скачать книгу бесплатно
– Давай.
Таня направилась на кухню, а Гена поймал себя на том, что пялится на её попку, облачённую в лёгенькие домашние шорты. И это было уже не в первый раз. За прошедший год Таня сильно изменилась, и из просто очаровательной девчонки начала превращаться в настоящую девушку с аппетитными формами, завораживающим покачиванием бёдер и взглядом, таящим в себе какой-то таинственный вопрос. И смотрел Гена уже не глазами того мальчишки, который сидел рядом на горшке в детском садике или бегал за ней голышом по пляжу, пока родители нежились на солнышке. Это был совсем другой взгляд, взгляд взрослеющего юноши, готового перейти на новый уровень познания непознанного. Хотя, что непознанного было в Таньке, ведь они знали друг о друге всё, вплоть до мелочей, будь то малюсенькая родинка на её попке или шрам на его животе от удалённого в первом классе аппендицита. Оказывается было, и появилось всё это совсем недавно. Хуже всего, что точно такие же взгляды он перехватывал у других, и не только у сверстников, но и у вполне себе взрослых мужчин. Это просто бесило. Не мог Генчик позволить, чтобы кто-то ещё пялился не его Таню. Поэтому школьные репрессии ужесточились, и к выпускному году дошло до того, что эта забота стала её раздражать.
– Может ты прекратишь? – не сдержалась Таня после очередного избиения глазастого наглеца. – Я так с тобой старой девой останусь.
– Не останешься, – решительно произнёс Гена.
– Ты перестаёшь быть моим надзирателем?
– Нет.
– Тогда как?
Гена схватил её за руку и отвёл за угол, где никого не было. Взяв за талию, усадил на подоконник и крепко сжал её ладошки.
– Я женюсь на тебе.
Танины глаза чуть не вылезли из орбит.
– Дурак, что ли?! – прошептала она, оглядываясь по сторонам.
– Да, дурак. Я понял, что люблю тебя. И всегда любил.
– Но ты же мой брат…
– Да какой я тебе брат… Седьмая вода на киселе.
– Что родителям скажем?
– Мне нравится ход твоих мыслей, – улыбнулся Гена, – уже о реакции родителей думаешь. Скажем, что не можем жить друг без друга. Мы же не можем?
Таня задумалась. А ведь и правда, невозможно было вспомнить ни одного жизненного эпизода, чтобы рядом не было Генчика. Он был всегда и везде. Она привыкла к нему и не представляла жизни, если он вдруг куда-то исчезнет.
– Я не готова тебе сейчас, что-то ответить. Но получается сама накаркала. Кто меня тогда потянул за язык, что я с тобой переспала?
– Никто. Это подсознание, детка.
– Ты такие слова знаешь. Ладно, я поговорю со своим подсознанием. Дома продолжим. Помоги.
– Хорошо, – Гена придержал Таню, чтобы она могла спрыгнуть с подоконника. – Я буду ждать твоего звонка.
Весь вечер она пролежала у себя в комнате, переваривая услышанное. Восприняв в штыки неожиданное признание Генчика, сейчас Таня, поняла, что не так уж всё и плохо. Сколько в истории было примеров, когда женились двоюродные братья и сёстры, все цари и короли сплошные родственники. Пусть будет как будет, решила она. И к их многолетней тайне добавилась ещё одна.
Они успешно окончили школу, и впервые не послушав родителей, подали документы в столичный университет, те немного побурчали, но всё же отпустили на экзамены, а когда дети вернулись с информацией, что поступили, радости не было предела. Но больше всего радовались Таня и Гена, ведь теперь они смогут быть вместе не как брат и сестра, а как влюблённая парочка и не нужно будет оглядываться по сторонам, сдерживаться и искать возможность пообщаться без свидетелей. Правда, слово "пообщаться" теперь несло в себе совершенно иной смысл, чем раньше. Их первый настоящий поцелуй случился совсем недавно, во время тех самых вступительных экзаменов. Ничего не подозревающие родители сняли для юных абитуриентов небольшую квартирку рядом с университетом, чтобы дети не мыкались по общагам, не подозревая, что тем самым подталкивают их к той черте, которую те никогда ещё не пересекали.
– И что мы будем теперь делать? – многозначительно произнесла Таня, глядя в окно, где внизу садились в такси их родители.
– Известно что, – так же многозначительно ответил Генчик.
– А ты умеешь?
– Сама же знаешь. Чего спрашивать?
Таня обвила его шею руками.
– И даже не целовался ни с кем?
– Нет.
– Вот ты лапух, – расхохоталась она, – давай научу.
– А ты прям умеешь, – обиделся Гена.
– Умею. Мы с девками так сосались, что сдохнуть можно было.
Он посмотрел на неё с непониманием.
