скачать книгу бесплатно
Неделя: истории Данкелбурга
Сергей Жилин
За неделю может произойти многое, особенно если наступило время таинственной и пугающей Недели Долгой Ночи. Она опустилась на город Данкелбург одновременно с первым снегом. Сам город давно находится во власти противоборствующих криминальных группировок, которые делят сферы влияния, не очень-то обращая внимания на полицию. Другой силой, контролирующей город, является мистическая сила темноты, проявляющаяся в совершенно непредсказуемых формах. Она слепа, дика и неодолима… За неделю в Данкелбурге протекают моменты из жизни самых разных людей. Каждый день описывается отдельной новеллой, которые объединены единой историей. Добро пожаловать в Данкелбург!
Сергей Жилин
Неделя: истории Данкелбурга
Воскресенье, 22:59
Я никогда не любила Данкелбург. Его небоскрёбы давят на меня, его запахи удушают, а жители угнетают. Этот город слишком бесцветный и блёклый, чтобы быть достойным меня.
Я родилась в этом гадюшнике и с рождения вляпалась, утонула по колено – не выбраться. Сколько раз я собиралась покинуть Данкелбург, собрать вещи и убраться подальше. Но что-то постоянно мешает: я уже добираюсь до вокзала, отстаиваю очередь, подхожу к кассе… и тут мою руку отдёргивает, и я возвращаюсь в свой дом на Маркстрабе.
Возможно, меня не отпускает сам город, полюбивший пить мою кровь и не собирающийся отпускать на волю ценного донора. Я в это не верю. Возможно ещё, меня держит здесь воля Небожителя, глаза которого вспыхивают в небе по ночам и теряются среди звёзд. Это таинственное создание, в которого некоторые верят с суеверным страхом, следит за Данкелбургом неустанно. Некоторые считают его чем-то вроде божества. Но я в него тоже не верю…
Что же тогда? Что за чертовщина не позволяет оставить это проклятое место?
Что меня здесь держит? Родители? Мой отец был редкостным выпивохой и бабником, каждую ночь отправляющимся на поиски дешёвых потаскух, которых можно и поиметь, и ударить, и облевать с ног до головы. Мой отец пользовался лишь теми суками, которые давно продали душу и чувство собственного достоинства. Просто они самые дешёвые. Отец меня не любил и замечал лишь тогда, когда решал, что его малолетняя дочь вполне сойдёт за одну из его любимых шлюшек!
Мать его терпела… Тупая дура! Она содержала это отвратительное, похотливое животное, вкалывая на швейной фабрике с утра до ночи. Она покорно сносила и измены, и побои, и унижения, лишь бы быть с этим ничтожеством! Ей я была так же не нужна, как и отцу: она не раз говорила мне, что хотела сделать аборт…
Любить этих людей? Нет! Я сослала обоих в дом престарелых, что на окраине, ещё пять лет назад. Вроде как, отец уже умер – приходило письмо, но я не помню точно содержания. Мне плевать на этих червей, потому что это взаимно.
Что ещё? Молодой человек? Нет… В мои двадцать пять у меня было уже семь ухажёров, но все они оказались редкостными козлами! Иногда мне кажется, что иных мужчин в Данкелбурге и не водится – в эту дыру сползается сплошное отребье.
С последним выродком я рассталась два месяца назад: он нашёл себе пустоголовую куколку с длинными ноготками и вьющимися волосами. Он любил блондинок. Он любил тех блондинок, что готовы ползать в ногах своего покровителя, не утруждая мозг работой. Со мной же, сильной, уверенной и умной брюнеткой ему было просто страшно. Закомплексованный, мелкий неудачник! Рохля! Идиот! Как можно быть таким глупцом, чтобы отказаться от такого сокровища, как я!
И всё же, я чрезмерно мстительна… Подогнать его новенький чёрный автомобиль к реке, снять с ручника, посмотреть, как он катиться к воде и тонет в холодных глубинах было правильным, а вот сжигать его загородный дом – лишним.
Хотя я жалею.
