Таня. Чужая среди своих

скачать книгу бесплатно

Впрочем, следует признать, что она уже сейчас стала совсем другой Таней, даже внешне мало напоминающей себя прежнюю, полумесячной давности. Но вместе с внешним поменялось и внутреннее. Впрочем, об этом она еще подумает, а пока надо бежать, у нее свидание! Она со вздохом сунула ноги в единственные босоножки (с обувью выбор вообще отсутствовал), чмокнула бабушку в щеку и была такова.

* * *

Они больше часа кружили по аллеям полузаброшенного парка, и на Сашином счету было уже несколько неудачных попыток обнять ее и поцеловать. Смотреть на него Тане было жалко, но она твердо придерживалась своей линии. Ей нужно было настроиться, а нужный настрой никак не приходил. И в этот момент она вдруг увидела двух голубей впереди на дорожке, которые самозабвенно терлись клювами друг о друга. «Вот он, знак!» – подумала она и потянула Сашу за рукав в сторону почти незаметной тропинки. И лишь стило им зайти за куст с еще не до конца распустившимися листьями, как Таня мгновенно, уже отработанным внутренним движением обвела их «линией времени», мгновенно усилием воли растянула ее и захлопнула вокруг них. Всё, теперь их никто не видит, люди даже могут проходить по этому месту и никого не заметят, ведь они уже целую секунду для всех в прошлом.

Тяня опустила руки, повернулось лицом к Саше, посмотрела ему прямо в глаза и замерла. Она очень-очень хотела и ждала этого первого в своей жизни поцелуя, но, все же, оставаясь еще девушкой «правильной», считала, что инициатором должен быть парень.

И Саша не подвел, все же кое-какой опыт в этом деле у него имелся. «Только бы не грубо, только бы нежно» – успела подумать Таня, и Саша очень осторожно привлек ее к себе, одной рукой мягко обняв за талию, а другой за плечи. Ее голова закружилась и неожиданно Таня ощутила вкус его губ. Она никогда бы не смогла его описать, но с этого мгновения она всегда могла его себе представить, ощутить, воссоздать в памяти.

Он тихонько и мягко касался ее губ, и она не выдержала – прижалась к нему всем телом и своими жаркими губами сначала робко, а потом все смелее и смелее стала отвечать на его поцелуи. А потом наступило счастье, которое длилось вечно, времени-то не было. Их губы стали одним целым и жили своей собственной жизнью, наслаждаясь друг другом. Ее руки поднялись вверх и обхватили его голову, одновременно прижимая ее к себе и лаская ладонями волосы. Его руки крепко прижимали Таню, лишь иногда нежно гладя по спине. Они вжимались друг в друга, словно стремились стать одним целым.

В разных интерпретациях разных религий то и дело встречается теория о том, что мужчина и женщина – это две половины одного некогда цельного человека, и сейчас было похоже на то, что их тела внезапно вспомнили об этом, и решили исправить случившееся в древности разделение.

Сколько это длилось – минуту, час, век, какая разница? Но вдруг она поняла, что ее тело хочет его, хочет по-настоящему, как женщина мужчину, чтобы пойти до самого конца. И тогда она сказала этому наглому телу: нет, не сейчас, не сегодня, но голосок ее был настолько слабым, что вряд ли мог на что-то серьезно повлиять. Да она и сама не верила это голосу.

Нет, нет, – чуть более твердо еще раз сказала она себе, одновременно ощущая, как наливаются кровью соски и каждое их прикосновение к одежде, вызывает в ней бурю эмоций. Тело, проклятое тело, жило само по себе, не желая считаться с ее планами. Однако хозяйка себе – она сама, а вовсе не ее тело. Оно не будет командовать ею, она не пойдет на поводу у инстинктов, но решать все будет, руководствуясь исключительно разумом.

– Только не сегодня, пожалуйста…, – чуть слышно удалось прошептать ей вслух, судорожно сжимая слабеющие ноги, и с каким-то благоговейным ужасом понимая, что если он сейчас не остановится, то случиться может все, что угодно. Вот уж не думала никогда, что она такая чувствительная в этом вопросе. Или в этом виноваты те изменения, что произошли с ней? Мысли судорожно метались испуганными ланями в затянутом сладким туманом разуме.

– Пожалуйста, Саша, – из последних сил прошептала она, страстно желая, чтобы он ее не послушался. Опыт любви миллионов женщин двух цивилизаций соблазнял и предостерегал ее, одновременно обещая райское наслаждение и пророча боль разлуки. Опыт этих женщин был сейчас ее опытом, их знания – ее знаниями, их умения – ее умениями. Она могла бы, она откуда-то умела сделать так, чтобы этот глупый мальчик годами ползал перед ней на коленях, вымаливая только один-единственный поцелуй в обмен на собственную жизнь. Она могла бы с его помощью вознести себя на вершину наслаждения, дальше которой только блестящие рельсы в свете прожектора летящего навстречу паровоза. Она хотела этого, она не могла уже сопротивляться этому многовековому зову, этому шепоту, почти шелесту опавшего листа, обещавшему всё счастье мира. Этот шепот, еле угадываемый, или громкий и настойчивый хотя бы раз в жизни слышала каждая женщина во всех мирах Вселенной и счастливы те, кто не поддался его безумию. Счастливы и равно несчастны, потому что те, кто поддался древнему зову, жалели об этом всю свою жизнь, и одновременно всю жизнь желали повторить этот опыт. Потому что самая скучная жизнь – это жизнь долгая, здоровая и стабильная, в которой нет места ни подвигу, ни подлости, в которой не о чем жалеть и не за что просить прощения. Жизнь, в которой не случилось ничего из того, что могло бы случиться, кроме стабильности и расчета. И стоило из-за этого жить?

Все это одновременно в какой-то один миг пронеслись в сознании Тани, и она уже раскрыла свое сердце безумию, но…

Но, к сожалению (нет, все же, к счастью), с ней Саша был всегда очень послушным мальчиком. Их губы разъединились, а он сделал шаг назад. Ей хотелось плакать от того, что он такой послушный и глупый, но уже через секунду она взяла себя в руки и облегченно выдохнула. Господи, как трудно справиться с самой собой, с собственной плотью! Господи, но как же это было прекрасно!

Еще одна секунда – и вот она уже твердо стоит на ногах, с благодарностью глядя на Сашу и держа его за руки. Она улыбнулась ему и почти твердым голосом, в котором только очень опытный человек мог бы уловить легкий трепет грустной нотки упущенной возможности, сказала:

– Спасибо тебе, Саша, это было так восхитительно, что я даже испугалась, что не смогу противостоять твоему напору.

И он кивнул, не очень понимая, о каком напоре с его стороны шла речь, но какая разница, правда? Любимая девушка рядом, они только что целовались, чего еще можно желать? Хотя, желать, конечно, можно, но не все же сразу?

– Проводишь меня?

– Я сделаю все, что ты скажешь! – несколько пафосно ответил Саша, но в этот миг он сам был уверен в своих словах.

А где-то внутри Тани древняя и опытная вечность с женским лицом коварно улыбнулась: что взять с глупого влюбленного мальчишки? Она могла сейчас сделать с ним всё, что пришло бы ей в голову. Вот только зачем? Пусть дети играют в свои игры.

Таня вздрогнула от этого неожиданно всплывшего в ней знания, словно на мгновение, почувствовав себя не подростком, и даже не одной, а целым множеством женщин, прожившим свои долгие жизни и умудренным очень разнообразным опытом.

Она тряхнула головой и наваждение схлынуло, будто его и не было.

Глава 6

Таня с мамой уже битый час бродили по огромному базару, пытаясь подобрать для себя одежду. Таня настояла, чтобы мама тоже что-то купила себе на эти, так неожиданно свалившиеся, словно с неба, деньги. И мама как-то очень быстро уступила, поломавшись для приличия. В принципе, ее мама хоть и казалась подростку Тане уже довольно пожилой женщиной, но Таня, обладающая всем знанием мира, понимала, что та еще совсем не старая, тридцать семь лет – пожалуй, в этом возрасте женщина еще только начинать познавать все глубины своего естества.

Откуда взялись деньги, которые семья могла без сожаления истратить на одежду? Таня улыбнулась, вспоминая, но сейчас ей реально было не до этого. Вываленная на прилавки одежда переливалась всеми цветами радуги, привлекая к себе непривычный к такому изобилию взгляд.

Не будем забывать о том, что на дворе стоял май 1989 года, самый, можно сказать, разгар Перестройки и предпоследний год существования Союза. О чем, впрочем, пока не мечтали даже аналитики ЦРУ, как они потом сами признавались.

До начала Перестройки мода в СССР была довольно нетребовательной с точки зрения последующих поколений. Основная масса народа носила то, что могли пошить в многочисленных ателье, купить в магазинах или «достать» через знакомых[5 - Автор плохо разбирается во всех этих модных вопросах, да и времени с тех пор прошло немало. Поэтому здесь и далее по данной теме он опирается исключительно на мнение специалистов по моде тех лет. К ним все претензии, если кто-то помнит не так.]. Но после начала Перестройки страна словно сорвалась с цепи во многих смыслах, и в этом тоже. Многочисленные кооперативщики и самозанятые портные выбрасывали на рынок (в смысле – на базар) всё то, что могла породить их бурная фантазия, почерпнутая из телевизора и, в меньшей степени, из появившихся в киосках «Союзпечати» модных журналов, вроде «Burda». В СССР как раз зажглись свои «звезды» эстрады, на них-то и ориентировались. На что ориентировались сами звезды известно только Богу, недавно вновь разрешенному в стране «социализма с человеческим лицом».

Было много джинсов, в моду как раз вошли варенки. Делалось это так: самые обычные джинсы связывали узлами и вываривали в больших кастрюлях с содой и хлоркой. Воняло ужасно, но результат того стоил!

