скачать книгу бесплатно
– Я знаю, но нам с вами как раз и нужно, чтобы вы сказали неправду.
Эидис рассмеялась, снова вытянула в сторону руку и гордо возвестила:
– Меня зовут Фритта!
На этот раз руку удалось продавить без всякого труда. Эидис даже улыбаться перестала и удивлённо воззрилась на меня.
–Знаете, господин Алек, я, кажется, отвлеклась, – произнесла она словно сомневаясь в чём-то, – Давайте попробуем ещё раз.
На этот раз она напрягла плечо изо всех сил, но снова, после произнесения фразы, рука легко опустилась.
– Как это вы делаете? Я же напрягла руку изо всех сил!
Всегда так. На каком бы количестве людей я ни пробовал, мускульный кинезиологический тест, всегда одна и та же, реакция и вопросы те же самые, даже в другом мире. Ещё в семидесятых годах двадцатого века, доктор Гудхард, вдруг обнаружил, что, когда люди испытывают стресс, даже самый мизерный, то начинают слабеть. Он обнаружил, что даже если человеку просто показать фотографию Гитлера, то мышцы сразу же теряют способность к максимальному сокращению, потом фотографию положили в конверт, но реакция не изменилась. В ходе экспериментов выяснилось, что если человек говорит то, с чем внутренне не согласен, даже если давным-давно привык к этому, мускульный тест всё равно укажет на тот ответ, который подсознание считает правдой. Для психологов находка Гудхарда стала отличным подспорьем, для наглядного показа клиенту, что его в действительности беспокоит.
Это я и объяснил леди Эидис, уже привычно упростив некоторые факты и обозвав Гудхарда магом древности.
– Значит, с помощью этого трюка можно узнать что угодно? – хитро прищурившись, спросила девушка.
– Нет, – покачал головой. – Если вы сильно захотите, то вполне сможете убедить себя, что вы Фритта, или даже Йорг, достаточно просто повторять это про себя тогда и тест покажет то, что вы хотите. Если задержите дыхание или будете испытывать сильную жажду, то тоже не сработает.
– А зачем же вы мне всё это показали? – разочарованно протянула девушка.
– Ну, если мы с вами захотим докопаться до истины, то точно не будем себе ничего внушать, обманывать. Верно, ведь?
Она серьёзно кивнула и спросила:
– Значит, вы хотите, чтобы я что-то узнала о себе?
Сзади кашлянули, мы обернулись и увидели, что на нас пялится весь лагерь.
– Я думаю, это всё враньё – подал голос Хельги. – Эти твои фокусы только на женщин действуют.
Я только вздохнул. Это тоже штатный случай. Сейчас он будет мне доказывать, что мышцы кузнеца не реагируют на ложь.
– Можем попробовать и с тобой, – улыбнулся я.
Хельги с готовностью отставил в сторону руку.
Да уж… Уж у него ручища никак не девичья, вон мышцы, как жгуты выпирают.
– Готов?
Парень кивнул серьёзно и напрягся так, что даже побагровел. Я спокойно дождался, пока у него в лёгких закончится воздух, и он вынужден будет выдохнуть, а затем пояснил:
– Дыши спокойно. Даже если я на твоей руке повисну, она не опустится.
Мои слова помощника кузнеца немного успокоили, и он задышал глубоко и ровно.
– Скажи: «Я здесь».
– Я здесь, – повторил Хельги.
Действительно, рука не сдвинулась ни на сантиметр.
– А теперь: «Меня здесь нет».
– Нет меня здесь, – убеждённо произнёс парень и посмотрел на опустившуюся под моим давлением руку, как на предателя.
– Ну, как? – уточнил я. – Поверил?
– Это я отвлёкся…
После этих слов госпожа Эидис не выдержала и расхохоталась, мгновением спустя к ней присоединились и мы все.
– Ловко у тебя получается, – отсмеявшись, произнёс Хельги. – Странное колдовство.
– Это не колдовство, это просто знание.
– Всё равно… Я вот таким в жизни бы заниматься не стал. Ещё голова лопнет от знаний.
– Каждому своё дело, – усмехнулся я.
Хельги ухмыльнулся в ответ и пошёл собирать вещи, всё-таки мы со всеми этими экспериментами отвлеклись от завтрака и сборов. Зато все хоть отвлеклись от дум тяжких.
– Ты тоже хочешь попробовать? – спросил я у Йорга, который, улыбаясь, смотрел на представление.
– Ну уж нет, – откликнулся бывший сотник. – Я и так знаю, что у лгунов колени слабеют.
Его уже на таких фокусах не подловишь, навидался от меня всякого.
Я свои вещи уже сложил, так что, просто взял свою порцию завтрака и вернулся к дочери лорда.
– Нас прервали, госпожа Эидис, но я действительно хотел, чтобы вы кое-что узнали о себе.
