны достаточно хорошо, но так же хорошо известно, что нет человека, который бы не согрешил.
Мне всегда очень жалко тех людей, которые убиваются из-за того, что все еще не расстались с грехами. Очень хочется от души пожелать им вслушаться в Воскресную песнь по Евангелии: «…поклонимся святому Господу Иисусу, Единому безгрешному». Не за мнимую безгрешность Христос оправдывает людей (не в юридическом опять-таки смысле, а в смысле – принимает в сонм праведников), а за их стояние в истине.
За честное, искреннее, горячее стремление к Нему. За то, что человек слушает слово Божие и по мере сил, весь в надежде на Его помощь, старается это слово исполнять. Иными словами – восходит к себе, как это говорится, приближается к тому образу, в котором был задуман.
А это очень длительный процесс и подчас довольно-таки мучительный. И для того чтобы пройти свой жизненный путь в правильном направлении, нужна чуткость – и воля.
Здесь, как и в случае со стремлением к смерти, возводимым к злокозненному Фрейду (хотя если поразмыслить спокойно, то ничего подобного), мы сталкиваемся с еще одним понятийным клише: воля к жизни. Вроде бы ее придумали Шопенгауэр и Ницше, нам чуждые и в определенной степени враждебные, и развивают это понятие тоже деятели не сказать чтобы православные. Так из-за этого что, от жизни отказываться?
Не хочется называть это волей к жизни – не надо, лишь бы нам твердо придерживаться понимания того, для чего она нам дана: для возрастания. Поэтому жить нужно упорно и прилежно, если позволительно так говорить.
И если настроиться в соответствии с волей Божией на жизнь, то она – и весь Божий мир – предстает настолько привлекательной, что решающим образом ее не омрачает ничто. Это не значит, что нужно закрывать глаза на текущие безобразия, отнюдь нет. Но правильно, «по-божески» к ним относиться, ничего не преуменьшая и не преувеличивая, – входит в задачу человека на земле.
…А со словами нужно что-то делать, чтобы они служили средством выражения мысли и средством общения, а не камнем преткновения. Так, меня очень огорчает такой нюанс. Известно, что Церковь – богочеловеческий организм. Организм по определению живой и должен быть живым. Так надо же случиться такой беде, что термин «живая Церковь» застолбили граждане, не имеющие к тому никаких оснований! История расставила все по местам: от них и от их искусственных построений и следа не осталось. Да только мы боимся сказать, что наша Церковь – живая. Да что сказать, думать опасаемся. А как бы было хорошо, если бы этот страх ушел! Он и уйдет со временем, конечно, а пока будем утешаться тем, что наше пребывание в Церкви являет нам полноту жизни. И вот, Христос рождается – и мы рождаемся водою и Духом. Христос воскресает – и мы получаем от Него жизнь с избытком.
И нет ничего в мире, чего Он не мог бы уврачевать.
Опубликовано: Православие и мир [Электронный ресурс]. – http://www.pravmir.ru/zhelanie-smerti-i-volya-k-zhizni/. 24 января 2013 г.
Пожелания добра и пожелания зла
Отгремели-отзвенели праздники. Мы в который раз остались лицом к лицу с буднями.
Самое время подумать, чем обогатит наши будни наследие прошедших праздников.
Мы радуемся приходу в мир Богочеловека Христа, потому что для нас это знаменует победу над смертью. А для Него с самого Рождества начинается путь к Голгофе. Так мало верных вокруг Него, так много непонимающих, – тех, кто хочет каких-то преходящих благ, – а то и ненавидящих.
Приход Христа в мир ставит нас перед вопросом: мы с Ним или мы против Него? Про говорящих «Господи, Господи» и не поступающих по Его словам Он Сам все сказал. Мы услышали?..
А ведь церковный год устроен так, что мы можем следовать за Христом от Вифлеема до Голгофы. И на этом нашем пути нас поддерживает Священное Писание. И смысл годичного круга – в восхождении. Поэтому каждое событие года – для интенсивного обдумывания, потому что нам ведь ежегодно дается шанс по-новому пережить то, что вроде бы уже было.
