скачать книгу бесплатно
Я задумалась.
– Пожалуй, нет. Дверь в кладовку плотно закрывается. И каждый раз, когда я ее открываю, тоже чувствую эту мерзость.
– Надо побыстрее тут все расчистить.
– Знаешь что? – сказала я Ларисе. – Ты пока упаковывай по мешкам, а я мебель буду выносить. Чего мы с тобой тут вдвоем толкаться будем? И так дышать нечем.
Лариса кивнула, я прихватила два сломанных стула и сделала первую ходку к помойке, воспользовавшись ключом от черного хода, который мне с остальными ключами отдала Соня. После второй ходки (с обувью) я столкнулась у лифта с молодой парой, оказавшейся жильцами пятого этажа. Молодые люди куда-то уходили, при виде меня затормозили, спросили, не я ли новая жительница подъезда, представились и отбыли в неизвестном мне направлении. В дети они мне не годились, но были представителями другого поколения. Несмотря на существенную разницу в возрасте, молодой человек оглядел меня очень заинтересованно, как мужчина женщину. Девушка этого не заметила.
Я считаю, что следует знать всех соседей в лицо, а еще лучше – по имени. Наверное, будет лучше, если я побыстрее перезнакомлюсь здесь с народом. Правда, идти по квартирам с представлениями я не собиралась. И так познакомимся. Я не сомневалась, что про доставшуюся мне квартиру (то есть ее предыдущих жильцов) и про очередную смену хозяев здесь все и так знают. Или узнают в самое ближайшее время.
На этот раз Лариса открыла, как только я позвонила в дверь (от квартиры ключи я не брала). Выражение ее лица мне не понравилось.
– Ну? – посмотрела я на нее.
– Я нашла куртку с документами. С паспортом, водительским удостоверением, документами на машину и бумажником. С деньгами. И маленький пузырек с какими-то крошечными таблетками без маркировки, без надписей.
– Может, по пьяному делу… Выбросили, забыли, потом искали и…
– Марина, куртка приличная – не такая, как все остальное. Здесь еще джинсы, футболка и ботинки. Это все было свернуто комом и лежало в середине кучи. То есть свернули и засунули. Мне это не нравится.
Я предложила посмотреть документы. Все они были на имя Святослава Васильевича Ковалева, тридцати двух лет от роду, уроженца города Ленинграда, прописанного в Санкт-Петербурге, в Московском районе, причем прописанного давно, еще с советских времен. Возможно, он даже родился в той квартире.
– То есть он не жил в этой квартире, – сделала вывод Лариса.
– Можно быть прописанным в одном месте, а жить в другом, – заметила я. – Он мог тут жить у женщины.
– Коммуналку когда расселили? Сколько после нее уже жильцов поменялось? И сколько ему тогда было лет? У кого из последних он мог жить? И ты на вещи посмотри! Хорошо посмотри! И сравни с остальным барахлом! Они куплены в дорогих магазинах! И не десять, и не двадцать лет назад!
– Может, у Сони был любовник?
– И что?
Я пожала плечами и на всякий случай решила Соне позвонить и уточнить, не знает ли она Святослава Ковалева, не поясняя, зачем мне это потребовалось. Соня никаких Святославов не знала, про Николая (о котором я тоже спросила) сказала, что он тоже предлагал ей починить камины и вообще предлагал работу по дому. Чем он занимается, она никогда не интересовалась. Николай живет один. Соня не знала, есть у него какая-то женщина или нет. Николай очень спортивный – бегает по утрам, а зимой купается в проруби у Петропавловской крепости. У него двухкомнатная квартира. Юра из квартиры под нами на самом деле являлся совладельцем сети «Колобок», после переезда приходил знакомиться, несколько раз выпивал с ее покойным мужем. Вроде бы живет один, но Соня не особо интересовалась соседями. Над Соней (а теперь надо мной) жила семья – мать, старший сын, младшая дочь. У всех периодически появлялись сожители. Я поблагодарила за информацию и распрощалась.
– Вообще я бы вернула документы этому Святославу, – сказала Лариса.
– Может, в милицию?
– Тебе охота связываться с милицией? И у этого Святослава потом могут возникнуть лишние проблемы. Кто его знает, что с ним случилось. А по адресу можно телефон выяснить. Уверена, что твой сын может.
Я отправилась в комнату старшего ребенка и дала задание. Вскоре телефон был у нас.