Тут были и блузки, и платья-с широкими юбками, которые носили, между прочим, с сапогами. А тут еще в телевизоре замелькали красивые девушки в разноцветных лосинах, приглашавшие всех заняться аэробикой вместе с ними. Это значит, что в моду вошли и спортивные костюмы, наряду с этими самыми лосинами. Никого не удивляло невероятное сочетание куртки от спортивного костюма и классических брюк. Вообще это было время, когда явно дискотечные наряды соседствовали со строгими блузками и спортивными туфлями. Это была эпоха дутышей – бесформенных курток, которые носили представители обоих полов.

А еще это были обязательные объемные плечи и огромные, до пят, и такие же бесформенные плащи, что выглядело красиво лишь на высоких и худеньких моделях. Девушки же маленького роста и более объемного телосложения смотрелись в них как генералы без усов. Но – мода, куда от нее деться! Мода – это то, во что страстно желает вырядиться молодежь, и над чем с удивлением потешаются люди более старшего возраста. Впрочем, что понимают эти старики, их время давно прошло, главное, что скажут о тебе сверстники. В этом абсолютно уверена молодежь в каждом поколении.

Скажем, в тех же лосинах ходили тогда практически все девушки и молодые женщины, совершенно независимо от красоты фигуры. И чем кислотнее была их расцветка, тем, конечно, моднее. Красились, кстати, тоже по-боевому, подражая Мадонне и народившимся местным звездам.

А еще у каждой девчонки в обязательном порядке были мини, к которым полагались колготы в сеточку или «дольчики» – колготы с узорами, или лосины, конечно, тоже совершенно независимо от красоты и стройности ног.

А еще были кожаные куртки-косухи! И «бананы», кто может забыть эти брюки-бананы, которые носили абсолютно все и одевали со всем подряд: с кроссовками, с лодочками и с туфлями на каблуках!

Впрочем, перечислять далее нет смысла, достаточно и того, что сказано, для того, чтобы и у Тани, и у ее мамы появилось стойкое желание купить сразу все, а уж потом, дома, разобраться. Причем, мама в этом смысле оказалась еще безумнее дочери, поскольку не обладала вселенской мудростью и опытом своего ребенка. Они обе, словно сорвавшись с цепи, носились по обширной территории рынка, обуянные страстным желанием перемерять все, что выложено на прилавках с женской одеждой.

И лишь часам к трем дня (учитывая, что подъехали они к девяти утра), когда люди на базаре стали постепенно расходиться, а продавцы набивать огромные сумки не раскупленным товаром, Таня с мамой вывалились из ворот рынка, больше похожие на двугорбых верблюдов, так они были нагружены всевозможными сумками и пакетами с обновками.

Потратившая неосознаваемую еще ею самой сумму денег мама с упорством настоящего советского человека пыталась ринуться к автобусной остановке, чтобы сэкономить хотя бы на проезде. Но Таня сумела-таки настоять на такси, так что к дому они подъехали немного ошалевшие, но абсолютно счастливые, в предвкушении оставшегося времени суток, которое они потратят на разбор и примерку покупок.

* * *

И лишь почти уже ночью в буквальном смысле слова – без сил упав на кровать, Таня вспомнила эпопею по добыванию денег, красоте и незатейливости которой позавидовал бы сам всесоюзноизвестный сын турецкоподданого.

Она долго рылась в информационном поле планеты в поисках подходящего способа, остановившись, наконец, на вполне каноническом революционном методе по экспроприации экспроприаторов. Все же она была комсомолкой и историю партии в общих чертах помнила. А потому Таня решила, что всякие жулики и бандиты, обкрадывающее население и государство, недостойны никакого сожаления с ее стороны и уж точно обязаны поделиться с ней награбленными деньгами, которые она, без всякого сомнения, сможет использовать на более достойные цели. Определившись с выбором, дальше дело пошло быстрее. Вновь нырнув в информационное поле, Таня нашла там координаты расположения ближайшего воровского общака. Вот уж никогда она даже не подозревала ранее о подобных вещах, вроде воровских общаков, их законов-понятий и прочих, далеких от ее жизни подробностей уголовного мира! Удивительно, как жизнь порой сталкивает нас с тем, о чем мы даже не подозреваем. А еще более удивительно то, что новая Таня спокойно планировала самое настоящее ограбление, чего Тане прежней никогда бы и в голову не пришло. Сейчас же она без каких-то угрызений совести рассматривала варианты с учетом разных нюансов. Хорошо это или плохо? Она не знала. Не превращается ли она в монстра? Тоже вопрос не из простых. В любом случае, сейчас она для себя спокойно могла обосновать все свои действия насущной необходимостью и тем, что она не собирается воровать ни у простых работяг, ни у государства. Устроили бы ее еще несколько недель назад такие обоснования? Вряд ли. Впрочем, думать об этом не хотелось.

Оказалось, что этот общак держит старый вор в законе по кличке «Репей», больше половины своей жизни проведший в местах лишения свободы, в миру – Репьев Николай Константинович. После последней отсидки, на общегородской воровской сходке, как заслуженного сидельца его избрали смотрящим за общаком. Это была почетная и ответственная должность. Поселили нового смотрящего в небольшом домике на окраине города. В помощь и охрану выделили двух молодых урок, отличавшихся большой физической силой и небольшими амбициями, а также назначили ежемесячное денежное содержание. А что еще старику надо?

