скачать книгу бесплатно
– Не скромничайте, у вас божий дар. Не каждому дано, так искусно владеть пером, – возразил Ланцюг, обернулся к смиренно молчавшему Устюжину. – Вели Алевтине Федоровне устроить маленький фуршет. Это дело надо обмыть.
– Все прекрасно, но меня смущает несколько нюансов,– потянул я оборванную нить предложения и увидел, как тень легла на его некогда добродушное лицо.
– Какие еще могут быть сомнения между деловыми людьми? – насторожился он, жестом руки остановив у самой двери Артема Силантьевича.
– Во-первых, невозможность одностороннего разрыва договора. Ведь в этом пункте не учтен ряд обстоятельств,– заметил я.
– Каких еще обстоятельств!? – подался он вперед грудью в белой сорочке с выпирающим брюшком.
– Например, болезнь или неожиданная кончина автора. Получается, что его родственникам придется в таких случаях выложить две тысячи долларов. Это кабальное, неприемлемое условие, оно грозит автору полным разорением.
– Вы – крепкий мужчина в полном расцвете физических и творческих сил, – упрекнул меня Ярослав Гордеевич. – Поэтому никакие обстоятельства, а тем более болезнь и смерть не помешают. У вас будет отменное питание, идеальные условия для творчества. Хотите, работайте дома, а если нет, то устроим вас в престижный санаторий или дом творчества в Ялте? А если опасаетесь за свою драгоценную жизнь, то обеспечу охраной?
– Нет уж, я не привык к роскоши и достатку, а дома и стены помогают, – отказался я от предложения.– К тому же сытость и комфорт расслабляют человека, делают его ленивым и флегматичным, не стимулируют вдохновение. Только те прозаики, поэты, живописцы и музыканты, за редким исключением, которым жилось тяжело, смогли создать шедевры мировой литературы и искусства. Без напряженного труда любой талант обречен на угасание.
– От вас не требуется шедевр,– с заметным раздражением сказал мэр. – Нужна добротная, убедительная по содержанию книга, чтобы горожане поняли, кто денно и нощно заботится о приумножении их благ, кто жертвует личным временем для решения их насущных проблем.
– Все же я предлагаю пункты о невозможности расторжения договора и обязательной компенсации исключить, – не уступал я.
– Однако, какой вы принципиальный,– угрюмо произнес он.– Хорошо, будь, по-вашему. Теперь надеюсь все прекрасно?
– Слишком короткий срок для выполнения заказа, всего месяц, – посетовал я и пояснил. – Понимаете, художественное произведение, а вы предложили большой очерк и повесть, строго по плану не пишутся. Необходим душевный настрой, вдохновение. Бывают такие периоды, когда за целый день, а то неделю, ни одной строки из-под пера не выходит. В этот период идет накопление информации, мыслей, наблюдений для рождения сюжета. А бывает, что в течение нескольких недель, месяца два рождается роман или повесть. Вдохновение, словно капризная женщина, очаровывает тебя, а потом надолго оставляет. У каждого писателя своя творческая лаборатория, свой стиль. Попробуй-ка, поймай Жар-птицу удачи.
–Время не терпит, выборы на носу. Некогда гоняться за Василисой прекрасной и Жар-птицей, – грубо оборвал меня чиновник.
–Через месяц рукопись должна лежать на моем столе. Дорога ложка к обеду.
– Не все так просто, я должен вжиться в образ своего героя,– выдвинул я следующий аргумент.– Мне надо о вас узнать, как можно больше, характер, привычки, поступки, стиль работы, круг интересов и другие детали. А для этого надо чаще быть рядом, видеть вас в эпицентре событий, в стихии повседневной кипучей работы.
– С этим проблем не будет, окунетесь в стихию, – заверил он. – Я – человек прямой, открытый и справедливый, не ношу булыжников за пазухой. Мне нечего скрывать, свой хлеб ем не напрасно.
– Не уверен, что оправдаю ваши ожидания,– признался я. – Писать романы, повести, рассказы несколько легче, так как автор не ограничен в художественном замысле. А вот о конкретном человеке все должно быть документально правдивым, точным, без всяких фантазий и фальши. Дайте мне дня три для размышления, чтобы я мог взвесить свои творческие возможности. Смогу ли написать, чтобы содержание вас устроило.