Замечательный образ покаяния преподавал своим духовным чадам митрополит Антоний Сурожский. Все мы знаем такое жуткое состояние, когда воспоминание о грехе терзает долго и не уходит даже после исповеди. И в таких случаях владыка говорил: «Но ведь сейчас ты бы так не поступил?» И весь ужас уходил. Поистине Бог более милостив, чем мы это себе представляем, и отпускает нам грехи даже тогда, когда мы сами их себе не отпускаем. Потому что Он так дивно устроил, что при соответствующей нашей направленности время лечит.
И каждое Рождество в нашей жизни призвано быть вехой на нашем пути.
Вот, казалось бы, мелкая деталь. Давайте вернемся во времени на пару недель – к тому, что мы друг другу желаем. Христиане древних времен при встрече говорили друг другу «хайре!», то есть «радуйся!», потому что получили Благую Весть о пришедшем в мир Спасителе, преодолевшем смерть и ад, и это было им в радость. Очень жизненно звучат слова апостола Павла: «Всегда радуйтесь». Только мы, похоже, разучились. Может быть, поэтому так приободряюще действуют церковные праздники, что в них – та самая радость? Между прочим, ею же пронизаны и акафисты, и уныло воспевать «радуйся…» как-то не очень в духе этих прекрасных произведений церковной поэзии.
А мы по большей части желаем здоровья. Так и говорим: «Здравствуйте!» Конечно, проходить земной путь в здоровом виде приятнее, нежели в больном. Но это ли главное на этом пути?..
Заметим, насколько различаются поздравления с Новым годом и с Рождеством Христовым. На Новый год обычно желают счастья (как правило, нового, – можно подумать, что все мы бедолаги и неудачники и остро нуждаемся в изменении жизненных обстоятельств). Ну и здоровья, успехов, благополучия, то есть вещей абсолютно посюсторонних. Ничего плохого в этом нет, потому что в некотором смысле действительно лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным (насколько душеполезнее – другой вопрос, на который, кстати, не следует отвечать однозначно отрицательно), но эти поздравления страдают некоторой неполнотой.
А вот на Рождество желают света, тепла, душевного устройства, радости, Божией помощи – одним словом, всего того, что может быть востребовано на пути к Вечности. То есть это разные праздники, и желание их соединить свидетельствует о размахе, при котором теряются детали. А эти детали, между прочим, составляют важную основу человеческой жизни.
Но все эти различения, хотя сами по себе и существенные, меркнут в сравнении с пожеланиями другого сорта. Да, пожелания как здоровья и т. п., так и спасения со всеми ведущими к нему обстоятельствами объединяются тем, что это – пожелания добра. Что уже само по себе хорошо и заслуживает признательности.
Но есть и пожелания другого сорта, – пожелания зла. Не то чтобы неуклюжие какие-то словеса, а целенаправленные, продиктованные злобой. И они хуже любой ругани.
Два недавних примера. Очень «уместно» звучало в канун Нового года пожелание сгореть в аду. Тут и рифма была (году – аду), что придавало этому, с позволения сказать, тексту дополнительную бойкость. И вообще, было похоже, что детсадовская группа, узнав новые «плохие слова», с воодушевлением скачет вокруг кого-то нелюбимого и с хохотом их выкрикивает. Для углубления темы детской непорочности и детского коллектива очень рекомендуется рассказ Рэя Брэдбери «Детская площадка» (крайне редко перепечатывается, потому что это действительно страшно), а пока обратимся к сюжету.
Что еще, кроме резвости, роднит это пожелание с другими инфантильными проявлениями? Пожалуй, его всепоглощающая наивность, граничащая с глупостью, а то и пересекающая границу. Изобретатели и потребители этого выражения явно знакомы с мистическими практиками в основном по кинематографу.
Теперь подробнее.
Вообще-то существует Тот, Кто может отказать человеку в спасении. И это – Бог. И Он не нуждается в предложениях общественности. Более того, Он хочет, чтобы все спаслись и постигли истину. Так что такого рода «прошения» действия не возымеют. Более того, немало возмущения вызывает то, что некоторые из известных злодеев и кровопийц на склоне дней прожили долгие и спокойные годы. А для меня это всегда было знаком того, что Господь ждет человека…
Конечно, кто-нибудь может в азарте воскликнуть, что в таком деле, как установление справедливого воздаяния, он не склонен гнушаться содействием противной стороны. Но тут снова нестыковка, потому что противная сторона может, конечно, вредить людям, чем и занимается. Но лишение человека вечного спасения в ее компетенцию не входит. А вот приветствовать добровольных помощников – это всегда пожалуйста. При этом способ приветствия у хвостатых один: сделать гадость и выставить на посмешище. Больше никаких средств поощрения в их арсенале нет.
