скачать книгу бесплатно
Она обернулась спиною к залу и, покачивая бедрами, нашла в самом низу выреза хвостик молнии. Исидора потянула за хвостик так медленно, что одного из пуэрториканцев за столиком в зале хватил сексуальный удар. Его унесли.
Молния расстегнулась на три сантиметра, начав обнажать кружевные черные трусики доньи.
Едва Иван увидел их край, он повернул стул так, чтобы сидеть спиной к эстраде. Он не любил стриптиз. Точнее, никогда не видел, а увидев, невзлюбил.
Донья продолжала сладострастно продвигать молнию все ниже и ниже, медленно показывая трусики. Неизвестно, что было лучше и дороже – парчовое платье или кружевные трусики.
Публика выла от восторга.
Вадим нахмурился, он едва сдерживал то, что в народе называют оргазм.
Ольга была вполне индифферентна, пила шампанское. Мафиози Максим и Федор вели себе спокойнее Вадима, но тоже не без чувства.
Наконец под звуки гитар молния благополучно доехала почти до конца подола, и Исидора вышла из своего платья, как Афродита из пены. Переступила его туфельками и оставила искрящимся холмиком на эстраде, а сама предстала перед публикой в трусиках и полупрозрачном лифчике, умело показывающем основные достоинства груди. Грудь была небольшая, острая, с гигантскими сосками, торчащими из-под лифчика, как гвозди.
Иван зевнул в пространство. Ему надоело наблюдать темнокожие физиономии с устремленными на донью горящими глазами.
– Скоро она кончит? – спросил он.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Вадим, бледнея еще больше.
Донья принялась за лифчик и расправилась с ним на удивление быстро, минут за пять. Мексиканское трио наконец раскочегарилось. Гитары бренчали резво и стройно, любо-дорого.
Когда лифчик обвалился на пол, донья издала под музыку нечто, похожее на хриплое рычание, и Вадим этого не выдержал. Извинившись, он ушел в туалет. Его покачивало.
Здешние зрители были крепче. Они требовали главного и знали, что им это дадут.
Но тут донья наконец заметила, что один из мужчин в зале сидит к ней спиной. Профессиональное самолюбие доньи было задето. Изгибаясь всем телом и пританцовывая, она начала движение с эстрады в зал, к столику, где сидела русская компания.
Пытавшийся вернуться из туалета Вадим заметил, что донья подходит к его друзьям, и поспешно ретировался обратно.
А донья, обойдя столик, остановилась напротив Ивана и начала работу с трусиками. Ее соски были направлены на лейтенанта, как дула пистолетов Макарова.
Иван не знал, куда спрятать глаза.
– Чего прицепилась?.. Скажите ей, чтобы ушла… – бормотал он, нагнув голову.
Ольга попыталась было заслонить собою Ивана, спасти от позора, но служители кабаре мягко и бесшумно осадили ее, вернули на место. Нельзя мешать выступлению.
Трусики были на полу! Восторг зала достиг апогея, все орали слова любви и признательности донье.
Все, кроме Ивана. Лейтенант милиции сидел, набычившись, пунцовый от стыда, а рядом с ним покачивала бедрами обнаженная красавица.
– Как вам не стыдно… – глухо пробормотал Иван. – Вы же девушка…
– Что?! Что ты сказать?! – Донья сделала знак музыкантам, чтобы те прекратили играть.
Зрители тоже замолчали. В зале наступила внезапная тишина.
– Неприлично это… Как она не понимает… – продолжал Иван, обращаясь неизвестно к кому.
– Ты?! – Донья с изумлением смотрела сверху на Ивана.
– Вы роняете свое женское достоинство! – наконец внятно объяснил ей свое недовольство Иван.
Донья побледнела. Все ожидали, что она сейчас на правах хозяйки выставит за дверь этот бесчувственный милицейский чурбан, но Исидора внезапно упала на колени перед Иваном и принялась с жадностью целовать его руки.
– Ты красной! Красной! Мой Бог! Он красной, как рак! Это счастливый меня! Ты хотел, чтобы я одевалась? Да? Да? – Она заглядывала ему в глаза.
– Да… Оденьтесь, пожалуйста… – попросил он.
Исидора выпрямилась. Глаза ее блеснули. Она указала на Ивана царственным жестом.
– Он мой мужчина. Никто не есть его трогать. Я любить его!
И вернулась на эстраду, не забыв подобрать трусики. Там она собрала разбросанные части туалета и удалилась, помахивая ими в воздухе. Прощальный воздушный поцелуй она послала Ивану. Но тот его не видел, он по-прежнему сидел спиною к эстраде.
Глава 24
Посол доволен
А в это время Бранко, напевая народную партизанскую песню, минировал «тойоту карину». Делал это, как всегда, тщательно, с любовью и знанием дела. Сначала подложил под каждое сиденье по шашке динамита, потом соединил шашки проводами, подключил взрыватель замедленного действия, а теперь настраивал часовой механизм.
Как вдруг к кабаре подрулил кортеж из трех автомобилей. На них развевались флажки России.
Бранко сплюнул и спрятал часовой механизм.
Из первой машины выбежал характерный молодой человек в штатском, распахнул дверцу второй машины, и оттуда появился могучий мужчина в костюме, типичный оппортунист и ренегат, предавший родную партию, чтобы служить новым властям.
Это был посол России во Франции.
Увидев Бранко, он спросил по-французски:
– Мсье, русские атлеты здесь?
– Здесь, – с вызовом сказал Бранко по-русски. – Только они не атлеты, а сыщики.
