скачать книгу бесплатно
Внезапно дверь, расположенная прямо напротив той, через которую заявились мы, распахнулась, и в комнату вошел холеный мужчина лет сорока пяти в летнем костюме серо-голубого цвета в сопровождении двух молодых людей с менее зверскими лицами, чем те, что встречали нас внизу, но не менее литыми телами. Правую щеку одного бороздил глубокий шрам.
– Добрый вечер, – поздоровался старший мужчина. Сопровождавшие его молодцы кивнули. Мы с Ванькой вежливо ответили на приветствие.
Мужчина опустился в кресло напротив и принялся меня внимательнейшим образом разглядывать. У него были каштановые волосы с проседью, карие глаза, загорелое, довольно приятное лицо. Он оказался слегка полноват, среднего роста. К моему удивлению, что-то в его облике напоминало Арсения Михайловича, с которым я имела честь ужинать вчера вечером. Не родственники ли они?
Ванька не выдержал первым и спросил:
– А вы кто?
Мужчина бросил беглый взгляд на моего ребенка и ответил, обращаясь ко мне:
– Хозяин этой асиенды. Меня зовут Андрей Николаевич.
– Очень приятно, – кивнула я. – Как я понимаю, мне нет необходимости представляться?
На губах Андрея Николаевича появилась легкая улыбка.
– Наверное, вас интересует, почему вы здесь оказались? – посмотрел он на меня.
Я только усмехнулась в ответ.
– Количество дней и условия вашего пребывания у меня в гостях зависят от вашего батюшки, Ирина Олеговна, – продолжал Андрей Николаевич. – Чем раньше он согласится на мои условия, тем лучше будет для вас. Понимаете ли, у нас с вашим батюшкой возникло некоторое недопонимание. Он, видите ли, стал слишком часто жаловаться на проблемы. Но эти проблемы – его проблемы. Вот такой каламбурчик-с. Ну так вот. Первую неделю вам будет обеспечен всевозможный комфорт, с вас буквально будут сдувать пылинки, удовлетворять все ваши желания. В дальнейшем, с каждой неделей, условия содержания будут ухудшаться. Худший для вас вариант – в конце концов вы будете проданы в портовый бордель.
– Не поздновато ли? – спросила я с усмешкой.
– Для портового сойдете и в вашем возрасте, – со всей серьезностью ответил Андрей Николаевич. – Правда, вначале я отдам вас своим мальчикам. Должен отметить, что вы великолепно выглядите. Правда, это неудивительно. С деньгами вашего батюшки можно как следует позаботиться о собственной внешности.
Андрей Николаевич, как я поняла, не проявляет ко мне ни малейшего мужского интереса. Я его интересовала исключительно как товар – средство бартерного обмена. Вот только о каких условиях идет речь? Этого я не понимала. Какие общие дела у моего шефа с хозяином асиенды? Они знакомы лично? Но в «Невском карате» я работаю со дня основания и знаю всех партнеров. Причем зарубежными занимаюсь как раз я. Мы еще ни разу не брали на реализацию ничего из продукции этого островного государства. Если бы собрались – Буйновский обязательно отправил бы меня сюда в командировку. С другой стороны, он сам часто мотается на Карибы, естественно, не отчитываясь передо мной, куда именно. Подразумевается, что отдыхать. А не сюда ли он летает? Но тогда зачем? Что их связывает с Андреем Николаевичем? Что шеф здесь делал, если я даже краем уха не слышала от него про местные камни?
Внезапно вспомнилась яхта. И то, что я там нашла.
Неужели? Не может быть! Шеф и наркотики? Нет… Он же занимается золотом и камнями!
Но если не наркотики, тогда что же?
Это я должна выяснить – хотя бы для себя лично. Я же не успокоюсь, пока не узнаю, где тут собака зарыта.
И надо бы ознакомиться с требованиями Андрея Николаевича и прикинуть, есть ли шанс, что Буйновский их примет. Я считала, что сумею это оценить. И тогда уже думать, состоится ли бартерный обмен. И вообще, не пора ли мне сказать хозяину асиенды, что его люди допустили непростительную ошибку? Но не отправят ли меня тогда в портовый бордель незамедлительно, а не по прошествии скольких-то там недель? Или прямо к его мальчикам? Пожалуй, стоит немного подождать с откровениями и послушать, что еще скажет Андрей Николаевич. И не мог бы он уточнить, через сколько недель для меня запланирован переезд в бордель в случае отказа Буйновского? И не здесь ли находятся исчезнувшие Катя с Зоей?
