скачать книгу бесплатно
– Почему вы в таком виде, Дарья? – В голосе блондина послышались вкрадчивые нотки. – Вы разве не знаете, что выходить на люди неодетой неприлично?
Легкое смущение, которое овладело мной в момент встречи, испарилось. И так как пропускать меня по-прежнему не собирались, я шумно вздохнула, скрестила руки на груди и ответила:
– Знаю. Но что делать? Единственный комплект моей одежды остался в храме. За ним и иду. Другой у меня нет.
Я ждала ответной шпильки или гнева, но мужчина повел себя совсем не так.
В ответ на мой вызов он удивленно вскинул брови:
– Хм, неужели профессор Глун до сих пор не решил этот вопрос? Я знал, конечно, что он временами весьма… неисполнителен, но чтобы настолько? Так затянуть с решением столь пустяковой проблемы! Пойдемте, Дарья. Постараемся разобраться.
Мм… что, простите? Разобраться? С Глуном? Я не ослышалась?
– Простите? – повторила я вслух, с изумлением глядя на странного мужчину.
А тот, будто опомнившись, улыбнулся и произнес:
– Совсем забыл представиться: Ясир Фиртон, декан факультета Огня Академии Стихий.
Кто?!
Я сперва ушам не поверила, а потом с языка само собой сорвалось совершенно непочтительное:
– Вау!
А что еще сказать? Ведь целый декан! Интересно, почему я знакомлюсь с ним только сейчас? Через три недели после появления в этом прекрасном заведении?
Фиртон будто мысли мои прочел и пояснил:
– Видите ли, Дарья, я был в отъезде по срочному делу. Только вот вчера вечером вернулся, едва успел на церемонию. Кстати, мне очень понравился ваш танец. Весьма эмоциональный… да. Полагаю, и покровитель Ваул остался доволен, раз на вас его дар.
Он окинул выразительным взглядом мою грудь, где под тонкой тканью глуновской рубашки скрывался кулон. Только я комплимент не оценила – слишком уж непривычным было такое показательно доброжелательное отношение. И чрезмерная внимательность декана тоже уверенности не придала. Вот как он с ходу заметил амулет, а?
Правда, блондин ответной реакции на собственные слова дожидаться не стал – сразу подхватил меня под руку и потянул с лестницы обратно в коридор. Причем уверенно направился прямо к двери профессора Глуна.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как семенить рядом с ним – шаг у декана был широким.
Интересно, каким образом он собирается разбираться с Глуном? Насколько я помнила, надменный аристократ даже с ректором препирался, так с чего бы ему послушаться декана?
В общем, в успех этого мероприятия верилось с трудом. Но я послушно остановилась подле декана, ровно напротив двери, и вздохнула поглубже, когда Фиртон уверенно постучал.
В конце концов, какая разница? Ведь Глун не меня, а Фиртона посылать будет. Ну и вообще… пусть увидит меня в таком виде. Вдруг хотя бы после этого у куратора совесть проснется?
А потом дверь открылась, и перед нами предстал он. Эмиль фон Глун собственной, уже проснувшейся персоной. Не такой плечистый и высокий, как Фиртон, но не менее внушительный. Зато куда менее одетый – на кураторе первого курса факультета Огня Академии Стихий не было ничего, кроме обмотанного вокруг бедер полотенца.
– Хм… – протянул декан.
– Что? – бросил Глун раздраженно, а потом заметил меня.
Я не смутилась. А чего? Ну подумаешь, мужик в одном полотенце! По нашему телевидению и не такое увидеть можно. Но глаза все-таки опустила, потому что удивление, отразившееся на лице куратора, вызвало у меня неуместную улыбку.
А декан отвечать на вопрос не спешил.
– Доброе утро, Эмиль, – вместо этого доброжелательно поздоровался он. – Ты позволишь нам войти или прикажешь мяться на пороге?
