скачать книгу бесплатно
– То есть вы ей не сообщили о смерти Даши?
– Я вообще в разговоре с мамой Дашу не упоминала никогда! Мне есть о чем говорить с мамой! Еще о вашей Даше я буду думать!
Петр Васильевич почесал щеку. Я спросила у него, сообщили ли родственникам Даши о ее смерти. Ведь в Дашином мобильном должны были быть какие-то номера.
– Пока нет, – сказал Петр Васильевич.
– Вы что, хотите сказать, что сюда кто-то из ее родственников припрется? – заорала Кристина, словно раненая медведица. – Нет уж, хватит одной этой дряни!
– Нет, хоронить ее, скорее всего, будут в родном городе. Наверное, так захотят родственники. Вы можете прямо сейчас позвонить своей маме?
– Как я ей позвоню, если мой мобильный у вас?
– С моего телефона. Номер помните?
– Конечно нет!
Петр Васильевич запустил набор номера на своем аппарате, ему продиктовали нужный номер из записной книжки аппарата Кристины, и она позвонила матери.
– Мама, у меня есть двоюродная сестра Даша? – для начала спросила Кристина.
Мы с Петром Васильевичем быстро переглянулись. Она ведь знала Дашу раньше! Она же тогда пустила ее в дом. Она ее помнила.
Мама тем временем объясняла дочери их семейные связи.
– Да, она здесь, то есть в морге. Как попала? На машине отвезли. На какой? Я не смотрела. От нас увезли. Ты представляешь, она сюда приперлась и поселилась у нас. Мои вещи примеряла в мое отсутствие, мое вино пила. Представляешь, какая дрянь? Да, я знаю, что ты никому не даешь мой адрес. Но откуда-то же она его взяла! Я как-то раньше не сообразила тебе позвонить и спросить. Вы вообще не общаетесь? То есть от тебя не могла? Откуда же, интересно…
Закончив разговор с матерью, Кристина заявила, что мама наотрез отказалась сообщить родственникам о смерти Даши. Пусть это делает Петр Васильевич. Телефона Дашиной матери у матери Кристины не было, и искать его она не собиралась.
Какая «милая» семейка!
Вскоре Кристина снова отправилась в постель, Петр Васильевич тоже стал собираться, но вечером приехал опять вместе с моим работодателем. Меня заранее попросили задержаться.
– Лариса Михайловна, вы согласитесь на пару дней слетать в родной город Кристины? – спросил меня Сергей Юрьевич.
– Зачем? – удивилась я.
– Мне требуется ваша помощь, – вставил Петр Васильевич. – Я не думаю, что родственники Даши будут со мной откровенны. А вы располагаете к себе. Вы сами – мать. У вас две дочери, пусть немного старше и немного моложе Даши, но… С вами скорее согласятся разговаривать. И вас пригласят туда, куда не пригласят меня.
– Что вы все-таки от меня хотите? – я посмотрела на одного мужчину, потом на второго.
– В субботу утром мы отправляем гроб с телом Даши на родину. Я хочу попросить вас полететь тем же самолетом. Вместе с Петром Васильевичем, – сказал мне мой работодатель. – Естественно, я вас отблагодарю.
– Я разговаривал с матерью Даши, – вставил Измайлов. – История получается какая-то мутная.
– В чем дело?
– Дашу специально наняли, чтобы она приехала сюда и поселилась в этом доме. Ей заплатили аванс, который она оставила матери. Обещали заплатить еще.
– За что?
– Вот это мы и попытаемся с вами выяснить, Лариса Михайловна, – ответил Измайлов.
