скачать книгу бесплатно
– Ксения! Я прерываю ваш отпуск, и завтра же вы снова еде в Вашингтон, на осмотр.
Я лишь вздохнула. Это никогда не кончится, надо как-то сдвигаться с мертвой точки.
– Доктор Джонсон, чего вы добиваетесь? В том, что вы разрабатываете волшебный "эликсир прозрения", я сомневаюсь.
– Я вас не понимаю, – изумился профессор, переступив напряженно с ноги на ногу.
Значит, от меня в самом деле что-то скрывают.
– Вы проводите на мне какие-то нелегальные опыты?
– С чего вы взяли? Мы просто берем у вас периодически кровь на исследования, следим за электрическим потенциалом мозга и других органов. Оцениваем степень влияния тренировок на ваш организм… Только и всего.
– И при этом приводите целую делегацию с собой? Я все прекрасно слышу, доктор. Помимо того, о чем вы меня уведомили, вы занимаетесь чем-то еще, – подалась я чуть вперед, очень сожалея, что не вижу его эмоций.
Но учащенное сердцебиение я уловила четко. Оно того и гляди выскочит у него из груди. Со спины послышались торопливые шаги старшей родственницы.
– Доктор Джонсон? Вы решили посетить нас так рано? Проходите, я только-только испекла сахарный пирог, завтрак у нас запоздал. Ксюшенька, ты идешь?
– Нет, спасибо. Аппетит пропал, – скрестила я руки на груди и демонстративно отвернулась.
Гость прошел вглубь дома. Не нравится мне столь пристальное внимание. И веду я себя так только по отношению к этим горе-докторам, которые со своим постоянным присмотром у меня уже в печенках сидят.
Вечером бабуля велела собрать мне на этот раз вещей с собой побольше. Было бы что. Я сидела за столом, а она хлопотала по хозяйству, мыла посуду после бесподобного (как и всегда) ужина и расставляла ее по полкам, вытирая ее на ощупь. Хоть какая-то от меня польза.
– Меня предупредили, что мы задержимся в Вашингтоне чуть дольше, – подняла тему старшая родственница.
– Зачем?
– Ты пропустила много занятий. Профессор считает, что тебе необходимо наверстать упущенное.
– Бабуль… – Последовала небольшая пауза, и мой усталый вздох. – Если все дойдет до абсурда, ты готова переехать со мной снова? – спросила я ее опасливо.
– О чем ты говоришь? – ужаснулась бабушка Люси.
– Ты не представляешь, сколько мучений и боли приносят мне все эти тренировки и обследования. От звука их аппаратуры у меня раскалывается неделями голова, от уколов – немеют руки. Писк датчиков доводит до нервного тика. Они что-то скрывают от меня.
– Успокойся, дорогая. Тебе нельзя нервничать. Кто знает, что еще может случиться с тобой из-за пережитой травмы? Не хватало загреметь в психиатрическую лечебницу.
– Ты считаешь, у меня паранойя? – обиделась я на нее.
– Я считаю, что ты просто преувеличиваешь. Да, все эти процедуры неприятны, но ничего сверхъестественного же до сих пор не произошло? – попыталась она сгладить накалившуюся обстановку.
– Возможно, ты права, и это все опять последствия того, что перед глазами стоит лишь мрак, и я снова вижу страшные картины, – умерила я свой пыл снаружи, но внутри не успокоилась. Наоборот, я вскипала! Чистый стакан, который я на данный момент уже вытирала минуту, треснул в моих руках и осыпался осколками. Ладонь пронзила неприятная боль, и бабушка, охнув, бросилась ко мне с причитаниями.
– Ксюшенька! Ты порезалась? Боже! Кровищи-то сколько! Разве же можно так себя вести? Ты взрослая женщина и свою ярость должна держать в рамках. Может, поедем в центр уже сейчас? Вдруг пострадали сухожилия?
Я демонстративно пошевелила пальцами, сжала и разжала кулак.
– Все в порядке. Просто обработай перекисью и забинтуй, – бросила я бесцветным тоном.
– Ужас какой! Я бы на твоем месте в обморок упала!
По прерывистому дыханию и участившемуся сердцебиению я поняла, что она и правда с трудом переносит вид крови.
– Может, и я упала бы. Да только не вижу ничего.
– Не погружайся обратно в бессмысленную депрессию! – захлопала бабуля дверцами кухонных шкафов в поисках домашней аптечки. – Ты крепкая, сильная, сообразительная девушка… которая любит вкусно поесть.