– Два дня,– не допускающим возражений тоном, разрешил он.– И имейте в виду, Влад Алексеевич, на вас свет клином не сошелся. Есть немало желающих заработать на этой книге. Я мог бы даже объявить конкурс, но не стал этого делать. Решил дать вам шанс поправить свое материальное положение.
– Почему бы вам не предложить этот заказ кому-нибудь из журналистов? – не унимался я. – Они пишут быстро, не дожидаясь вдохновения. Газета приучает к оперативности.
– Знаю, я этих льстивых и лукавых шелкоперов,– отмахнулся Ланцюг.– Пишут, конечно, быстро, иногда даже опережают события, заготовляя разные там “болванки”, сухим штампованным языком, как будто под копирку. А мне нужен сочный, яркий язык, чтобы за живое читателя брало и подолгу в сознании засело. Настоящая литература, которую время не берет, как вино. Чем больше лет, тем крепче ценнее. Я убежден, что такую книгу способны написать только вы.
– Благодарю за доверие, подумаю над предложением, – пообещал я и направился к двери. Устюжин посторонился, уступая мне дорогу. Фуршет не состоялся.
Уже находясь в своей квартире, я задумался над предложением, довольный тем, что не бросился сломя голову, а взял тайм-аут. Может, действительно согласиться на этот заказ, хотя душа к нему не лежит, – подумал я.– Получив гонор, наконец, смогу успешно решить свои издательские проблемы. Слишком долго рукописи ждут своего часа. Надо издать уже созданное, наберется на две-три полновесные книги любовно-криминальных историй, сборники потешных рассказов и стихов. Это сделает мое имя популярным, а иначе зачахну в безвестности.
С другой стороны нет никакого желания попасть в экономическую зависимость чиновника. Придется ублажать его амбиции и капризы, теряя творческое имя, превратившись в мелкого придворного писаря. Настоящий писатель должен быть свободен в выборе темы, никто не смеет навязывать ему свою волю. Творчество не терпит диктата и насилия. Но обстоятельства нередко довлеют над принципами.
2. Жестокий стиль
На исходе второго дня, когда истекал отпущенный мне на раздумья срок, Ланцюг позвонил сам и напомнил. Я все-таки под его напором дал согласие на сотрудничество. На это решение меня подвигла не столько возможность заработать, сколько творческий интерес к личности Ярослава Гордеевича, азарт человека, истосковавшегося по приключениям. Я интуитивно почувствовал, что могу оказаться в гуще событий, которые, возможно, станут сюжетом, фабулой для увлекательной повести. Но в целях подстраховки настоял на том, чтобы договор был заключен на мой литературный псевдоним Жарков. Он для значимости заупрямился, но потом согласился, пожурив для острастки.
– Упрямый все-таки вы народ – писатели, творческая богема. Все норовите по-своему сделать. Нет на вас никакой управы.
– Писатель тем и отличается, что у него свой взгляд на события, явления жизни и природы,– парировал я.– Он художественно осмысливает действительность.
– Если так, то пора вам вживаться в образ, – велел он. – Завтра в десять часа я провожу аппаратное совещание, поэтому прошу не опаздывать.
– Хорошо, я человек пунктуальный, – заверил я его.
–Это мне нравится, – похвалил он.– Больше всего почитаю дисциплину и порядок. Может вас все же устроить в какой-нибудь элитный санаторий? «Южный», «Россия» или «Ай-Даниль»?
– Нет, я слышал, что сутки проживания в «Южном» обходятся в двести долларов,– поделился я информацией.– Поэтому обойдемся без лишних затрат.
– Чудак вы, Влад Алексеевич, альтруист,– рассмеялся он.– Вам шикарный отдых, ничего не будет стоить. Найду в бюджете статью расходов на представительские цели, и выкиньте мысль о затратах. Считайте с моей стороны путевку, жестом доброй воли. Отдых в бархатный сезон – одно удовольствие. Море, солнце, женщины, пылкие курортные романы… Впрочем, вам нельзя отвлекаться, расходовать энергию и эмоции на соблазнительных женщин.