– Просто учились, дурак. А ты что подумал? – сгладила неловкую ситуацию Таня. – Ну не на помидорах же учиться. Смотрели кино про любовь, а потом повторяли.
– И ты ничего не чувствовала? Возбуждение какое-то…
– Ничего, – соврала она.
Конечно же чувствовала, и ещё какое… После этих "уроков" ночью хотелось выть. Она подумывала даже разорвать эту дурацкую клятву, данную Генчику, и пуститься во все тяжкие как это сделали почти все её подружки. Специально для них Таня придумывала всякие фантастические истории про свои грехопадения, чтобы поддерживать статус порочной красавицы. Обычно это случалось летом на море или зимой во время каникул. Она так красочно и правдоподобно рассказывала о своих вымышленных любовниках, что все верили, и завидовали чёрной завистью, ведь им приходилось довольствоваться тем что есть – пьяненькими одноклассниками или шпаной со двора. У Тани же всегда были изысканные богатенькие ловеласы, обязательно старше её лет на десять-двадцать, опытные и неутомимые, тонко чувствующие её душу. Рассказы всегда подтверждались дорогущими подарками, якобы подаренными ей любовниками – здесь были и духи, и украшения, и даже восхитительное импортное нижнее бельё. На сама же деле, всё это Таня тайком таскала из маминой комнаты и потом возвращала на место.
Они целовались до самого рассвета, но так и не решились двинуться дальше, руки просто не подчинялись неистовым импульсам помутнённого сознания, которое хотело всего и стразу. Гена даже не решился раздеть Таню, урывками вдыхал аромат возбуждённого девичьего тела и продолжал ласкать её припухшие губы своими не менее припухшими губами. Впервые в жизни он ощутил этот запах и этот вкус, и они навсегда сплелись в единое целое не сравнимое ни с чем.
У Тани кружилась голова, ей не хватало воздуха, тело сотрясалось от волн, которые разрывали её изнутри, стараясь выплеснуться наружу. Ничего подобного с ней раньше не происходило, даже во снах, о которых ей было стыдно вспоминать. И это только поцелуй, успела подумать она в момент, когда сознание на мгновение вернуло её в реальность, а что же будет потом… Как хорошо, что любовь выглядит именно так. Тане очень хотелось, чтобы это была любовь.
– Господи, какая же я губошлёпка, – смеялась она, глядя утром в зеркало. – Вот как теперь идти в университет? Засмеют же.
Генчик подошёл и стал рядом так, чтобы и его лицо тоже отразилось в зеркале.
– Пусть все видят, что у нас любовь.
– Это позор какой-то, а не любовь. Ты что не мог вовремя остановиться?
– Не хотел, – ответил он, прижал Таню к себе и попытался снова поцеловать.
– Отстань, – капризно произнесла она, упёршись в его грудь руками. – В морозилке есть курица, тащи сюда, будем лечиться.
Гена провёл рукой по её растрёпанным волосам, снова прижал к себе, и в ту же секунду её тело начало источать тот самый аромат.
– Как я тебя люблю, – прошептала она.
– Я больше, – шёпотом ответил он.
Его пальцы скользнули вниз, подхватили подол платья и проникли под него. Таня подняла вверх руки, и воздушная ткань на мгновение коснулась её лица… А дальше был только полёт…
– Какие же мы дураки…, – почти неслышно произнесла она, натянув одеяло до самого подбородка. – Простынь запачкали… Мама теперь будет ругаться…
– Я так долго этого ждал.
– Что мама будет ругаться?
– Нет. Что простынь запачкали.
Они одновременно рассмеялись.
– Надо бы поспать хоть немного, – зевнув, предложила Таня.
– Неплохо бы.
– Тогда тащи простынь в ванну, я потом постираю и бегом ко мне под одеяло.
Гена стащил окровавленную простынь с кровати, и вернувшись через минуту, застал Таню спящей, она лежала, свернувшись калачиком как в детстве, и тихонечко посапывала. Он аккуратно прилёг на другой половине кровати, чтобы не потревожить любимую, и тоже моментально уснул.
Удивительно, что эта парочка умудрилась на отлично сдать все экзамены, поскольку всё свободное время они посвящали поиску наслаждений, с каким-то остервенением доводя своё неумение до совершенства.
– Ты очень сильно изменилась, – сказала мама, когда по привычке укладывала Таню спать, – совсем взрослая стала. Влюбилась что ли?
– Пока нет, – соврала дочь, чмокнув мать в щёку, – как только это случиться, я сразу тебе скажу.
Но Ольга с первого взгляда почувствовала неладное. Всё было не так – другой взгляд, другая походка, другой запах. Она хотела верить, что ошибается, хотела быть обманутой, но внутренний голос убеждал – её невинная девочка перестала быть таковой.
– Ты уже с кем-то спала? – наконец, спросила она. – Я отцу ничего не скажу.
