скачать книгу бесплатно
– Что делать будем, Евпатий Львович? – тихо вопросил Ратиша, вдыхавший запах гари и тоже подавленный увиденным.
– В Рязань пробираться, – ответил Коловрат скрепя сердце. – И так, почитай, десять ден ездим. Здесь мы уже никому не поможем.
– А Рязань наша устояла ли, как думаешь? – осторожно спросил Ратиша.
Он произнес то, о чем воины отряда боялись говорить открыто, и потому старался не смотреть в глаза Коловрату. Оба хорошо понимали, что с Рязанью может случиться то же самое. Слишком уж много воинов привел с собой на Русь хан Батый.
– Думаю, стоит еще, – отмахнулся Коловрат, тряхнув бородой, – стены у нее крепче Пронска. Людей в городе больше, да и подготовились мы ко встрече с врагами хорошо.
Воевода замолчал, вспомнив свое неудавшееся посольство в Чернигов и бегство Ингваря в Киев. Вспомнил его тайную переписку с папежниками. Бегство Ингваря могло обернуться новыми напастями в будущем, даже если Рязань устоит под ударами Батыя. А в случае его возвращения в Рязань победителем – еще большими бедами для народа, чем просто смена князя. Ибо связь с папежниками говорила о том, что Ингварь мог войти в заговор с римским папой и продать свою веру за королевский титул. Да и не один он мог быть такой среди князей русских, особенно в западных землях. Все это не вселяло надежды на быстрое спасение Рязани.
Русь оказалась сейчас среди двух огней – с одной стороны напирали папежники-крестоносцы, коих сдерживал Новгород. С другой – на Русь вторглись татары, первый удар которых на себя приняла Рязань. Но было это лишь началом большой войны, о чем ведал наперед только Коловрат, а вовсе не случайный набег кочевников, как полагали князья удельные, погрязшие в распрях. О единстве никто и не помышлял. Тьма нависла над русскими княжествами. Многие алчные души под ее воздействием заколебались в этот час. Для многих пришло время выбирать. Ибо, что дальше будет на Руси – никто не ведал, одни лишь небеса.
– Только вот пользы от нас немного, – заявил Коловрат, отгоняя тягостные раздумья, – подмоги мы все равно не привели из Чернигова, да еще и людей растеряли в пути. Но идти в Рязань надо. Такова наша судьба – биться за нее до самого смертного часа.
Порешив так, воевода первым покинул Пронск, объехав мост из мертвых людей, и вскоре соединился со своим войском. Семь сотен воинов, оставшихся у Коловрата, все еще представляли силу, которую воевода хотел сохранить для большого дела. Рязань наверняка была уже в кольце. Потому Коловрат решил идти кружным путем так быстро, как получится, и в бои с мелкими татарскими отрядами не встревать.
Выехав из сожженного города, он приказал вскоре свернуть с проезжей дороги, перейти по льду речку Проню и углубиться в непроходимые леса. Сквозь них, в дне пути отсюда, протекала другая речка – Ранова. Коловрат задумал миновать ее и зайти к татарам в тыл. Оттуда до Рязани останется не более двух дней ходу. Конечно, так получалось дольше. Но другого выхода воевода не видел и надеялся, что Рязань выстоит до его прибытия.
На переправе через Проню их нагнали разведчики, посланные Ратишей в лагерь на поиски Захарова ополчения.
– Сказывай, чего видал, – кивнул Евпатий старшему ратнику, осадившему коня рядом с ним.
Весь отряд Коловрата уже покинул окрестности Пронска, преодолел голые прибрежные холмы с глубоким снегом в ложбинах,и начал втягиваться в лес.
– Лагерь пуст, – выдохнул ратник, едва отдышавшись от быстрой скачки, – все вокруг осмотрели: нет никого. Два десятка мертвых крестьян неподалеку в лесу нашли, но не понять – из ополчения они, али так померзли. Оружья никакого при них не было.
– Пуст, говоришь? – ухмыльнулся обрадованный Евпатий и махнул рукой: – Ну, скачите! Своих догоняйте.