– Нет, никому не хочу быть обязанным, – твердо ответил я.
– Будь, по-вашему, но я не снимаю этот вопрос с повестки дня. После того, как выполните заказ, мы к нему возвратимся,– многообещающе заверил он.
На следующий день, без пяти минут десять, я был в зале заседаний. Сел почти в последнем ряду, чтобы лучше было наблюдать за происходящим. Сотрудники аппарата заполнили кресла. При появлении Ланцюга в дверях дружно встали и, устремив взоры, проводили его умиротворенными взглядами до стола президиума. Я тоже вынужден был подняться с места, чтобы не выглядеть белой вороной. Опершись руками о стол, Ярослав Гордеевич небрежным жестом велел всем присесть. Удостоверившись, что я на месте, он кинул головой и сообщил:
– Сегодня на нашем совещании присутствует журналист и писатель Жарков Влад Алексеевич. Поэтому прошу всех настроиться на плодотворную работу, вести себя корректно, отвечать по существу, кратко и конкретно, чтобы у него сложилось благоприятное впечатление о плодотворной работе сотрудников нашего аппарата. Отключить всем мобилки, иначе конфискую или разобью. Отставить лишние разговоры.
Я почувствовал себя неловко, оказавшись в центре внимания. Но этот интерес быстро пропал.
– Итак, все ли на месте? Никто не опоздал? – он обвел беглым взглядом притихших, даже затаившихся сотрудников и обернулся к женщине-секретарю из протокольной части:
– Екатерина Павловна, доложите.
– Все, – тихо произнесла она и подала ему список сотрудников с пометками. Мэр убедился в верности ее ответа и поднял, круглую, словно шар голову.
– Мы собрались, чтобы обсудить текущие дела и проблемы. В который уже раз акцентирую ваше внимание на необходимости строжайшего соблюдения исполнительской дисциплины. Все вы находитесь на государственной службе и поэтому должны четко и беспрекословно выполнять все мои указания и распоряжения. Может, у кого-то на сей счет, есть свое мнение, предложения, возражения?
Зал молчал, покорно внимая словам оратора.
– Итак, начнем разминку,– он деловито положил пухлые руки на стол.– Надеюсь, все готовы по своим курируемым отделам и службам держать отчет?
В ответ аппаратчики усердно, словно тараканы ночью, зашуршали бумагой, справками, туго соображая, кому на этот раз отведена роль “именинников”.
– Максим Андреевич,– после трехминутной паузы и изучения лиц подчиненных, поднял с кресла начальника отдела транспорта и дорожного хозяйства. Тот стал, переминаясь с ноги на ногу, беспокойно кивая головой. Разгладил рукой по-цыгански черные усы, тяжело вздохнул.
– Что вы танцуете, как кавалерийская лошадь,– упрек его председательствующий.– Стойте смирно и не отвлекайтесь.
– Я весь внимание,– смутился Максим Андреевич.– Это у меня такая привычка, волнуюсь, нервничаю. О деле душе болит.
– Значит, есть повод для волнения,– с явным удовлетворением заметил мэр. – Бог шельму метит. Я редко ошибаюсь, знаю с кого спрос требовать.
– Не ошибаетесь, – согласился подчиненный, только бы польстить начальнику.– У вас профессиональная интуиция, опыт руководителя высокого ранга.
– Так вот ответь мне, каким транспортом с работы и на работу ездишь? – неожиданно спросил Ланцюг.
– Конечно, автобусами, троллейбусами,– отозвался Максим Андреевич, не ожидая подвоха.– Служебный автомобиль использую очень редко. Сами знаете, лимит бензина.
– А я думал ты на вертолете,– грубо оборвал его начальник.
– Почему на вертолете? – не понял тот.
– А потому что ты не замечаешь или не желаешь замечать в каком скверном состоянии дороги на улицах города, в выбоинах, колдобинах, как стиральная доска, по танкодрому, наверное, приятнее ездить.
–Дороги, как дороги,– пожал плечами Максим Андреевич.– Это же вам не автобан с четырьмя полосами движения.