Глава 10
Мне не пришлось улаживать никакие формальности в связи с отправкой тела. Этим занимались то ли подчиненные непосредственно Петра Васильевича, то ли подчиненные Сергея Юрьевича. Я только слышала их разговор о большом количестве документов, которые пришлось собрать, причем быстро. С их мнением насчет расплодившихся чиновников полностью согласилась. Ведь компьютеры же появились по сравнению с советскими временами! Значит, чиновников должно было стать как минимум раз в десять меньше, но их в одной России теперь значительно больше, чем было в Советском Союзе. Сама подумала о том, как переоформляла квартиру после смерти супруга (без каких-либо спорных вопросов с родственниками), и слова мамы о том, как легко она переписала квартиру на себя после смерти отца. Но то было пятнадцать лет назад. А сейчас пришлось собрать море бумаг, потратить время и деньги (бесплатными оказались только форма 7 и форма 9), в трех документах чиновники допустили ошибки, пришлось потратить свое время и деньги на проезд, чтобы сдать справки на исправление, потом ехать их забирать (при вас исправить не могут!). Интересно, а какие санкции применяются к чиновникам, запоровшим справки или какие-то другие документы? Почему-то мне кажется, что никакие. Они и дальше продолжают сидеть на своих теплых местах, получать зарплату из наших налогов, а потом у них еще особые пенсии, которые почему-то рассчитываются не так, как остальным людям.
Но отправить гроб в другой город, похоже, значительно сложнее и дороже, чем переоформить квартиру с умершего супруга на себя. От Петра Васильевича я узнала о специальном контейнере с оцинкованным металлическим вкладышем и официальном документе «О невложении», подтверждающем, что в контейнере с телом не спрятаны посторонние предметы. И это только один из целой стопки документов.
В субботу утром я на своей машине приехала в дом Сергея Юрьевича, быстро приготовила завтрак, поставила тушиться мясо. Сергей Юрьевич завел будильник в мобильном телефоне на то время, когда мясо следовало выключить. Кристина из своей комнаты не выходила. Вообще-то она в такое время всегда спит. Но, по крайней мере, больше никаких ночных звонков от «Даши» не было. Телефон Кристины находился у кого-то из сотрудников службы безопасности Сергея Юрьевича. Они ждали звонков от «Даши», чтобы мгновенно отреагировать. Кристине пока приходилось жить без телефона, поскольку стационарного телефона в доме Лопаткиных не было. Они прекрасно обходились без него. Да и мне, наверное, уже пора от него отказаться. Дочерям он тоже не требуется. Почему-то о покупке нового аппарата и SIM-карты для Кристины речь не шла. Я не уточняла почему. Какое мне дело? Моим телефоном Кристина не пользовалась. Хотя какие сейчас салоны красоты и массажи? Кому ей было звонить? А лучшей подруге Сюзанне она звонила с одного из аппаратов Сергея Юрьевича и только когда супруг был дома. Разговаривала, конечно, не в его присутствии, но после беседы (длившейся не меньше часа каждая) отдавала аппарат мужу.
Сергей Юрьевич предложил оставить мою машину у него в гараже. Интересно, она не испугает его друзей, если кто-то приедет в гости в эти выходные? Не удивит? Но это была не моя проблема. За мной прямо к Сергею Юрьевичу приехал один из сотрудников службы безопасности и повез в аэропорт. Сумка была у меня с собой. Уже в салоне самолета мы встретились с Петром Васильевичем и неким Пашей, который оказался действующим сотрудником наших доблестных органов, отправившимся в командировку. Не знаю, за чей счет – Сергея Юрьевича или государства. Скорее всего, оплата шла из двух источников – государственного и частного. Дело-то пока не было закрыто, а Сергей Юрьевич был кровно заинтересован в скорейшем выявлении негодяя (или негодяев), покусившихся на его жизнь и жизнь его супруги, но, на его счастье, убивших других людей.
Петр Васильевич не мог действовать официально, то есть не мог сделать кое-что из того, что мог действующий сотрудник, отряженный в командировку. Петр Васильевич мог только получать информацию в частных беседах и, так сказать, за наличный расчет. Я не представляла, как они собираются работать, но предполагала, что в местные органы обратятся вместе – и договорятся. Хотя чем в данном случае могут помочь местные органы в родном городе Даши? Даша-то никаких преступлений не совершала, никогда не привлекалась, даже за нарушение правил дорожного движения, поскольку машину водить не умела…
В аэропорту нас встречали три женщины – зареванная мать Даши и две ее то ли подруги, то ли дальние родственницы. Я так до конца и не разобралась. Не исключаю, что они были одновременно и подругами, и родственницами.
– Дайте мне посмотреть на мою девочку! – все повторяла и повторяла мать. Она не могла поверить, что ее Даша мертва. Она должна была убедиться, что умерла именно Даша.
Но в аэропорту, конечно, гроб открывать никто не собирался.
Я еще раз убедилась, что Интернет и новые средства связи – великая вещь. Из Петербурга был заказан транспорт, и мы на специальном автобусе поехали в квартиру, где в этом городе жила Даша с мамой, бабушкой, дедушкой и своим трехлетним сыном. Даша родила ребенка в шестнадцать лет, отец ребенка, с которым у пятнадцатилетней дурочки была неземная любовь, в настоящее время отбывал очередной срок в местах не столь отдаленных, только не за совращение несовершеннолетних, а за кражу, как, впрочем, и два предыдущих. Никакого совращения не было – в том смысле, которое вкладывается в это слово. Дашины сверстницы или рано рожали, как и она, или делали аборты, или им везло – они не беременели. Но все мечтали о неземной любви.
Но Даша под давлением матери и бабушки хоть медицинское училище окончила и специальность получила, с которой можно найти работу, пусть и малооплачиваемую. Но здесь у всех были огромные огороды, где засаживался каждый квадратный сантиметр земли, свою картошку ели до следующего урожая, закручивали банок по семьдесят-восемьдесят каждого вида овощей и зимой ели их вместе со своей же картошкой. Окрестные леса обирались до последней ягодки и грибочка, собирали и сушили травы, рябину сушили и варили, из диких яблок варили варенье и особым образом заготавливали их как начинку для пирогов.
Я почти не видела город, в котором провела вторую часть субботнего дня и весь воскресный. Мы улетали домой в ночь на понедельник. Но из того, что видела, могу сказать: город очень чистенький и ухоженный. Он ассоциировался у меня с небогатой квартиркой какой-нибудь одинокой бабушки, которая привыкла содержать свое жилье в чистоте. Пусть у нее нет денег на новую мебель и новые занавески, но то, что есть, у нее выглядит наилучшим образом – насколько позволяет возраст вещи.
Новостроек я не видела, хотя мне сказали, что они имеются на выезде из города. Есть и «поселок олигархов», где в собственных особняках проживают лучшие люди города. Все они, как водится в таких небольших городках, знакомы друг с другом, некоторые еще и являются родственниками. Правда, я подозревала, что особняки в окрестностях Петербурга несколько отличаются от местных. С другой стороны, какое мне до них до всех дело?
Семья Даши проживала в обычной пятиэтажке, которых понастроили по всей России и Советскому Союзу в доперестроечные годы. Эта стояла где-то с шестидесятых годов. Правда, пятиэтажки в этом городе отличались от питерских тем, что здесь имелись большие подвалы для хранения урожая, разделенные на отсеки. Каждой квартире полагалась часть подвала, где и хранили запасы. Но явно не все. Все бы не уместилось. Часть оставалась на даче, часть держали в квартире.
Перед подъездом нас встречала внушительная группа людей разного возраста, обоих полов. Кто-то был в черном, кто-то не надевал траур. Может, до конца не верили? Наверное, часть просто пришла полюбопытствовать. Контейнер с гробом несли шестеро мужчин. Дашина семья проживала на третьем этаже.
– Крышку, крышку на лестнице оставьте! – закричала какая-то бабуля. – Нельзя крышку в дом заносить! Тогда еще будет покойник! Вы что, не знаете?
– А что народные приметы говорят насчет оцинкованного металлического вкладыша? – спросил сотрудник органов Паша.
Правда, мужчины на самом деле поставили контейнер с гробом на лестничную площадку, не решившись заносить в квартиру. Паше и Петру Васильевичу явно было все равно. Им, похоже, требовалось только еще раз убедиться, что в гробу – Даша, то есть та девушка, которая отсюда уехала в Петербург. Хотя ее официально опознали и я, и Сергей Юрьевич. Но мы-то не родственники! То есть Сергей Юрьевич состоял с ней в каком-то там родстве, но не близком. А Паше еще требовалось подпись Дашиной матери на каких-то бумагах. Что-то она, не глядя, подмахнула в автобусе.
Контейнер раскрывали Петр Васильевич с Пашей. На лестничной площадке. Народ стоял на ступеньках выше и ниже и следил за процессом. Такого в этих местах еще не видели.