А когда ратник исчез, обернулся к Ратише.
– Слыхал?
– Слыхал, – кивнул тот, понукая коня, увязавшего в глубоком снегу.
– Значит, есть надежда, что жив Захар, – проговорил довольный боярин, покачиваясь в седле, – а с ним наверняка и сотники выжили. Может, и ополчение из мужиков сохранилось. Выходит, успели они увести его подальше отсюда еще до прихода татар. Только вот куда?
Коловрат умолк, кутаясь от ветра в теплый плащ, накинутый поверх доспехов. Отвел рукавицей сосновую ветку, что нацелилась ему в лицо, и въехал по едва различимой тропинке в лес.
Почти весь отряд уже скрылся меж деревьев. Позади них, в полях, что тянулись вдоль берега реки, начиналась вьюга. А здесь ветер гулял лишь по макушкам деревьев, стряхивая с них снег. Это обрадовало воеводу. Значит, следы, что вели из Пронска, скоро заметет совсем. А к ночи они будут уже так далеко, что ни один татарин не найдет.
И действительно, весь день они пробирались лесными тропами спокойно, никого не встретив. Двигались без отдыха, чтобы не терять время. Даже набили по дороге дичи, чтобы было чем перекусить на ночной стоянке. Само собой, воевода выслал вперед разведчиков, чтобы проверили дорогу на несколько верст вперед. Ближе к вечеру они добрались до берегов речки Рановы, довольно широкой в этом месте, за которой начинались вообще непроходимые чащобы. На другом берегу продвижение отряда замедлилось. Когда начало темнеть, Коловрат приказал искать ночлег. Они отмахали по лесу немало верст, прошли почти треть пути и приблизились к Рязани, как только смогли. Требовалось дать отдых воинам и коням, выбивавшимся из сил. Неизвестно, что ждало их завтра. К удивлению воеводы, разведчики вернулись быстро, но с неожиданными вестями.
– Нашли стоянку? – упредил их доклад воевода, остановив коня на опушке холмистого леса. Здесь начинался уклон. Справа и слева от опушки вниз уходило два больших оврага, сплошь поросших соснами да березами.
– Нашли, Евпатий Львович, – кивнул ратник, – только занята она.
– Как так? – поднял брови Коловрат. – Здесь, в лесу, занята? Кем?
– Не ясно, Евпатий Львович, – пожал плечами старший из разведчиков, – не то разбойники лихие всей ватагой прячутся в чащобе, не то крестьяне беглые. Хотя и с оружием промеж них люди попадаются. Костры жгут, мясо жарят. Видать, не первый день здесь стоят. И много их там. Не одну сотню насчитали. Даже дозоры выставили. Только не служилые люди, это точно. Охраняют лагерь они плохо, подобраться близко можно незамеченными. Мы бы их быстро урезонили, если прикажешь. Можно по-тихому подойти.
– Значит, не татаре?
– Нет, – махнул головой ратник, – нашенские.
– Далеко ль сии люди расположились? – нахмурился воевода.
Упоминание про разбойников и крестьян вызвало у него сразу несколько подозрений, но и зародило надежду.
– Там, – махнул разведчик рукой назад, – чуть подальше овраг уходит вниз. С полверсты будет. Вот в ложбинке, укрытой со всех сторон непроходимым лесом, они и пригрелись. Даже землянок понастроили вроде бы.
– Землянок, говоришь, – повторил воевода за ратником и кивнул Ратише, что находился чуть поодаль: – Ну пойдем, посмотрим, что за люди такие по лесам прячутся. Некогда нам долее ночлег искать. Вот все и решим зараз.
На этот раз Евпатий послал вперед специально подготовленных бойцов, которые ходили с ним на разведку еще по пути к Чернигову. Коней оставили здесь. Закинув самострелы за спину, пешие ратники растворились в быстро сгущавшихся сумерках. Следом за ними двинулся и сам воевода с Ратишей. Остальные воины, в полной готовности к бою с неизвестным противником, ждали сигнала на опушке.