Я усмехнулась вместе с ней, и в то же время почувствовала, как несильно защипал порез на ладони и зашипела перекись.
– Что-то громко она шипит, тебе не кажется? Когда ты резала палец, реакция была менее бурной, – заметила я странность.
– О, дорогая. Я тогда всего лишь укололась, по сравнению с тобой и крови было немного.
– Но ты же причитала, что истекала чуть ли не рекой?
– Это все из-за моей впечатлительности! – буркнула она.
– Ясно, – поднялась я с места, когда узел бинта был завязан. – Пойду, соберусь и лягу пораньше. Вставать в шесть утра.
– Аккуратней, следи за рукой. Разбинтуем в центре.
– Ладно. Спокойной ночи.
– Осторожней на лестнице, – крикнула бабуля мне вдогонку.
– Я знаю дом как свои пять пальцев.
– Привычка.
Ну, конечно. Добравшись до своего шкафа, как и всегда, наклонилась, достала с нижнего ящика сумку и просто смахнула в нее с двух полок вещи. Вот и все. Завтра еще расческу положу, после того как расчешу свои послушные локоны… Седые.
Достав сорочку из комода, я облачилась в нее и рухнула в постель. Сегодня сны мне не снились.
Глава 2
Шум двигателя и небольшая тряска были для меня уже привычными. Причем настолько, что вызывало дурноту. Два года одно и то же.
– Почему бы нам хоть раз не поехать автобусом? – бубнила я, сидя на заднем сидении машины.
Бабуля держала меня за руку и проявляла спокойствие.
– Тебе нужно лишнее внимание?
– Я так ужасно выгляжу? – не сдержала я эмоций.
– Нет, просто седоволосая слепая девушка невольно притягивает к себе большинство взглядов, поднимается ропот, дети и невоспитанные молодые люди тычут пальцами. Ты, может, и не видишь, зато слышишь. А мне неловко в таких условиях. И почему бы не воспользоваться бесплатным проездом с полным комфортом?
Логично. Но лично я бы предпочла общество некультурных людей, чем сопение доктора Джонсона на переднем пассажирском сиденье.
Исследовательский центр находится, можно сказать, по соседству от центрального штаба страны. Как мне пояснили, он очень красиво смотрится с высоты птичьего полета. Я до конца так и не поняла, что это за место. Что-то вроде Министерства обороны. Но мне до него нет никакого дела. Шум машин перебивал все звуки, в Александрии гораздо тише, чем в Вашингтоне. Вот где бы я не хотела жить со своим увечьем, так это здесь.
Автомобиль плавно затормозил, водитель выключил мотор, а я не удержалась от капельки яда, аккуратно выбираясь. Не только же у меня должно быть поганое настроение? Почему бы не подпортить его своим мучителям?
– Потрудитесь заменить на вашей телеге колодки. Свист стоит страшный. Они износились, видимо, еще пару месяцев назад.
Водитель только хмыкнул:
– Сегодня собирался.
Но я уже захлопнула дверь и, заботливо подхваченная под руку бабулей, начала считать ступеньки научного центра. Их число я уже знала, но вдруг что-то изменилось? Ничего. По-прежнему десять. Надоело это однообразие.
– Ксения Викторовна, здравствуйте.
– Доброе утро!
Знакомые голоса, шаги, шмыганье, запах медикаментов с лестницы, ведущей на верхний этаж, табака и кофе из приемного кабинета. Добро пожаловать в мой Ад!
Все пошло по стандарту. Меня привели в медицинский блок, заставили принять очередной душ, взяли кровь, сделали электроэнцефалограмму, прокатили через томограф (неужели человека можно так часто облучать?!), провели ряд слуховых и вестибулярных тестов, подключали тонкие проводки, проверяя какой-то очередной потенциал. Принесли новый динамометр. Прошлый после десятого применения треснул у меня в руке. Моей силой здесь восхищались. Не каждый сможет "смять" стакан из прочного стекла, как я это сделала вчера вечером. Кстати об этом.
Когда мне разбинтовали руку, от пореза осталась неровная полоска, края раны быстро стянулись, отчего медик хмыкнул. Я, конечно, замечала, что места уколов у меня заживают быстро, небольшое онемение держится пару суток, и думала это норма. Но, судя по прозвучавшим эмоциям, что-то не так. И ведь не спросишь ни у кого!
– Итак, Ксения. Повторите комплекс привычных упражнений, – ходил вокруг меня доктор Джонсон.
Я переоделась в гимнастический костюм, сняла ботинки и прошла с доктором в зал. Растяжки, приседания, отжимание, качание пресса, прыжки на скакалке – ничего из этого не изменилось за прошедший месяц. Все показатели остались прежними.
– А теперь отходим в конец зала. Так, выполняем комбинацию: Рондат, темповое сальто, фляк и сальто, согнувшись назад. На пути ничего нет, я проверял. Пол ровный. Действуй!
Сделав разбег в несколько шагов, я совершила первый прыжок, оттолкнувшись от пола, встала стремительно на руки боком, снова оттолкнулась, перескакивая на ноги, с них снова сделала выпад на руки, но уже вперед, и последний высокий прыжок…
Подвох! Препятствие есть! Я чувствую его! Окружающий меня резонанс четко очертил передо мной преграду.
В последнее мгновение, я приложила больше силы, чем обычно, и перескочила высокое препятствие, задев его кончиком косы. Встав на ноги чуть дальше, чем планировалось, я первым делом вернулась и ощупала его. Гимнастическое бревно!
Мои брови гневно сползли к переносице. Если бы я могла, то испепелила бы сейчас взглядом этого экспериментатора, превратив его в кучку пепла!
– Потрясающе! Ты почувствовала его, – похлопал в ладони доктор Джонсон.
– Я могла разбиться.
– Но ведь не разбилась?
– Катитесь к черту со своими экспериментами! Я еще пожить хочу… Несмотря ни на что.
Я отвернулась и перевела дух, в мыслях костеря ученого не лучшими словами, что успела освоить за два года.
– Выведете меня отсюда, на сегодня все, – твердо заявила я.
Перед тем, как ассистент профессора закрыл за нами дверь, я успела услышать довольное бубнение:
– Положительный!
Если вдруг вернусь, начну что-то уточнять, знаю заведомо: Ответа не получу.
Меня привели в нашу временную обитель, проведя десятком тихих коридоров, уклоняющихся вниз, что очень необычно для такого центра, полного сотнями сотрудников. Опять тайны!
Бабушка Люси изумилась моему раннему приходу.
– Сегодня так быстро?
– Я чем-то смогла порадовать доктора, но, клянусь Богом, следующий раз я его пристукну и закопаю под шиповником возле нашей террасы.
Бабуля лишь посмеялась и позвала на поздний обед. Я с наслаждением ела ее пирог на десерт, боясь обронить хоть крошку, а она весело хмыкала.
Наше временное пристанище состояло из гостиной, кухни, совмещенного санузла и комнаты с двумя кроватями. В гостиной мы проводили гораздо больше времени, слушая телевизор, читая вслух книги и просто впустую растрачивая время.
Так прошло несколько дней. Я пыталась узнать у доктора Джонсона, что со мной происходит: почему от метания ножей доски рассыпаются в щепки, аппаратура их при осмотре пищит как заведенная, динамометры приходят в негодность, а пространство услужливо выдает мне сигнал о стремительном приближении препятствия?
Недовольство незнанием вскипало во мне со страшной силой. Домой в Александрию меня не отпускали, под дверями появился новый соглядатай, чья простуда не дает мне нормально спать.
Сегодня вечером я поругалась с бабулей, до крика, отчего все лампочки потрескались и разлетелись на осколки, напугав старшую родственницу до икоты.
– Прости. Я… Я устала от всего этого. Я хочу домой. Мне нужна твоя поддержка и защита, – разревелась я.
На ощупь добравшись до нее, я бухнулась на колени, уткнулась носом в ее передник и разрыдалась.
– Никто не хочет отвечать на мои вопросы. Мои отказы и мнение в расчет не берут. Во что мы ввязались?
– Дорогая, – начала бабушка неуверенно, боясь вновь меня спровоцировать. – Я и так стараюсь поддерживать тебя, как могу. Но, возможно, ты права. И нам уже не дадут уйти так просто.
– Почитай мне сегодня.
– У нас здесь почти нет ничего, кроме книги Олвена Дарсли "Демон из преисподней".
– Вот ее будет достаточно. Большого и сильного собственника мне как раз безумно не хватает, – шмыгнула я носом.
– Хорошо. Давай успокоим снаружи Стена и попросим у него новые лампочки. Надеюсь, запасные у них имеются.
Стен, что был приставлен для нашего присмотра, бросился выполнять просьбу. Не сомневаюсь, если по пути он настучит одному ученому о происшествии. Бабуля собирала осколки, ползая по полу со свечой, а я помочь ничем не могла.
– Бабуль?
– Что такое? – отозвалась она.
– А как ты встретила моего дедушку?
Сначала ответом мне была недоуменная тишина, затем она не торопясь принялась рассказывать:
