скачать книгу бесплатно
Кир смотрит на меня так, как будто у меня выросло три головы.
– А что, можно?
– А почему нет? – пожимаю плечами. – С ним ничего не сделаешь. Правда, предупреждаю, оно не очень вкусное. Азамату, например, не нравится.
Азамат следит за Киром с ухмылкой. Алэк не первый раз молоко не допил, и я уже пыталась заставить Азамата его утилизировать. Он сначала бормотал, что это как-то неправильно, а потом попробовал и долго мучился, как необидно мне сказать, что это ужасная гадость – сладкое молоко, фу-у-у. Я могла бы и сама догадаться, что он будет плеваться. Мне-то тоже не очень нравится. Вот теперь Кира честно предупреждаю.
Кир оборачивается к отцу:
– Правда можно?
– Да пей уже, если так хочешь, – усмехается Азамат, снимая с бутылки соску. – Но оно действительно… э-э… специфическое.
Кир благоговейно берёт бутылку и осторожно отпивает из горлышка, закрыв глаза. Потом некоторое время ждёт. Потом открывает глаза и счастливо смотрит на меня.
– Оно прекрасное. Спасибо. Можно я допью?
– Пей, господи, сиротинушка, – прыскаю я. – У меня ещё целый ящик в морозильнике этого добра, и свеженькое на подходе.
Кир медленно, небольшими глотками и причмокивая, употребляет всю бутылку, потом ещё несколько раз благодарит меня и почему-то Азамата. Муж тем временем принимается рубить мясо для хшур. Покончив с молоком, Кир берётся за тесто. А я сижу и кайфую: мужики работают, ребёнок спит, лошади в стойле, пёс в конуре, куница в вольере, котята на диване. Да ещё в доме прибрано – уборщик приходил. Лепота.
После ужина я усаживаю Кира разматывать нитки, а сама продолжаю вязать. Под это дело ставлю следующую передачу про тритонов и саламандр. Азамат сидит с нами и отвечает на письма. Прекрасный вечер в кругу семьи. Кир навостряется разматывать нитки не глядя и жадно читает субтитры. Даже выучивает несколько слов на всеобщем.
На ночь Азамат читает нам всем сказки, как и обещал. В том числе странную сказку с сюжетом вроде «О царе Салтане», только вместо одного Гвидона в ней фигурируют золотой мальчик и серебряная девочка. Муданжские сказки вообще странные, но эта особенно удалась: мать главных героев злые враги живьём зарыли в землю, однако лет через двадцать раскаявшийся муж её откопал, и она неплохо сохранилась. Принялась петь и танцевать, уговорила плодоносить какую-то засохшую яблоню и напоила своих взрослых женатых детей мёдом из грудей. Я понимаю, конечно, почему сегодня Азамат выбрал именно эту сказку, но как бы мне кошмары сниться не начали от таких сюжетов. На Кира, впрочем, кажется, впечатления не произвело.
– Последняя сказка была ужасная, – сообщаю мужу, укладываясь в постель.
– Да-а, – урчит Азамат. – Она очень древняя, а в древних сказках больше символов, чем красоты. Но я подумал, что Киру будет полезно её послушать. Материнское молоко – это очень важный символ на Муданге. Ты ведь знаешь, у нас женщины редко кормят сами, так что это своего рода благословение Богини-Матери. Спасибо тебе, что его угостила. Я подумывал тебя попросить, но решил, что это будет уже слишком, ты и так его очень хорошо приняла.
– Он поэтому десять раз разрешения просил? И потом благодарил тебя за что-то? Я уж так и подумала, что тут какое скрытое значение.
– Да уж какое скрытое, – хмыкает Азамат. – Его родная мать ему ни капли не дала в своё время, а тут вдруг ты, чужая, в общем, женщина, предлагаешь целую бутылку. Вот это я понимаю, приём в семью.
– Давно бы сказал, – пожимаю плечами. – Может, он бы быстрее к нам привык.
– Я думаю, если бы ты ему прямо сразу молока предложила, он бы решил, что мы опасные безумцы, – смеётся Азамат. – По-моему, всё вышло просто отлично, потому что не нарочно. Может, он теперь успокоится наконец. Эх-х… – Азамат подгребает меня поближе и трётся щекой о мою макушку. – Может, кончились наши невзгоды, как ты считаешь?
– Не загадывай, – кривлюсь я. – Нас так просто в покое не оставят.
Лошадь – это не только средство передвижения и спутник жизни, это ещё и классная увлекательная игрушка, навроде нового телефона. И мои мальчики явно в детстве не наигрались. Вот уже полдня выгуливают своих скотов, меряются, чей выше прыгает, и учат мелкого командам. Он, правда, визжит всё что угодно, только не то, что нужно, и лошади немного нервничают.
Я постояла понаблюдала за этим развлечением минут двадцать, зевнула и пошла домой консультировать страждущих на форуме. И вот как раз когда я обдумываю, как бы потактичнее и попонятнее объяснить некоему зажиточному фермеру, что с его сыном всё хорошо, а вот у него самого запущенная паранойя, мне звонит Алтонгирел.
То есть звонит он не совсем мне, а просто на местный большой бук, которым мы с Азаматом пользуемся неразличимо.
– А, – говорит, – это ты. Здравствуй. Где Азамат?
– Выгуливает детей и зверей, – отвечаю. – И тебе привет.
Алтонгирел откачивается сначала в одну сторону, потом в другую, как будто хочет удостовериться, что муж не стоит у меня за спиной, подслушивая разговор.
– Да нету его, – говорю. – Он на стоянке.
– Угу, – Алтонгирел усаживается поудобнее и вдруг пригибается к экрану и спрашивает шёпотом: – Ну как они ладят?
– Последние пару дней ничего, – задумчиво склоняю голову. – Хотя Кир по-прежнему странноватый. Вроде всё хорошо, всем доволен, вдруг смотришь – опять надулся. Вчера, например…
Я кратко пересказываю вчерашний эпизод с побитым пастухом. Алтонгирел смотрит на меня пристально и корчит самые невообразимые рожи. В конце он страдальчески потирает лоб и некоторое время молчит.
– Что скажешь, духовник? – спрашиваю.
– Наверное, хорошо, – медленно начинает Алтонгирел, – что Азамат двинул этому полудурку.
– Конечно, хорошо, – удивляюсь я. – Есть сомнения?
– Я в том смысле, – продолжает Алтоша, – что раньше бы он так не сделал. До твоего появления он принимал оскорбления как должное, никому даже в голову не приходило, что ему обидно…
Я нетерпеливо вздыхаю.
– Ну естественно, у него с тех пор повысилась самооценка! Если ты не заметил, его вообще-то Императором сделали, а такие вещи обычно влияют на отношение к себе, знаешь ли. Я поражаюсь, как этот козёл посмел рот открыть. Это ж надо быть таким кретином, чтобы опустить сына Императора в его присутствии! На что он рассчитывал, интересно? Что Азамат глухой?
– В том-то и дело, – хмурится Алтонгирел. – Если бы этот мужик самого Азамата оскорбил, Азамат бы сдержался. Он вспылил из-за мальчишки. Это, конечно, тоже кое-что говорит об этом… как ты его называешь… самомнении. Пастух, конечно, идиот, но сама ситуация показательна: народ не принимает безродного князя.
– Но официально Кир – не безродный, – возражаю я.
– Ага. И все, конечно, верят.
– Хочешь сказать, Азамату что-то угрожает? – озабоченно спрашиваю я.
Алтонгирел пожимает плечами.
– Он сам себе главная угроза. Надо было найти мальчишке приличную семью на Гарнете, а лучше ещё подальше, назначить пособие и расслабиться. Кого повоспитывать-то найдётся, вон у тебя спиногрыз растёт. А Азамату этот мальчишка важнее должности. Ну как так можно? – Алтонгирел тяжело вздыхает. – Теперь всё время будут проблемы. Ну допустим, половина населения верит в вашу сказку. Но вторая половина уж точно догадывается, как всё было на самом деле. Потому эти ваши пастухи и лошадей показывали плюгавеньких, чтобы пацан не зарывался, не думал, будто ему теперь все кланяться станут. А-а! – Духовник раздраженно отмахивается. – Вот упрямый шакал…
Это он про Азамата, я так понимаю.
– Алтонгирел, – окликаю я, пока у него перерыв в тираде, – а ты Кира принципиально по имени не называешь?
– Да нет, – пожимает плечами духовник. Потом поднимает на меня встревоженный взгляд. – И ты туда же? Азамат – я ещё понимаю, он всю жизнь мечтал завести кучу детей. Но тебе-то какое дело, как я называю этот сборник проблем? Он ведь даже не твой.
– Ну-у, – я склоняю голову набок, – знаешь, мне как-то удобнее считать его своим, иначе приходится делить семью. Опять же, он-то не виноват, что безродный и что у Азамата из-за него проблемы. Да и потом, он довольно милый, особенно когда не психует. Вчера вообще был такая лапочка, я его своим молоком угостила, так он…
– Что-о ты сделала?! – вытаращивается Алтонгирел, хватаясь за край экрана для устойчивости.
– Ну у меня осталось лишнее в бутылке, – раздражённо поясняю я. Подумаешь, какая невидаль.
Алтонгирел проводит руками по лицу и волосам, как будто умываясь.
– Ты всё-таки больная на всю голову, – резюмирует он.
– Да ну тебя, – обижаюсь. – Что ни скажу, всё плохо.
– Э-э, да нет, я… в хорошем смысле, – исправляется духовник.
Я ржу. Он ещё пытается оправдаться, потом сдаётся.
– Вы с Азаматом в самом деле идеальная пара, – скрипит зубами. – Ты его в любом сумасбродстве поддерживаешь, да ещё и опережаешь. Я вообще не представляю, как твои дикие выходки выглядят для этого вашего Кира. Он ведь, когда повзрослеет, станет важным человеком на планете.
Я соглашаюсь, что Киру с нами, раздолбаями, тяжело, прощаюсь и отключаюсь как раз перед тем, как мои возвращаются в дом. Едва Азамат показывается на пороге кухни, становится ясно: они снова повздорили.
– Что на сей раз? – тихо спрашиваю я.
Азамат устраивает Алэка в манеже, падает в кресло и устало трёт лицо руками.
– Я уже ничего не понимаю. Мне кажется, я так долго не выдержу.
Кир, застывший у двери по стойке «смирно», при этих словах подбирается.
– А у тебя есть выбор? – поднимаю бровь. Мне не нравится, как Кир стоит. Как бы не рванул куда-нибудь. – Кир, иди сюда.
Ребёнок осторожно приближается, поглядывая на дверь. Азамат смотрит в пространство. Я прихватываю Кира за плечи и направляю на диван, чтобы сидел рядом со мной и далеко от двери.
– Ну что вы там опять не поделили? – спрашиваю, поглаживая его по затылку.
– Ничего, – почти беззвучно отвечает Кир.
– Я просто попросил его пришпорить лошадь, – рассказывает вместо него Азамат. – После чего внезапно катание нам стало не интересно, и мы, не объясняя причин, развернулись и пошли домой. Я не понимаю, Кир. Я что, невежливо к тебе обратился? Или тебе показалось, что я недостаточно высоко оцениваю твои способности наездника?
Ребёнок смотрит в пол блестящими глазами.
– Или вчера, – продолжает Азамат, – я недостаточно ясно сказал, что ты можешь выбрать любую лошадь и сколько угодно её гонять, чтобы убедиться, что она тебе подходит? Или, может, твой конь сбил копыто, а я и не заметил, бесчувственный придурок?
Кир резко втягивает воздух, явно еле сдерживая слёзы.
– Азамат! – шиплю я. – Перестань!
Но муж, похоже, разошёлся не на шутку. Он встаёт и принимается мерить шагами кухню, непрерывно перебирая варианты.
– Или ты обижаешься, что я вчера не убил этого подонка? Я вообще считаю, что убивать людей – плохо, но ради тебя готов поступиться принципами. Может, ты хотел бы, чтобы я оставил место Императора и увёз тебя куда-нибудь на другую планету, где бы никто не тыкал пальцем и не обзывался? В принципе, можно и так, если тебе от этого станет легче. Надеюсь, ты не против, если Лиза и Алэк поедут с нами? – Азамат застывает напротив Кира со странным отчаянным выражением на лице. Ох-хох, да он не иронизирует, он это всерьёз…
– Отстань от меня!!! – взрывается Кир, подскакивая с места. – Я по горло нажрался твоими тупыми предложениями!!! Неужели так трудно – просто – оставить меня в покое?!
Ребёнок дрожит, по щекам текут слёзы. Азамат совершенно ошарашен. Я протягиваю руку успокоить Кира – Азамат его довёл, конечно, это ясно, но, может, если он выговорится и выплачется…
Кир стартует с места по направлению к двери, и Азамат рефлекторно ловит его за руку.
– Подожди, Кир, ну давай всё обсудим…
Ребёнок дёргается, как будто его током долбануло, и выкрикивает на пределе лёгких:
– Убери от меня руки, урод!!!
Я разеваю рот, не зная, что сказать. Азамат отшатывается с таким видом, будто его побили плёткой. Кир, воспользовавшись свободой, скрывается за дверью – и я слышу, как хлопает входная.
Азамат стоит, глядя в пол, и слегка покачивается. Я сползаю с подлокотника дивана – и когда на него приземлилась-то? – и подхожу обнять мужа, но он не реагирует.
– Вот в чём дело, – тихо говорит он. Я понимаю, что он плачет. Прижимаюсь крепче. Азамат закрывает глаза. – Конечно, он не может долго меня терпеть. Кир очень красивый мальчик…
– Он очень похож на тебя, – замечаю тихо.
– На того, кем я когда-то был, – поправляет Азамат.
– Да у тебя шрамы-то уже почти не видны, – принимаюсь уговаривать я. – Цвет здоровый, кожа тянется, чувствительность нормальная. Подумаешь, неровно! Ты же его почти не трогаешь! И вообще, поначалу у него никаких претензий к твоей внешности не было. Дело в чём-то ещё…
– Лиза, – Азамат прерывает меня с безысходной твёрдостью. – Я бы сам с радостью был глухим. Или тупым. Но ты сама всё слышала.
Как же я хочу возразить!.. Но – нечего.
Кир возвращается уже потемну. Я сижу внизу и раскладываю пасьянс в буке. Один за другим, один за другим. Злюсь, нервничаю, глупо себя чувствую. Азамат заснул, укачивая Алэка, и я так его и оставила в детской комнате на кровати Тирбиша. Бедный мой, весь день ходил совершенно убитый. На Кира зла не хватает – такое с отцом сделать! Ох, попадись ты мне…
Вот он попадается. Заходит тихо, осторожно прикрывает за собой дверь. Я сижу в темноте, он меня не сразу замечает, только когда я с клацаньем захлопываю крышку бука и выхожу на кухню. Вздрагивает, вжимает голову в плечи и пятится. Я сжимаю зубы – не потому что не хочу его обругать, а потому что муданжских слов у меня на такой случай недостаточно, а родные он не поймёт. Молча, рывком открываю холодильник, достаю лотки с мясом и гарниром, бутылку молока. С грохотом ставлю всё это на стол, распахиваю дверцу микроволновки и ухожу обратно в гостиную. Звукоизоляция в доме хорошая, Азамата не потревожу.
Кир начинает шуршать на кухне – выкладывает себе что-то на тарелку, ставит греть, остальное убирает. Наливает молока, убирает бутылку. Умывается. Достаёт ложку и садится есть. Я вижу его, только когда он подходит к раковине, остальное время – слышу. Я хочу пойти и залепить ему подзатыльник, но это не исправит ситуацию. Били его и раньше, и сильнее. И оставляли без ужина. Он не полюбит Азамата от того, что я поступлю с ним так же. От того, что накормлю и поглажу по голове, конечно, тоже не полюбит. А всё остальное неважно. Так что пусть ест, мне не жалко. Ах да, ещё же витамины.
Снова выхожу на кухню, Кир пригибается к тарелке, следит за мной из-под спутанных волос. Сейчас ведь изгваздает в жиру. Достаю баночку с шипучими таблетками, растворяю в стакане порцию, ставлю на стол перед Киром, не смотрю на него, не смотрю, иду в гостиную. Наверное, если я его тресну, станет легче. Вот прямо сейчас. А что будет потом? Он станет от меня шарахаться. Не поверит, что ему здесь желают добра. И то сказать, в данный момент я совершенно не желаю ему добра. Но если я доведу это до его сведения, Азамату не будет лучше. Азамат хочет, чтобы сын его любил. И чтобы отец его любил. А люблю его только я. И вынуждена терпеть этих двух козлов, как же они похожи! Может, Кир на самом деле – внебрачный сын Аравата? Он ведь хотел завести ещё, да Ийзих-хон от него сбежала… Но нет, я же делала тест. И лучше забыть, что мальчишка похож на деда, иначе точно врежу.
Мои размышления прерывает сам Кир. Заходит в темную гостиную и топчется у входа, нерешительно покхекивая. Поднимаю голову.
– Простите… – хрипло начинает он и осекается, видимо, по моему лицу хорошо видно, что не прощу. – Мм… Мне мыться сегодня?
– Как хочешь, – по возможности бесстрастным голосом отвечаю я и возвращаю своё внимание к буку.
– Мн… кхм… а… где отец?
Я щурюсь на него, с трудом удерживаясь от замечания, мол, не заслужил ты право его отцом называть.
– Спит.
Кир кивает и замолкает, но не уходит. Я невидящим взглядом смотрю в бук и жду. Экран гаснет.
– Вы… сердитесь? – тихо и сипло спрашивает Кир.
Я отвечаю не сразу, чтобы не взорваться.
– Я в ярости, – говорю тяжело. – Я не хочу тебя видеть и слышать.
Он кивает и поспешно ретируется в кухню, а оттуда в прихожую. Надо надеяться, пошёл к себе. Потому что если он сбежал… нет, я даже думать не хочу, что станет с Азаматом.
Я просиживаю внизу всю ночь. Даже гармарра не усыпляет сегодня. Только уже хорошо засветло понимаю, что можно попробовать лечь. Лифт стоит внизу, значит, Кир им не пользовался. Я не пойду проверять, у себя ли он. Мне хватило один раз обыскать весь дом, когда он пропал. Обойдётся, много чести маленькому засранцу. Иду в нашу с Азаматом спальню – где нет Азамата – и падаю на постель, как есть, в домашних штанах и халате, не переодеваясь, даже не накрывшись одеялом. К счастью, засыпаю.