Зимние сумерки уже накрыли лес. Бесшумно приблизившись к лагерю во мраке, разведчики вырубили и повязали охранников – воевода приказал никого не убивать. Быстро прошмыгнув между двух землянок, рязанцы подкрались к ближайшему костру и прильнули к стволам деревьев в десятке шагов.
У огня, на котором жарили целого кабана, собралось почти две дюжины человек. Бородатые. Все в рваных кафтанах и зимних шапках, подпоясанные простой веревкой. Без доспехов и оружия, хотя несколько копий были приставлены к ближайшей березе. Впрочем, присмотревшись, воевода заметил еще одного воина, который был в кольчуге и при оружии. На вид это был русич. И, похоже, старший в этом отряде. Ибо остальные мужики обращались к нему уважительно, хоть и не боялись. Только лица его отсюда было не видно.
Коловрат сделал знак разведчикам выждать еще немного, чтобы дать время собравшимся у костра выдать себя хоть чем-то. Он пока не разобрал, кто это был – по виду крестьяне, но вполне могли оказаться и лихими разбойниками, или того хуже. Смущал его только русский на вид воин. Но воевода уже не раз встречал ряженых, а татарам по этой части было хитрости не занимать.
Мужики у костра балагурили вполголоса, обсуждая что-то. Один из них переворачивал тушу кабана над костром. И мясо было почти готово. Его запахи долетали даже сюда, раздражая воеводу, который не ел целый день. Но Евпатий терпел, стараясь не выдать себя раньше времени.
– Так чего ты там вчерась рассказывал про медведя, Кузема? – донеслось вдруг до Коловрата. – Расскажи еще раз. Повесели народ.
– А чего рассказывать-то, – громко отозвался невидимый Кузема, – сто раз уж сказывал. Ну, ходил я на медведя с рогатиной в этом годе. И добыл. И отец мой ходил раньше, и дед. Они меня и научили охотному ремеслу. У нас в деревне все охотники знатные были.
– Ой, врешь ты, Кузема, – донесся недоверчивый голос.
– Сам ты врешь, – обиделся Кузема, – истинный крест, ходил. Трех медведей уже добыл.
– Я вчерась следы медвединые видел у реки, – раздался еще один звонкий голос, – так ты, Кузема, сходи завтра поутру. Добудь еще одного медведя. Мы мясцом полакомимся, да и шкура не помешает. А то, вон, отморозили себе все бока тут сидевши. Одежа прохудилась.
Кузема заколебался.
– Чтоб из лагеря отлучаться – дозволения спросить надобно, – пробормотал он уже едва слышно. – Тут ведь не только медведи шастают, но и татаре могут показаться. Не ровён час.
– А ты вон у Белояра спроси, он ведь тута главный. Верно я говорю, сотник?
– Верно, – раздался знакомый голос, от которого у Коловрата враз потеплело на душе, – только не до медведей нам сейчас. Завтра поутру…
Коловрат не стал дослушивать, что скажет сотник. Он встал во весь рост и открыто приблизился к костру, сжимая в руке самострел. Снег захрустел под его ногами.
– Ты сходи, Кузема, сходи, – громко объявил Коловрат, – я тебе даже самострел дам, если мясом поделишься. Ну а коли татарина подстрелишь, тоже добыча знатная выйдет. Так ведь, Белояр?
Все сидевшие у костра разом обернулись на звук голоса выступившего из тьмы человека с самострелом и застыли от неожиданности. Смех прекратился, голоса стихли. Больно уж грозен был вид пришельца, несмотря на ухмылку. Да к тому же из-за его широкой спины вдруг возникли бесшумно какие-то «духи лесные», окружив костер. Хоть и в лохмотьях они были, но тоже с самострелами. Сидевшие ближе всего к березе мужики потянулись за копьями.
– Не шали, – предупредил Коловрат, – свои.
И обернувшись к сотнику, сидевшему на бревне, повторил вопрос:
– Так ведь, Белояр?
