скачать книгу бесплатно
– Не густо, – пробормотал Зеленый и остановил мелодию нажатием кнопки пульта. – Идиоты. Все у них не слава богу, – он пожал плечами. – Зачем он Дикобразу?
Зеленый оперся спиной о боковой валик кресла, закинул ногу на другой и задумался, снова закуривая.
– С чего они решили, что Плешивый – человек Дикобраза? – задал он себе вопрос вновь.
Дикобраз – он же Ежевский – человек известный. Владелец заводов, газет, пароходов, как говорится. Авторитетный предприниматель. Много темных пятен и ряд недоказанных смертей, но двери все, вроде, открывает. Летает очень высоко. С первыми лицами города, вроде, на короткой ноге. Хотя, в последнее время пошла какая-то волна, что, дескать, а не криминал ли, который во власть рвется. В общем, похоже, те, кто уже в лодке, начали отпихивать других баграми. Или наступил кому на бизнес?.. Или бизнеса стало сильно много?..
Зеленый усмехнулся.
Если не отрываться от Плешивого, возможен отъезд. Светила командировка, черт побери. Некстати…
Зеленый вновь подумал об Алле. Радостно было, что сегодня он пришел домой первым. Непонятно только, где его подруга на этот раз. Ладно…
Черт, а три миллиона – это куш. Большой куш!..
Зеленый потер пальцем нос, поднялся и, потягиваясь, пошел в ванную.
Ему хорошо думалось когда он стоял под душем. А подумать было о чем: три миллиона долларов – это сумма. О такой не мечталось даже.
Шум воды в душе порадовал Аллу. Ее Гена был дома. Она представила его, стоящим обнаженным, со стекающими по худощавому торсу струями воды, но удержалась от искушения сразу же войти. Надо приготовиться.
У Аллы было хорошее настроение. Несмотря на погоду. Невзирая на лица. Она решила, что пора отдохнуть, позагорать, покупаться. Мысль согревала.
Цокая шпильками, она переоделась в розовый атласный халатик, сменила туфли на домашние, но тоже на шпильке, и принялась расчесываться. У нее были длинные вьющиеся волосы. Она была симпатична. Маленького роста, но при этом с уверенными приятными формами. Везде. Она улыбнулась мыслям, приподняла грудь, оправила складки халатика, разглаживая на бедрах, и, продолжая улыбаться, прислушалась к гнусавому голосу: Гена что-то мычал не раскрывая рта, изображал пение.
Встряхнув волосы, она вошла в зал. Стереосистема призывно поманила огнями. Будучи женщиной слабой, она не устояла иподошла. Повертела новый диск без опознавательных знаков и вставила в дисководиз привычного любопытства. Пока шел текст, она машинально накручивала локон на палец. Послушав немного музыку после такого важного правительственного сообщения, она остановила запись и услышала шаги.
Алла успела развернуться и улыбнуться с закрытыми глазами. Она подняла и развела руки, зная, что халатик при этом обнажает внутренние части бедер.
– Что слушаешь? – проговорил Зеленый, отрываясь от ее губ.
– Не успела, – и она снова подставила губы, не открывая глаз.
– Где ходила?
– Со Светкой по чашке кофе выпили. Тебя-то нет все время.
– Как нет, а это что, – Зеленый прижал ее покрепче.
– Слушай, Махонин, – она любила переставлять ударение в его фамилии на финский манер, подчеркивая его печальную малоразговорчивость, – поехали на море! В Турцию или еще куда… На море, короче! Я помираю в этом городе, а ты достал своей кипучей деятельностью. Люди и так много пьют… Поехали, Гена, наскирдовал ведь уже трудовых?
Зеленый молчал, определяясь со словами.
– Махонин,– не отставала Алла похлопывая его по ляжке, – продолжаю допрос третьей степени: капусты нарубил? – Она повисла у него на шее, обхватив скрещеными ногами. – Поехали, кости загаром прикроешь!
– Я пока не знаю. Есть еще пара дел. Надо бы закончить.