В общем, неплохой для Репья выдался расклад. В его преклонном возрасте, при наличии кучи болезней, этот практически собственный домик, утопающий в почти чеховском вишневом саду (если и не по площади, то по сорту деревьев), да еще и с приличной «пенсией» от братвы, был верхом его желаний. Женат он никогда не был, любился по большей части лишь с «Дунькой Кулаковой», а теперь уже и с физиологической точки зрения женщины стали ему совершенно не интересны. Двое молодых охранников и рады бы привести сюда кого для развлечения, но понимали, что за такое им могут и «хозяйство» оторвать. Место хранения общака должно быть тихим, спокойным и совершенно неприметным.

Женщина, впрочем, раз в день приходила – соседка-пенсионерка, живущая через два дома. Братва наняла ее готовить еду для трех мужиков, раз в неделю убираться в доме, да стирать за ними. Деньги, которые ей предложили, были очень хорошими, работа привычной, поэтому она была вполне довольна таким приработком к скудной пенсии. Еще раз вспомним о том, что на дворе стоял 1989 год. А это значит, что, с одной стороны – пустые полки государственных продовольственных магазинов и талоны почти на все – от сахара до водки. С другой стороны – появление коммерческих магазинов, в которых можно было купить если и не все, что хочешь, то, по крайней мере, всё потребное для неприхотливого советского желудка, но по ценам, совершенно не рассчитанным на советские же пенсии. Можно сказать, что хищный змий капитализма уже потихоньку просунул свое жало в скудный, но общий для всех (или почти всех) советский рай. А с приработком пенсионерка могла теперь спокойно и с чувством собственного достоинства заходить в комок, и гордо указывать пальцем на то, что ей хочется.

Периодически в дом проскальзывали неприметные людишки с наколками на пальцах, но долго там не задерживались: не положено. Отстегнул свою долю в общак и свободен, нечего хату палить.

И вот в один из самых обычных дней в конце улицы, где располагалась конечная остановка 46 автобуса, появился совершенно неприметный паренек лет двенадцати – тринадцати, коих вокруг пруд пруди. Собственно, и спрыгнул он как раз со ступенек этого самого автобуса, огляделся вокруг и уселся на одинокую и уже дышащую на ладан лавочку, что располагалась прямо под знаком остановки.

Когда автобус уехал в обратную сторону, мальчишка проводил взглядом разошедшихся немногих пассажиров, огляделся вокруг, шмыгнул в ближайшие от дороги кусты, да и был таков. Надо сказать, что больше никто и никогда мальчонку этого в здешних краях не видел. Впору задаться, как пролетарский классик в одной из своих нетленок, вопросом: «А был ли мальчик-то? Может, и не было никакого мальчика?».

* * *

На этот, ставший уже классическим вопрос, Таня ответила бы положительно: «Да, никакого мальчика не было». А могла бы сказать и правду, но в этом случае ей бы вряд ли кто поверил. Правда ведь, она очень разная бывает, иногда гораздо легче поверить в чистую ложь, чем в некоторую правду.

Собственно говоря, мальчик одновременно и был и не был. Не как кот Шредингера, конечно, в другом смысле. Просто Таня сегодня провернула еще одну возможность, предложенную ей Тетушкой. Та уже давно утверждала, что Таня легко может менять собственный облик на какой угодно другой, лишь бы общая масса тела совпадала. И когда она подробно обдумывала план своего внезапного обогащения, то решила не рисковать и воспользоваться тем умением, которое под руководством Тетушки уже некоторое время практиковала.

Искусство перевоплощения основывалось на той незыблемой истине, что все в мире есть лишь набор атомов, молекул и прочей мелочи, сложенной определенным образом. Вот этому ее, собственно, Тетушка и учила: складывать этот строительный материал собственного тела в такой образ, который ей в тот или иной момент требовался. Однажды это уже было сделано с Таней, но тогда хоть и не против ее воли, но без ее участия. Когда Таня за одну ночь превратилась из гадкого утенка в красавицу лебедь. Но на их занятиях Тетушка учила Таню делать это самостоятельно, быстро и качественно.

Для тренировок они нашли подходящего по массе тела мальчишку из соседнего двора, образ которого Таня четко зафиксировала в собственном подсознании, что она уже давно научилась делать. А потом дома, в своей комнате, когда мама с бабушкой уже спали, Таня начала тренировки. Собственно, ничего особенного сложного здесь не было. С виду, конечно. Вникать же, как там и что, не практически, а теоретически Таня пока не хотела, была не готова, ей вполне было достаточно примера с атомами и молекулами. А в остальном, главное следовать той последовательности, которой научила все та же инопланетная Тетушка.

Сначала отделяешь сознание от тела (с этим было труднее всего), а потом глядя как бы стороны, мысленно создаешь вокруг своего тела силовой барьер и уже внутри этого барьера словно бы распыляешь свое тело на составные части. Сознание, отделенное от материального носителя проделывало все это спокойно и совершенно безэмоционально, относясь ко всему лишь как к работе, которую необходимо выполнить. А потом просто накладываешь сохраненный в подсознании образ и наблюдаешь, как из некоего хаотичного вихря возникает новый, нужный тебе человек. Потом втекаешь сознанием в созданное новое тело и порядок: вот ты уже внешне совсем не ты.