Так что зря потрачена энергия. Ее бы в мирных целях – конфетки дарить, печеньки, мандаринки… Ну пусть не тем, кому провозглашается огненная погибель, но разве никого нет, кто приятен и достоин подарка?..
Но бывает гораздо хуже. Бывает, что некто, полагающий себя человеком церковным, угрожает тем, что будет молиться о том, чтобы кто-то заболел или умер. И такое впечатление, будто полагает, что это остроумно. Это в общем-то похоже на картину, которая с детства вселяла в меня ужас: «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу». Там молодые, сидящие в красном углу под иконами, с трепетом встают навстречу старику с безумными глазами: как же иначе, а вдруг проклянет…
Объяснять, что о причинении зла не молятся, излишне: кому-то подобное просто в голову не придет, а кому уже пришло – говорить бесполезно. Но небесполезно попытаться понять, что же при этом происходит.
А происходит следующее: такого рода пожелания действительно подчас могут произвести свое действие. Но значит ли это, что Бог внял прошению и сделал, как Ему велели? Да вовсе нет. Такая, с позволения сказать, «молитва» перехватывается в пути духами злобы поднебесной и дает им возможность действовать с поистине дьявольским ликованием.
А тем самым «усердный молитвенник» служит… понятно кому.
Знаю я одну замечательную женщину из уходящего (надеюсь, не окончательно) слоя образованных верующих, переживших гонения. Человек она строго церковный, и если узнает о том, кто не в меру… резвится, можно это так назвать, то говорит с заботой в голосе: «Значит, о нем нужно особенно молиться». О том, чтобы Господь вразумил. Чтобы вывел на Свой путь.
Различие очевидно, не правда ли?
Так вот, за зложелателей нужно опять-таки особенно молиться и сугубо – потому что сами они себя грешными не считают. А между тем… между тем не раз и не два можно было наблюдать, что их пожелания оборачиваются против них же. И это в общем понятно; выше уже было сказано о том, как вознаграждает хвостатый тех, кто на его стороне. Плохо он их вознаграждает.
Поэтому давайте уж лучше вне зависимости от календарных событий желать друг другу света и мира, чистого сердца, доброй души и благодатного просветления. И помощи Божией во всех благих делах. А в не-благих просить о ней бесполезно: ничего не получится.
Опубликовано: Православие и мир [Электронный ресурс]. – http://www.pravmir.ru/pozhelaniya/. 16 января 2013 г.
О вере и неверии
Кое-кто говорит, что Бога нет…
А хорошо ли это?
Поводом для беседы в редакции журнала «Фома» послужила фотография молодого человека с выразительной надписью на нем. История ее такова: в Екатеринбурге проводилась акция, имевшая по сути политический характер, но облаченная в антирелигиозную форму. Там и раздавались эти футболки с надписью: «Бога нет. Больше не волнуйтесь и наслаждайтесь жизнью». Не вдаваясь в подробности акции (тем более что мотивы ее проведения для участников, заказчиков и организаторов сильно разнились), нам захотелось обсудить саму надпись, некоторые ее попутные обстоятельства и следствия.
Марина Журинская: Что касается этих футболок, то, по-моему, у надписи «Бога нет. Больше не волнуйтесь и наслаждайтесь жизнью» есть еще какая-то предыстория… Смутно вспоминается какой-то английский автобус, на котором было написано нечто в этом роде, но не совсем так.
Арсений Русак: Да. В 2008 году в Англии проходила атеистическая пиар-кампания. Она была организована в противовес аналогичной протестантской, финансировалась из добровольных пожертвований участников и была поддержана во многих странах мира. Ее слоган – «По всей вероятности, Бога нет. Перестаньте беспокоиться и наслаждайтесь жизнью»[7 - Англ. There’s probably no God. Now stop worrying and enjoy your life. – Сост.]– и был размещен на лондонских автобусах.