Единственное, что может держать меня в этом гадюшнике, это моя работа! Её я люблю, потому что она приносит мне деньги! Много денег, которые я могу тратить на всё, что пожелаю! А желаю я многого! Такие, как я, того и заслуживают!
Долго работы не было… Я, по сути, была содержанкой у своих парней, жила за счёт их тугих кошельков и бездумного желания обеспечивать меня. Моя природная красота заставляла их терять голову и подчиняться моим правилам.
Но однажды это закончилось…
Меня встретил Рафаэль. Приютил и сделал помощницей в своём нечистом деле. Сперва я думала, что он запал на меня, как все эти кобели, но он оказался радикально настроенным холостяком и женоненавистником. Думаю, всему причиной была импотенция…
Так или иначе, я стала его правой рукой. Рафаэль дал мне возможность быть независимой, обеспеченной и влиятельной. Он дал настоящую работу, а вместе с ней и вкус к жизни. Я только устала смаковать этот скучный город, как Рафаэль наполнил его красками, ароматами и эмоциями! Он дал мне будущее, но, кажется, навсегда приковал цепями к Данкелбургу.
Как сейчас помню нашу первую встречу: высокий немолодой уже мужчина с толстенной сигарой в золотых зубах подсел ко мне в летнем кафе. Он заговорил о новой пластинке Патрика Нигельмана, о погоде, о моде… Я сразу почувствовала, что он чем-то отличается от прочих мужчин Данкелбурга.
Рафаэль был особенным! Когда он предложил поработать на него, я не смогла отказать.
Он привёл меня к себе в подвальчик. Я знала, что обнаружу там что-то необычное, возможно, даже незаконное… И не ошиблась – Рафаэль был продавцом оружия.
Никогда не думала, что меня так заинтересуют пушки, стволы и взрывчатка. Но тогда меня затянуло с головой! Уже через месяц я отлично ориентировалась в незаконном товаре, заказчиках и поставщиках, могла договориться с кем угодно… Через три месяца меня стали уважать так же, как и Рафаэля. Меня стали называть Джоди, Королевой Винтовок!
Бизнес прост: эмигранты-дриджи неведомыми путями доставляли оружие в обход всем таможням, мы с Рафаэлем скупали его по дешёвке и перепродавали втридорога заказчикам из Данкелбурга и соседних городов.
Одна коробка патронов – это новые фирменные духи, автомат с набором обойм – дорогое платье и шляпка с павлиньим пером, крупная партия разнообразных пушек – это блестящий спортивный автомобиль! Звучит просто великолепно!
И это не мои мечты – это моя реальность! Моя жизнь! Мои мечты уже сбылись!
Моя жизнь, полная богатства и роскоши, заслужена. Только такую свою судьбу я рискну назвать справедливой.
Рафаэль часто говорил, что мечтать нужно дальше – нельзя останавливаться, нельзя прекращать желать большего. А чего ещё можно желать, когда в твоей жизни есть всё?
Если бы ещё не этот город…
Я стою в тени на первом этаже недостроенного здания. Теперь финансировать строительство никто не собирается, и возведение небоскрёба никогда не будет закончено. Ночь. Одиннадцать вечера. Заказчики прибудут ровно через пятнадцать минут. Я не в первый раз связываюсь с этими людьми и знаю их пунктуальность.
Сигарета в мундштуке источает тонкое облако табачного дыма, плывущего вертикально вверх, где растворяется и исчезает. Красный уголёк на конце дорогой тонкой сигаретки – единственное, что можно разглядеть в этом мраке.
Ни одного газового, не то что электрического фонаря в радиусе километра нет. Здесь очень темно. И так будет ещё целую неделю. Остался всего час до наступления Недели Долгой Ночи.