Но меня опередил Ванька. Его, естественно, интересовало, что запланировано для него.
– Любители мальчиков тоже найдутся, – опять со всей серьезностью откликнулся Андрей Николаевич.
Вот этого я уже вытерпеть не могла и вцепилась бы ему в физиономию, если бы меня не удержали его молодцы, которые успели поймать мои руки за пару сантиметров от глаз их принципала и вернуть меня в отведенное мне кресло.
– Я вижу, что ваше будущее в портовом борделе взволновало вас гораздо меньше, Ирина Олеговна, – легко усмехнулся Андрей Николаевич. – Ну что ж, похвально. – Он снова стал серьезным. – Но я думаю, что убедил вас в необходимости поговорить с вашим батюшкой? Теперь вы понимаете, как должны с ним разговаривать? Вам следует убедить его согласиться на мои условия – если он хочет снова увидеть вас и Ваню. Вы поняли меня?
– Прекрасно. Вы хотите, чтобы я ему позвонила?
– Звонить мы будем все вместе, – ответил Андрей Николаевич.
Я вопросительно посмотрела на него.
– Устроим этакую мини-конференцию, – он опять легко усмехнулся. – Я, вы, Катя, Зоя, Кира и Алена. Наконец-то вы все в сборе. А то девочки уже заждались.
Глаза мои полезли из орбит. Значит, и старшая дочь шефа здесь? Со своей дочерью?
Но она-то точно знает, что я – не та Ира… А какую тактику изберет Алена, никому не ведомо. От этой стервы можно ждать любой пакости. Вот только что она решит для себя более выгодным в этой ситуации?
Посмотрев в глаза Андрею Николаевичу, я заявила, что предпочла бы говорить с Буйновским без свидетелей. Я имела в виду родственников, сам Андрей Николаевич и его люди могут присутствовать.
– Нет, – покачал головой хозяин асиенды. – Нет, милочка. У нас будет общий разговор.
В его глазах загорелся какой-то нехороший огонек. «А не псих ли он?» – почему-то мелькнула у меня мысль. Вообще-то, как я имела несчастье убедиться, многие богатые люди – с приветом. То ли «зелень» отсасывает соки из мозгов, а может, заставляет их разжижаться. Чем не тема для научного исследования? Была бы ученой – занялась.
Но вернемся к Андрею Николаевичу. Он хочет получить садистское удовлетворение от запланированного мероприятия? А планирует ли он в самом деле выпустить нас отсюда, даже если Буйновский и примет его условия – какими бы они ни были? И почему шеф не посвятил меня во все детали? Не предупредил о возможном развитии событий? Неужели он не понимал, что тогда мне было бы легче действовать? Или он не хотел, чтобы я узнала о каких-то его делах? И надеялся воспользоваться моей помощью (мной!), не открывая своих тайн?
«Ну и вляпалась же ты, Ирина Александровна, – подумала я. – А рассчитывать скорее всего можно только на себя. Ну и еще на Ваньку».
Андрей Николаевич тем временем заявил, что нам всем пора переместиться в другое помещение, откуда мы и будем общаться с Олегом Алексеевичем Буйновским, и, повернувшись к одному из своих телохранителей, приказал, чтобы тот дал команду об общем сборе.
– Я есть хочу, – внезапно заявил Ванька.
– Поговоришь с дедушкой, а потом с мамой поужинаете, – ответил моему сыну Андрей Николаевич. – Пока по высшему разряду. Как в лучших мировых ресторанах. А вот через недельку-другую… Может, придется перейти на хлеб и воду. Вот так-то, сынок. Поэтому помогай маме убедить дедушку, чтобы он вас отсюда вызволил.
– А что он должен сделать? – поинтересовался Ванька.
– Согласиться на мои условия, – продемонстрировал улыбку сытого крокодила Андрей Николаевич.
Ванька заметил, что это мы уже слышали, и попросил пояснить поконкретнее. Я поддержала сына, считая, что неплохо было бы узнать, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Но хозяин асиенды не желал вдаваться в детали.
