скачать книгу бесплатно
«Несёт меня Ракета…»
Несёт меня Ракета
Не в космос, а в Москву.
Вот так промчится лето
И я не отдохну.
На пристани остались
Мой сын, жена и мать.
Пришла пора, расстались.
Мне плыть – вам отдыхать.
Конечно, я и рад бы
Остаться в эти дни,
Но ждут меня тетради,
Конспекты и статьи.
Судьба такие муки
Перетерпеть велит.
А мой «гранит науки»
Надкусанный стоит.
Осенний вальс
Ещё вчера дождём колючим
Был полон двор, а поутру
Примчался солнца светлый лучик
Сушить упавшую листву.
И ветерком перебирая
Из листьев собранный палас
Звучит мелодия простая:
Фредерик Шопен, «Осенний вальс».
Эхо прошедшей войны
Мне танк приснился этой ночью,
Советский танк, времён войны.
Снарядом, видно, разворочен
Весь левый бок его брони.
И щель, как рана в мягком теле,
Оплавлена и сбит прицел.
Не знаю, как на самом деле,
Навряд ли он остался цел.
А башня, кажется, горела:
Повсюду копоть, люк открыт.
Тебя, боец, в момент обстрела
Уже никто не мог прикрыть.
А это, на трофей похоже,
В кустах черничника лежит.
Так это лейтенанта ножик,
Он им с учебки дорожит.
Он на него всегда молился,
И нож спасал, но в этот раз
Снаряд фашистский в танк вломился
И талисман его не спас.
Не повезло «тридцатьчетвёрке»:
В бою за эту Высоту
Весь экипаж Гвардейской роты
Погиб за Родину свою.
Ницше
Я, словно зеркало, мутнею
От постороннего дыханья.
Я забываю даже, где я,
Твоё присутствие вдыхая.
Я даже не пытаюсь вспомнить
Произошедшего разлада.
Я просто не имею воли
Тебе ответить так, как надо.
Ты, уносящая надежду
И приносящая тревогу,
Возьми с собой свою одежду;
Она мне не нужна, ей богу.
И уноси своё дыханье,
И воздух тот, каким дышала.
Убереги от трепыханья
Своё раздвоенное жало.
И сделай так, чтоб в жизни этой
Не слышать больше грязной фальши.
И если, вдруг, увидишь где-то,
Беги меня, как можно дальше.
Ёжик
Мы назвали котёнка Ёжик.
Это имя ему не подходит:
Он пушистый и белый, и всё же,
Как назвали, пусть так и ходит.
Если хочешь его погладить,
Он сворачивается в клубочек.
Днём отлёживается в кровати,
Чтобы топать по комнате ночью.
Он охотится за мышами,
(Их в квартире ведь нет, конечно),
И готов повторять за ежами
Всё, что делают те, бесконечно.
Молочко точно так же лижет
Из щербатой давно розетки,
И старается не светиться,
лишь
…услышит шаги соседки
Заворачивается в газету
И шуршит там, страницы листая.
И скользит иногда по паркету
Из квартиры кого пропуская.
Мы назвали котёнка Ёжик,
Ничего в этом нет плохого:
Он пушистый и белый, и что же —
Мы ведь любим его такого.
«Налетела туча…»
Налетела туча.
Стало небо мутным.
Ты меня не мучай
Ни одной минуты.
Ты меня не мучай
Подозреньем пошлым.
Не такой был случай,
Всё осталось в прошлом.
Всё осталось в прошлом,
Ты мне должен верить.
Милый мой, хороший —
Страшная потеря.
Вот и всё! Что было
Для меня – я знаю,
Но тебя, мой милый,
Я не потеряю.
«Четыре дня в безмолвье белом…»
Четыре дня в безмолвье белом,
Лишь проводов электронить.
Вот дача – то ж другое дело:
Её ничем не заменить.
Конечно, можно снег почистить
И у подъезда своего.
Но здесь и снег, и воздух чище,
И за ночь столько намело.
Сосёнка рядышком с берёзкой
Стоит с утра в убранстве белом.
И поле, вдаль идя полоской,
Засыпано чистейшим мелом.
И уж совсем не понаслышке,
А что увидеть мне дано,
Сугробы с дом, а в них мальчишки
Тоннели роют, как в метро.
Четыре дня в безмолвье белом,
Лишь проводов электронить.
Вот дача – то ж другое дело:
Её ничем не заменить.