Романтики этого города испокон веков слагают стихи и песни о Неделе Долгой Ночи, а учёные так и не могут разгадать этот феномен. Неделя – это странная, мистическая аномалия. Во время, когда осень сменяется зимой, наступают ровно семь дней, в ходе которых солнце не поднимается на небосвод и в бесконечной вышине царит серебристая луна. Целая неделя ночи, целая неделя бесконечно-долгой ночи…
Как это завораживает! Меня приводит в восторг это время, когда можно смешаться с тьмой, раствориться в чернильном городе, укрыться в тени, спрятаться от глаз любопытных. Странно, оказывается, меня больше всего интересуют не чёрные вечерние платья, не жемчужные ожерелья и не белые головные платки…
Перестать стыдиться этой мысли я так и не научилась…
Где-то в глубине здания закопошились дриджи-носильщики. Безносым созданиям становится невмоготу ждать. Глупые твари – ненавижу их! Бестолковые уродцы вечно путаются под ногами, не понимают элементарных вещей, страдают жутким тупоумием. Зато коротышкам можно почти не платить денег за труды: уродцы согласны выполнять грязную работу за пару монет. Взрывчатку для заказчиков они таскают сноровисто…
Ну да бог с ними.
На моих туфельках скопилось немало пыли – чёрная кожа посерела. Ничего не поделаешь – продать оружие так, чтобы не привлечь к себе внимания полисменов, нужно в тихих, заброшенных и пыльных местах, как, например, в недостроенных небоскрёбах.
Я сделала затяжку – сладостный дым с лаской погладил по лёгким, по нёбу и языку. Никак не могу бросить, да и как бросишь эти чудесные сигареты?
Десять минут. Примерно в это время происходит смена уличных патрулей, и у городской погани есть около получаса, чтобы выползти из нор и состряпать нечистые делишки. Десять минут двенадцати – время наркоторговцев и проституток… Их гнилостные персоны переполняют Данкелбург…
Я знаю, что другие города ничуть не лучше, но эту мусорную кучу я просто ненавижу.
Решено! Завтра с утра уезжаю!
Рафаэль умер неожиданно. Он не колол себе никакой дряни, курил не так много и не собирал заразу у доступных девок по причине своей импотенции. Он просто слёг с болью в сердце и умер от инфаркта. Мне было жаль его, мне было жаль этого человека.
Но я совершенно не собиралась плакать. Слёз по Рафаэлю не было…
Я похоронила его тайно. Приказала дриджам положить его в ящик и засыпать патронами. Потом карлики отвезли Рафаэля к реке и утопили. Рафаэль так любил воду. Из всех смертей он был согласен только на утопление – не случилось…
Странные же создания, эти мужчины. Стоит их приборам прийти в недееспособность, как они начинают любить всё, что угодно, кроме женщин… Рафаэль много чего любил. Также он любил птиц, особенно голубей, он любил туман и Патрика Нигельмана, чьи пластинки играли в его кабинете круглые сутки. Булькающий и хрипящий граммофон старательно воспроизводил саксофон Патрика и до дыр царапал иглой виниловые дорожки. Рафаэль всё слушал и не мог насладиться джазовыми мелодиями вдоволь.
Он не стеснялся жить легко и красиво.
Жаль, что его не стало…
Оставшись одна, я взяла все заботы с поставкой оружия требовательным заказчикам. Первое время было трудно, очень трудно. Но я справилась. Теперь справляюсь без Рафаэля.
Жаль, что его не стало…
По щеке вдруг скатилась слеза. Но это не я дала слабину, мне не стало больно от потери Рафаэля. Просто мощный порыв ветра выдавил крупную слезинку из глаза. Я не стану оплакивать того, кто подарил мне билет в жизнь роскоши и независимости. Этот город сделал меня циничной, жёсткой и немного чёрствой…
Другой я бы не выжила в Данкелбурге. Другой я бы не добилась того, что имею сейчас. Этот город похож на аквариум с пираньями, так что выжить здесь можно только двумя способами: затаиться в углу или обзавестись зубами.
Но не прошло ни дня, чтобы я ни задала себе вопроса: любила ли я Рафаэля?
Вопрос не из лёгких…
Вдалеке послышалось деловитое гудение автомобиля – заказчики едут. На часах одиннадцать часов и четырнадцать минут. Похоже, сегодня эти ребята тоже приедут вовремя. Обожаю, когда с людьми можно нормально работать. Когда не начинаются эти глупости с изменением договора, с попыткой сбить цену и тому подобным.
Как и всякая женщина, я ненавижу даже малейшие трудности.