Я не знала, работал ли над лицом Даши гример. Оказалось – работал. Тело было готово к погребению. Мать бросилась на гроб, ее с трудом оттащили. Гроб занесли в комнату и поставили на стол.
– Мы здесь надолго останемся? – тихо спросила я у Петра Васильевича.
Я знала, что ночевать мы будем в гостинице. Но ведь мы же приехали сюда собирать информацию?
– С кем мне поговорить?
– С бабушкой. А я побеседую с дедушкой.
Дедушка уже хорошо принял на грудь, судя по лицу – вообще принимал регулярно, бабушка с мрачным видом смотрела на тело внучки, но не билась в истерике, как мать. Почти все женщины плакали, но не забывали перешептываться.
Я тихо подошла к бабушке Даши и спросила:
– Мы можем с вами поговорить?
Она кивнула, развернулась и повела меня в маленькую комнатку. Там кивком показала мне на стул у письменного стола, на котором стоял компьютер, сама села на застеленную полуторную кровать. Дверь за собой плотно закрыла. Я затруднялась с определением возраста бабушки. Все-таки женщины в крупных городах и маленьких выглядят по-разному. В Петербурге больше возможностей следить за собой, и этим занимаются! Если будешь выглядеть как старуха, у тебя меньше шансов устроиться на работу. И если твои подруги, соседки занимаются собой, ты не можешь этого не делать! Кстати, все женщины, кого я увидела заходящими в Дашину квартиру, были не накрашены. Хотя, может, дело в том, что произошло? Но ни на ком не было никакого макияжа! Сама я в эту поездку накрасилась. И вообще в последнее время стала краситься. Конечно, не ярко, а подчеркивая свои плюсы и стараясь скрыть минусы.
Может, мне на подсознательном уровне снова хотелось нравиться мужчинам? Или одному вполне конкретному?
– Вы из полиции? – спросила Дашина бабушка.
– Нет. Я работаю у Сергея Юрьевича Лопаткина. Его женой является…
– Знаем мы эту гадину, – махнула рукой Дашина бабушка. – И мамашу ее. Она же у моей Светки мужика увела! Дашкиного отца!
– Но Кристина же старше Даши на несколько лет! – заметила я, ничего не понимая.
– Это она у вас там в столицах Кристина. А здесь – Клавка-шалавка. Зятек мой ушел к Клавкиной матери, сделал ей Клавку, но потом моя дочь его заловила, он ей Дашку сделал, но к нам жить не вернулся, остался у Клавкиной матери. А моя осталась еще и с Дашкой.
– То есть Даша и Кристи… то есть Клава – единокровные сестры по отцу? Не двоюродные?
– Да, но у Даши – наша фамилия. Зятек ее официально не признал, а на экспертизу эту новомодную у нас денег нет и никогда не было. Так что моя дочь на Дашку даже алименты не получала!
– А где сейчас Дашин отец?
– Сгинул, – пожала плечами бабушка.
– Где?
– На Северах.
– На зоне?
– А кто его знает? Поехал вроде бы на заработки, а там неизвестно. И к другой бабе мог пристроиться, и в тюрьму сесть. В общем, не вернулся.
– У него были еще дети, кроме Даши и Клавы?
– Моя старшая внучка.
– А где она?
– В Москве. Уже давно там живет. Дашке строго-настрого наказывала, чтобы ни в какую Москву не ехала! Чтобы и мысли такой не было! К нам приезжала несколько раз, запирались они с Дашкой в этой комнате, на Волгу купаться ходили. Она все с Дашкой работу проводила. Правильно делала! Дашка хоть ее послушала! В училище пошла, диплом получила. Ребеночка родила – ладно. Вырастим. Но ни в какую Москву в модели устраиваться не поехала!
– Почему она поехала в Петербург?
– Не знаю, – вздохнула бабушка. – Сбил ее один мужик с пути истинного.
– Она влюбилась?
– Нет, – покачала головой бабушка. – О любви там речи не шло. Она ехала испортить жизнь Клавке, отомстить за мать и еще денег заработать.
– Вы ее поддержали?
– Я – нет, а мать поддержала. Мать с этим мужиком встречалась. Еще женщина нам звонила по междугороднему. И с Дашей разговаривала, и с дочкой моей.
– Что конкретно требовалось от Даши?
– Не знаю. С матерью разговаривайте. Если она, конечно, знает.