ДИАНА ЛУНИТ
«НЕприятие себя или людей… есть такое по отношении к части людей и по отношении к себе в прошлом… стараюсь относиться как к КОЛОДЕ КАРТ из Страны Чудес…»
Цепи любви
Владислав собирался домой после очередной радиопрограммы. Он успел написать на своей странице в социальной сети только одно объявление: «Приходите в Петербурге на презентацию моей книги о Соне Сосновской», дальше было указано место и время. Сейчас ему предстоит возвращаться домой по широким суетным московским улицам, где теряешься среди миллионов и даже не знаешь, кто прошёл или проехал мимо тебя. Вот, бывает, проезжаешь, а обгоняет тебя тот человек, которого больше всего хотелось бы встретить… но нет, в этой толпе, в этих бесконечных гонках и пробках так никто никого и не узнает. Зато через пару дней у Владислава намечался почти счастливый день – он будет в Петербурге и представит всем любопытным зрителям книгу, посвящённую Соне Сосновской. Соня была актрисой и снималась в сериалах. Владиславу она сразу понравилась своей яркой красотой и темпераментностью на экране. Всегда энергичная, решительная, она играла то героинь детективов, то авантюристок и роковых дам в мелодраматических и лирико-комедийных сериалах. Владислав был в неё влюблён и мечтал пригласить в радиостудию, где у него были разные гости, известные или заинтересовавшие некоторую публику. Мечта о встрече осуществилась другим образом. Он взял у неё интервью не на радио, а на её творческом вечере, в родном городе актрисы, Санкт-Петербурге. Он увидел её вблизи и в первый раз заметил, что у неё грустные глаза. Когда Соня улыбалась, отвечая на остроумные и приветливые вопросы Владислава, в ней читался знакомый характер обаятельных и искромётных героинь. Но во всём облике и лице девушки было заметно что-то мечтательное, даже затаённые трагические мотивы. Владислав отлично понимал, что в жизни люди могут быть более одинокими и печальными, чем на публике. Это было свойственно ему самому.
После зрелищной беседы Владислав попросил Соню разрешить проводить её, а заодно оставить номера телефонов, по которым можно позвонить. Они шли по украшенному яркими, но скромными и робкими огоньками центру города. Была поздняя осень, на чёрно-сером фоне силуэты людей терялись, а при разглядывании казались очень таинственными. Владислав держал за руку даму своего сердца, такую загадочную и когда-то недоступную, и вот она уже с ним, пусть даже на какое-то мгновенье. Он вглядывался в её печальный, несколько отрешённый взгляд и легкую улыбку, которая иногда возникала. Сам он открыто улыбался и не менее открыто предлагал всё лучшее, что было на тот момент.
– Вы не хотели бы прогуляться на Дворцовую? – искренне спрашивал Владислав.
Соня отвечала, что сейчас не может, и на следующий день ей предстоят утренние съёмки.
– А как насчёт встречи завтра? После съёмок? – спросил он с наивным простодушием.
– Спасибо, и завтра я не могу, – ответила Соня, задумавшись, – Я Вам оставила телефоны, звоните, когда удобно.
Они остановились недалеко от набережной. Небольшой островок этой набережной был освещён блёклым минорным светом фонаря. Владислав и Соня смотрели друг на друга грустными глазами. Он с любопытством и желанием разгадать какую-то вечную загадку вглядывался в её черты, готовый к тому, что так ничего и не узнает, отпустив её в другой мир. Он был готов грустить по ней. Она смотрела на него явно снисходительно, но было видно, что она тосковала о чём-то или, скорее, о ком-то.
– Соня, я хочу посвятить целую книгу, а может, видеофильм Вашим образам в кино, – открылся ей Владислав, – То, что происходило с Вами, стало как будто бы моим. Я мечтал, что всё это будет нашим, что у нас будут общие переживания и творчество на двоих… Но, похоже, Вы с кем-то расстались? И сейчас не готовы знакомиться ближе?
– Владислав, я не хотела Вас огорчать, – сдерживая эмоции, ответила Соня, – Я люблю только одного человека. Это режиссёр, с которым мы раньше работали. Он погиб в автокатастрофе в прошлом году.
– Очень жаль… – сказал Владислав тихо и минуту помолчав, – Да, я понимаю, как это тяжело. Но… можно, я Вам напишу? А Вы можете мне рассказать немного о нём в письме?
