banner banner banner
Маргинал с голубыми глазами. Рассказы
Маргинал с голубыми глазами. Рассказы
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Маргинал с голубыми глазами. Рассказы

скачать книгу бесплатно

Маргинал с голубыми глазами. Рассказы
Наталия Журавлева

В этой книге собраны разнообразные рассказы: реальные и фантастические, мистические и бытовые, грустные и весёлые. Но все они – о любви. А то, что любовь бывает самая разная, нам всем хорошо известно…

Маргинал с голубыми глазами

Рассказы

Наталия Журавлева

© Наталия Журавлева, 2023

ISBN 978-5-4496-0166-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

РАССКАЗЫ

Быдло

Вера Семёновна ловко выкроила из старой кожаной сумки две заплаты. Она поставит их на протёршиеся рукава тоже старого, но ещё вполне добротного велюрового пиджака мужа. Сумку не спасти: ручки сносились до дыр, изящный замочек сломался, а потёртости уже не замаскировать ни фломастером, ни йодом. А вот на заплатки мягкая, хорошо выделанная кожа вполне сгодится!

– Смотри, Петя, какие локти будут на твоём пиджаке! Все обзавидуются! – весело сказала Вера Семёновна и потрясла в воздухе заплатками.

Пётр Иванович оторвался от газеты и грустно взглянул на жену.

– Ну да, ну да, – пробормотал он, – обзавидуются. Кошмар какой-то! На дворе конец двадцатого века, весь мир идёт вперёд семимильными шагами, а мы заплаты на локти из сумок вырезаем! – Он с досадой отбросил газету.

– Вот ты, Верочка! Тебе пятьдесят лет, ты – профессор химии, уважаемый человек, а вынуждена днём торговать в палатке, потому что твою кафедру закрыли, а тебя сократили, а вечером вырезать из сумки заплаты на мой пиджак! Сашенька, жена Аркаши, – учитель, педагог от Бога, – ездит убирать хоромы новоявленных богатеев! Работает уборщицей! – Пётр Иванович вскочил с места, выпрямился и гневно погрозил кому-то пальцем.

– Ни работы приличной, ни денег! – продолжал обличать он. – Куда мы катимся?! Инфляция сумасшедшая, в магазинах ценники в у.е.! – он безнадёжно махнул рукой и опустился в кресло.

Вера Семёновна отложила в сторону пиджак, подошла к мужу и обняла его сзади.

– Ну что ты горячишься? Да, работаем не по специальности. Но ключевое слово здесь – работаем! А Сашенька, кстати, уже не ездит на вызовы, она на телефоне, заказы принимает. Высшее образование свою роль сыграло! – Вера Семёновна усмехнулась и погладила мужа по плечу.

– Ничего, Петенька! Всё будет хорошо! Ты скоро работу закончишь, деньги получишь. Большие деньги! 2000 долларов, это же какие деньги, Петенька! Сыну поможем… А там, глядишь, молва о тебе пойдёт, приглашать начнут. Выкрутимся!

Пётр Иванович горько усмехнулся:

– Молва… Раньше известность была, на весь Советский Союз, а теперь молва… Стыдно мне, Верочка. Я, мастер-краснодеревщик высочайшей квалификации, реставратор, работавший почти во всех музеях страны, – и делаю пол «новому русскому», безграмотному мужику с бычьей шеей – господину Бабенко! И какой пол! Паркет из десяти – именно десяти, ни больше ни меньше! – ценных пород дерева, с инкрустацией! Вот скажи мне, – повернулся он к жене, – скажи, как ты думаешь, зачем этому элементу такой пол?

Вера Семёновна пожала плечами.

– Не знаю, – улыбнулась она, – наверное, в красоте жить хочет, как в музее!

– В красоте! В музее! Да он в музее ни разу в жизни не был! – фыркнул Пётр Иванович. – Нет, дорогая, он хочет утереть нос Антохе, Коляну и Серому, таким же, прости меня, быкам. На Новый год пригласить компанию, и чтобы все «сдохли от зависти»! – Пётр Иванович обессиленно замолчал.

– Ну и что, Петенька, – спокойно сказала Вера Семёновна. – Ну и что. Пусть себе развлекается. А у тебя зато работа есть. Скоро закончишь заказ и свои деньги получишь! Об этом думать надо. И, кстати, не забудь дать ему визитку организации, где Сашенька работает. За полом-то уход потребуется!