Повисла недолгая пауза, а потом кто-то шумно вздохнул и сказал с достоинством, присущим истинному аристократу:
– Доброе утро, декан Фиртон. Безмерно рад вас видеть. И вас, Дарья Андреевна, тоже… с утром. И тоже очень рад. – А следом, после еще одной паузы: – Прошу, входите.
Ну, мы и вошли.
Любопытства по поводу того, как живет Глун, я, честно говоря, не испытывала. Но не обратить внимания на интерьер было невозможно.
Сероватый утренний свет проникал в гостиную через два высоких окна, забранных темными гардинами с золотым узором. А зажженные светильники и люстра сложной ковки с посеребрением позволяли в деталях рассмотреть узор на светлых тканевых обоях и пейзажи в вычурных рамах.
Мебели здесь оказалось немного. По центру расположился диван с парой кресел и низким чайным столиком, да вдоль стен стояла пара комодов. Ну и шкаф у входной двери, явно для верхней одежды предназначенный, рядом с которым узкое настенное зеркало от потолка до пола. На полу, к счастью для моих озябших босых ног, обнаружился ковер. Причем ковер с очень сдержанным рисунком.
Кроме того, по правую руку от входа находились две двери. Насколько я поняла, они вели в спальню и ванную. А слева еще одна, ее предназначение осталось мне непонятным.
В общем, на первый взгляд ничего особенного и уж тем более роскошного. Но если присмотреться внимательнее, то от каждой вещи в этой комнате веяло дороговизной и стилем. Как раз в духе сдержанного, не склонного к китчу аристократа.
Мы с деканом дружно сделали еще пару шагов в глубь гостиной, и вот тут манеры фон Глуна закончились.
– Располагайтесь, – буркнул он и независимо направился к двери, которая, по моему разумению, вела в ванную.
Пронаблюдав этот побег, Фиртон огляделся, снова взял меня под руку и потащил к низкому диванчику. А как только уселись, одарил пристальным взглядом и предложил:
– Ну, давай, рассказывай.
– Что рассказывать? – слегка опешила я.
– Как обстоят дела с учебой, – с улыбкой пояснил декан. – Что вызывает больше всего трудностей? Что, наоборот, получается?
Я не выдержала и чуток отодвинулась от блондина. Просто очередной шок случился: неужели в этом «прекрасном» учебном заведении есть кто-то, кого интересует моя успеваемость? Надо же!
– Даша? – дружелюбно, но с заметной долей нетерпения поторопил блондин.
А я даже открыла рот, чтобы ответить, но не успела. Дверь предположительно ванной распахнулась, и в гостиную вернулся фон Глун:.
Куратор был причесан и одет в форменный алый балахон. А еще он выглядел заметно раздраженным, но Фиртона это не смутило. Собственно, завидев профессора, декан отвлекся от меня и все внимание направил непосредственно на Глуна.
– Эмиль, я хотел поинтересоваться, как же так получилось, что подопечная вашего курса, и к тому же избранница Ваула, вынуждена ходить по академии в таком неприглядном виде? Понимаю, у вас много дел, – в голосе декана вновь зазвучали вкрадчивые нотки, – но будьте любезны, профессор, все же выделите час-другой своего времени, чтобы разобраться с этим… казусом. Дабы не позорить и не компрометировать перед Ваулом наш факультет. Вы ведь знаете, какими могут быть проявления божественного, гм, недовольства?
Глун, как и я, намек понял. Причем, в отличие от меня, видимо, и впрямь не понаслышке с подобными вещами был знаком, поскольку даже спорить не стал. Куратор одарил Фиртона мрачным взглядом, развернулся и вышел из комнаты.
– Куда? – выдохнула я ошарашенно.
А декан равнодушно пожал плечами и опять свернул к интересующей его теме:
– Так как дела с учебой, Даш? Хоть что-нибудь получается?
– Э-э…
Нет, спасибо, конечно, за интерес к моей персоне, но все-таки объясните, что это сейчас было? Куда ушел Глун и почему вместо этого не послал Фиртона по известному адресу? Ведь я точно видела – хотел!
