скачать книгу бесплатно
Оп-пачки! Пока всё сходилось. Матюха замер в предвкушении продолжения. Через несколько длинных секунд ведьма озвучила новую подробность, полученную от кошака:
– Она – хозяйка этого дома.
Стопроцентов! Неужели Омка реально выбалтывал ведьме тайны визитов графини Тормазовой? И Виталина его понимала… Крутая тётка, реально ясновидящая!
Следующая порция сведений неприятно удивила:
– Но призрак в этом доме не один.
– Как не один?! – нервно дёрнулся Матвей. Аццкий абзац! Походу, эта «нехорошая квартира» была потусторонним притоном. Или старуха и юная фея – это разные сущности, которые только притворялись одной? Чтобы свести его с ума.
– Да, здесь обитают два призрака, – ведьма будто бы услышала Матюхины мысли и подтвердила догадку. – Две неприкаянные души.
У Назимова по телу мурашки поползли. Он зябко обхватил себя руками за плечи.
– А кто вторая? – осторожно поинтересовался Матюха, предвкушая заранее известный ответ.
– Второй, – поправила ведьма. – Это хозяин. Муж хозяйки.
Оп-пачки! Ещё и муж нарисовался! А разве Аглая была замужем? Она что-то говорила про несостоявшегося жениха. Но, может, потом вышла замуж за другого? Надо у неё самой спросить.
И тут же Матвей одёрнул себя: не у кого будет спрашивать, когда ведьма почистит квартиру. На секунду стало жаль графиню, которую он собирался выпереть из собственного дома. Но тут же нашлась зачётная отмазка: всё справедливо – мёртвым не место в мире живых.
– Сейчас я вызову призраков и расспрошу, что их тревожит и не даёт душам обрести покой, – Виталина оставила переглядевшего её Омку и поднялась с колен. – Только вы не вмешивайтесь, это очень опасно, – ведьма даже пальцем Матюхе погрозила.
Она процокала подковками в прихожую, принесла оттуда объёмистую сумку-торбу и вывалила содержимое на пол. На наборный паркет со стуком высыпались свечи, спички, цветные камушки, пирамидки благовоний, нож с козлиным копытцем вместо ручки, расписной бубен, крест из двух связанных лозой веток и прочий ритуальный инвентарь. Из всей этой магической кучи ведьма выдернула бубен, ударила в него раз, другой (Бум-м-м! Бум-м-м!) и прислушалась, как прокатилось по залу гулкое эхо. Понизив голос почти до баса, Виталина загудела:
– Придите, души, расскажите, что с вами случилось.
Матвея передёрнуло: что за танцы с бубнами? Аццкое мракобесие! Но, с другой стороны, в каждом бизнесе – свои технологии. Если они работают, какая, на хрен, разница, как это выглядит со стороны.
– Если придут, – вклинился в транс ясновидящей Матюха, – спросите, почему они привязались именно ко мне? Окэ?
Ведьма зыркнула осуждающим взглядом «я же просила», но всё-таки кивнула лошадиной чёлкой. Она опустилась на пол возле фортепьяно, скрестила ноги в лодыжках, закрыла глаза и медитативно закачалась из стороны в сторону. Изредка Виталина вздрагивала, словно очнувшись ото сна, ударяла в бубен и снова погружалась и транс. При этом бормотала с долгими драматическими паузами:
– Женщина… Я вижу её (Бум-м-м!). Вот она стоит рядом, – рука обозначила место с правой стороны.
Матюха уже приготовился лицезреть знакомый образ старухи Тормазовой или юной Аглаи, но там, куда указала ведьма, никого не было. Он удивился и спросил:
– А какая женщина?
– Молодая, – с раздражением выдохнула ведьма и разочарованно добавила. – Но она отказывается общаться (Бум-м-м!). Поворачивается ко мне спиной… Ну, развернись же! Ответь. Расскажи, что тобой случилось… (Бум-м-м!). Нет, уходит. Не хочет.
Походу, графиня пребывала в дурном настроении – обиделась. Или у её сиятельства был неприёмный день?
Виталина снова ударила в бубен (Бум-м-м!) и закачалась. Матюха нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании новых откровений. Прошла длинная минута, за ней другая. Наконец ведьма забормотала:
– Мужчина (Бум-м-м!). Он пришел. Он страдает от чувства вины. Говорит: это я убил её.
– Кого? – не выдержал Матвей. – Аглаю?!
– Жену, – раздражённо каркнула в ответ Виталина. И с просительным придыханием обратилась к призраку. – Ну, расскажи мне, что произошло (Бум-м-м!). Как ты её убил?