М. Ж.: Значит, в нашем случае никакого творческого начала нет, а есть лихая редактура, так сказать, замена вероятного на очевидное…
А. Р.:И даже более того, в российской акции, на мой взгляд, на самом деле нет даже такой религиозной (а точнее, антирелигиозной) составляющей. Для одних это была пиар-акция или эпизод политических разногласий, а для других – довольно-таки веселое времяпрепровождение. Так что мы, наверное, на этом преамбулу закончим и обратимся непосредственно к слогану: «Бога нет. Больше не волнуйтесь и наслаждайтесь жизнью».
Волнение базаровского лопуха
М. Ж.: Давайте посмотрим, что значит в самом общем виде призыв к человеку не волноваться. Это, простите, призыв к смерти. Живой человек не может не волноваться; живой человек в конце концов боится. К примеру, знаете у скольких людей сегодня канцерофобия?[8 - Канцерофобия – психогенно возникающая боязнь заболевания злокачественным новообразованием. Статистика свидетельствует, что канцерофобия является абсолютным лидером среди прочих фобий, связанных с болезнями. – Сост.] Почти у 100 %! На разных этапах жизни, естественно, и в основном в пожилом возрасте. Но нет практически ни одного человека, который хотя бы раз в жизни не был бы ею затронут. Нет человека, который не надеется на то или иное. Я даже сейчас не хочу говорить о том, что христиане надеются на одно, а нехристиане – на другое. Христианин надеется на Царствие Небесное, а юный Корейко надеялся, что найдет кошелек с деньгами и дальше у него в жизни все будет очень хорошо. Упования у людей могут быть совершенно различными. Но все равно, любая надежда – это всегда волнение. Как может жить семейной жизнью человек, который не волнуется? За детей он тоже не волнуется? А за родителей?
А. Р.:Да, это как-то странно.
М. Ж.: То есть на самом деле призыв «не волнуйтесь» – это призыв не только не быть человеком, но – не быть живым существом. Потому что, между прочим, и животные тоже волнуются.
А. Р.:Мне кажется, тут несколько иной акцент:Не волнуйтесь – потому что Бога нет. То есть не нужно переживать, к примеру, что Он вас за что-то накажет…
М. Ж.: То есть совсем не нужно духовной жизни, – ни страха Божия, ни радости о Господе, вот что это значит. «Бога нет», – это же базаровский лопух: «Умру, из меня лопух будет расти». На самом деле это отрицание не эмоциональной стороны жизни, это отрицание ее нравственной стороны. Говоря возвышенным языком, – кредо проклятых.
А. Р.:То есть на самом деле это значит, что больше нет греха и можно делать все, что хочешь?.. Я думаю, что атеисты с вами не согласятся: они-то себя безнравственными как раз не считают. Просто их нравственность основана на «общественном договоре»: не делай другим того, что не хочешь, чтобы другие делали тебе.
М. Ж.: Честно говоря, мне кажется, что из слогана на майке этого не следует, а из второй его части – наслаждайтесь жизнью – этого не следует сугубо. У моей мамы была знакомая, которая говаривала так: «Когда человек ложится в постель и закрывается одеялом с головой – он знает о себе все». Образ действительно замечательный. Отпадает вообще всякая демагогия: жалкий человек лежит, закрывшись одеялом с головой, и трясется от разных, мягко говоря, негативных ощущений себя.
А. Р.:Это совесть?
М. Ж.: Это совесть, да. В более художественной форме об этом же писала Анна Ахматова: А я всю ночь веду переговоры / С неукротимой совестью моей.
А. Р.:То есть призыв не волноваться – это на самом деле призыв заглушить в себе голос совести? Призыв быть бессовестным? А может вообще быть такое, что Бога нет, а совесть есть?
М. Ж.: А вот не думаю. В том-то и дело, что если бы не этот текст на майке, тогда то, о чем вы говорите, было бы возможно. Но текст-то свидетельствует о том, что отсутствие какой бы то ни было нравственной жизни вполне справедливо напрямую связывается с отрицанием Бога. А уж коль скоро сказано: Бога нет – больше не волнуйся, это значит: как вы будете себя вести – совершенно неважно, согласование поведения с совестью (с сопутствующим волнением) значимо только если Он есть.