– Что же? – вскинула брови девушка.
– Давайте-как попробуем снова наш фокус.
Она хихикнула, но с готовностью вытянула руку и снова произнесла одно истинное утверждение, а затем ложное.
– Отлично, а теперь скажите: «прошлой ночью я оставил часть души в той долине»
Эидис перестала улыбаться и повторила слова. Рука застыла, как камень. Наверное, даже Хельги с трудом её сдвинул бы.
Глаза девушки удивлённо расширились, она попросила повторить и намеренно расслабила плечо. Ничего не изменилось, рука всё равно удерживалась в горизонтальном положении.
– Как же так, господин Алек? – жалобно произнесла дочка лорда. – Значит, моя душа теперь там?
– Не вся, госпожа. Только маленькая частичка.
– Значит, поэтому у меня кошмары?
– И поэтому тоже, миледи.
– Но разве так бывает? Душа ведь не тряпка…
– Конечно, не тряпка, но ведь если вы вышиваете красивый узор или рисуете что-то, не кажется ли вам, что вы вкладываете часть себя в вещь?
– Кажется, конечно, – кивнула девушка.
– Так вы вкладываете свою душу в вещь. Совсем немного, меньше пылинки, но вкладываете.
– Но смертным не дано распоряжаться душой.
– Ну, – я, улыбаясь, развёл руками. – разве всемогущим богам не всё равно, откуда собрать душу после смерти? Из одного места или из тысячи. Думаю, для тех, кто повелевает всеми мирами, нет особой разницы.
– Возможно, вы правы… Но ведь так получается, что можно растратить всего себя.
– Да, госпожа. Вы же видели бездушных.
Эидис даже поёжилась от воспоминаний, но всё же спросила:
– А можно вернуть себе то, что потеряно?
– Не только можно, но и нужно, госпожа. Боги милостивы и дали нам такую возможность.
Ну, может быть, я слишком ушёл в мистику, но если бы я начал рассказывать про точки фокуса внимания и уровни восприятия, девушка бы точно подумала, что я пытаюсь наложить на неё какое-то заклятие. Пусть лучше будут привычные боги, нити норн и их всеобъемлющая воля.
– Значит…
– Значит, сегодня вечером, госпожа Эидис, мы вернём вам утерянную часть души.
Она просияла и кинулась собирать вещи.
Вот как мало надо человеку для счастья. Впрочем, не так уж и мало. Кстати, насчёт души я нисколько не лукавил, люди действительно склонны «зависать» в прошлом, хорошем или плохом, не суть важно. Если их внимание, их сердце там, то на текущую жизнь ничего не остаётся. Человек, фактически, превращается в зомби. Разве это не потеря души?
Хребет постепенно расширился, превратившись в обширное плоскогорье, заросшее настоящим хвойным лесом. Проводники пояснили, что плоскогорье полого спускается к долине, почти такой же большой, как их родная, но не замкнутой, а выходящей в предгорья, а уж оттуда до Скъюта рукой подать. Так что, шагать вместе нам осталось не больше пары дней.
В лесу ветер уже не налетал как зверь, грозя выдуть всё тепло из-под одежды, а шумел в кронах, зато зарядил мелкий снег, и скорость пришлось снизить. Лес, кстати, оказался обжитым. Я сам не следопыт, но уж волчьи следы разглядеть сумел, как и целую прорву заячьих, а куропатки, так вообще взлетали прямо из-под ног.
Туге и Ансгар всерьёз опасались, что здесь нас может ждать засада бездушных, которые, бывало, перехватывали хульдр, нёсших на обмен в предгорные деревни шкуры, живицу и горный мёд. Но люди здесь давно не ходили, снег перечёркивали десятки отпечатков лап, но ни одного следа лыж или снегоступов, а без них здесь никак не пройти. Но бдительности мы всё равно не теряли, шли след в след, приготовив оружие и прислушиваясь к каждому шороху, доносившемуся из леса. Пока нам везло, но удача, штука переменчивая.
Крик хлестнул по ушам и разнёсся по лесу, заставив остановиться. Я даже присел от неожиданности. Вот так готовишься-готовишься к чему-то, а потом – бац! Даже дыхание сбилось от волнения. Кричал, точно человек, причём не просто вскрикнул, а заорал от ужаса и боли.
Я, перехватив самострел, медленно приблизился к проводникам, напряжённо смотревшим в чащу, спросил шёпотом:
– Кто кричал?
Туге только покосился, но ничего не ответил, а Ансгар в компании Йорга уже взбирался на пригорок. Я дёрнулся было за ними, но охотник придержал меня за руку, указал на глаза, потом на лес. Понятно, без меня справятся, а нам наблюдать.
Разведчики вернулись минут через десять. Разглядеть у них ничего не получилось, так что решили выслать вперёд дозор, и если там всё в порядке, вернуться за остальными. В дозор меня взяли, всё-таки мой самострел может пригодится в бою. С девушками оставили Льёта с луком.
Когда поднялись чуть выше на пригорок, сразу услышали приглушённую возню, дальше двинулись ползком. Я сразу же пожалел о желании быть разведчиком: снег набился в рукава, пролез за шиворот и тут же растаял, но сетовал я ровно до того момента, когда высунулся и увидел, что происходило в засыпанной снегом низинке.
Бездушные должны были накрыть нас одним залпом на спуске с пригорка никто бы не ушёл на своих ногах, а подранков бы добили копьями. Засаду подготовили идеально, не учли только, что раньше нас в гости пожалует злющий, худой после зимы медведь. Похоже, стрелки успели выстрелить пару раз, но убить не смогли, только разозлили, так что сейчас им приходилось несладко: двое лежат в лужах крови, но уже подёргиваются, скоро поднимутся, и тогда медведю придётся туго. Ещё один пытается отползти в сторону и одновременно удержать рукой вываливающиеся кишки, шестеро, с короткими копьями приплясывают вокруг, пытаясь достать зверя.
Медведь, кстати, на земных не очень похож: морда приплюснутая, башка плоская какая-то и ноги как длинные, толстые, как брёвна. Кстати, сам косолапый размером с легковую машину, даром что худой. Голод, видно, мишке сил придал, вон как вертится – лапой махнул и ещё один бездушный упал на снег, с неестественно вывернутой головой. Зверь заревел и кинулся на ближайшего, но тот сумел отмахнуться копьём так, что медведю пришлось отскакивать. Понятно, что бездушные зверя заколют, меня больше интересует, что будет, когда придёт наша очередь.
– Что будем делать? – спросил я у Йорга.
– Смотреть, – ответил тот. – Ничего не заметил?
– Медведь странный какой-то…
– Тьма с ним с медведем на трупы посмотри.
– А что с ними?
– Четыре их, и ещё пятеро с медведем дерутся.
– Значит…
– Где-то ещё один притаился.
– А может, его медведь, в другом месте…
Стрела с глухим стуком ударилась о дерево в полуметре от меня.
– Вниз! – рявкнул бывший сотник и сам первым покатился по пригорку.
Я кинулся следом, и вовремя – в склон воткнулась ещё одна стрела. Хорошо, что здесь винтовок нет, а ветер сегодня всё-таки сильно дует, причём боковой, вот стрелок и не рассчитал немного. Кувыркаясь по склону, краем глаза заметил, что так же спускается Хельги, а вот охотники не стали торопиться, согнулись в три погибели и бегут наискосок, прячась за деревьями. По ним стрелок пустил только одну стрелу, но разросшийся кустарник, пусть и сбросивший листву, неплохо сбивается прицел.
Оказавшись у подножия, схоронились за еловым стволом. Теперь точно не достанет.
– Попробуем обойти? – спросил я Йорга.
Бывший сотник только отмахнулся и пополз, хоронясь за стволами. Направление мы примерно определили, а расстояние, точно не больше тридцати метров. Лес всё-таки, это ещё листвы нет, а так бы пришлось вообще чуть ли не вплотную к нам подбираться.
Ждали недолго, скоро Йорг крикнул, чтобы не вздумали стрелять, выбрался из кустов и зашагал к нам совершенно без опаски. С меча на снег падали алые капли.
– Что со стрелком? – спросил я.
– Хорошо он засел, – похвалил бывший сотник. – И болтов ему оставили десятка три, и ещё один самострел, но всё равно медленно их перезаряжать. Забираем и быстро уходим, если они на след наш выйдут, то будут гнать, пока не перебьют.
Смотреть на труп я не стал, за болтами сходил Хельги, а мы, пока, решили, что медведя обойдём, за нами он вряд ли увяжется, мяса ему хватит надолго. Только вот людоедом станет, но это уже проблемы тех, кто здесь постоянно ходит.
К своим мы выбирались долго – петляли, кружили, стараясь сбить возможных преследователей со следа, в итоге потеряли кучу времени, но, хочется думать, хоть немного запутали следы. Льёт, и девушки на виду не стояли, залегли в стороне от лыжни, изготовив оружие к бою. Они ничего не слышали, так что мы им коротко рассказали, что нас должно было ждать, и что случилось. Дальше двигались в обход низины по самому краю плоскогорья в одном месте пришлось даже по скалам карабкаться, но никто нас не догнал. Оно и к лучшему, сталкиваться в прямом бою с десятком бездушных – самоубийство. Да, мы их били не раз, но из засады, ночью и хотя бы равным числом, а так… Лучше уж убежать. Мы, в отличие от белоглазых, умираем только один раз и навсегда.