– Не умничай, – повысил голос чиновник.– Ты знаешь, из-за чего Россия во все века страдала? Из-за плохих дорог и дураков. Намотай себе на ус. Пойми, я не о себе забочусь, на «Аudi» система амортизации надежная, а о простых гражданах. Каково им в переполненных автобусах в тесноте и тряске. Такая поездка всю душу вытрясет. Рессоры лопаются, автобусы выходят из строя. Ты же у нас не только за дороги, но и транспорт отвечаешь.
– Моя служба не виновата, – мягче, чтобы не вызвать на себя гнев, произнес Максим Андреевич. – Ремонтники едва успевают дыры латать, асфальт укладывать. Водопровод, канализация то в одном, то в другом месте рвутся. Да еще частники, владельцы пивных баров и других курятников самовольно норовят подключиться к водопроводу. Грунт оседает, отсюда и выбоины.
– О курятниках мы еще поговорим, хорошо, что напомнил,– заметил Ланцюг. – Даю тебе срок, месяц на устранение недостатков. Не выполнишь – полетишь с должности. Екатерина Павловна запишите в протокол мое предупреждение. Затем небрежным жестом велел Максиму Андреевичу присесть.
– А ты что скажешь, Наум Яковлевич? – поднял он седовласого, но не по годам прыткого начальника жилищно-коммунального хозяйства.– Почему твои подчиненные довели водопроводно-канализационную систему до такого плачевного состояния. Фекалии, прочие отходы город заливают, загрязняют речку Приморскую. Вместо аромата роз, сирени и акации горожане вынуждены вдыхать зловония. Благо хоть морской ветер, норд и бриз с пролива освежает, а то совсем бы люди очумели от "ароматов".
– Ярослав Гордеевич, я ведь и раньше перед вами ставил вопрос ребром,– вздохнул Наум Яковлевич.– Требуется не текущий, а капитальный ремонт водопровода, канализации, насосных станций, очистных и других сооружений. На некоторых участках разводящие сети, которым уже четверть века, не подлежат ремонту, требуют срочной замены. Вы же знаете, какая агрессивная среда, изоляция не спасает, коррозия ест металл. Трубы не выдерживают давления, лопаются. Отсюда частые порывы, разрытия дорог…
– А ты не повышай давление, чтобы трубы не лопались, – посоветовал мэр. – Может, специально вредишь, устраиваешь саботаж, чтобы настроить против меня людей? Так я поручу органам разобраться.
– Упаси Господь, что вы такое говорите, – встревожился Наум Яковлевич.– Если я понижу давление, то до верхних этажей вода не дойдет. И без того жители сел Аджимушкай и Опасное страдают из-за дефицита воды. Доставляем ее водовозками. Все инстанции жалобами завалены. Приходится из двух зол выбирать меньшее. Нужен основательный ремонт, большие капвложения, а не латание изъеденных коррозией труб.
– На это денег в казне нет, – хмуро отозвался мэр.– Мобилизуй свои внутренние резервы, если тебе, Наум Яковлевич еще дорого кресло, а то живо подыщу замену. Ты у нас уже три года, как на пенсии. Сядешь на голую пенсию, по-другому запоешь, узнаешь, почем фунт лиха. Подумай, как использовать артезианские скважины в поселках Аршинцево и Баксы.
– Я вас понял, можете не продолжать, – засуетился тот. – Постараюсь изыскать резервы. Я еще не стар, женщинам нравлюсь и чувствую в себе силы и энергию.
– Так и трудись, а не дремли, если такой энергичный. Не забывай засыпать я и укладывать асфальт. Запишите ему тоже срок, что и Максиму Андреевичу, по ликвидацию недостатков. Пусть сообща подумают, как выйти сухими из ситуации. Я бездельников на казенных деньгах долго держать не буду. А теперь поговорим о курятниках.
В зале воцарилась напряженная тишина. Взоры устремились на Ланцюга, в гордом одиночестве восседавшего за столом президиума. «Да он ощущает себя в бюрократической среде, как рыба в воде,– подумал я.– Каждому дает понять, что его судьба зависит от его настроения и воли. Не хотел бы я оказаться на месте этих запуганных, но изворотливых аппаратчиков. Но, как говорится, каждому свое».