Матюхе тоже не терпелось узнать подробности кровавой драмы. Он даже наклонился, чтобы лучше слышать то, что бубнила ведьма.
– Он говорит, что не хотел убивать её. Стрелял в любовника.
Внезапно Назимов почувствовал, как по ногам потянуло сквозняком и в воздухе запахло затхлой сыростью склепа. А над полом непонятно, как и откуда, сгустилась и повисла тонкая белёсая пелена. Она растянулась по залу длинными неровными языками: опутала ножки стульев, затянула зеркала.
Матвей задрожал от сырого холода и безотчётного страха. На его глазах происходило что-то иррациональное, необъяснимое. Он с надеждой взглянул на ведьму. Сидевшая на полу Виталина уже по грудь потонула в тумане, но ничего не замечала: закрыв глаза, она продолжала мерно раскачиваться и бормотать:
– А она… Она бросилась прямо под выстрел (Бум-м-м!). Заслонила любовника своим телом.
Между тем в центре зала туман начал стягиваться, уплотняться и обретать форму. Из белёсой мути образовалось облако и длинным жгутом вытянулось вдоль пола – как раз перед сидевшей экстрасенсшей. Но та была слишком погружена в собственные видения.
– Кровь, много крови… – озвучивала Виталина приходившие к ней образы. – Она умерла на его руках (Бум-м-м!). Он страдает. Говорит, что не может простить себя.
Туманный жгут лёг на паркет. В его аморфных клубах стали проступать человеческие черты. Обрисовался контур стройного женского тела: запрокинутая голова, подломленные руки, неловко вывернутые ноги. Фигура всё ещё сохраняла сырую рыхлость и нечёткость линий, но по лёгкому покалыванию в кончиках пальцев Матюха уже догадался, что перед ним была убиенная Аглая. От ужаса волосы зашевелились на затылке, а сердце зачастило, как мотор на высоких оборотах.
В туманной сердцевине недородившегося существа проступила яркая красная точка. Она быстро увеличивалась, ширилась, расползалась. Цвет распространялся из глубины призрачного тела наружу и наконец выплеснулся на поверхность. Это была кровь, густая, жирная кровь. Она залила всю грудь, пропитала белую ткань платья, и лужей стала растекаться по полу. Прямо по восстановленному отличником-Денисовым наборному паркету!
Матюха растопыренными глазами следил за жуткими метаморфозами. Через несколько секунд преображение закончилось: на полу лежал окровавленный труп Аглаи Тормазовой. Теперь Назимов узнавал черты мёртвой красавицы – веки в бахроме ресниц, восковые губы, запавшие щёки. И повсюду была кровь: на белом платье, на бледной коже, красная жижа склеивала светлые пряди. Вокруг опрокинутой навзничь ладони скопилась целая лужа. Матвей подавил рвотный позыв. Его отъезжавшее сознание с трудом фиксировало трагическое бормотание Виталины:
– Говорит, он так любил её (Бум-м-м!)… Не знал, зачем ему дальше жить.
Внезапно труп Аглаи вздрогнул и пошевелился. Аццкий абзац! От ужаса у Назимова все волосы на теле вздыбились торчком. Он бросил затравленный взгляд на ведьму. Ноль реакции! Эта мутная специалистка пропустила все паранормальные спецэффекты – сидела, зажмуренная, и бубнила, как отстойная лекторша в учебном подкасте:
– Он убил себя (Бум-м-м!). Выстрелил прямо в сердце…
Кто он? Откуда взялся «он»? Матюха уже ничего не понимал. Сам он весь превратился в зрение: труп Аглаи снова шевельнулся. Тонкие пальчики опрокинутой ладони резко сжались в кулак. Назимов сцепил зубы, чтобы удержать рвавшийся из груди наружу крик. А Аглая, мёртвая, окровавленная Аглая, вдруг сладко потянулась, развернула голову так, чтобы видеть Матвея, и игриво подмигнула правым глазом. А потом ещё нахально послала с ладошки ветренный поцелуй.
– Виталина! – взвыл Назимов.
Ведьма вздрогнула и распахнула глаза. Рука, занесённая для очередного удара в бубен, застыла в воздухе.
– Зачем вы кричите? – сердито выговорила она. – Вы испугали мне призрака. Теперь он ушёл.
– Вы что, ничего не видите? И не слышите? – потрясённо выдохнул Матюха. Прямо перед носом ведьмы лежала окровавленная графиня и закатывалась издевательским смехом. Её просто корчило от хохота!
