скачать книгу бесплатно
– Не спорь со мной, дьявол! Поднимайся! Немедленно!
Жюстина развернулась, закрыла за собой двери. Закрыла глаза на то, что может произойти. Предоставила Марианну ее судьбе.
Придя в кабинет, налила себе кофе. Она сама напросилась, в конце концов… Руки дрожали, кофе лился мимо чашки. Да, напросилась, что верно, то верно, и все же… Это не ее вина… Она не способна себя контролировать… Я не могу ему позволить. Нет, не могу…
Одни в камере, одни на этаже. Она одна в целом мире. Можно начинать поединок.
– Что, все еще болит? – с вызовом бросила Марианна.
Она улыбалась, но ненависть перекосила ее черты. Улыбалась, чтобы скрыть, как ей страшно. Она нарушила правила, перешла все границы. И ждала наказания.
Даниэль не станет писать рапорт, созывать Дисциплинарный совет: он их тех, кто предпочитает старые добрые методы. Око за око, зуб за зуб. С Марианной он мог себе это позволить. Уж она-то не слабая беззащитная женщина. Скорей разъяренная масса мышц, ведомая больным рассудком. Дикий зверь, которого следует укротить. И жгучая боль между ног взывала к отмщению.
– Как болит – сейчас сама узнаешь, – буркнул он, потрясая дубинкой.
– Брось это! И сними с меня наручники, если у тебя еще что-то осталось в штанах!
– О’кей! Но сначала надо уравнять шансы!
Разряд, направленный в низ живота, отбросил Марианну к стене, откуда она медленно сползла на пол.
– Теперь мы на равной ноге? Так, Марианна?
Действовать, пока к ней не вернулись все ее способности. Даниэль нагнулся, чтобы снять браслеты, потом поднял ее с пола, как соломенную куклу. Первый удар кулаком в живот согнул ее пополам. Второй, под ребра, заставил задохнуться. Оба удара неодолимо сильные. Все-таки Марианна ответила апперкотом в челюсть, который заставил начальника провальсировать до решетки. Но продолжить она не смогла, все еще не хватало дыхания. Даниэль вернулся на ринг. Новый тычок под ребра, мощный удар по спине. Методичная взбучка… Не бить по жизненно важным точкам, чтобы не отправить ее в больницу. Просто в нокаут.
Он остановился, когда Марианна уже не пыталась встать. Верный знак, что она капитулировала под лавиной ударов. Прислонившись к решетке, Даниэль пошевелил разбитой челюстью, потом закурил, глаз не спуская с узницы. Она не стонала: всегда стеснялась выказывать, что ей больно. Так или иначе, она не встанет, пока не подадут знак. Иначе незамедлительно воспоследует наказание.
Докурив, Даниэль схватил ее за свитер, поднял на ноги. Одной рукой надел на нее наручники, другой притиснул к стене. Схватил за горло. Марианна выдержала его взгляд.
– Ну как, унялась?
Он так сдавил ей гортань, что она не могла говорить. Безмолвно, одними губами произнесла: «иди ты на…» Снова удар правой по лицу, чуть не выворотивший шейные позвонки. Останется след. Но Марианна канючить не станет. Пусть себе бьет и бьет.
– Повторяю вопрос: ты унялась или я продолжу?
– Чтоб ты сдох! – просипела Марианна.
Жуткую боль причиняла необходимость унизиться перед ним, признать его победу. Куда более сильную, чем удары. Марианна стукнула его по ноге, увидела, как исказилось от боли его лицо, но он не ослабил хватку. И она получила новую порцию. Даниэль держал ее так крепко, что она даже не могла упасть.
– Сдаешься, Марианна?
– Прекрати! – пробормотала она.
Он еще сильней притиснул ее к стене. Довольный.
– Ты больше никогда не посмеешь меня ударить, грязная маленькая шлюха! – проорал он. – Поняла?
Марианна кивнула, опустив глаза. Все закончилось, он выпустил ее, позволил упасть. Потер ушибленную ногу, а Марианна съежилась на полу, стараясь расставить органы по местам. Даниэль вымыл под краном руки, красные от крови, затем, не жалея воды, ополоснул лицо; только прерывистое дыхание Марианны нарушало тишину в камере. Пару секунд он вглядывался в нее с беспокойством. Не слишком ли далеко я зашел? Но ведь она донельзя крепкая… Такое впечатление, что он колотил каменную стену. Надо просто дать ей немного времени.
Он подобрал наручники, дубинку и запер за собой дверь. В коридоре прислонился к стене, голова кружилась. Ему даже пришлось присесть. Закатав штанину, увидел шишку величиной с мяч для гольфа.
Прихрамывая, добрался до цивилизованных этажей. На верхней площадке лестницы его ждал Санчес.
– Поранился? – спросил директор.
– Да нет, это так, ничего…
– Зайди ко мне в кабинет. Надо поговорить.
Даниэль дотащился до ледника, устроился в кожаном кресле.
– Жюстина приходила ко мне, – начал Санчес.
Начальник вздохнул, массируя ногу. Эта фурия явно оставила трещину в берцовой кости.
– Она мне рассказала, что произошло с Гревиль. Хотела, чтобы я спустился в карцер. Я сказал, что полностью доверяю тебе. Что ты знаешь, что делаешь…Ты задал ей трепку?
– Да.
– В каком она состоянии?
– Я не убил ее, если ты это хочешь знать! Скорей у меня болят кулаки!
– Кажется, она врезала тебе ногой по…
– Проехали, – отрезал Даниэль.
– Ты отреагировал верно.
– Если не убрать новенькую из ее камеры, Марианна ее в порошок сотрет!
– Я на тебя рассчитываю, только ты можешь ее вразумить.
– Вразумить?! Попроси лучше вразумить целый приют для буйнопомешанных!
– Ознакомь ее с условиями договора, пусть принимает или пеняет на себя! Со всеми вытекающими последствиями!
– По моему мнению, такая угроза на нее не подействует. Вот подожди, пока она узнает, за что Оберже попала к нам! Та и трех часов не продержится!
– Думаю, это можно уладить…
– А я думаю – тебе плевать: пусть хоть поубивают друг дружку!
– Прекрати молоть чепуху! Не нужна мне новая волна, – прорычал Санчес. – Довольно того, что было…
Самоубийство, двое серьезно пострадавших при пожаре в мужском блоке месяц назад. Дурная слава заведения могла заморозить карьеру директора, помешать его продвижению по службе.
– Дай ей понять, что у нее нет выбора. Если понадобится… удвой дозу порошка.
– О’кей, попробую, – вздохнул Даниэль.
– Даю тебе карт-бланш, чтобы обуздать девчонку! И пойди переоденься, у тебя кровь на рукаве…
Выходя из кабинета, Жюстина нос к носу столкнулась с начальником. Она отступила.
– Ты куда? – спросил Даниэль.
– Скоро прогулка…
– Девки подождут, – отрезал он, закрывая дверь. – Нам есть о чем переговорить с глазу на глаз…
Он уселся и знаком велел надзирательнице устроиться напротив.
– Я был у Санчеса, – начал Даниэль.
Она не ответила, взгляд ее был прикован к пятнам крови на пуловере шефа. Крови Марианны.
– Что это тебе в голову взбрело пойти к директору, а?
– Что ты сделал с Марианной?
– Немного поучил ее хорошим манерам… Ты что-то имеешь против?
Она наконец посмотрела ему в глаза:
– Ты не имеешь права!
– А она? Она имеет право, чтобы снять стресс, швырять мне башмак в физиономию или бить по яйцам? Она имеет право измываться над бедной женщиной, которая едва стоит на ногах?.. Полагаешь, я должен был составить рапорт об инциденте и подать в судебную коллегию?
– Именно так!
– Хорошо, пойди спроси у нее, предпочла бы она заработать сорок пять дней карцера? Уверен, она ответит «нет»…
– Никто не собирается ее спрашивать! – вскричала охранница. – Есть процедура! Мы здесь не для того, чтобы избивать заключенных!
– При чем тут заключенные? Марианна не такая, как все, если ты еще этого не заметила! С ней процедура не проходит и никогда не пройдет… Как будто у меня в обычае избивать заключенных!
– Знаю, с ней трудно справиться, но до последнего времени ее удавалось держать под контролем…
– Ах, в самом деле? И как, по-твоему, нам это удавалось?
Жюстина недоуменно воззрилась на него.
– Что, по-твоему, творила бы Марианна, если бы не получила одну-другую взбучку с тех пор, как ее к нам перевели? Что творила бы она, если бы у нее не было сигарет, чтобы успокоить нервы?
Жюстина опустила взгляд. Она давно это подозревала.
– Это ты снабжаешь ее, верно?
– Да, я, – выпалил он без страха. – И чтобы ты не предпринимала бесполезных шагов, знай: директор в курсе…
Глаза охранницы расширились от изумления.
– Да, да! Жаль разбивать твою светлую мечту о правосудии! Но дело обстоит так, и ничего не изменится…
Жюстина хотела выйти из кабинета, но Даниэль схватил ее за руку:
– Погоди, я не закончил… Жюстина, ты хороший надзиратель, лучший из всех, в этом нет сомнений… Моника слишком ограниченна, а Соланж – садистка! Я думал, что ты достаточно умна, чтобы понять… И достаточно человечна…
– Чего ты требуешь в обмен на подарки, а?
– Чего я требую?.. Ничего! Неужели ты намекаешь…
Даниэль состроил оскорбленную мину, достойную студии актерского мастерства.
– За кого ты меня принимаешь, в конце концов? Я требую, чтобы она вела себя как подобает, только и всего!
Жюстина пожалела, что зашла так далеко. Даниэль надавил еще сильнее:
– У Марианны нет ни гроша. Ни разу ни единой передачи. Как же ей покупать сигареты, в которых она так нуждается, чтобы выживать? Иногда я приношу ей еду, потому что она подыхает с голоду. Ты знаешь не хуже меня, что рацион скудный и те, у кого нет денег, не едят досыта. Иногда я ей доставляю гостинцы, которые помогают скрашивать пребывание в этом аду…
Жюстине хотелось плакать.
– Я предоставляю ей мужскую поддержку. Это тоже важно. Она молода, полна жизни и… лишена всего. Ей нужно, чтобы рядом был мужчина, кто-то вроде отца.
Отца – нет, он для этого недостаточно стар. Даниэль быстро поправился:
– Или, скорее, старшего брата… Не я придумал эту систему. Я работаю здесь девятнадцать лет и знаю, о чем говорю, поверь. Не будь меня, вы бы сами все это расхлебывали.
Жюстина помотала головой, не желая признавать очевидное.
– Ты можешь возражать, это ничего не изменит! Такая девушка, как Марианна, – бомба замедленного действия. Ей двадцать лет, и она знает, что всю жизнь проведет здесь! Никакой надежды, никакого будущего. Ни посещений, ни писем. У нее нет ничего. Отчаявшийся заключенный – оружие, заряженное и всегда нацеленное на нас. А она – оружие боевое! Ее сбыли сюда, к нам, потому что не знали, что с ней делать! Она уже напала на двух охранниц, нужно было найти способ держать ее в руках. Она сама подошла ко мне и спросила, не могу ли я помочь, представь себе! Даже предложила… заплатить натурой. Я отказался, конечно… Но пожалел ее…
– Ее вынудили… пасть так низко! – отозвалась надзирательница.
– Да, возможно. Но не я ее вынуждал! Это система.
– А наркотик? Я все знаю об абстинентном синдроме… Это тоже ты?
Даниэль слегка побледнел.
– Да, – признался он. – Это единственный способ держать ее…
– Это действительно мерзко! – вскричала Жюстина. – Ты хочешь прикончить ее, да?
– Я ей не даю убойных доз, если тебя это утешит… Просто чтобы продержаться… Она меня умоляла об этом. Если бы я отказал, она давно уже покончила бы с собой или того хуже: угробила бы надзирательницу. Тебя, например…
– Нет! Я тебе доверяла… У меня были сомнения насчет сигарет и наркотиков, но…