Я задумалась. Да, Даша всячески старалась изводить Кристину. Но мне казалось, что она просто играет у нее на нервах, получая от этого удовольствие. Она мерила ее платья в отсутствие хозяйки и бросала их на пол, она демонстративно пила ее вино, она брала ее косметику и не возвращала. Потом Кристина неслась в комнату Даши, и они там орали друг на друга, как две базарные торговки. Даша не выходила из дома, она никуда не ездила! Она не пыталась устроиться на работу, она не была ни в одном модельном агентстве! Она не была ни в одном бутике! Нигде! Кристина каждый день куда-то выезжала, Даша шла шуровать в ее покои, Кристина возвращалась – и начиналось… Часто я не заставала эти сцены, поскольку не дожидалась возвращения хозяйской жены, но многие из них прошли перед моими глазами, то есть, скорее, ушами.
Но Даша не предпринимала попыток ее убить или изувечить! И с Сергеем Юрьевичем она вела себя как паинька! Да и со мной всегда разговаривала вежливо. Ее явно научили уважать старших. Она даже не пыталась меня изводить.
– Как осуществлялась оплата? Вам каждый месяц переводились деньги…
Бабушка покачала головой.
– Нет конечно. Тот мужчина передал аванс из рук в руки – чтобы мы здесь жили и кормили Дашиного ребенка, пока ее нет, потом он вместе с Дашей сходил купить билет. Паспорт же нужен. Но не отдавать же паспорт в руки чужому мужику? Еще оформил бы какой-нибудь кредит на Дашу, а мы потом расплачивайся. Сколько таких историй! Вон по телевизору регулярно предупреждают. Потом ей должны были еще заплатить. Я не знаю, сколько и за что. Но на мобильный телефон ей постоянно клали деньги, она нам каждый день звонила. На Клавку все время жаловалась.
– Она не говорила, что скоро вернется?
– Нет. Вообще ей жизнь там у вас понравилась. Она говорила, что навсегда бы осталась, только без нас скучает.
Петр Васильевич должен был проверить телефон Даши. Наверное, она как-то поддерживала связь с «работодателями». Хотя ведь номер может быть зарегистрирован и на умершего человека, и на потерявшего паспорт…
– Мы забеспокоились, когда она не позвонила – день, другой. Стали звонить сами – не отвечает. Потом уже от вас позвонили. Эх, не нужно было ей к вам ехать. Вообще не нужно провинциальным девчонкам в столицы ехать. Ничего хорошего из этого не получается… Не знаю я положительных примеров.
«А какие у Даши были перспективы здесь?» – хотела спросить я, но сдержалась. Куда я полезу со своим глубоким знанием жизни? Бабушке и так тяжело. И в любом случае Дашу уже не вернешь. И время не повернешь вспять.
Глава 11
Вскоре мы с бабушкой вышли из комнаты, в которой уединялись, она отправилась на кухню, я – искать Петра Васильевича. По пути поговорила еще с парой женщин, соседками, но ничего интересного я от них не узнала. Обе были уверены, что Даша уехала в Петербург на заработки.
– А она на самом деле проституцией занималась? – шепотом спросила у меня одна из соседок.
– Нет, – покачала головой я.
– А чем?
– Она искала работу модели.
– Так это одно и то же, – махнула рукой соседка. – Старшая у них тоже в модели поехала. Все они в модели едут, а потом на панели стоят.
От соседок меня спас Паша. Мы вместе с ним вышли на улицу, вскоре к нам присоединился Петр Васильевич, мы поймали дядьку на стареньких «Жигулях» и поехали в гостиницу, где у нас были заказаны два номера. Петр Васильевич с Пашей разместились в одном, а я в другом. В нем, правда, стояли две кровати. Наверное, у них просто не было одноместных. Гостиница представляла собой трехэтажное здание, ресторана в нем не было, но кипяток могли предоставить круглосуточно. Душ был на этаже, но имелся водогрей и, соответственно, горячая вода текла постоянно. Как и в городе, здесь было чистенько, но без изысков.
Ужинать мы пошли в небольшое кафе по соседству, которое нам рекомендовала администратор. Там обменялись информацией. Дедушка рассказал практически то же, что и бабушка.