– Фирмы, Верочка, фирмы, а не организации! Учись говорить правильно! – хохотнул Пётр Иванович.

– Да бог с ней, с этой фирмой! Пойдём чай пить, милый. Я печенье овсяное сегодня купила.

И Вера Семёновна лёгкой походкой направилась на кухню. Муж с удовольствием посмотрел ей вслед. Его Верочке никто никогда не даёт её возраста! Невысокая, но удивительно пропорциональная, стройная, с белокурыми вьющимися волосами, она выглядела лет на сорок, не больше. А её белозубая улыбка и большущие серые глаза могли свести с ума любого мужчину! Пётр Иванович слегка ревновал свою жену… да ко всем! Он-то вовсе не красавец, нет. Хоть и вышел ростом, да фигура какая-то угловатая, нескладная. Волосы совсем седые, благо, хоть не поредели, а то хорош бы он был с плешью-то! И выглядел он на свои пятьдесят три, и ни днём меньше. Ну, красавец-не красавец, а серебряную свадьбу с любимой женой отметил! Пётр Иванович потёр нос и, улыбаясь, пошёл на кухню пить чай с овсяным печеньем.

Утром за ним заехал друг и коллега Аркадий, Аркаша, как ласково называла его Верочка. Аркаша был на одиннадцать лет моложе Петра, но разница в возрасте не мешала им крепко дружить ещё со времён совместной работы в реставрационной мастерской, куда юный Аркадий пришёл после института и попал под начало Петра Ивановича. Тот быстро рассмотрел в симпатичном широкоплечем брюнете с карими выразительными глазами большой талант реставратора и взял его под свою опеку. Так и подружились, а когда Аркадий женился, стали дружить семьями. И сейчас, в трудные времена, Аркадий и Пётр держались друг друга и все редкие заказы выполняли вместе, честно деля пополам заработанное.

Аркадий приехал на видавшей виды «шестёрке» – машине верной и трудолюбивой. По утреннему городу до работы добрались быстро: октябрь стоял тёплый и сухой, дороги были чистые, а яркая и радостная красота золотой осени соответствовала их настроению: сегодня они сдавали готовую работу заказчику. Ни Аркадий, ни Пётр Иванович дома об этом не говорили, им хотелось сделать жёнам сюрприз: явиться вечером и выложить на стол долгожданные, честно заработанные две тысячи долларов. Каждый по две тысячи!

Деньги большие, но и работали они за эти деньги больше двух месяцев!

Аркадий и Пётр вошли в подъезд семиэтажной «сталинки», поднялись на третий этаж и открыли дверь в огромную квартиру, которая получилась из объединённых соседних «двушки» и «трёшки»*. Здесь, в тридцатиметровом холле жилища «нового русского», они и делали паркетный пол. Делали-делали и наконец-то сделали! Мастера застыли на пороге, придирчиво и восхищённо разглядывая чудо, сотворенное собственными руками. Под их ногами расстилался настоящий ковёр, изысканно и утончённо выполненный из десяти разных ценных древесных пород. В центре, где требуется наибольшая твёрдость дерева, паркет набирался из необычной, крепкой древесины пурпурно-розового и фиолетового бразильского амаранта, из прочной бразильской вишни, сияющей оттенками от оранжево-коричневого до красновато-коричневого с белой, серой и розовато-коричневой заболонью.* Весёлый жёлтый цвет обеспечивал стойкий и твёрдый ироко из Африки, соседствующий в рисунке с желтоватой оливой с пёстрой, мраморной текстурой. Желтизну оттеняли детали рисунка, выполненные из мербау – малайзийского дерева светло-коричневого оттенка и и индонезийского палисандра с древесиной редкого красно-коричневого тона

Не забыты были и родные отечественные породы дерева. В паркетный ковёр гармонично вписались и белая древесина клёна, и прочный дымчатый бук, и розовая груша. Не обошлось, конечно же, без дуба с его неповторимо красивой текстурой, пригодилась и своя, российская, желтовато-розоватая вишня… Все эти деревянные детали, тщательно подобранные по прочности, текстуре, совмещаемости и оттенкам, и составляли великолепный, полностью готовый паркетный ковёр, дважды пропитанный шелковистым маслом, и сияющий теперь в свете роскошной хрустальной люстры под трёхметровым потолком.

– Ох, и красота же, Аркаша! – восторженно проговорил Пётр Иванович, подталкивая друга в бок. – И мы с тобой – создатели этой красоты! А помнишь, как мы отговаривали этого… заказчика от бамбукового паркета!

– Помню! – засмеялся Аркадий. – Кто-то ему нашептал, что бамбук – это круче крутого! И поди докажи, что бамбук – не дерево, и через пять-семь лет в копеечку влетит его реставрация!

– Можно подумать, этот пол ему по дешёвке достался, – усмехнулся Пётр Иванович, – за копейки. Страшно представить, в какие деньжищи материал обошёлся!

– А то ты не знаешь, Петя, в какие! Из нашей мастерской деревяшки-то! Почти всё скупил, бандюган…

– Да ладно тебе, Аркаша. Ну бандюган. Ну ворует металл, за границу гонит. А кто в наше время не ворует, если есть возможность что-то украсть?! Да что мы опять об этом! Давай лучше переобувайся, и ещё раз всё проверим, все стыки посмотрим, попрыгаем-потопаем, пока… работодатель не пришёл.

Последняя тщательная проверка пола подходила к концу, когда дверь открылась, и на пороге возник хозяин квартиры – невысокий, плотно сбитый, почти квадратный тридцатилетний мужчина с маленькими острыми глазками и наголо обритой головой.

– Ну, что, работяги-доходяги, готов мой пол? – весело гаркнул он вместо приветствия. – Надеюсь, брак не гоните, а то бошки-то поотрываю и в ваше же ведро с гайками засуну!

И он оглушительно захохотал над своей шуткой, подразумевая под «ведром с гайками» «Жигули» Аркадия.

– Паркет готов, Виктор Николаевич, – сухо ответил Пётр, внутренне поморщившись, – посмотрите сами: всё в порядке.

– Да уж вижу, не слепой! – гоготнул Виктор Николаевич. – Знатная работа, клёвый пол сбацали! Я так пацанам и сказал: Витёк знает, кого нанимать! Мои мастеровые лучшие, ложили пол в самом Эрмитаже… ведь ложили, верно?

– Да, – сдержанно подтвердил Аркадий. – Было дело, работали мы в Эрмитаже на реставрации.

– Вот я и говорю! – обрадовался Витёк. – Ну, значицца, всё в ажуре, так?

– Так, Виктор Николаевич, – ещё раз уверил заказчика Пётр. – Позвольте, я вам визитку фирмы дам, где хорошо умеют за паркетом ухаживать.

И Пётр протянул довольному хозяину квартиры визитку фирмы, где работала жена Аркадия.

– Ну-ну, давай!

Визитка утонула в широкой короткопалой ладони.

– А теперь, доходяги-работяги, держите баксики! – и Витёк вручил Петру доллары.

– Но… здесь только две тысячи, Виктор Николаевич, – недоуменно проговорил Пётр Иванович, пересчитав деньги. – Мы же договаривались на две тысячи каждому!

– Договаривались. А я решил по-другому!

– Но почему?! – возмущенно воскликнул Аркадий. – Разве мы плохо выполнили свою работу?!

– Классно выполнили, не спорю! – расплылся в широкой ухмылке Витёк. – Но кто вы есть? Наемная сила, быдло! – Его взгляд из наигранно-добродушного стал жёстким и презрительным.

– Быдло! – со вкусом повторил он понравившееся слово. – А быдло не может и не должно получать так много!

…Вера Семёновна с тревогой поглядывала на часы: скоро уже десять вечера, а Пети всё нет! Аркадия тоже не было дома – Сашенька только что звонила, волновалась. Вера, как могла, её успокоила, но собственную тревогу было не унять. В голову лезли самые мрачные мысли: они попали в аварию! у Пети случился инфаркт! их ограбили!.. Совсем изведя себя подобными предположениями, она пошла на кухню заварить себе чаю, и в это время раздался странный, прерывистый звонок в дверь.

– Милиция! Случилось страшное! – похолодела Вера Семёновна и дрожащими руками отперла замок. За дверью стоял… едва стоял! совершенно пьяный Аркадий, с трудом удерживая повисшего на нём Петра.

– Вот, Верочка… мы дойст… дафст… до-ста-ви-лисссь… – заплетающимся языком выговорил он и опасно покачнулся. Остолбеневшая Вера Семёновна очнулась и начала действовать. Через сорок минут раздетые друзья крепко спали на широкой кровати, с каждой стороны которой были предусмотрительно поставлены эмалированные тазики, а Вера Семёновна торопливо набирала номер Сашеньки. Ещё через полчаса та уже звонила в дверь.

– И вот, понимаешь, Саша, он им заявляет, вы, мол, быдло, и больших денег не достойны! И заплатил только половину… А наши герои от обиды пошли и нарезались. Во всяком случае, я Аркашу так поняла. Мой-то удалец только мычать мог…

Женщина устало замолчала. Сашенька тихо плакала. Вера Семёновна с жалостью смотрела на подругу. Она хорошо знала, как рассчитывала Саша на эти деньги! Да и она, что греха таить, уже планы строила… Но знала Вера и другое: плакала Аркашина жена вовсе не из-за денег. Обида и оскорбление вызвали эти слёзы! Она и сама не смогла удержаться и всплакнула, пока ждала Сашеньку. А теперь в её душе поднималась злость! Злость на распоясавшегося хама и желание отомстить.

– А Петя ещё хотел подарить ему косметику для паркета из своих запасов! – всхлипнула Саша. – Хорошо, Аркадий отговорил! Нечего, мол, разбазаривать, лучше продать…

– Лучше-то лучше, только – кому? – вздохнула Вера, окидывая взглядом эмульсии, спреи, лаки и масла для паркета, выстроившиеся на большой полке возле двери. – Хотя… Ну-ка, прекращай реветь! Давай ставь чайник, доставай печенье. А я конфеты принесу, на Новый год припасла… Бабенко, значит… Шевелись, подруга! Надо кое-что обсудить!

Саша послушно вытерла слёзы, поднялась и засуетилась у плиты. Своей высокой и тонкой, к сорока годам сохранившей гибкость фигурой, она больше походила на балерину, нежели на строгую учительницу математики. А нежная белая кожа лица, зелёные глаза и пушистые русые волосы придавали её облику такое очарование, что даже ученики между собой называли свою учительницу Сашенькой, не говоря уже о близких, любящих её людях.

Чайник быстро вскипел, но крепкий чай, налитый в большие кружки, остался невостребованным: Вера Семёновна и Сашенька так увлеклись обсуждением своего плана, что забыли и про чай, и про печенье…

… – Эх, хорошо! Красотень! – Витёк, или Виктор Николаевич Бабенко, удачливый «предприниматель», поднявшийся на продаже ворованного металла, окинул довольным взглядом тяжёлую мебель, выгруженную из фургона доставки: массивный диван, журнальный столик, два кресла, огромный круглый стол и шесть стульев с мягкими сиденьями. Вся мебель была выполнена из красного дерева, но его благородный цвет почти полностью скрывался под пошлыми золочёными пластмассовыми завитушками, в изобилии налепленными на гнутые ножки, вычурные подлокотники и резные спинки. Но Витёк был в восхищении! Это то, что надо, под стать потрясному дорогущему полу в его новой квартире! Ну теперь-то братва точно передохнет от зависти! И он радостно захохотал, вспомнив сияющее великолепие паркета, сменившего тусклый и драный линолеум.

Завтра все пацаны будут у него в гостях. Тогда-то и посмотрим на их перекошенные физиономии! Не, он, точно, везунчик! И обе квартиры купил по бросовой цене, добровольно-принудительно переселив их обитателей в спальный район в две «убитые» двушки, и с мебелью ему подфартило: взял прямо со склада, без магазинной наценки, и с полом повезло, работа в полцены обошлась! Правда, чуть было не остался без законной, заранее заказанной натирки-затирки… Идиоты сидят в этой фирме с визитки мастерового! Целый день прождал уборщиков, а они не пришли! Пришлось звонить, а там!.. Заказ его, видите ли, кто-то аннулировал! Слово-то выдумали… Он даже и не понял сначала, что за хрень ему на уши вешают. Потом уже та овца на телефоне пояснила: отменили, говорит. И никакой возможности до Нового года уже нет! очередь плотная у них! Ничего, он ещё разберётся, кто там что ан-ну-ли-ро-вал… Но судьба, любя его, подсуетилась и послала ему тех двух тёток! Как по заказу, объявление на лобовое стекло под дворники засунули, курицы…