– Что вы имеете в виду? – обиженно поджала губы Виталина. – Я рассказала всё, что видела. Вы сами спугнули привидение. Теперь больше ничего увидеть невозможно. Я даже не успела задать ему ваш вопрос.
– Да вот же, вот! – Матвей вытянутым пальцем ткнул в Аглаю. – Видите?
– Что я должна видеть?
Недовольная ведьма с неловким усилием поднялась на ноги и направилась к куче ритуального барахла. По пути она наступила в лужу крови, и за ней потянулась красная дорожка следов: узкий мысок и отдельно отпечатанный каблук с подковкой.
– Здесь призрак, – кинул ей в спину Матвей. – Или, как вы выражаетесь, сущность. Она тут, на полу! Вы прошли сквозь неё.
При слове «сущность» Аглая брезгливо поморщилась – ей стопроцентов не понравилось название. Она села в самом центре кровавой лужи, подобрав под себя ноги, и скептически уставилась на ведьму, типа: ну, что скажешь, шарлатанка?
Виталина никак не отреагировала на Матюхины слова. Но пока она сгребала с пола и запихивала в торбу реквизит, руки её дрожали. Наконец ведьма распрямилась. Лицо под козырьком чёлки оставалось бесстрастным, как у манекена.
– Что за призрак? – выдавила она нарочито-безразличным тоном.
– Женщина, молодая, вся в крови.
– Ну вот, я же так и говорила! – оживилась Виталина. – Это хозяйка дома, которую убил муж. Со мной она не захотела общаться, а вам явилась. Призраки капризны, они показываются только тем, кому сами пожелают. – И уже совсем по-деловому добавила. – Очистку жилья производить будем?
Матвей оглянулся на графиню, как бы спрашивая её совета. К ней как раз пристроился кошак: уселся внутри призрачного тела и начал умываться лапой через ухо. Аглая же в ответ на немой Матюхин вопрос недовольно сморщила аккуратный носик и отрицательно покачала головой: нет! Он повернулся к Виталине:
– Я передумал. Квартира не моя. Вдруг хозяева гордятся своими привидениями? А я им такую подлянку устрою – всех повыведу. Пусть сами решают.
Виталина недовольно скривила губы:
– Решать надо до заказа, а не после. Получается, вы меня дёрнули только ради развлечения? Мы же договаривались на полный пакет услуг. Я ради вас отложила визит к другому клиенту.
Назимова наезд не смутил: вместо услуг он видел только танцы с бубнами. Виталина всё проспала: и эффектное сгущение призрака из тумана, и ужастик с оживающим трупом! Но экстрасенсша сама сказала, что призраки капризны. А графиня стопроцентов сразу же невзлюбила её, особенно после оскорбления словом «сущность» – вот и решила паранормально отомстить. Походу, тётки даже в потустороннем мире не прощали обидки.
При любом раскладе портить отношения с ведьмой было опасно. Мало ли что: мистика – дело тонкое! Назимов сверкнул на Виталину самой обаятельной из улыбок:
– Я компенсирую. Конечно, не полную сумму, но… Половина вас устроит?
Глава 6
Матвей захлопнул дверь за разочарованной ведьмой и вернулся в музыкальный салон. В зале царил идеальный порядок, и ничто не напоминало о паранормальных показательных выступлениях – ни кровавых луж на паркете, ни следов Виталины. Графиня Тормазова, снова постаревшая, в чепце и чистом, белом пеньюаре, заняла любимое место у фортепьяно. На том же стуле, внутри её призрачного тела, примостился подхалим Омка. Старуха почёсывала лысого уродца за ухом, а со стороны это выглядело так, будто она гладила свой живот. Походу, кошак не только видел, но даже чувствовал прикосновения её призрачного сиятельства.
– Это правда? – с порога бухнул Назимов.
– Что именно, cher monsieur?
– То, что рассказала Виталина. Что муж стрелял в вашего любовника. И вы погибли, заслонив его собой?
– C'est ridicule![26 - Какая нелепость!] – скривилась старуха. – Я не желаю слышать этой непристойной галиматьи.
– А как вы умерли?
– Милостивый государь, – графиня оскорблённо вскинула подбородок, – благородные люди не задают дамам такие неприличные вопросы!
– А что тут неприличного? Вы были замужем? Это прилично спросить?
– Положим, нет, не была.
– Значит, всё, что тут наплела Виталина – это чистое враньё?
– Как же вы легковерны, Матвей-не надо по отчеству! Образованный человек, а верить изволите Бог знает кому!