Простые радости таксиста
А. Р.: Вполне с вами соглашусь, коль скоро есть такая связка. Однако ради справедливости стоит отметить: несмотря на то что основанием нравственности, без сомнения, является Бог, даже тот, кто никогда не задумывался о Боге, тем не менее может быть нравственным. Происхождение его нравственного чувства – семейное воспитание, культурные нормы и т. п. Другое дело, что нравственность, основанная только на передаче этических и культурных традиций, не имеет глубокого основания, не служит жизненно важной цели – возможно, именно поэтому от нее часто и с легкостью отказываются. И идут против совести, которая, как свидетельствовал апостол Павел, есть закон Божий, написанный в сердце каждого человека (см. Рим. 2, 15). Давайте теперь перейдем к «наслаждению жизнью», тем более что в данном случае наслаждение также напрямую связано с этим чудным открытием: «Бога нет – все можно». Мысль, кстати, для культурного русского человека совсем не новая… Не очень, правда, понятно, от чего конкретно предлагается получать наслаждение? Что мешал человеку делать Бог, Которого теперь «нет»?
М. Ж.: Чем в Англии добывать такую сомнительную мудрость, лучше знать отечественную культуру. Был такой анекдот. Во времена воинствующего атеизма два деревенских хулигана вышли вечером развлечься – стекла побить. Идут мимо деревенского клуба, а там висит плакат: «Выступает лектор, тема лекции – есть ли Бог». Один из них говорит: «Пойду послушаю, а что, если действительно есть». Уходит он на эту лекцию и через некоторое время бежит довольный обратно, на лице полное счастье и на бегу кричит: «Крой Ванька, Бога нет!» Значит, можно стекла бить.
А. Р.:Бога нет – можно бить стекла?
М. Ж.: Ну да! Не надо быть хорошим! Все эти рассуждения о том, что идея Бога сковывает человеческую свободу, – это все полная демагогия. Осознаваемое наличие в мире Бога две вещи тормозит – равнодушие к добру и приверженность ко злу. Все. Больше Бог ни в чем не мешает. Блаженный Августин говорил: «Люби Бога и делай что хочешь». А формула сатанизма в той же системе: люби себя и делай что хочешь. Ни о какой нравственности без Бога речи просто нет! Что касается, так сказать, простых радостей жизни… Я вспоминаю замечательную историю, которую мне рассказывал один таксист. Среди таксистов встречаются философы, во всяком случае, встречались, не знаю, как сейчас, потому что им, наверное, немножко скучно за рулем. И вот, когда они видят человека и у них возникает надежда, что у этого человека есть что-то в голове, они вступают в разговор. Вот этот таксист рассказал один случай, который его однажды совершенно потряс. Останавливает его молодой человек непривычного вида (очень строгий черный костюм, белая рубашка, черный галстук, черная шляпа, портфель в руках, тоже солидного, традиционного, консервативного вида, ну и плюс некоторое выражение лица). Таксист сделал свои выводы и говорит:
– Простите, вы, наверное, священник?
– Да, вы не ошибаетесь, я – священник. Более того, я иеромонах.
Таксист решил, что самое время вступить в интересную беседу, и сказал:
– Ну и как, не жалко было расставаться с радостями жизни?
Иеромонах грустно улыбнулся и спросил:
– И много ты их видел, этих радостей?
Вот тут-то таксиста и стукнуло. Он очень эмоционально об этом рассказывал: «Я подумал: мне 28 лет. А если вспомнить, какие у меня были радости? Было всего, что угодно, навалом, но радостей-то почти что и не было». Если радостей нет, то чем наслаждаться?
А. Р.:Я думаю, что на самом-то деле настоящие радости у него были, да он мимо проходил. Просто установка на получение радостей во что бы то ни стало и от всего, что происходит с тобой в жизни, девальвирует саму радость. Радость постепенно обесценивается, и люди теряют способность видеть хорошее, радоваться добру. Семья, дети, добрые дела, творчество, – ведь все это не может не радовать. А вот – не радует… Что же до нездорового стремления к наслаждению от всего в жизни, по-моему, это как раз яркое свидетельство того, что жизнь-то на самом деле безрадостная и по-настоящему наслаждения-то в ней и нет.
М. Ж.: Абсолютно. А безрадостная она почему? Потому что она не творческая. Я сейчас не говорю даже о том, что если верили бы в Бога – все было бы хорошо. Но имели бы какие-то творческие цели, просто представление о том, что можно творить, – было бы совсем другое дело…
Не быть «коротким гедонистом»
М. Ж.: А и впрямь: наслаждаться жизнью – это творческая позиция? Нет, это позиция потребительская. А у потребительства есть такое проклятие: всего мало и все приедается.