– Даша? – вновь позвал декан.
Я же недоуменно нахмурилась, но потом подумала: а зачем вообще заморачиваться поведением куратора? Пожалуй, это один из тех случаев, когда можно просто расслабиться и получать удовольствие, ибо от тебя тут ничего не зависит.
Поэтому я откинулась на спинку дивана и принялась рассказывать декану, как обстоят дела с учебой. Изначально, конечно, очень хотелось в грубой форме высказать все свои «фи», но я сдержалась. Просто прошлась по фактам.
Поведала о том, что по теоретическим дисциплинам я в числе отстающих, поскольку местную школу не заканчивала, а сделать для меня вводный курс или хотя бы пару-тройку занятий никто не потрудился. Рассказала, что занимаюсь сама. Вернее, занималась, до того как мне назначили две недели «танцев». И что после чтения школьных учебников лекции уже не кажутся такими уж непонятными.
Ну и выводами поделилась: справлюсь. В смысле, освою эту вашу магию обязательно, нравится вам или нет. Последнее, разумеется, не сказала, а только подумала. Ибо пусть Фиртон и ведет себя как душка, но он декан факультета Огня, то есть априори на стороне поларцев. А я еще не уверена, что поларцы меня приняли.
А вот о практике рассказывала с большим удовольствием, но старательно делала вид, будто мне глубоко плевать на созданный на первом же практикуме по медитации пульсар. И искренне наслаждалась заметно округлившимися глазами блондина.
Ну а когда тот сказал: «Поздравляю, Даша. Это действительно здорово!» – чуть с диванчика не свалилась. Вау! Первая настоящая похвала!
Да-да, помню, что Глун тоже хвалил, но он это делал язвительно и с подковыркой. А вот так просто, без пафоса и надменных взглядов – только Фиртон.
К тому же декан улыбался. Все время, что я рассказывала о своих сомнительных успехах в учебе, с губ Фиртона не сходила улыбка. Причем не издевательская, а совершенно нормальная, то есть он относился ко мне как к нормальному человеку.
После стольких дней, проведенных в отчуждении, это было так здорово, что я невольно стала проникаться к Фиртону симпатией. И даже начала улыбаться в ответ, причем совершенно искренне.
А потом в свои апартаменты вернулся Эмиль фон Глун.
Куратор был раздражен, впрочем, как всегда. В руках он держал пухлый сверток, который, едва войдя, протянул мне. После чего кивнул на дверь, предположительно ведущую в ванную, и сказал:
– У тебя три минуты на то, чтобы переодеться. Впрочем, если ты готова предстать перед своими родителями в этом, – профессор окинул насмешливым взором собственную рубашку, – то можем отправляться прямо сейчас.
От таких новостей у меня сердце вздрогнуло, а сверток едва не выпал из рук.
– Что? – сглотнув, ошарашенно пробормотала я. – Что вы сказали?
Глун картинно закатил глаза и тут же уставился на Фиртона. Мол, смотри, с кем приходится работать. Смотри, какая тупая.
Но декан играть в игру «забей иномирянку» не захотел. Он укоризненно покачал головой, сказал:
– Эмиль, ну зачем…
И точно хотел продолжить, но я перебила, ибо сил вести себя культурно не было:
– Лорд Глун, мне послышалось или мы действительно идем на Землю?
Между куратором и деканом в этот момент шла какая-то война взглядов. Наверное, именно поэтому профессор в кои-то веки ответил спокойно:
– Да, Даша. Мы идем на Землю. И у тебя осталось две минуты, чтобы привести себя в порядок.
Больше повторять не потребовалось. Я подскочила с дивана, пулей рванула к обозначенной двери и действительно оказалась в ванной.
Раскрыв сверток, я обнаружила свою мантию, балетки, а также всю остальную одежду, в которой шла на праздник Дня Всех Стихий. То есть, пока мы беседовали с Фиртоном, Глун сбегал в храм и разыскал мои вещи. Приятно. Особенно учитывая, что на улице шел дождь. Я-то не крутой маг Огня, я бы там точно вымокла.