– А кому я, по-вашему, должен верить? Вам? – страх и напряжение последнего часа вырвались наружу протуберанцем ярости. – Я всю свою сознательную жизнь считал, что привидений не существует. Но тут нарисовались вы. И теперь я уже не знаю, чему верить, а чему нет!
Старуха с сочувствием посмотрела на Матвея много повидавшими глазами:
– Pauvre gar?on[27 - Бедный мальчик!]! Вам сколько лет? Тридцать?
– Тридцать три.
– О, возраст Спасителя. Самая пора становиться взрослым, сударь. В моё время тридцатилетние мужчины командовали полками. Корсиканец, хоть и был чудовищем, в тридцать стал Первым Консулом республики. А вы, monsieur, не можете справиться с одним собой.
Назимов вспылил. Аццкий абзац! Что они все заладили: мальчишка, пора взрослеть. Он давно уже считал себя полноценным мужиком: сам себя содержал, сам обслуживал, сам собой командовал и подчинялся тоже только себе. Какой ещё взрослости им не хватало?
– Я отлично справляюсь! – выкрикнул Матюха, и мячиком отскочившее от стен эхо дважды подтвердило его слова. – А если вы считаете меня недозрелым, то какого хрена прицепились ко мне?
– Не понимаю, сударь, причём здесь хрен, но я уже имела случай объяснить: мне нужна ваша помощь.
– Вы снова про ваш проклятый фамильный перстень? Хотите, чтобы я украл его для вас?
– Я хочу, чтобы вы вернули перстень законным владельцам – потомкам рода Тормазовых, – назидательным тоном повторила графиня уже предъявленное ранее требование. И словно точку поставила – ткнула пальцем в крышку пианино, и от этого с клавиатуры сорвалась звенящая решительностью нота.
– А если я не соглашусь, вы так и будете меня доставать?
– Доставать? Откуда?
– Доставать – значит приставать. Вы так и будете мне являться?
– Pardonnez-moi[28 - Извините меня.], но у меня нет выбора. На кону стоит судьба рода.
Матвей устал препираться. Походу, её приставучее сиятельство так и будет прессовать его, пока не добьётся результата. Аццкий абзац! До приезда Татки и Денисова оставалось ещё пять дней. За это время графиня успеет затрахать вусмерть. Лучше было заключить тактическое перемирие: выслушать её детективную историю, и сделать вид, что на всё согласен. А через пять дней просто слинять в Москву. И прощайте, ваше сверкательство!
– Окэ, рассказывайте, – Назимов плюхнулся на соседний стул и приготовился к длинному рассказу. – Что там случилось с вашей ювелиркой?
– Ну так-то лучше, милостивый государь! – графиня растянула в улыбке собранные на резинку губы. – Надеюсь, вы осведомлены про Французскую революцию? Libertе, Еgalitе, Fraternitе[29 - Свобода, равенство, братство.] .
Матюха смутился: что за экзамен по истории? Ну, слышал он ещё в школе про взятие Бастилии и про Парижскую коммуну. Хотя больше был знаком с продукцией одноимённой фабрики – как-то раз ему заказывали исследование российского обувного рынка. И ещё он помнил дату главного национального праздника Франции – четырнадцатое июля. В студенческие годы это был зачётный повод выпить.
– Какая связь: украденный перстень и Французская революция?
– Именно во Франции началась история перстня, – старуха выдержала драматическую паузу. – Это было в самый разгар якобинского террора – в девяностые годы прошлого века.
Назимов смутно помнил «лихие девяностые» прошлого века – на них пришлось его детство. Тогда, говорят, «новых русских» отстреливали, как тарелочки на стенде. Но массового террора стопроцентов не было. И точно не было никаких якобинцев.
– Девяностые какого века? – переспросил он.
– Восемнадцатого. Тысяча семьсот девяносто третий год – самый кровавый во всей революционной смуте.
– Тогда это поза-поза-прошлый век, – подсчитал Матвей.
– Ах, как бежит время! – сентиментально вздохнула старая графиня. И, помолчав несколько секунд, продолжила. – Так вот, девяносто третий – это год казни его величество короля Людовика шестнадцатого де Бурбона и его несчастной супруги Марии-Антуанетты. После этого полились целые реки крови. По ужасному закону «О подозрительных» эти les monstres[30 - Чудовища.] – якобинцы могли арестовать кого угодно. «Подозрительных» хватали целыми семьями – только за то, что их имущество приглянулось каким-нибудь корыстолюбивым голодранцам. А потом так называемый революционный трибунал тысячами оправлял этих ни в чем неповинных людей на гильотину. Вы знаете, сударь, что такое гильотина?
– Примерно представляю.