А ничего такие тётки, хоть и в возрасте. Особенно одна, помоложе и повыше которая, с глазищами зелёными. Он умудрился её за задницу ущипнуть, так и бровью не повела, усмехнулась только. А с виду обе интеллигентки, с высшим образованием, небось! Ну и что оно им дало? На карачках ему, школу с трудом закончившему, три часа паркет натирали! С целым ящиком разных баночек явились, старались, бедолаги! Угождали ему всячески: и про температурный режим рассказали, и как правильно проветривать, и про влажность воздуха что- то бухтели… Та-то, что постарше, коротышка, но стройненькая, поначалу выпендриться решила: средства, говорит, у нас дорогие, будут ли вам по карману, уважаемый? И сразу заткнулась, покраснела, когда он ей двойные «бабки» выкатил, немалые, надо сказать. То-то, интеллигенция, знай наших! Кто из нас теперь быдло? Кто кому ботинки чистит?

Но самое главное его везение заключалось не в этом. Главное везение было в том, что к нему завтра придут не только Серый, Антоха и Колян. К нему на новоселье напросился Тополевский! Сам Тополевский – местный олигарх, захапавший сначала несколько городских химических предприятий, а потом протянувший свои щупальца и к металлам, и к бензину, и чёрт его знает к чему ещё: у него везде были свои интересы, свои люди. Собственно, и новоселье-то пришлось в спешном порядке делать потому, что Тополевский намекнул, типа, поскорее бы хотелось… Витёк был в его обойме, не очень, правда, высоко летал, но это пока! Ведь заметил же его босс – значит, он, Виктор Бабенко, что-то из себя представляет!

Витёк самодовольно гоготнул и скомандовал бригаде грузчиков: «Чего застыли? Заноси!» Сам подхватил два стула и бодро потопал на третий этаж. Там неторопливо, с чувством торжества в душе открыл дверь, вошёл в квартиру, любовно окинул взглядом сверкающий паркет и рявкнул на грузчиков, вознамерившихся было внести тяжёлое кресло:

– А ну, стоять! Сначала разуться и тапки напялить! Нечего мне паркет портить!

И презрительно проворчал себе под нос: «Темнота! Быдло, оно и есть быдло…»

На новоселье олигарх Тополевский пришёл, ко всеобщему удивлению, один. То есть, совсем один – и без охраны, и без девушки. Подруги Коляна, Антохи и Серого, увидев такое, сначала обомлели, не веря своему счастью, а потом начали томно закатывать глаза, громко хихикать и приставать к олигарху с тупыми вопросами. Витьку хотелось надавать дурам затрещин и вытолкать их за дверь! Тополевский же был неимоверно галантен с глупыми тёлками: подносил огонь к сигареткам, наливал шампанское, произносил тосты и хохотал над их идиотскими шутками. Пацаны сидели, насупившись, и даже водку не пили, глотали сладкую шипучку, криво улыбаясь время от времени. А Витёк с волнением ждал своего звёздного часа! Ведь не просто так пришёл к нему на новоселье олигарх! Не просто так подарил ему огромную напольную вазу! Нет, что-то Тополевскому от него надо… Теперь бы только не продешевить!..

А коварный олигарх, не подозревая о душевных мучениях хозяина новой квартиры, вальяжно развалился в кресле с бокалом шампанского в руке и с игривой улыбкой посматривал на извивающихся под быструю музыку раскрасневшихся девиц. Наконец танец кончился, и три вспотевшие от усердия «козы» (подружка Витька? сидела смирно рядом с ним!) под аплодисменты дорогого гостя опустились на свои места.

– Ну-у, за что-о вы-ыпьем? – капризно протянула одна из них.

– Предлагаю за эту замечательную просторную новую квартиру, за великолепный, бесподобный, потрясающий паркет! – громко провозгласил олигарх. – Скажите, господин Бабенко, как это вам удалось такую неимоверную красоту заиметь? – обратился он к надувшемуся от гордости Витьку?. Господин! Его, если честно, и товарищем-то редко когда кто называл, всё больше – гражданин, а бывало, что и осужденный…

Отогнав не вовремя пришедшие в голову воспоминания, Витёк с готовностью начал рассказывать, не жалея красок и крепких выражений, без которых не обходилась ни одна фраза. Сначала с хохотом поведал, как удачно удалось запихнуть этих «лохов», бывших жильцов, в «убитые хаты», потом, лопаясь от собственной значимости, перешел к рассказу о паркете.