Этим ребятам нужен динамит, много динамита! Таким количеством можно взорвать небольшой дом! Понятия не имею, зачем им такое количество.
В рай или ад отправится немало жизней. Каждый реализованный товар забирает с собой виноватых и невинных. Я торгую не просто оружием, я торгую массой смертей. Однако такое иллюзорное и фантомное понятие, как совесть вовсе меня не мучает. Мне просто безразлично.
Если думать о такой ерунде, совсем не останется времени на действительно важные вещи. Государство, которое должно быть примером нравственности и порядочности, продаёт в сотни тысяч раз больше оружия, чем я…
А в Данкелбурге так много всякой мрази, что неплохо бы, чтобы кто-то поубивал часть из них…
Какая же я мелочная и мстительная стерва! Порой сама удивляюсь, сколь же глубоки мои пороки!
Вот опять потянуло философствовать на пустом месте. Ещё одна вредная привычка, которых у меня, как у новогодней ели игрушек и гирлянд.
Тёмно-серый автомобиль с горбатой крышей замедлил ход и свернул на строительную площадку. Круглые фары рубанули лучами темноту, осветили моё лицо и уткнулись в стену. Подпрыгивая на неровностях, автомобиль неторопливо пополз в мою сторону. Одиннадцать пятнадцать. Вовремя…
– Эй вы там! – крикнула я на ленивых дриджей, которые палец о палец не ударят, пока на них не наорёшь, – Несите товар!
Из соседней комнаты, кряхтя, вышли двое носильщиков, тащащих тяжеленный ящик с динамитом. Ящик сильно раскачивается и грозит вывалиться из рук криволапых дриджей, что вполне может привести к взрыву и моей скорой кончине.
– Поаккуратнее с ящиком! – рыкнула я на уродцев, вытряхнула сигарету из мундштука и прибрала тот в небольшую чёрную сумочку.
Один из дриджей глупо уставился на меня, неторопливо переварил услышанное и кивнул ушастой башкой. После этого коротышки понесли ящик осторожнее.
На новом месте ни за что не стану связываться с дриджами…
Когда ушастые догнали меня, я двинулась навстречу прибывшим, шествуя впереди носильщиков. Высокие каблуки гулко оглашают пустые кирпичные коридоры и комнаты. Мои бедные туфли… Хорошо ещё, что я обула самые ненавистные: их мне подарил бывший. Сделать бы то же самое со всеми его подарками! Кроме, разве что, золотого кольца, которое так идёт к моим чёрным нарядам…
Водитель заглушил мотор, фары погасли, и вновь стало очень темно. Нежная холодная темнота…
В накинувшемся с новой силой мраке я услышала четыре хлопка дверьми – заказчики выбрались из шикарного «Вальнета» 300. Приглядевшись, я увидела четыре фигуры, столпившиеся вокруг авто. Все мужчины. В криминальном мире не так много женщин, не считая ничтожных девок, которых парни водят с собой «на дела»…
Я одна из тех немногих, которая чего-то добилась в Данкелбурге.
Мне почему-то всегда кажется, что в этом городе даже младенцы плачут чаще и громче…
Ненавижу его…
Подойдя к самой границе густой тени, я дала знак дриджам остановиться. Уродцы подтащили тяжеленный ящик поближе и плюхнули его на пол. Их кривоватые лапы со сросшимися пальцами (свободен только большой) отпустили рукоятки, и коротышки отползли в сторону. Пока они мне не нужны, и твари это отлично понимают.
– Идите к машине прогревайте двигатель! – приказала я коротышкам, которые боятся оставлять меня одну с непонятной мне преданностью.
Эти гады слишком ничтожны! Сверкая круглыми плошками глаз, дриджи недоверчиво покосились в сторону прибывших и нехотя двинулись в противоположную сторону: за недостроенным зданием припаркована моя стильная спортивная машина.
Две пары голых пят зашлёпали позади меня и понемногу стихли. Скоро выпадет первый снег, а эти существа всё ещё ходят босиком. Впрочем, они всегда ходят босиком…
Со стороны недостроенной стены, в которой зияет громадная дыра, мне навстречу двинулись все четверо прибывших заказчиков. Суровые мужчины кутаются в куртки и пальто, словно им неуютно… Боятся? Боятся одной безобидной женщины? Впрочем, не такая уж я и безобидная, скажу даже, что меня можно бояться…
Четвёрка приблизилась настолько, что я уже могла различить лица. В большинстве своём, эти лица кривые и неприятные, словно парней в детстве основательно били и полосовали ножами. Трое – настоящие страшилы…
Двое амбалов мне совершенно незнакомыми. Судя по физиономиям, по манере держаться, они – просто сопровождение, шестёрки, никто в банде… Глупые лица, широченные плечи, коротко постриженные головы и безвкусные куртки – всё в них настолько безнадёжно, никакой перспективы. Эти двое попали в банду шестёрками – ими же они в банде и сдохнут, схватив шальную пулю!
Третий гораздо более интересный: громадный здоровяк никак не ниже метра девяноста, внушающий ужас и страх мужчина, глаза и губы которого выражают не просто ум, но и опыт, и даже некую мудрость. Его я отлично знаю, его знают многие, и многие боятся. Громадный негр Гарольд Белфорт, хладнокровный убийца, готовый по команде начать охоту на любую жертву. Безжалостный жнец…
Из-под чёрной шляпы свисают короткие дреды, взгляд безо всякого интереса ползает по полу и стенам – ему, кажется, совершенно безразличен окружающий мир и его обитатели до тех пор, пока хозяин не укажет ему на цель и не скажет: «Взять!»
Его стоит бояться: возможно, однажды его хозяин укажет на тебя…
Некоторые говорят, что он псих, способный без причины оторвать голову любому, кто-то рассказывает, что он охотится на пидоров и потрошит их, как рыбу.
Искренне надеялась, что сегодня его не увижу…
Зато в этой четвёрке присутствует Альфред! Отчаянный сорвиголова и балагур, весельчак и настоящий джентльмен! Пожалуй, единственный в банде, с кем хочется иметь дело! Пальто, как всегда, нараспашку, а ветер трепет его фирменный оранжевый шарф! Его небрежность приводит меня в восторг! Как можно остаться таким беззаботным в суровом мире ночного Данкелбурга?
Ему около тридцати пяти, невысокий, сутуловатый, немного косолапый, но не неказистый, как можно подумать, а… яркий, интересный, запоминающийся…
У него донельзя худое и бледное лицо, рыжие волосы и недельная щетина, крючковатый нос и узкие губы, острый подбородок. Глаза вечно находятся в ехидном прищуре, его взгляд нацелен чётко на меня… примерно в область бёдер… На Альфреда я даже не могу за это обидеться!
Его настоящей фамилии не знает никто. Кто-то со всей ответственностью заявляет, что его фамилия – Кэрролл, но достоверно убедиться невозможно: насчёт этого лукавый весельчак молчит на зависть всем немым! Кто-то так и зовёт его Альфредом Кэрроллом, а кто-то по прозвищу – Рыжим Террористом. Мне нравится просто Альф…
Он улыбнулся правой половиной лица – его фирменная улыбка:
– Какое наслаждение встретить в столь позднее время саму Королеву Винтовок! – изо рта Альфа вырвалось облачко пара.
– Вам, джентльмены, следует радоваться такой удаче! – ответила я рыжему, одарив того идеальной белозубой улыбкой, – Истинные леди сейчас встречаются крайне редко.
Альфред засмеялся необычным, больше похожим на кашель смехом, принимая мои правила общения посредством лёгкой пародии на флирт. Ему это нравится, да и чего уж тут скрывать, мне тоже!
– Как считаешь, Гарольд, много ли нынче в Данкелбурге истинных леди? – обратился Альфред к негру-бугаю.
– Сейчас почти все сплошь шлюхи, – безразлично буркнул чернокожий великан, даже не посмотрев в сторону невысокого товарища.
– Верно, здоровяк! Таких, как Джоди, сложно сыскать! А вы как думаете, ребята?
– Да, ничего так деваха! – гулко промычал один из амбалов за спиной Альфреда, чуть не пуская слюну из кривого рта.