Когда у Тани все получилось в первый раз нормально, она с удивлением уставилась в зеркало на пацана, пялящегося на нее с той стороны зеркальной поверхности. Это была молекулярная или, правильнее – атомарная копия. Как уверяла Тетушка, даже отпечатки пальцев должны совпадать.

Потом Таня с ужасом посмотрела на то, что болталось у нее между ног, и охнула, а Тетушка внутри нее засмеялась. Писюн был, в общем, маленький и совершенно безволосый – ну что там в тринадцать может вырасти? Однако Тане стало немного не по себе, и тогда она задала Тетушке вопрос об одежде.

Оказалось, что с одеждой все вообще просто. Ведь, что такое одежда, если не все тот же самый набор атомов и молекул? Строительный материал у Вселенной для всего материального один и тот же. Таня должна была просто вообразить или вспомнить любую одежду и – вуаля! Таня вспомнила, в чем ходил пацан, и тут же ее отображение в зеркале «оделось»!

«Тетушка, – тут же сообразила Таня, – а зачем нам вообще кого-то грабить, если я могу просто вообразить и деньги и любую одежду?».

«Не получиться, – ответила та. – Закон сохранения энергии не позволит. Если ты что-то создала здесь, то где-то это исчезнет. Ты можешь менять только саму себя и то, что принадлежит тебе. В данном случае, тело мальчика переделано из твоего собственного тела, а одежда, что сейчас на тебе, – из твоей ночнушки, трусиков и тапок». Помолчав, она несколько туманно добавила: «Теоретически, конечно, можно создать деньги, но они все равно будут фальшивые. А так – меняешь только себя и то, что на тебе».

Таня оглянулась на кровать, где она разделась перед началом эксперимента, и не обнаружила там ни ночнушки, ни трусов, которые бросила поверх одеяла. Тапок тоже нигде не было видно.

«Жаль, – подумала она, – а как всё было бы просто».

Глава 7

Таня в образе мальчишки, шмыгнула в кусты и там, где ее никто не мог увидеть, быстро вернулась в свой привычный девичий образ. После чего мгновенно заключила себя во временной купол и только после этого вздохнула с облегчением. И как они с этой штукой между ног всю жизнь ходят, бедные, подумала она, с блаженством ощутив, как исчезли постоянно мешавшие ей мальчишеские атрибуты и привычные девичьи трусики плотно легли между ног. С другой стороны, возразил кто-то внутри нее, у них каждый месяц кровь не течет, и рожать не надо. Ну, это еще как сказать, ответила Таня своему вечно спорящему внутреннему голосу, как по мне, так рожать – это не недостаток, а преимущество. Ну, ну, – ответил тот и как всегда куда-то исчез.

А Таня спокойно двинулась к намеченному адресу, с интересом оглядываясь вокруг. В этом районе города она была впервые в жизни. Сама улочка была больше похожа на деревенскую, с местами проглядывающим старым асфальтом и утопающими в садах небольшими домишками. «А хорошо, наверное, здесь жить, – неожиданно подумала она, – зелень, фрукты, уютные домики». «Ага, – тут же откликнулся вечно спорящий внутренний голос, – туалет на улице, вода в колодце, дрова наруби, наколи, печь натопи. Красота!». «Тьфу на тебя», – ответила Таня и пошла дальше по совершенно пустой улице.

А вот и нужный дом. Так. Калитка заперта на запор изнутри, снаружи не достать – доски прилегают друг к другу плотно. Забор тоже сплошной и глухой, высотою, примерно, метр семьдесят. Встав на цыпочки, Таня могла немножко заглянуть за него, но там все поросло кустами с колючим крыжовником, да высокой, никогда, наверное, не кошеной травой.

Походив туда-сюда вдоль забора, Таня решила идти самым простым путем. Она подошла к калитке и громко в нее постучала. Зачем она так поступила? Она и сама не знала, просто привычка приличной девочки. Естественно, никто не отозвался, все были в будущем, ведь время внутри временного кокона остановилось, ну или, возможно, изменилось еще каким-то другим образом. В мире, окружающем ее кокон, не было никого, все ушли вперед по условной линии времени. Условной, потому что Таня уже знала, что все во Вселенной достаточно условно и изменчиво, стабильность зависит лишь от наших представлений о стабильности. Даже сама Вселенная каким-то образом зависит от наших представлений о ней и меняется вместе с этими представлениями. Опять же – условно и только для нас. Скажем, древние люди вполне могли добраться до края Земли, если бы точно представляли себе, где он находится. А добравшись, и глянув вниз, увидели бы слонов, стоящих на черепахах. И это было бы вполне реально, но лишь для них, для уровня их познания.

Когда же Гагарин полетел на орбиту Земли, все уже были в курсе, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. И естественно, что он увидел именно эту картинку, полностью соответствующую уровню представлений того времени.

Таня хихикнула, вообразив Гагарина, изумлённо уставившегося в иллюминатор на трех огромных слонов, стоящих на спине еще более огромных черепах, приветливо ему кивающих. Вот был бы номер! Ладно, хватит ерундой заниматься, пора дело делать.

Она разбежалась, подпрыгнула и просто перелетела через калитку, мягко опустившись на корточки по ту сторону забора на тропке, выложенной потрескавшимися кирпичами. Она встала, поправила на плече большую сумку из плотной серой материи с бахромой понизу и с портретом Си Си Кэтч, набитым трафаретом на лицевой стороне, и твердым шагом пошла к дому.

Дверь была закрыта, но не заперта. Еще бы, ведь, по сути, здесь были люди, пусть сейчас и условно находившиеся чуть впереди на условной же шкале времени. Таня подумала, что могла бы представить время не прямой, уходящей из прошлого в будущее, а, скажем, замкнутым кругом. Интересно, увидела бы она тогда обитателей дома? Хм, интересно, но не до экспериментов сейчас. Ее немножко потряхивало от избытка адреналина, ведь, что ни говори, это было самое настоящее преступление, а она, по сути – воровка, тайно прокравшаяся в чужой дом.

Дожила, подумала Таня и, пройдя через крохотную застекленную террасу, зашла в комнату. Огляделась. Старый диван, печь, кровать за занавеской, на столе – современный цветной телевизор «Садко». Наверное, единственная ценная вещь в доме. Если, конечно, не считать того, что лежит в подполе. Она знала точное расположение общака, поэтому, недолго думая, зашла за печь и, отдернув старый пыльный половичок, дернула за кольцо люка в полу.

Да, силу она немного не рассчитала, видимо адреналин сыграл свою роль. К тому же, Таня никак не могла привыкнуть к новым возможностям, которые, к сожалению, по большей части приходилось скрывать, чтобы никого не пугать без нужды. Та же сила – результат укрепления костей скелета и мышечной ткани, а скорость – результат изменения нервной системы. Почему нервной системы? Да потому что именно от нервной системы зависит скорость реакции человека, если еще точнее – от быстроты прохождения сигнала от рецептора по нервному волокну. Но это уже частности. Главное, результат был просто потрясающий. Но об этом как-нибудь потом.

Сейчас же Таня лишь поморщилась, глядя на то, как оторванная с петлями крышка подвала врезалась в стену, и на пол посыпались разбитые вдребезги подгнившие доски. Да, силу все же следует контролировать.

Посмотрев в открывшийся темный провал, Таня отошла к стене и щелкнула одним из трех закреплённых в ряд выключателей. Еще даже не поворачиваясь, она ощутила, как засветился квадрат в полу. Что и следовало ожидать, как это ни удивительно, но в информационном поле планеты сохранялись вообще любые сведения обо всем. Даже о том, каким пальцем любила ковыряться в носу царица Египта Клеопатра и куда потом девала козявки. Вспомнив об этом, Таня поморщилась. Ну, зачем ей вот такие сведения, портящие прекрасный образ великой женщины, созданный в ее воображении после трех просмотров одноименного голливудского фильма с великолепной Элизабет Тейлор в главной роли?

Подвал был глубокий – метра три в высоту и Таня, конечно, знала, когда его углубили и переделали. Можно было просто прыгнуть, для сегодняшней Тани это не составляло никакой проблемы, но зачем, если есть лестница, спрятанная вон в том углу за занавеской?

Она одной рукой подхватила тяжеленное и прочное сооружение, которое вдвоем, пыхтя, опускали и поднимали приставленные к смотрящему за общаком бакланы[6 - Баклан (блатной жаргон) – человек, отбывающий срок за драку. Низшая масть среди блатных.] и легко, как пушинку, поставила в подвал. Лестница была действительно прочной и Таня легко спустилась, не боясь, что гнилая ступенька сломается под ногой. Ступив на земляной пол, она огляделась. Как и следовало ожидать, в подвал была свалена всякая рухлядь, но это, как она знала, исключительно в целях маскировки.

Не задумываясь и легко огибая специально наваленные препятствия, она прошла к левой стене и пинком отфутболила в сторону сорокакилограммовый мешок с картошкой. Затем присела на корточки, и стоявшим рядом у стены совком острожно сгребла в сторону землю, на которой лежал мешок. Под ней в полу обнаружился сваренный из листов стали квадратный ящик, примерно, два на два метра. Впрочем, сверху торчала лишь крышка с замком, обмотанным промасленной мешковиной. Стараясь не испачкаться и освободив замок от этого тряпья, Таня, недолго думая, просто дернула его, обхватив ладонью. На этот раз она рассчитала усилие, и замок вместе с приваренными петлями остался у нее в руке. Ключ, как она знала, смотрящий всегда носил на груди, на веревке под рубахой – вместо крестика. А встречаться с ним для того чтобы этот ключ забрать, Тане совсем не хотелось. Пусть живет, дедушка. Хотя, это еще неизвестно, как у него все сложится, когда братва узнает о пропаже общака… Но это точно не ее проблемы.