– А куда вы смотрите, Клара Львовна?– поднял он с места начальника управления торговли и бытового обслуживания полнотелую, коротконогую женщину с высокой медно-рыжей прической—шиньоном, едва уместившаяся в кресле. Она со страхом и трепетом уставилась на него своими по-воловьи большими глазами. Оглянулась по сторонам, ища поддержки и сочувствия.
– Куда вы смотрите, возомнив себя барыней? – повторил он властно.
– На вас,– робко улыбнулась дама.
– Я не икона, чтобы на меня смотреть, вы лучше исполняйте свои функциональные обязанности, – посоветовал он.
– Планы по товарообороту и внедрению новых услуг выполнены,– начала было отчитываться Клара Львовна, шевеля ярко накрашенными помадой губами.– Несмотря на низкую платежеспособность покупателей с поставленными задачами работники прилавка и сервиса успешно справляются…
– Да я не о том спрашиваю, проснись,– грубо оборвал ее чиновник.– У вас под носом, на каждом шагу курятники-киоски, как грибы после дождя, вырастают, а вы и бровью не ведете. Блошиные стихийные рынки, антисанитария. Мало того, что портят архитектурный облик города, так еще и налоги в бюджет от прибыли не платят. Развели анархию, поэтому и казна пуста.
– Так это, любезный Ярослав Гордеевич не по моему адресу критика и претензии,– облегченно вздохнула она пышным торсом.– Эти вопросы в прямой компетенции архитектора, санэпидемстанции и налоговой инспекции, а моя забота – товарооборот, ассортимент и прибыль.
– Ах, как вы изловчились стрелки переводить. Моя хата с краю, ничего не знаю, – осадил ее мэр.– С ними я еще разберусь, но и вы не должны оставаться в стороне. Попросили бы в ДРСУ бульдозер и сгребли бы к чертовой матери все курятники, я бы вас только поощрил за решительность. А вы ждете, пока гром не грянет. Гляжу, тяжелы вы стали на подъем, эко разнесло, словно на дрожжах. Всех заставлю спортом заняться и нормативы по легкой атлетике сдать. Обросли лишним мясом, жиром мозги заплыли, плохо соображают, поэтому и работаете вяло из-под палки.
– Какая из меня спортсменка в пятьдесят то лет,– едва не плача, прошептала Клара Львовна.– Разве что ядро или диск метать, на первых шагах удар хватит.
И густо покраснела, закрыв лицо белым в кружевах платочком. “Круто он взял ее в оборот,– подумал я. – Да и с другими не церемонится.
–Господа чиновники, если кого-то из вас не устраивают работа, мои законные требования – заявление на стол и шагом марш на все четыре стороны.– сурово изрек Ланцюг, не проявив к женщине милосердия.– Свято место пусто не бывает. Претендентов на каждое кресло хоть отбавляй. В шеренгу выстроились в ожидании очередной вакансии. Может, кто-то недоволен, есть возражения?
Мэр, на секунду-другую задерживая взгляд на лицах, зорко оглядел подчиненных и с удовлетворением произнес:
– Молчание – не только золото, но и знак согласия. А теперь живо по рабочим местам, дорога каждая минута. Шагом марш!
Я надеялся, готов был услышать следующую команду “ с песней”, как в армии, но мэр смолчал. Аппаратчиков из зала заседаний, словно ветром сдуло. Видимо, никто из них не рискнул замешкаться, дабы не попасть под горячую руку ретивого начальника. Он ведь мог нерасторопного чиновника задержать и дать ценное указание.
– Ну, как, Влад Алексеевич? – довольный собою, поинтересовался он у меня. – Поддал я им жару, теперь будут работать с энтузиазмом. Хотя бы раз в неделю им нужна взбучка, стимулятор, иначе обленятся, на шею сядут и станут погонять. Это, как в поговорке, когда собакой вертит хвост. Не так ли?
Если бы он не призвал меня в союзники своей методы, то я бы, наверняка, воздержался от комментария, негативного впечатления от совещания. Но мэр намеревался услышать от меня лестный отзыв. Я выдержал паузу, собираясь с мыслями и решая, стоит ли мне откровенничать. Впрочем, я не его подчиненный, чтобы испытывать патологический страх за потерю рабочего места и другие неприятные последствия.