Впрочем, это сущая мелочь в сравнении с тем, что мы идем домой! Мы идем на Землю!
Свой переход на Полар я не помнила, поскольку меня отправили в принудительный обморок в деканате родного универа, а вернули в сознание уже здесь, в Академии Стихий.
Причем очнулась я в больничном крыле и подробностей своего появления тут опять-таки не знала. Именно поэтому то, что случилось дальше, оказалось для меня в некотором роде неожиданностью.
Когда я сменила рубашку профессора на свою одежду и вышла из ванной, куратор и декан взглядами уже не мерялись. Просто ждали. Причем Фиртон сидел на диване, а Глун стоял подле окна.
Увидев меня, Глун скривил губы в подобии вежливой улыбки и указал на выход из комнаты. Я послушно кивнула и пошла, куда послали. Мужчины двинулись за мной.
Декан откололся от нашей компании где-то посередине коридора, а мы с куратором дошли до лестницы, спустились на первый этаж и вышли из общаги. Затем была прогулка до ректората, который, несмотря на выходной день, работал. Здесь Глун взял ключ от какого-то неведомого мне помещения.
Это помещение, как вскоре выяснилось, располагалось там же, но этажом ниже. Оно представляло собой небольшой мрачноватый зал с колоннами из серого мрамора. А ровно в центре этого зала стояла каменная арка, предназначение которой угадывалось на раз.
Портал. Точно портал!
Только теперь я в полной мере поверила, что это не сон и мы действительно идем на Землю. Обернулась, послала Глуну благодарный взгляд, а в ответ услышала:
– О доме подумай.
– Как? – Знаю, что вопрос глупый, но ведь реально непонятно.
Профессор, который галантно пропустил меня вперед, когда мы в этот зал входили, приблизился и пояснил:
– Закрой глаза и представь дом, в котором ты жила, когда была на Земле. Представь во всех подробностях и деталях. Все, что вспомнишь. Это нужно для того, чтобы настроить портал.
Удивительно, но Глун по-прежнему вел себя прилично. В смысле, не язвил, ядом не плевался, и это радовало.
Я крепко зажмурилась и вообразила… нет, почему-то не сам дом, а лестничную клетку перед нашей квартирой. А в следующий миг почувствовала, как меня схватили за локоть, и резко распахнула глаза.
Не знаю, какую магию применял куратор. Понятия не имею, когда успел сотворить заклинание. Но внутреннее пространство каменной арки затянуло странной радужной пленкой, словно огромным мыльным пузырем. А за переливчатыми разводами виднелась та самая лестничная клетка, которую я столь усиленно воображала.
Сердце при взгляде на эту картину забилось стократ чаще, ну а потом…
– Все, пора, – буркнул Глун и, прежде чем я успела опомниться, втащил в арку.
Это было жестко! Совсем не так, как в сказке!
Сначала я ощутила удар – это пленка нашему «вторжению» сопротивлялась. Потом сдавило виски от дикой боли, а завершающим аккордом стала подкатившая к горлу тошнота.
От полного спектра отвратительных ощущений я зашаталась и, не подсуетись Глун вовремя, точно бы рухнула на пол. Правда, в процессе ловли меня куратор умудрился еще и на кнопку звонка нажать. Сердце после этого не просто застучало – едва из груди не выпрыгнуло!
А потом мне снова стало плохо, и куратору опять ловить пришлось, ибо дверь квартиры открылась и на пороге появилась моя драгоценная, любимая мамочка. На ней был знакомый василькового цвета халат и мягкие тапки, а в руках – маленькая лейка для комнатных растений.
Я, честно говоря, ждала ошарашенного выдоха и визга: ведь меня фактически похитили. Но ничего подобного не произошло. Губы мамы дрогнули в теплой улыбке, а потом я услышала:
