скачать книгу бесплатно
Вышел весенним утречком под солнышком лучи,
И в первом ларьке водочки, хлебну я прям из горлышка,
Товарищи родные вам поклон мой от души.
Иду проспектом стареньким, забытый, ну и ладненько,
И старых мест уж не узнать, и той эпохи нет,
Летела жизнь и билась, где родился и вырос я,
И где на этих улицах я не был много лет.
Застольная – песня длинная,
Песня вольная, не режимная,
Погоди чуток, я не вспоминал,
Все ништяк браток – кончен криминал.
На воле, эх раздольице, иду-бреду околицей,
И хлебный мякиш покрошу я сизым голубям,
Старушки на скамеечке, щебечут, точат семечки,
Молоденькие школьницы спешат к своим парням.
Хрущевки, дальше сталинки, присяду на завалинке,
Подъезды, комунналочки, то самое крыльцо,
Где пели на гитаре, Круга мы с пацанами,
И красненькое втайне распивали от отца.
Застольная – песня добрая,
Песня вечная, да шансонная,
Погоди чуток, я не вспоминал,
Все ништяк браток – кончен криминал.
Народ везде тусуется, куда не глянь по улицам,
Гуляют жизни радуются и им же невдомек,
Что лишь вчера хозяин, мне ксиву накрахмалил,
А вохровец усатый сказал, что вышел срок.
Застольная – песня дальняя,
Народная, да кандальная,
Погоди чуток, я не вспоминал,
Все ништяк браток – кончен криминал.
лето 1999 г.
Клетка
Посадили в клетку вора,
Молодого пацана,
Видно не было резона,
Судьба карты так сдала.
Судьба – девочка лихая,
Закрутила, занесла,
За 101 километр
Увозили мусора.
Клетка, клетка, малолетка,
Ветки бьются по стеклу,
Автозак подбросит спехом,
Из СИЗО до ИТУ.
Клетка, клетка, малолетка,
Зарешетчатая жизнь,
А ведь сроку дали столько,
Сколько сам еще прожил.
Посадили за разбои,
За мокруху и грабеж,
Исписали маляв тонны,
Что сам черт не разберет.
Изломает черт все ноги,
Изувечиться дурак,
А менты вот отыгрались,
И повесили висяк.
Посадили, так хотели,
А нет бы просто подержать,
В обезьяннике, а утром,
Только поминай как звать.
Только ксиву для отчета,
И дубинкой по спине,
А не прессовать так люто,
Словно люди ФСБ.
Клетка, клетка, малолетка,
Ветки бьются по стеклу,
Автозак подбросит спехом,
Из СИЗО до ИТУ.
Клетка, клетка, малолетка,
Зарешетчатая жизнь,
А ведь сроку дали столько,
Сколько сам еще прожил.
Посадили – стонут раны,
Небо в решку, да забор,
Ни ночей, ни дней в стакане,
Вечно жизнь, а смерть вдогон.
Ах, за что попал парнишка,
Никому да невдомек,
Пожалели б, дали вышку,
А так вены лишь вспороть.
середина 1996 г.
Кривая дорожка
На гитарном ладу,
Три аккорда возьму,
Вспомню – многое,
Школы дерзкой пора,
Наш барак в ИТК,
Годы строгие.
Сквозь решетки во тьму,
Я на звезды взгляну,
Мать мерещиться,
Как ругала, звала,
Вечером со двора,
Эта женщина.
Выпала дороженька кривая,
Не видать ей ни конца, ни края,
Не свернуть, назад не оглянуться,
Что бы, пацаны, домой вернуться.
Что бы, навсегда, домой вернуться.
Перелеском бегу,
Лай собак – тут как тут,
Не догоните,
Ну, а если судьба,
Заарканит меня,
Не воротите.
Вольный воздух вдохну,
Упаду в синеву,
Неба вечного,
Мама только поймет,
Она любит и ждет,
Эта женщина.
Выпала дороженька кривая,
Не видать ей ни конца, ни края,
Не свернуть, назад не оглянуться,
Что бы, пацаны, домой вернуться.
Что бы, навсегда, домой вернуться.
08.09.09
Матросская Тишина
Над Матросской тишиной,
Словно свечи под рукой,
Звезды приглушают боль,
Луна решки окропит,
Погоди – не уходи,
Ты останься навсегда со мной.
А колючка в три ряда,
Все что было – забрала,
Фарт, отчаянья побег,
Волю вору обрубила,
Словно птице крылья,
Свет луны тронет усталость век.
Беглый, он всегда наверно,
И я не первый, кто хотел уйти,
Ночью, с девочкой не прочь бы,
Да опустили почки, мне менты.
Дело, когда напра-налево,
Коридором первым, мусора вели,
Палят, висяки все свалят,
Только я в угаре, жмут мне кандалы.
А над Москвой-рекою, стайки вольных птиц,
И в парке девочек снимают кавалеры,
А на Матросской тишине, а что ты брат не спишь?
Душа блажит, легко душе в побеге.
Вера, снегом белым,
Растает верно, от УКа сбежав,
Слезы, пока не поздно,
Но только жизнь поздно, заново начать.
Звери, шагами мерить,
В одиночке тени, да только глюк,
Два на два, в округе тишина,
На то она тюрьма, острожный пункт.
Письмо, читать темно,
А больше не дано, когда нет сил,
Сойти или дойти с ума,
Кого спросить, я в камере один.
Боже, прости меня я тоже,
Согрешил возможно, веру потеряв,
И никто не пишет, голос не услышит,
Тишина над крышей,
успокоит навсегда.