– Ярослав Гордеевич, я не вправе вмешиваться в дела вашей компетенции, в методику управления и отношения к подчиненным. У вас и без меня хватает советников,– начал я не спеша.– Но мне кажется, что вы жестоко обошлись с этой начальницей управления торговли Кларой Львовной. Незаслуженно обидели женщину, задели ее внешние качества.
– Не жестоко, а жестко,– с явным недовольством поправил он. – Вам бы, как литератору, следовало различать нюансы. Это мой стиль руководства. А вы предлагаете нянчиться с ними, играть в бирюльки. На шею сядут и кнутом погонять станут. Поэтому для пользы дела лучше, если этот кнут будет в моих руках. А требую строго с целью профилактики, чтобы на будущее неповадно было. Пора вам, инженеру человеческих душ, понять, что женщина, когда у нее нет веских аргументов в свое оправдание, прибегает к такому эффективному средству, как слезы, обмороки и т.д. Но Москва слезам не верит, я тоже. У меня эти штучки не проходят.
– Но все-таки она женщина, тонкое, ранимое существо. Надо было бы мягче, с уважением и доверием к людям,– не согласился я с его доводами.
– Для меня в аппарате нет разделения на мужчин и женщин. Есть сотрудники, призванные четко исполнять свои функциональные обязанности.
– Словно бездушные роботы, – усмехнулся я.
– Прошу не утрировать,– оборвал он.– Вы думаете, что меня вышестоящее начальство по головке гладит, комплименты нашептывает? Как бы, не так. По всей вертикали власти жесткие требования, иногда доходит до матерщины. Я со своими сотрудниками еще деликатно обращаюсь. За три с половиной года, которые я правлю, еще никто из них добровольно не подал в отставку, не написал заявления. Значит, их вполне устраивает мой стиль, конечно, не без закручивания гаек. Крепкое слово быстрее доходит до сознания исполнителя. Сентиментальностью, сюсюканьем и заигрыванием с подчиненными любое дело загубишь, хорошей каши не сваришь.
“ Да, суровый кашевар,– подумал я с грустью.– Его похлебка в горле колом станет и когда-то терпение людей может лопнуть.”
–Все же люди заслуживают достойного обращения и уважения, – не отступал я. Он хмуро исподлобья взглянул на меня, словно впервые увидел и медленно процедил:
– Влад Алексеевич не отвлекайтесь на мелочи, не акцентируйте на них свое внимание. Быстрее вживайтесь в образ. Время не терпит. Наверное, привыкли писать по настроению, вдохновению, а для меня оно на вес золота. Книга должна быть написана в срок. Это вопрос принципа и долга.
3. Прелестное создание
—Влад Алексеевич! – ни свет, ни заря разбудил меня телефонный звонок Ланцюга. – Вы меня в работе видели?
– Да видел, имел такое счастье,– ответил я иронично, не зная, куда он клонит.
– Правда, хорош, убедителен, тверд, как кремень?
– Силы воли, твердости характера вам не занимать.
– Время такое, всех в кулаке надо держать, иначе дело не сдвинется с мертвой точки. Чиновник, бюрократ ленив по своей природе, потому что в отличие от людей, работающих на сдельщине, высокая зарплата, премия и другие надбавки ему гарантированы. Нет смысла слишком напрягаться. Это, как в армии, солдат спит, а служба идет, – пояснил он. – А позвонил я вот по какому поводу. Приглашаю на рыбалку с ухой и шашлыками. Заодно увидите, как в очень редких случаях, провожу свой культурный досуг.
– Я планировал поработать над очерком,– произнес неуверенно, не испытывая желание часто общаться с заказчиком.
– Еще успеете поработать. Вы получите массу ярких впечатлений и положительных эмоций, вдохновитесь на творческий интенсивный труд, – пообещал чиновник.– Даю вам десять-пятнадцать минут на сборы. Машина будет ждать у подъезда.
– Что с собой взять? Рыбацкие снасти, провиант?