– А я им и говорю: вы, б.., кто? Быдло! А быдло, на.., не может столько получать! – закончил он и торжествующее оглядел присутствующих. Девицы восторженно ахали и кокетливо прижимали наманикюренные пальчики к щекам, пацаны молчали, уважительно глядя на гордого Витька. Тополевский крутил в пальцах пустой бокал и тоже молчал, прикрыв глаза тяжёлыми веками, и было в его молчании что-то нехорошее. Витёк откашлялся и неуверенно произнес: «Это… выпьем, что ли?..»

VIP—гость поставил бокал на журнальный столик и медленно поднялся с кресла.

– Успеете выпить, господин Бабенко, – сказал он таким тоном, что Витьку немедленно захотелось в туалет. – Успеешь выпить, – неторопливо повторил Тополевский, переходя на «ты». – А пока объясни мне, непонятливому, кто тебе разрешил беспредельничать? Кто тебе, гнида, разрешил реставраторов «обуть», не заплатить им за работу?! – в голосе Большого Босса явственно звякнул металл. – Быдло, говоришь? Хозяином себя возомнил? А на зону вернуться не хочешь, ушлёпок? На нары – из этой вот расчудесной квартирки? О ней мы ещё отдельно поговорим! – олигарх подошёл плотную к вжавшемуся в кресло Витьку? и вперил жёсткий взгляд в его мокрое от испарины бледное лицо.

– Значит, слушай сюда, убогий! Мастерам деньги вернёшь до копеечки, с извинениями.

Витёк с готовностью закивал, радуясь, что легко отделался. Но радость тут же угасла, потому как зловредный капиталист продолжил, медленно прохаживаясь по сияющему паркету:

– И компенсацию за моральный ущерб не забудь!

Витёк испугался, что до туалета может и не дотерпеть: из последней фразы он не понял ни слова… Тополевский поморщился и пояснил:

– На счётчик я тебя поставил! За каждый просроченный день – двести баксов! Понял?!

Витёк обморочно кивнул.

– Вот и славненько! – гадко улыбнулся проклятый олигарх. – Сколько дней уже прошло, говоришь? Двадцать? Двадцать пять? Или месяц?

Витёк безостановочно кивал, боясь только одного: выпасть из обоймы и оказаться предоставленным самому себе в это мутное время…

– Надеюсь, вам всё ясно, господин Бабенко? – проникновенно спросил Тополевский, сладко улыбаясь.

– Й-й… й-й… ясно, С-сергей Андреевич, – выдавил из себя уничтоженный Витёк, мечтая провалиться от страха и позора сквозь свой великолепный, бесподобный, потрясающий паркет.

– Вот и славненько, – весело повторил безжалостный финансовый воротила и окинул взглядом честну?ю компанию. Побледневшие девицы притихли и съёжились на массивных стульях, братки? же, напротив, оживились и начали злорадно переглядываться.

– Желаю хорошо повеселиться, господа! – издевательским тоном проговорил дорогой гость и вышел, тихонько затворив за собой стальную дверь.

– Странно заканчивается этот год, Верочка, – Пётр Иванович сделал осторожный глоток горячего крепкого кофе и зажмурился от удовольствия. – Очень странно! Кто бы мог подумать, что всё так обернётся?

И он пристально посмотрел на жену, которая штопала шерстяной носок и, не поднимая глаз от рукоделия, нарочито равнодушно спросила:

– А что странного, Петя? По-моему, ничего особенно странного не произошло.

– Ты считаешь, что ничего особенного нет в том, что «новый русский бык» добровольно вернул нам с Аркадием деньги?! Да ещё и с извинениями?! С компенсацией за моральный ущерб?!

Пётр Иванович отставил кружку с кофе и возбуждённо пристукнул кулаком по столу. Вера Семёновна отрезала нитку, расправила носок на колене и взглянула на мужа:

– А что такого, мой дорогой? Этот хам вам с Аркашей должен был! Тем более, пришёл-то он не сам, курьера прислал с деньгами и запиской… Совесть, наверное, проснулась, стыдно стало!

Пётр насмешливо взглянул на жену.

– Совесть?! Я тебя умоляю! Совесть для данной особи – совершенный анахронизм, признать свои ошибки его может заставить только страх!

– Да ну тебя! – рассмеялась Вера. – По-твоему, он так испугался вашей мести, что дрожал целый месяц, прежде чем осмелился долг вернуть?!