– Верно, Евпатий Львович, – усмехнулся сотник, вставая навстречу и делая знак остальным, чтоб не дергались, – с хорошим самострелом можно и медведя, и врага лютого подстрелить. Ты откуда тут взялся, воевода?
– Ну, откуда взялся, там меня уж нет давно, – ответил повеселевший Коловрат, разглядывая лица оторопевших мужиков, все еще боявшихся шелохнуться, – я тебе так скажу: издалека. Лучше расскажи, ты-то как тут оказался, мил человек? Жив ли Захар, друг мой ситный? А сотник Еремей?
– Все живы, хвала Господу нашему, – ответил Белояр, махнув рукой в глубину оврага, где также виднелись костры. – Вон там оба сидят, в сотне шагов отсюда. Трапезничают. Пойдем, порадуем их. Я тебе все и расскажу. А чего забуду – они добавят. Тут у нас за последнюю седмицу много чего стряслось.
– Отчего не порадовать, – сказал Коловрат, разрядил арбалет и закинул его за спину на ремне, – можно. Только и я ж не один.
– С товарищами? – усмехнулся Белояр, кивнув на разведчиков, которые уже опустили арбалеты по знаку воеводы и сейчас разряжали их. Чему мужики у костра оказались несказанно рады. Выдохнув, они принялись дожаривать кабана на вертеле, то и дело нервно поглядывая на гостей.
– Ага, – наклонил голову воевода, отводя сотника чуть в сторону от костра, – да еще почитай семь сотен моих товарищей ждут вон за тем холмом. Прикажи их на постой определить да накормить. Я вижу, мяса у вас хватает. Хорошо вы тут устроились. Мы аккурат ночлег искали, стемнело уже, а тут на вас и набрели. Думали – разбойники. Хорошо, что без крови обошлось.
– Сделаем, – ответил сотник, скрестив руки на груди. – Дозорные-то мои где?
– Плохо ты их выучил, сотник, – пожурил воевода и махнул рукой в темноту. – Там, в снегу лежат твои дозорные. Больно уж легко было вас врасплох застать. Окажись на нашем месте враги – все бы уже кровью умылись. А мы их лишь слегка приголубили. Связали и бросили. Скажи, чтоб их сюда притащили, да отогрели, пока они там дуба не дали. Мороз все-таки.
– Не серчай, боярин, – пригорюнился сотник, – сам видишь, кто у меня воевать должен. Крестьяне. Они копье-то еле держать научились, да и то бросают при первой возможности. Или вообще разбегаются. Как подошли татары к Пронску, половина мужиков деру дала. А оставшихся еле успели мы с Еремеем в лес отвести, чтоб не побили всех сразу.
– Да, воинство у тебя знатное, ничего не скажешь, – не удержался от ерничества Коловрат, поглядывая на мужиков, которые уже начали делить тушу, – пожрать любит. Избаловал ты их тут. Ишь, целого кабана на прокорм отдал. Мои, вон, дружинники, и то зайчатиной пробавляются в пути.
– Так сами ж и добыли, Евпатий Львович, – пожал плечами Белояр, – у меня тут охотников много, не голодаем. Голодный мужик воюет плохо.
– Ну, ладно, – махнул рукой воевода, – пущай полакомятся. Прав ты, когда еще мужик так сытно поест. Так сколько их тут у тебя осталось, говоришь?
– Тыща с лишком наберется, – ответил Белояр, – эти еще из лучших. Хоть пару раз копьем махнуть смогут, если заставить.
– Пару раз? Уже неплохо, – похвалил воевода. – Чует мое сердце, скоро все они пригодятся. Ладно, отдай приказ моих ратников на постой определить и пойдем, с остальными предводителями переговорим. Да и сам я бы не отказался перекусить. С утра по лесам шатаемся без отдыха.
Белояр кивнул и отошел к костру.
Получив приказания, десяток мужиков схватили копья и быстро разбежались кто куда. Растворились в темноте, словно их и не было. Коловрат тоже отправил двух гонцов в лагерь, а остальным разведчикам разрешил присесть прямо к этому костру. «Бой» был окончен, можно и поесть. Местные мужики, с сожалением поглядывая на кабана, мясом с лесными духами все же поделились. А вскоре меж ними уже и разговор завязался. Война войной, а перекусить всегда не грех.
– Ты говорил в последнюю седмицу много чего произошло, – напомнил Белояру его слова воевода, когда они уже шагали сквозь темноту от одного костра с ополченцами к другому. – Давно ль вы тут обосновались?
– Почитай уж третья седмица пошла, как тут живем, – сообщил Белояр, выдергивая ноги из неглубокого снега, – землянок даже нарыть успели. Как дошли слухи, что у Рязани татары появились, да под Ижеславлем первые конные разъезды заметили, тут Захар нам и приказал – уводить людей. Они с Еремеем сразу лагерь бросили и лесными тропами под Пронск вернулись. Тыщу крестьян там всего успели насобирать, да толком никого обучить еще не смогли. У меня в лагере под Пронском две тыщи было. Но, как только татары появились у Пронска, так мы все вместе деру и дали. Уж прости, Евпатий Львович, в бой ввязываться не стали. В открытом бою крестьянам несдобровать.
– Все правильно сделал, – подтвердил воевода, – не для открытого боя их собирали.
– Так пятки сверкали, только нас и видели. – продолжал Белояр. – Правда, по дороге к берегам Рановы больше половины крестьян деру дала. Разбежались кто куда по лесам, дурни. Оружие побросали. По домам решили вернуться. Будто им спасение у татар будет. Померзнут только по дороге и все дела.
– Тоже верно, – кивнул Коловрат, обходя заснеженную елку. – Мы под Пронском нашли две дюжины таких крестьян в лесу, замерзли насмерть. Видать, из твоих беглых.
– Ну, вот и пришли, – сообщил Белояр и первым обошел завал из бревен, прикрывавший от ветра большой костер, на котором тоже жарили кабана. Напротив плотной стеной росли три высоких ели, так что место выглядело укромным. Чуть в стороне виднелся небольшой заснеженный холмик с криво прилаженной деревянной дверкой – вход в землянку. Костры остального крестьянского воинства были едва заметны между деревьями еще ниже, по дну глубокого оврага.
– Смотрите, кто к нам в гости пожаловал! – произнес Белояр, выходя на свет.
У огня грелось несколько человек. Коловрат насчитал шестерых. Все это были люди ратные. Четверых воевода не признал в лицо. А двоих остальных ему доводилось видеть раньше и очень часто. Ближе всех к нему сидел приказчик Захар, замотавшись сразу в два ферязя и нахлобучив шапку меховую по самые уши. Видно, холод его мучил сильно. А рядом ворошил в огне угли палкой сотник Еремей.
– Ну, здравы будьте, други мои! – громко возвестил о своем прибытии Коловрат и, увидел ошеломленные лица обернувшихся к нему людей.
Глава пятая
По лесам
Первым очнулся от оцепенения Захар.
– Святые угодники! – чуть не заплакал верный приказчик, вскакивая во весь рост.
Он скинул с себя второй ферязь, словно сразу позабыл про холод, и бросился на грудь своему хозяину.
– Евпатий Львович, – заголосил Захар, обнимая Коловрата, – где ж ты был так долго? Мы тебя тут заждались совсем.
– По делам княжеским ездил, сам знаешь, – чуть отстранил расчувствовавшегося приказчика боярин, – а что долго, так на то причины были. Да и дороги нынче не проезжими стали. Слыхали, что с Пронском стало?
– А то, – кивнул Захар, отступая на шаг. – Мы оттудова ели ноги унесли от татар этих поганых. Очень уж они там лютовать стали. Вон и дружинники пронские не дадут соврать.
Сказав это, Захар кивнул в сторону четырех ратников, сидевших у костра и поедавших мясо. Все они с интересом поглядывали на прибывшего из темноты рязанского воеводу.
– Дружинники, говоришь? – поспросил Евпатий, окинув взглядом незнакомых ратников и делая шаг поближе к костру. Ночка предстояла морозная.
– Да что это я, дурак старый, – залебезил вдруг приказчик, – ты садись ближе к огню, Евпатий Львович. Отдохни, поешь. Небось устал с дороги.
– Мясо бери, Евпатий Львович, – встрепенулся и Еремей, – сейчас отрежем.
Коловрат сел на бревно между Захаром и Еремеем, а Белояр устроился напротив, ближе к пронским ратникам. То, что среди ополченцев оказались и дружинники воеводы Ореха, заинтересовало сейчас Коловрата больше всего. Взяв поданный ему кусок мяса, Евпатий с наслаждением откусил, принимаясь за еду. Но все же не удержался от расспросов.
– Вы кто такие будете? – поинтересовался Коловрат, прожевав первый кусок. – И как здесь оказались, поведайте. Я ведь вас не знаю вовсе.
– Зато мы о тебе наслышаны, Евпатий Львович, – отозвался один из них. – Звать меня Радеем, десятником служил я у воеводы Ореха в Пронске. А это мои товарищи боевые – простые ратники. Могу за всех рассказать.
Коловрат кивнул, присматриваясь к лицам незнакомцев.
– Несколько ден назад подошли татары под город и понуждали нас ворота открыть, – начал Радей. – Сначала послов прислали, думали испужаемся. Потребовали десятину во всем дать им и подчиниться воле хана. Тогда, мол, живы все будем. Но Ингварь нам велел до его возвращения держаться и ворота никому не отпирать.
– А вы? – спросил Коловрат, невольно поморщившись при упоминании князя Ингваря.
– Воевода наш посмеялся над ними в ответ и велел убираться восвояси. Тогда взъярился ихний хан, и пошли татары на приступ. Сначала с лестницами только, да Пронск не деревушка какая, не так-то просто взять. Стены – крепки, башни – высоки, ров имеется, хоть зимой от него и меньше толка. Три дня они стены пытались взять, а мы отбивались. Половина рати нашей полегло.
Радей перевел дух, который у него перехватило от воспоминаний тревожных.
– А на четвертый день увидали мы со стен, что появились у татар пороки[7 - По?роки – так на Руси в Х–XVI веках называли все виды метательных машин. Как баллисты, так и катапульты.], прямо в поле выстроенные. И полетели в нас камни, затряслась земля под ногами. А следом и огненные шары в город стали падать. Пожар начался, жители мерли тыщами в огненном аду этом. Живых почти не осталось к тому дню. Дымом все заволокло так, что неба не видно стало. А потом и часть стены рухнула. Смекнул тогда Орех, что туго нам придется, ежели пороки эти не изничтожить. Собрал он всех оставшихся воинов и пошел на вылазку. Я в том отряде был с ним и товарищи мои.
Словно в подтверждение своих слов, Радей обменялся взглядами с остальными ратниками. Те только кивнули в ответ, и десятник заговорил снова. Коловрат меж тем молча жевал, насыщаясь и ожидая продолжения.
– Вышли мы из города пешими, отбросили татар от ворот, и в атаку на пороки устремились. Недалече до них было, казалось нам, рукой подать. Прямо в поле стояли с охраной из пешцев. Яростным вышел удар наш последний, много татар покосили, добрались почти до середины поля. Еще немного и порубили бы те пороки. Но тут подоспела татарская конница, в тыл нам ударила. Втрое больше их было. Опрокинули нас татары и стали топтать конями. Долго бились мы супротив них, но полегли почти все. А остальных, кто выжил, по всему полю рассеяли и в город уж никто не вернулся. Мне с десятком моим удалось в гуще битвы к лесу прорваться, правда, почти все, кроме нас, тогда и погибли. Видели оттуда мы, за деревьями спрятавшись, как татары в Пронск сквозь пролом хлынули. Целое море их было уже между нами и городом. Пал Пронск. А мы в темноте наступившей в лес ушли. Решили к Рязани пробиваться. На следующее утро чудом на ополчение крестьянское натолкнулись, с тех пор здесь и обретаемся.