– Послушай, Лариса, у современного человека еще должен быть мобильный телефон… Если в куртке лежали документы… Даже у владельца дешевой куртки теперь есть мобильник!
– Марина, давай позвоним по домашнему номеру и сообщим, что мы нашли куртку с документами. И послушаем, что нам там скажут. Может, он потерял мобильник в другом месте! Может, мобильник для него важнее документов, и он с ним ни на секунду не расстается, поэтому не потерял. Я не знаю! Давай звонить.
Звонила Лариса. К телефону подошел мужчина, и она попросила Святослава Васильевича. Это он и оказался. Лариса сказала, что нашла куртку с документами и бумажником и готова их передать Святославу Васильевичу.
На другом конце провода повисло молчание.
– А… где вы ее нашли? – наконец спросил мужчина.
– А где вы ее потеряли?
– У меня несколько вариантов. Простите, как вас зовут?
– Лариса Федоровна.
– Лариса Федоровна, я потерял документы, или, правильнее будет сказать, лишился их, больше года назад. Да, полтора года назад! У меня была амнезия. То есть я до сих пор не помню, что со мной произошло. Всего не помню, только какие-то обрывки. Моя мама подавала в розыск. Меня не было три месяца. В общем, это долгая история, и вам она, вероятно, неинтересна. Лариса Федоровна, сегодня уже поздно, но завтра вечером я готов с вами встретиться в любом месте и в любое время. Или во вторник, среду, четверг, на следующих выходных. Как вам удобно. У меня не горит, так как у меня уже новые документы. Но и эти я хотел бы получить назад.
– Пусть сюда приезжает завтра вечером, – прошептала я. – Или когда ты тоже сможешь подъехать.
Лариса назвала адрес и предложила приехать завтра после девяти вечера. Лавка, в которой трудится Лариса, работает до восьми.
На другом конце опять воцарилось молчание.
– Вы на машине или общественным транспортом? Вам объяснить, как доехать?
– Нет, этот адрес мне отлично знаком. А вы, простите, там теперь живете?
– Живет моя родственница. Вчера переехала. Мы разбирали хлам, оставшийся от предыдущих жильцов, и нашли ваши вещи. Тут еще джинсы, футболка и ботинки. Подозреваем, что ваши. Нам чужого не надо.
– А больше ничего не нашли?
Лариса стала перечислять все, что осталось в кладовке от предыдущих жильцов. Святослав Васильевич попросил до его приезда больше ничего не выбрасывать. Лариса ответила, что за двумя сломанными стульями и коробкой с обувью, отправленными на помойку, мы уже не пойдем, но все остальное пока подержим в квартире. Святослав Васильевич вежливо поблагодарил Ларису, записал ее мобильный телефон, уточнил мой новый домашний (который помнил наизусть!) и распрощался до завтра.
– Кто тут жил полтора года назад? – посмотрела на меня Лариса после того, как повесила трубку.
– Совладелец сети «Колобок», – ответила я.
– Может, они были собутыльниками? – задумчиво произнесла Лариса.
– И что из того?
Я лично думала о том, что этого самого совладельца сети «Колобок» (Олега Галушко, если не ошибаюсь) убили как раз полтора года назад. Или сам убился в автомобильной аварии. Выяснить, сам или не сам, не удалось. А теперь появляется еще и этот Святослав…
– Давай для начала его выслушаем, а потом будем версии строить, – предложила Лариса.
Я согласно кивнула.
Глава 7
Разборку кладовки мы прекратили и дверь плотно закрыли, чтобы неприятный запах не распространялся на всю квартиру. Пусть завтра Святослав изучает хлам, если ему так хочется. А я могу не торопиться. Мы с Ларисой лучше чайку выпьем на моей новой роскошной кухне.
Дети были отправлены спать, так как им в понедельник в школу вставать, а теперь еще вставать раньше привычного времени. Ларисе на работу к одиннадцати, ну а я вообще человек свободной профессии, поэтому мы могли пообщаться подольше.
Но были вынуждены слушать странные звуки из печной трубы, которые я уже прослушала предыдущей ночью.
– Домовой, – однозначно сказала Лариса. – Надо покормить. Да, забыли мы. Ты должна была при въезде в новую квартиру с ним поздороваться, представиться, спросить разрешения жить здесь, а вчера вечером выставить теплого молочка, хлебца, конфетку, рюмку водки… Ты, конечно, ничего этого не сделала.
– Лариса, ты серьезно?
– Ну ты же слышишь?! – Родственница кивнула на печку. – Кто это еще может быть? Давай собирай ужин домовому. Хоть сегодня проставишься. И прощения попроси. Только искренне!
Я сделала все, как велела родственница, мы еще выпили чаю. Она отправилась в мою спальню, а я в мастерскую работать. Посплю на тахте.
Однако до сна было еще очень далеко. Я несколько раз выскакивала в коридор, так как мне опять слышались шаги, к которым теперь добавились еще и вздохи. Это были мужские шаги и мужские вздохи.
Утром я не слышала, как уходили дети и Лариса, а встав с постели, обнаружила пустое блюдце с молоком и отсутствие всех остальных даров домовому. Хотя это мои коты могли постараться в компании с детьми. Но ведь и водка исчезла! Или дети проявили необычное рвение к наведению порядка?
Я поставила вариться суп, потом решила сварить картошку и яйца на салат. Ведь сегодня вечером намечается гость. Нужно будет его чем-то угостить. Латка с тушеным мясом была полна наполовину. Хотя, может, он просто чаю попьет?
Я как раз закончила приготовление обеда, когда появились дети.
– Там внизу дядя Петя, – сообщили мои сокровища.
– Что он там делает? – удивилась я.
Мне пояснили, что дядя Петя привез какого-то своего приятеля для тест-драйва на машине бывшего хозяина нашей квартиры.
– Это какого хозяина? – не поняла я. – Тут их много было.
Мне пояснили, что мужа тети Сони, которая тоже находится неподалеку от нашего дома. Я решила, что и мне следует спуститься вниз и разведать обстановку. Детки пообедают сами.
Я спустилась и в дополнение к трем упомянутым лицам увидела еще одного мужчину, оказавшегося представителем автосервиса. Ключи от машины Сониного мужа были потеряны, и представитель автосервиса как раз занимался ее вскрытием. Оказалось, что Соня сама спросила у Пети, с которым познакомилась у меня, не хочет ли он купить машину. Самому Пете дорогая иностранная легковушка не требовалась (пусть ее и отдавали дешево), а вот один его приятель давно мечтал о чем-то подобном. Договорились о встрече. Мне не звонили, так как не исключали, что я еще сплю.
– Как вам на новом месте? – спросила Соня, пока мы наблюдали за работой автослесаря.
– Мне-то нравится, но вот, похоже, домовой не очень доволен.
Петя с приятелем как-то странно посмотрели на меня. Соня же восприняла мои слова серьезно.
– Я тоже считала, что это домовой, – заявила бывшая хозяйка квартиры. – И его ничем не ублажить! Может, у вас получится?
Автослесарь тем временем справился с задачей, и они на пару с потенциальным покупателем сели в салон и отправились в путь.
Правда, если бы не мастерство автослесаря, который сел за руль для проверки покупаемой машины, они могли бы закончить путешествие в лучшем случае в больнице, а в худшем – на кладбище. Так пострадала только машина.
Пришлось вызывать милицию. Автослесарь сам определил причину такого неудачного заезда: кто-то специально поработал над тормозами.
Только возникал вопрос: когда?
Машину все-таки увезли для проведения какой-то там специальной экспертизы, у Сони тряслись руки, и она была на грани истерики, Петр с приятелем тут же приняли на грудь, представители органов пытались допрашивать всех присутствующих.
Но ведь не присутствующие «играли» с тормозами.
В милиции и прокуратуре, представители которой тоже прибыли на место, помнили и Сонино дело (то есть убийство ее мужа), и историю нашей квартиры. Сотрудники органов пришли к выводу, что с тормозами поработали, пока Сонин муж был еще жив или сразу же после его смерти. Ведь с тех пор на машине никто не ездил. Ее не угнали. Значит, она все это время стояла с испорченными тормозами.
– Но ведь мой муж в ту ночь как-то доехал домой! – воскликнула Соня.
– Его зарезали в подъезде, а те, кто работал с тормозами, не могли предположить такого развития событий. Возможно, ему было суждено умереть в тот день – тем или иным способом. Если бы его ночью не зарезали в подъезде, он утром разбился бы на машине. Хотя мог и не разбиться…
– То есть у вашего мужа были как минимум двое недругов, – сказал уже пьяненький Петя.
– Не факт, – покачал головой следователь. – С машиной, конечно, работали преднамеренно, а в подъезде могла быть и случайность. Хотя, конечно, тот, кто работал с тормозами, не стал бы поджидать его с ножичком в подъезде.
Соня разрыдалась, я повела ее к себе. За нами потянулись Петя с приятелем. Представители органов стали разъезжаться. Собравшиеся зеваки тоже пошли в разные стороны. Из нашего дома я узнала девушку с пятого этажа, которую видела с молодым человеком, рассматривавшим меня как женщину. Но на этот раз девушка была одна. Ко мне не подходила.
У меня на площадке мы встретили Николая, который явно ждал нас у своей открытой двери. Он поздоровался с нами со всеми и поинтересовался, что произошло на улице. Как я поняла, он не видел все с самого начала. Пришлось пригласить его в квартиру и рассказать о случившемся. То есть рассказывал Петя, а я поставила на кухне оставшуюся после новоселья водку и порезала бутерброды. Николай тоже пил водку, но не такими темпами, как Петя с приятелем. И Соня пила и плакала. Я отказалась. Вскоре Соня попросилась прилечь. Я отвела ее в спальню.
Когда вернулась на кухню, Петя спрашивал у Николая про домового. Сосед ответил, что у него никто не живет, никаких звуков он по ночам не слышит, но если я хочу, он может мне разобрать, а потом снова собрать печку. Возможно, где-то образовалась щель или дыра, и там задувает ветер.
Я твердо ответила: нет. Я не хотела ремонта в кухне и вообще где-либо в квартире. Это что же здесь будет-то, если разбирать печку?! Из двух зол я выбирала меньшее. Или, по крайней мере, мне так казалось.
– А вы можете показать точное место, из которого слышится вой? – посмотрел на меня сосед. – В самом верху, посередине, в районе заслонки?
– Пожалуй, сверху, – ответила я.
– Стремянка есть?
Стремянка имелась в кладовке, оставшаяся от кого-то из предыдущих жильцов. Николай сам притащил ее в кухню, мой друг и работодатель Петя, сидевший у самой печи, подвинулся, и они с приятелем, я сама и коты стали наблюдать за Николаем. Дети из своих комнат не появлялись.
Николай принялся простукивать плитки. У него было очень серьезное и напряженное выражение лица. Каждую плитку он простукивал определенным образом – сначала держась на расстоянии от нее, потом прикладывал ухо. Похоже, он знал, что делал. Может, он у себя в квартире так клад нашел? И хочет в моей?! А как мы тогда его будем делить?
Но пока звук у всех плиток был одинаковый – или, по крайней мере, так казалось мне. Приятель моего друга Пети снова разлил водку, но Николай отказался, увлекшись работой.
Наконец одна плитка издала отличный от предыдущих звук, и это поняли все. Николай проверил ее еще раз, потом простучал соседние и объявил, что отправляется за инструментом.
– Но вы же испортите мне вид! – попробовала возмутиться я.
– Зато избавит тебя от домового, – заметил Петя, закусывая очередную рюмку водки.
– Я аккуратно ее выну, потом вы сами можете зацементировать полость, а я вам точно такую же плитку поставлю. Или сами поставите. Главное – умело вынуть, а уж это я как-нибудь сделаю. Подождите две минуты.
Николай на самом деле вскоре вернулся с сумкой на ремне, которую повесил на шею. Сумка была потрепанной и с множеством карманчиков. Вероятно, он часто ею пользовался и точно знал, что где лежит. По крайней мере, стоя на стремянке, инструменты доставал не глядя.
Он на самом деле очень аккуратно вырезал плитку, издававшую отличный от других звук. И замер на месте, тупо глядя в открывшуюся полость.
Я сказала бы, что это был тайник, правда, пустой.
– Ну чего там? – оторвались от водки Петя с приятелем.
Они оба встали, немного отошли от стола, чтобы видеть нужное место, потом Петя сказал, что я могу держать в этом тайнике драгоценности. Я заметила, что у меня нет такого количество драгоценностей, которые можно было бы держать в каком-либо тайнике, да и не стоят мои драгоценности того, чтобы убирать их в тайник. В любом случае все, кроме обручального кольца, которое я никогда не носила даже в период брака, было на мне.
– У вас что, больше ничего нет? – очнулся Николай, оглядывая мои серьги и цепочку с крестиком.
– Мамины серьги и цепочку носит дочь, – пожала плечами я. – С моей работой ни о каких кольцах не может быть и речи.