Она нашла какую-то тряпку и тщательно вытерла руки, испачкавшиеся в машинном масле. После этого, наконец, глянула вниз. Там, в ящике, выложенном полиэтиленовой пленкой, лежал большой брезентовый рюкзак цвета хаки, из тех, с которыми в горы ходят. Таня подхватила его за лямку, выбралась из подвала и, пройдя в комнату и сев на диван, вывалила содержимое рюкзака прямо на пол. Потом откинулась на спинку дивана и уставилась на очень приличную кучу дензнаков, лежащую у ее ног. Она даже знала, сколько здесь точно денег. С учетом принесенной вчера доли, ровно триста восемьдесят пять тысяч, двести пятьдесят рублей в купюрах по пять, десять, двадцать пять, пятьдесят и сто рублей. Это была огромная сумма, на которую можно было купить кооперативную трехкомнатную квартиру, дачу, автомобиль «Волга» и еще бы осталось столько денег, что можно было всю жизнь прожить не работая. Если бы, конечно, не грядущий развал Союза, экономики, обвал рубля, появление новой валюты и прочие интересные вещи, ожидавшие всех их в будущем. Кто-то может удивиться, но в Танином возрасте всё предстоящее в ее стране казалось увлекательным приключением в слишком скучной повседневности окружающей жизни. К тому же, смутное время – оно и есть самое подходящее для проявления всех Таниных способностей. Так она считала и, в общем, была права.

Обо всем этом не было в информационном поле Земли, поскольку этого еще не случилось. Но повышенные аналитические способности легко позволяли Тане рассчитать прогноз предстоящих событий с точностью почти до дня. Впрочем, до этих вероятных событий было еще больше двух лет, а, несмотря на все свои знания и умения, Таня все же оставалась лишь шестнадцатилетней девчонкой со всеми вытекающими. И два с половиной года с ее точки зрения – это целая пропасть времени.

Она вздохнула и вновь уставилась на кучу денег, лежащую у ее ног. А потом, наклонилась и взяла несколько пачек по три, пять, десять и двадцать пять рублей. Двадцати тысяч ей пока хватит за глаза, она даже не могла вообразить, на что вообще можно истратить такую прорву денег. Деньги сами по себе не представляли теперь для Тани совершенно никакой ценности, но и без них как?

В общем, забросив отобранные пачки купюр в свою сумку и оставив в доме все как есть (пусть себе головы ломают), Таня забросила лямки через плечо, вышла из дома и побежала по дороге в направлении города. Бежалось легко, усиленное тело не чувствовало усталости, встречный ветерок приятно холодил лицо и играл с ее новыми густыми и красивыми волосами. Промчавшись, словно стайер-чемпион мимо конечной остановки, она даже не притормозила, продолжая легкий и быстрый бег. Лишь добежав до четвертой от конечной остановки, за которой Таня приметила подходящие кусты, она остановилась и углубилась в заросли. Быстро проделала весь порядок действий в обратную сторону, и уже через минуту из кустов выбрался тот самый мальчишка, что не так давно сошел на конечной остановке 46 автобуса.

Крепко сжимая края сумки с деньгами, чтобы они не расходились, он поднялся в салон как раз подошедшего автобуса и передал за билет заранее приготовленные четыре копейки. На пацана никто не обратил никакого внимания. А, собственно, чего на него внимание обращать? Пацан как пацан, вон их сколько вокруг!

В это же самое время в старом домике с вишневым садом смотрящий и два приданных ему баклана стояли вокруг рассыпанных на полу денег, молча смотрели на них и мысли их были мрачными. Неизвестно, о чем конкретно думали бакланы, а старый уголовник с тоской думал о том, как бы хорошо сейчас оказаться где-нибудь очень далеко, например, в Австралии или даже на Северном полюсе. Пингвинам и то легче что-то объяснить, чем братве на сходняке.

* * *

Доехав до нужной остановки, мальчишка вышел из автобуса и не торопясь прошел пешком на другую улицу, где уже года три как стоял понемногу разваливающийся остов сгоревшего дома. Видимо, у городского начальства руки до него не доходили. И теперь уже, с учетом обстановки в стране, наверное, дойдут очень нескоро.

Мальчишка, быстро оглянувшись по сторонам, юркнул в одну из щелей, в которую взрослый человек, если бы и протиснулся, то с трудом и весь перепачкавшись в саже. А через какое-то время с другой стороны дома вышла симпатичная девочка, почти уже девушка с сумкой через плечо и не торопясь пошла вдоль по улице.

* * *

Вот и вся история преступления. Деньги она спрятала в большой коробке со старыми детскими игрушками, в которую никто никогда не заглядывал, и которая пылилась на антресолях. А маме выдала тысячу рублей, внушив, что та сняла их с книжки, поскольку ей кто-то из знающих людей сказал, что деньги надо тратить, а то скоро они обесценятся, и все подорожает. Вот мама и «решила» закупиться одеждой себе и дочери (бабушке тоже кое-что досталось). И, между прочим, мама осталась очень довольна таким «своим» решением, хвастаясь обновками перед сослуживицами, со скрытой завистью хвалящими ее покупки.