– Ма, прекрати. Ни с кем я не спала, – обижено буркнула Таня, и отвернулась к стене.
– Просто я не хочу, чтобы ты потом пожалела об этом.
– Не пожалею.
– Ну Бог тебе судья.
Таня проплакала до самого утра. Вот так, одним коротким разговором с матерью разрушился розовый замок её счастья, и теперь нужно будет постоянно врать и изворачиваться, придумывать оправдания своей лжи. Трудно себе представить реакцию родителей, если бы они узнали об истинном объекте её вожделения.
– И как нам теперь жить? Как быть с родителями? – грустно спросила Таня.
– Мы же будем далеко от них, встретимся пару раз в год, на каникулах, и всё – подбодрил её Гена, – что-нибудь придумаем.
– Да уж… Придумаем… Мать уже раскусила меня. Только глянула и сразу поняла, что я трахалась. Я не артистка и не смогу постоянно играть роль паиньки. И одной минуты не смогла вчера продержаться. А что будет дальше? Жить мы где будем? В общаге? По разным комнатам?
На балкон заглянул отец Тани.
– Пойдёмте, стол уже накрыт. Будем отмечать ваше поступление.
После нескольких тостов, слово взяла Ольга и повернулась к сидящим рядом детям.
– Мы тут посовещались в расширенном семейном составе и решили, что вы не будете жить в общежитии. Мы продолжим оплачивать квартиру, где вы готовились к экзаменам. Пусть она станет для вас талисманом дальнейшего успеха. Ура!
– Спасибо, мамочка! – не сдержавшись, крикнула Таня, вскочив с места.
За несколько часов до этого, действительно, был семейный совет, на котором Ольга предложила, чтобы Таня и Гена жили вместе, в одной квартире. По её мнению это смогло бы уберечь детей от необдуманных поступков и от контактов с посторонними и потенциально опасными людьми. Она не рассказала о своих ощущениях от встречи с дочерью, что "контакт" вероятно уже состоялся, что Гена не досмотрел, упустил из виду сестру, а та, почувствовав свободу, успела наделать глупостей. Теперь уж точно, всё будет чинно и благородно. Знала бы Ольга как она ошибалась в своей решимости отстоять невинность дочери.
Игра в кошки мышки продлилась шесть лет. Оказалось, что Таня была не права, говоря, что она плохая актриса, её ложь была настолько правдивой, что у родителей не возникало никаких сомнений, но всему когда-то приходит конец. Концом беззаботного счастья стала беременность, скрыть которую было уже невозможно, а делать аборт Таня категорически отказалась.
Скорая увезла Ольгу и Полину, которые почти одновременно лишились чувств, услышав страшное признание детей, а их мужья, от бессилия и непонимания, что делать дальше, вцепившись друг другу в глотки, долго катались по полу, словно каждый был виноват в случившемся. Ольга умерла первой, на следующий день не выдержало сердце у Полины, а через три месяца рядом с могилами близняшек появилась ещё одна, маленькая, в которой лежал их внучок, умерший во время родов.
– Мы тоже теперь должны стать врагами как наши отцы? – Гена понимал глупость своего вопроса, но он не знал, о чём ещё спросить Таню, только что отошедшую от успокоительного.
– Это самое простое, что можно сделать, – чуть слышно ответила она, – но я не хочу быть твоим врагом.
– Тогда у меня есть к тебе предложение, – он достал из кармана бархатную коробочку, внутри которой лежало кольцо, – выходи за меня замуж.
– Ты как был дураком, Генчик, так дураком и остался. Нашёл место и время.
– Зато запомнится на всю жизнь.
– Ну да… Матери умерли, отцы прокляли и нас и друг друга, ребёнка потеряли. Как о таком забудешь.
– Вот и нужно что-то, что поможет выйти из этого дерьма. Доктор сказал, что завтра тебя выпишут. Я закажу белый лимузин и повезу тебя в ЗАГС. Ты же ещё любишь меня?
– Как же тебя не любить…, – Таня приподнялась, обвила его шею руками, поцеловала, после чего опустилась на подушку и в голос заревела, уткнувшись лбом в холодную стену. – А у меня платья свадебного нет, – всхлипывая произнесла она, крепко прижав коробочку с кольцом к груди.
Геннадий пришёл в себя, когда за окном уже было светло. Сбросить груз не удалось, тот ещё сильнее навалился сверху, готовый окончательно его раздавить. Стало понятно лишь одно – он пропал, что теперь придётся врать жене, изворачиваться, скрывать эмоции и убеждать себя, что так поступать нельзя, что всё это какое-то наваждение, какая-то ошибка, а может вообще кем-то подстроенная провокация. Но чем дольше он размышлял об этом и выискивал аргументы, оправдывающие слабость, становилось понятно, что это и есть то чувство, которое он так давно искал.