– Сыщики? – удивился посол. – А мне говорили, что они направлены комитетом по культуре… Вы член делегации?
– В некотором роде, – ответил Бранко.
– Чем занимаетесь?
– Массажист, – лаконично ответил Бранко.
– А-а… Ну, массируйте, массируйте! – Посол приветственно взмахнул рукой и проследовал в кабаре в сопровождении трех атташе.
Бранко задумчиво посмотрел на посольские машины.
«Взорвать, что ли, за компанию?» – подумал он. Но подумав, решил, что Перес по головке не погладит. Слишком громкая акция. Успеется.
А посольские атташе уже объяснялись со служителями. Вызванный ими, появился Перес, который, конечно же, не стал демонстрировать знание русского языка, объяснялся через переводчика.
Посол заявил, что только что в горячих новостях телевидения передали репортаж с форума боди-реслинга, интервью с Иваном, репортаж с улиц Парижа, из которого посол понял, что празднование победы происходит в кабаре «Донья Исидора». Посол сказал, что он поспешил сюда не только как посол, но и как бывший борец классического стиля, чемпион Европы 1962-го года.
– Очень приятно, – хмуро сказал Перес. – Проходите, они здесь. Донья Исидора, хозяйка кабаре, примет вас после выступления.
Посол восол в зал.
То есть пошел вошел в зал.
Атташе расчищали ему дорогу в темноте, расшвыривая попадавшийся под руку негритянский сброд.
Посол надвинулся на столик русских и протянул обе руки к Ивану.
– Господин Середа, от имени и по поручению правительства Российской Федерации… Позволь, Иван, я тебя поцелую как бывший борец!
– Кто это? – шепотом спросил Иван.
– Не боись, Ваня, это посол России! Мы с ним знакомы, – объяснил пьяный Заблудский.
Посол стиснул Ивана в своих могучих объятиях, которые были не слабее объятий Бузатти.
– У-у, конспираторы! – шумел он. – Прикидывались овечками! Комитет по культуре! Видна омоновская хватка, видна!
– Ну, все… Засветились окончательно… – махнул рукой вернувшийся к столу Вадим.
– А это кто? Товарищи по команде? Алексей, вижу! Поздравляю! Рука до свадьбы заживет… – Посол пожал здоровую руку Алексею, познакомился с Вадимом и Ольгой.
После чего было самое время выпить. Посол опрокинул фужер виски и уселся за стол так прочно, что все поняли – это надолго.
– А эти молодые люди кто? – спросил он Пенкину, указывая на Максима и Федора.
– Художники. Друзья детства, – ответила Ольга.
– Эмигранты?
– Нет, командировочные.
Посол чокнулся с мафией, опрокинул еще один фужер. Пил он профессионально, одним глотком. Атташе за соседним столиком тоже не теряли времени даром.
Бранко появился в зале, взглянул на компанию. Он не знал, на какое время ставить часовой механизм.
К нему вышел Максим, они о чем-то посовещались. Бранко удалился.
А Максим снова отправился в ставку верховного главнокомандования, чтобы уточнить время, когда старику взрывать. Здесь не могло быть неопределенности.
Максим зашел в кабинет Переса и застал там семейный скандал шефа и доньи. Исидора сидела в кресле в чем мать родила, не успела еще одеться, а склонившийся над нею Перес орал:
– Ментам продалась, сука!
– Пардон, я не помешал? – вежливо осведомился Максим.
– Пожалуйста, заходите, – кивнул Перес и продолжал донимать донью: – Мы должны уничтожить их, а ты целуешь им руки!
– Нет им! Один Иван! – защищалась Исидора.
– Нехорошо, донья… – мягко заметил Максим.
– Клянусь Христом… – продолжал Перес, но донья, вскочив на ноги, перебила его.
– Не клянись Христос! Он любить людей!
– Ты предлагаешь мне любить ментов? – опешил Перес.
– Христос любить ментов. Он всех любить… Этот мальчик иметь чистый глаз, – с волнением проговорила донья.
– Этот мальчик, не задумываясь, сдаст тебя Интерполу. Он для этого сюда приехал, – не сдавался Перес.
– Отдай мента Исидора, – сказала она.
– Ты что… любишь его? – дрогнувшим голосом спросил Перес.
– Да! Да! Да! – взорвалась она. – Я ненавидеть стриптиз! Кабаре! Париж! Я не хотеть деньги, я хотеть любовь!
– Фу-ты, ну-ты… – сказал Максим.
Донья поспешно натянула трусики и бросилась прочь из кабинета, размахивая лифчиком, как флажком. Перес, зарычав от ярости, устремился за ней.
Взрыв откладывался на неопределенное время.
Максим вернулся к «тойоте», рядом с которой томился Бранко, и предупредил старика, что сам даст знак. Бранко должен поставить взрыватель на пять минут позже этого знака.
– А какой будет знак? – спросил любивший точность Бранко.
– Я хлопну пробкой шампанского, – сказал Максим.
– Хорошо, комиссар, – кивнул Бранко.
Глава 25
Карнавал
Исидора снова появилась на эстраде – на этот раз в белом вечернем платье с глухим воротом и в широкополой шляпе с пером.
– Дамы и господа! – обратилась она к гостям по-французски. – Сегодня к нам пришли самые сильные люди России. Их зовут Иван, Вадим и Алексей. В честь моих русских друзей я объявляю карнавал!
Она сошла в зал и вывела на сцену слегка упиравшихся агентов Интерпола и Алексея Заблудского.