Тане было не очень приятно манипулировать маминым сознанием, если не сказать, что совсем неприятно. Но деньги были нужны, одежда и обувь были нужны, а она пока была еще совсем не самостоятельным человеком, и не могла просто придти и сказать, что где-то заработала такие деньги. Тогда, чтобы мама с бабушкой не слегли с тягчащими подозрениями, ей пришлось бы применить еще большие манипуляции с их сознаниями.

Бандитов Тане было совсем не жалко, отнять у них наворованные деньги – это даже где-то и справедливо. А если они между собой из-за этого перегрызутся, то ей-то что? Главное, найти ее они точно никак не смогут. А если бы и ухитрились найти, то, случись такое чудо, Таня могла бы им только посочувствовать. Лучше бы им вообще забыть об этих деньгах, чтобы не разбудить случайно лихо в образе шестнадцатилетней симпатичной девочки.

В общем, все было хорошо и Таня, наконец, провалилась в сон.

Глава 8

Таня с мамой сидели в кабинете главы РАЙОНО в самом конце длинного стола, куда были поставлены стулья специально для них. Во главе находилась маленькая сухонькая женщина предпенсионного возраста с очень суровым выражением лица. Слева от нее, за столом, составленным буквой «Т», ближе к перекладине, сидел директор их школы – высокий импозантный мужчина в темном костюме с галстуком. А также присутствовали еще две женщины – завуч их школы и Танина классная руководительница.

А случилось вот что. С подачи Тетушки Таня, недолго думая согласилась, что не стоит тратить время собственной жизни на лишний год учебы, который ей ничего не даст и, обработав маму, подала вместе с ней прошение о сдаче экзаменов за десятый класс экстерном уже в июне этого года.

Конечно, предварительно, пришлось провести беседы со всеми заинтересованными лицами, начиная от классной руководительницы и заканчивая заведующей РАЙОНО (вот к кому было реально сложно попасть на прием). Внушение нужных действий, решений и мыслей в чужое сознание Таня отработала настолько хорошо, что делала это, практически, походя, при этом уже могла полностью контролировать даже несколько сознаний одновременно. Правда, для этого все люди должны были находиться в зоне прямой видимости, но тетушка сказала, что если Таня серьезно займется изучением данной области знаний, то со временем расстояние вообще перестанет иметь значение. Тетушка сказала вообще-то «расстояние и время», но Таня не стала пока вдаваться во все подробности и резонно рассудила, что решать проблемы следует не все разом, а по мере их возникновения.

То, что она задумала, было не то, чтобы невозможным, но довольно трудным в исполнении. Теоретически экстернат был разрешен в СССР еще с 1935 года, а после выхода положения 1985 года это должно было стать еще проще. Но это лишь чисто теоретически. Практически же экстернат в основном разрешался лишь для вечернего среднего и заочного высшего образования. Не то, чтобы это было запрещено и для очников средней школы, но, сами знаете, есть закон, а есть сложившаяся практика его применения. Так вот, очнику сдать экзамены экстерном хотя бы за класс вперед было практически невозможно. Такая практика, повторю, не была запрещена, но по факту начальством отчего-то не одобрялась. Экстерны изредка проводились, но каждый случай был исключением и всегда рассматривался отдельно. Окончательное же решение принимала только заведующая РАЙОНО.

Но сейчас Таня не сомневалась в том, что решение будет принято в ее пользу. Она сумела обработать всех, к тому же, все фигуранты сейчас находились под ее полным контролем. Однако, необходимо было соблюсти хотя бы видимость их самостоятельности в принятии решения. Это, во-первых, закрепляло данный эпизод в их головах как нечто, что они сами, по собственной воле решили. А, во-вторых, не оставит у них никаких сомнений в том, что на это их решение никто или ничто не повлияло. И, таким образом, даже спустя годы и десятилетия они будут рассказывать об этом случае, как об интересном эпизоде их карьеры, с каждым годом повышая уровень собственной значимости в принятии такого решения. Так уж устроен человеческий мозг, ничего не поделаешь.

И действительно, после выступления классной руководительницы, зачитывания характеристики завучем и уверения директора в том, что школа всячески ходатайствует и полностью ручается за свою лучшую ученицу, заведующая РАЙОНО, прочитав краткую лекцию о том, что партии и стране нужны такие умные и достойные ученики, наконец, подписала разрешение на сдачу экстерном выпускных экзаменов для Татьяны Гагариной.

Все ее поздравили, мама всплакнула и, обняв дочь, вышла с ней из кабинета. Поэтому они так и не услышали, как строго взглянув на директора, школы, заведующая районным народным образованием, произнесла куда-то в пространство между директором и завучем:

– Если эта Гагарина не сдаст все на «отлично», вы все втроем поедете поднимать образование в самых дальних и глухих районах области. Поняли меня?

Женщины просто кивнули на привычные начальственные угрозы, лишь импозантный директор ответил почему-то несколько по старорежимному:

– Не извольте беспокоиться, все пройдет без сучка и задоринки. Обещаю, как бы она ни сдала, она сдаст на «отлично».