А вдруг речь идет о дележе «золотого» рынка? Возможно, Андрей Николаевич поставляет на наш рынок что-то из этого региона. Или не на наш – на американский. Или европейский, что, кстати, наиболее вероятно. Мы тоже что-то поставляем в Европу и в Америку. Конкуренция. Борьба за рынки сбыта. Например: убирайся из Штатов, Олег Алексеевич. Вот и все условия. Хотя на яхте были спрятаны наркотики… Но стал бы Олег Алексеевич заниматься ими? Я хорошо помнила, как взвился он к потолку, узнав о пристрастии любимой дочери. «Но, с другой стороны, почему бы и не торговать? – тут же сказала я себе. – Собственная дочь – одно дело, сверхприбыли – совсем другое. Он же не обязан посвящать меня во все операции, хотя правильнее было бы назвать их махинациями. Зная меня много лет, шеф прекрасно понимал, что я не стану в них участвовать».
Отправленный из гостиной телохранитель вернулся и кивнул Андрею Николаевичу. Хозяин асиенды поднялся и велел нам с Ванькой следовать за ним. Перед нами пристроился первый телохранитель, второй замыкал шествие.
Из комнаты, в которой мы так мило беседовали, мы перешли в следующую, также обставленную старинной мебелью, затем в третью и четвертую. Как я поняла, коридор тут отсутствовал – комнаты плавно переходили одна в другую. Боковых входов нигде не имелось. Отделаны они все были роскошно, причем оформление каждой было оригинальным. Невольно вспомнился Юсуповский дворец в Санкт-Петербурге. Не могу сказать, что эти гостиные были точной копией тех, но некое сходство имелось, и так же, как в том дворце на Мойке, в комнатах стояли различные старинные музыкальные инструменты, некоторые из них мне довелось увидеть впервые. Может быть, тут что-то местное? Осталось от предыдущего владельца? Я практически не сомневалась в том, что эту асиенду строил не Андрей Николаевич, он просто перекупил ее у какого-нибудь местного барона (дона, графа или как их тут?), может, немного усовершенствовал. Интересно будет взглянуть на первый и третий этажи.
Наконец мы оказались у цели. Очередные двери раскрылись в кабинет, в углах которого на больших письменных столах стояли два современных компьютера с семнадцатидюймовыми мониторами, а также много всякой электроники, предназначение которой я не могла определить с ходу. На стульях у дальней стены, положив руки на колени, сидели Катя с Зоей – обе в шортиках и маечках.
– Здравствуйте! – пролепетали они при виде Андрея Николаевича и нас с Ванькой.
Меня они не знали – и не знали, что я тружусь на Катиного отца и Зойкиного «папика», то бишь Олега Алексеевича Буйновского. В наше офисное здание они носа не казали – Олег Алексеевич не смешивал работу с личной жизнью, так что даже дочерям не позволялось появляться у него в кабинете. На презентациях, куда я сопровождала Буйновского, мы с Катей и Зоей тоже никогда не пересекались. В общем, они ни разу в жизни не видели меня.
О существовании Кати, младшей незаконнорожденной дочери Буйновского, я в свое время узнала от Ирки, которая, в свою очередь, услышала про Катю от собственной матери. Ирка заинтересовалась, и мы с ней на пару выследили девочку (тогда еще школьницу), просто чтобы на нее посмотреть. Ирка с ней лично так и не познакомилась. Потом Катина физиономия (и вся Катя в целом) стала появляться в журналах мод. Как я подозреваю, не без папиной помощи. Вынуждена признать, внешние данные у нее очень и очень неплохие. Как, впрочем, и у ее мамы, которую Иркина мать заочно ненавидела. Но Олег Алексеевич всегда считал, что семья – это святое, и, несмотря на большое количество любовниц, с Иркиной матерью не разводился.
После смерти жены шеф «отдыхал» в обществе юных моделек, подружек младшей дочери. Последней спонсируемой моделькой была Зоя, которую мне доводилось видеть в тех же журналах, что и Катю. Перед отъездом в Хуан Долио наш начальник службы безопасности дал мне посмотреть несколько любительских видеозаписей, где девчонки были запечатлены в разные моменты жизни. Обеим минуло по двадцать два.
– Добрый вечер, – поздоровалась я.
– Присаживайтесь, – кивнул Андрей Николаевич в сторону ряда стульев.
Мы с Ванькой проследовали в указанном направлении, и я еще раз внимательно огляделась. По идее, эта комната должна была быть последней в анфиладе, поскольку тут имелась боковая дверь – в дополнение к той, из которой появились мы, – и отсутствовала дверь в противоположной стене – там как раз стояли стулья.
Андрею Николаевичу тут же придвинули кресло, и он плюхнулся в него прямо напротив нас. После этого один из телохранителей пододвинул небольшой столик с телефонным аппаратом спутниковой связи и установил его между нами. В дверь постучали, и вошел какой-то нескладный молодой человек в очках, все время спадающих на нос, одетый в белую рубашку и светло-бежевые брюки. Андрей Николаевич молча кивнул ему на аппарат.
Я отвернулась и стала оглядывать комнату. К моему сожалению, окно было зашторено, к тому же за ним стояла ночь, так что в любом случае увидеть я ничего не могла. Мне бы хотелось поговорить с Катей и Зоей, расспросить их о том, как их тут принимают, что говорят. Распространяется ли на них принцип ухудшения условий после одной недели пребывания? А если да, то как они живут сейчас? По их внешнему виду о бедственном положении сказать было нельзя. Обе великолепно загорели и имели цветущий вид, страха в их глазах я не прочитала, правда, улыбок на губах и смешинок в глазах тоже не заметила. Девушки совершенно спокойно сидели на стульях, положив ногу на ногу. Может быть, они просто не понимают, что попали в западню? Или настолько уверены в возможностях Буйновского? Или в своей неотразимости?
Внезапно я услышала визгливый голос, чем-то активно возмущающийся. Голос приближался. Бегло переводя взгляд с одного присутствующего в ком-нате на другого, я заметила любопытную вещь: все скривились. Про себя я усмехнулась. Никакой другой реакции на Алену и быть не могло.
Алена – старшая дочь Буйновского от первого брака. Мать Олег Алексеевич смог выдержать два года, потом ушел. Иркина мать казалась ему просто ангелом по сравнению с первой женой, о чем он неоднократно говорил и мне, и Ирке. Но Алене все равно помогал, только после каждой встречи хватался за голову и за сердце, повторяя, что она – точная копия своей мамочки. Алена вышла замуж за комсомольского работника (в те годы, когда ее отец подвизался в партии), в дальнейшем ставшего бизнесменом. Честно говоря, мне не было известно, чем конкретно он занимался, знаю только, что каким-то образом сотрудничал с Олегом Алексеевичем. Алене было тридцать семь лет, ее дочери Кире – семнадцать. К моему большому сожалению, мне доводилось встречаться с Аленой – именно когда я сопровождала ее отца на ряд мероприятий. Я думаю, что она считала меня любовницей Буйновского, но никак не его дочерью, потому что знала Ирку и точно так же, как сама Ирка в свое время следила за Катей, следила за моей подружкой, только, в отличие от Ирки, с ней познакомилась, в результате чего они вцепились друг другу в волосы. Мать Алены потом в течение месяца названивала Иркиной, но последняя в данном случае поддержала дочь двумя руками, а матери Алены заявила, что той еще мало досталось.
Насколько мне известно, Ирка пересекалась с Аленой еще дважды (уже совершеннолетней), и оба раза заканчивались следами ногтей на «фото». При моих личных встречах с Аленой (так сказать, в «высшем обществе») она метала на меня взгляды-молнии, стараясь испепелить своей ненавистью (хотя с чего ей было меня ненавидеть? Она-то ведь не могла стать любовницей своего отца). Сейчас я думала только об одном: чтобы она не ляпнула Андрею Николаевичу, что я – не дочь Буйновского. Если это произойдет, буду давить на то, что я – его любовь на протяжении многих лет, а Зоя – увлечение последнего времени. Пойди докажи обратное.
Дверь распахнулась, и в комнату влетела Алена, за которой следовала ее более юная копия. Правда, девочка молчала. Или только пока? Их сопровождали два дюжих молодца.
Алена появилась в шелковом халате, выполненном то ли в китайском, то ли в японском стиле – по крайней мере он был украшен иероглифами. Пуговицы отсутствовали, халат подвязывался плетеным кушачком, полы все время распахивались, демонстрируя не самые красивые в мире ноги, которые к тому же следовало бы побрить. Косметика тоже отсутствовала, волосы не помешало бы расчесать. Во время предыдущих наших встреч Алена выглядела совсем по-другому – ухожена, причесана, чрезмерно накрашена, очень дорого одета, обвешана драгоценностями, как новогодняя елка – игрушками. Сейчас же на ней были только серьги.
Причина сразу же выяснилась: Алену вытащили из душа, не дав привести себя в порядок, чем она дико возмущалась, вопя, размахивая руками и брызгая слюной. Она очень напоминала в этот момент базарную бабу. А еще пытается строить из себя светскую львицу. Мой слух также резануло регулярно повторяемое слово «нет»: Алена очень часто начинала с него фразы. Что там говорят на эту тему психологи? По-моему, я где-то читала, что подобное свидетельствует об изначально негативном отношении ко всем окружающим.
– А тебе тут не перед кем выпендриваться, – ядовито заметил Андрей Николаевич, не в силах сдержать недовольную гримасу.
Алена переключилась на него (до сих пор она не обращалась ни к кому конкретно, рассказывая аудитории в целом, какие тут все сволочи), но ее вопли не произвели на собеседника совершенно никакого впечатления. Он демонстративно отвернулся, что вызвало новый всплеск эмоций, но она переоценила возможности своих голосовых связок, закашлялась, схватилась за горло, засипела и потребовала воды.
– Успеется, – бросил ей через плечо Андрей Николаевич и кивнул в сторону стульев, на которых сидели мы. – Иди сядь.
И тут Алена обратила свой взор на нашу компанию, в первую очередь на меня, по всей вероятности, она уже успела пообщаться с Катей и Зоей.
– Ага, и эту стерву привезли? Ну и как вам на острове, Ирочка?
– Нормально, – с невозмутимым видом ответила я и добавила, что вообще люблю жаркий климат и путешествия. Так что все в кайф.
– Ну это только пока, – заметила Алена со знающим видом. – Вы еще не успели в достатке насладиться обществом этих мальчиков. – И пнула ногой ближайшего. Он взвыл, но ответным рукоприкладством не занялся. – Местные красавцы – это вам не…
Я внутренне сжалась (не подавая виду снаружи): сейчас она меня выдаст! Ляпнет, что я не дочь…
Но меня спас Андрей Николаевич. (Эх, знал бы он, что собиралась озвучить Алена!)
– Молчать! – рявкнул на нее хозяин асиенды.
– А здешние мальчики как раз в моем вкусе, – вставила я, приободрившись и радуясь, что пока пронесло. – Класс мальчики! – и подмигнула стоявшему напротив парню.
– Молчать! – рявкнул Андрей Николаевич теперь уже на меня, задумался на мгновение, хитро глянул в мою сторону и заявил: – Нет, пожалуй, говори.
– Да, мы с радостью послушаем, – добавил один из личных телохранителей Андрея Николаевича – тот, что со шрамом.
– Вообще-то я уже все сказала, – пожала плечами я. – По данной теме.
Алена тем временем успела разглядеть моего сына, а затем помешала нам с Андреем Николаевичем и его молодцами продолжить дискуссию об их достоинствах, задав вопрос:
– А это ваш выблядок, что ли? – Она довольно презрительно глянула на Ваньку, но мой сынок в долгу не остался и высунул язык. Алена захлебнулась гневом и пошла рассуждать, что сынок – весь в мамочку, такой же невоспитанный и некультурный.
– Чья бы корова мычала. На себя посмотри, мымра старая, – хмыкнул Ванька, чем вызвал хохот Андрея Николаевича и телохранителей.
Алена не знала, на кого теперь кидаться.
– Мама, успокойся, пожалуйста, – послышался тихий голос ее дочери.
Я посмотрела на Киру внимательно. Хотя внешне она была страшно похожа на Алену, но вела себя тихо и скромно. А что, если девочка хотя бы иногда сможет сдерживать свою неуемную мамочку?..
Алена повернулась к дочери, но та свое дело знала и твердым голосом повторила, что орать уже хватит и к тому же им давно предложили сесть. Кира первой проследовала к стульям и села рядом со мной. Мать временно сникла (набирала сил, заодно восстанавливая охрипший голос?) и села подле.
Андрей Николаевич обвел нас взглядом и предложил нам расположиться кружком вокруг стола с телефоном. Молодой человек в белой рубашке работу свою закончил, аппарат закрыл, но из-за стола не удалился. Мы с Ванькой встали первыми, показывая дружественность намерений, и придвинулись к столу, Катя с Зоей последовали нашему примеру, последними свои стулья переставили Алена с Кирой.
– Поехали, – кивнул Андрей Николаевич молодому человеку.
Я бросила быстрый взгляд на часы. В Питере сейчас шесть или семь часов утра, Буйновский должен быть дома. Но почему бы не позвонить в другое время? Или Андрей Николаевич решил выбрать именно то, когда человек еще не очень хорошо соображает – в особенности если его разбудить, а ведь именно так оно и будет.
Олег Алексеевич спал. И не сразу сообразил, кто звонит, а главное, откуда. Название острова хозяин асиенды не произнес, просто заявил, что он сейчас находится в Карибском море – вместе со всеми «девочками» Буйновского.
– Так, представляйтесь! – отдал нам приказ Андрей Николаевич.
Аппарат работал без поднятия трубки, и микрофон у него был прекрасный, качество связи тоже. Я открыла рот первой:
– Доброе утро, вернее, у нас десять вечера.
– Не умничай! – мгновенно рявкнул Андрей Николаевич.
Не обращая на него внимания, я продолжала:
– Это Ира. Мы тут с Ваней. Нас доставили на яхте «Маргарита» на асиенду Андрея Николаевича.
– Молчать! – снова рявкнул хозяин асиенды, видимо, планировавший, что разговор будет проходить совсем по-другому. Но я по ходу меняла его сценарий.
Катя с Зоей быстро переглянулись и заговорили одновременно. К ним незамедлительно подключилась Кира. Алена подождала пару секунд, въезжая в тему, – и добавила свой охрипший голос к остальным. Ванька молчал на протяжении всего разговора. И я теперь тоже притихла, так сказать, указав направление остальным.
Я поняла, что моим подругам по несчастью на асиенде не очень нравится и они страстно мечтают побыстрее ее покинуть – хотя условия, в которых они жили до сих пор, считались хорошими (по мнению Андрея Николаевича).
Хозяин асиенды вначале пытался перекричать женщин, но потом один из телохранителей что-то шепнул ему на ухо, и он замолчал. По его лицу медленно расплывалась улыбка. Это и понятно: дамы жаловались Буйновскому и расписывали, как хотят они домой. Полезной информации они ему никакой не давали. Я уже думала подключиться, но решила, что в принципе пока ничего толкового сказать не могу. Значит, лучше не нарываться. А девочки пусть стараются. Может, орлы Буйновского скорее вызволят нас отсюда. Должен же был за мной кто-то следовать, как мне обещал начальник службы безопасности?
Андрей Николаевич вскоре решил, что дамы говорят слишком долго, прикрикнул на них, потом еще раз, наконец они угомонились, а Буйновский в Питере окончательно проснулся. Тут Андрей Николаевич и заявил, что всех нас Олег Алексеевич получит назад только после выполнения определенных условий, о которых господину Буйновскому хорошо известно.
Слушая хозяина асиенды, Катя с Зоей молча заревели, Алена сидела с недовольной физиономией, Кира внимательно разглядывала меня.
– Я теперь буду звонить тебе каждый день, – заверил Буйновского Андрей Николаевич, закругляясь, и кивнул своему человеку, чтобы отключал связь.
И тут до меня дошла допущенная оплошность: название острова так и не было произнесено! Я – идиотка! Пустила дело на самотек, отдав инициативу девчонкам после второго окрика хозяина. А теперь уже поздно.
Но затем я задумалась. Как шел этот звонок? Через спутник? Имея определенную технику, его можно засечь. Только звонок должен продолжаться не менее… кажется, трех минут. Говорили же мне в свое время! Почему не запоминала, идиотка? Если нас соберут еще на одну телефонную конференцию, следует как можно дольше затянуть время. И предупредить об этом Катю, Зою и Киру. Мы обязаны помочь Олегу Алексеевичу или его людям, которые должны находиться поблизости. Предполагаю, что сегодня, тем более находясь дома, Буйновский был не готов, а если… Надо надеяться, что во время следующего сеанса связи рядом с Олегом Алексеевичем будет сидеть хороший специалист, присланный начальником службы безопасности.