– Опять! Гена!
– Ну, подожди чуть-чуть. Максимум неделю, две. Мне, может, придется отъехать ненадолго.
– Я тебя сейчас тресну, и ты у меня отъедешь!
Алла расплела ноги и оттолкнула Зеленого. Она надула губки, залезла на диван и ощетинилась шпильками туфлей.
– Не подползай, – пресекла она попытку. – Крокодил Гена. Плоский и зеленый.
Алла сняла трубку телефона и поклацала кнопками:
– Светка, привет. Как дела? Прямо и спросить нельзя… Доехала? Давай посидим завтра днем где-нибудь, пообщаемся. Ты как? Ну, я позвоню с работы. – Она бросила взгляд на Зеленого. – Из дома нельзя… Есть дельце… Не умрешь, жди.
Зеленый вздохнул и от незнания как подступиться к Алле включил телевизор.
Посмотрев на экран, повествующий новостные страшилки, и ничего не придумав,вышел в коридор, достал из кармана плаща мобильный телефон, набрал номер и проговорил в трубку, прикрывая ее ладонью:
– Але, слышь, Тубус, ты где? Что?!.. – повысил он голос. – Где? Подожди меня там. Сможешь? Я сейчас подъеду.
Алла возникла в проеме двери и медленно помахала ручкой.
Зеленый решил ехать на такси. Черный «Бумер» был хоть и рядом, но стоял на приколе у дома. Машина откровенно барахлила, семафоря индикаторами на панели приборов, одновременно пытаясь что-то сообщить длинными забубенными немецкими словами. Выбраться на сервис было некогда. Точнее, Зеленый подбирал новую машину, классом повыше. Как говориться, на заработанные можно позволить.
Ехали в центр, на Таганку, против общего вечернего исхода из города, потому добрались быстро. Зеленый расплатился с говорливым бомбилой и двинулся к летнему павильону с полупрозрачными полиэтиленовыми, трепыхающимися, как полотнища, окнами. Кафе располагалось на газоне, вытянутое вдоль пустеющего тротуара.
Внутри струился неяркий свет редких светильников с ядовито-желтыми абажурами под потолком. Освещалась стойка бара и два десятка зеленых пластмассовых столиков со стульями. Чувствовалась камерность обстановки, вроде затишья перед бурей. Когда становится неестественно тихо.
Посетителей практически не было. Их, наверное, отпугивала фигура коренастого громилы с явными признаками отсутствия интеллекта, согнувшегося над столом в углу зала. На рабочей поверхности стола скопилось около десятка опустошенных стаканов. Невдалеке переминался официант с бесстрастным лицом, осматривающий дальние углы заведения. Видно, переживал по поводу стаканов.
Зеленый подсел к Тубусу. Увидев, что новый гость остался жив, официант приблизился, с явной опаской поглядывая на засидевшегося посетителя.
– Вы будете платить? – осведомился он, наклоняясь со счетом в руках над осовелым громилой.
– Чего? Опять? – встрепенулся тот. – Ты что-то сказал или мне послышалось?
– С вас…
– Сейчас, – оборвал официанта Тубус, посмотрев ему под ноги. – Сейчас. Поищем, – обнадеживающе добавил он, и принялся шарить по карманам черной кожаной куртки. – Куда, к черту, все подевалось?
Официант героически ждал, молча смотря в сторону бара. Поддержка отсутствовала. Бармен отлучился по неотложным делам.
– Сейчас, – вновь бросил громила и выдал на-гора пистолет, достав откуда-то из-за пояса. Он положил ствол на стол и продолжил безуспешные поиски.
– Я, наверное, попозже подойду, – пробормотал официант, держащий стол в поле зрения. Он сделал озабоченное лицо, отметив в воздухе движением указательного пальца видимые одному ему точки. Как бы припоминая дела. И, пятясь, отправился на поиски бармена.
Зеленый оценил обстановку, быстро поднялся и, догнав официанта, сунул тому в руку несколько купюр. Официант с заметным облегчением отдал счет и поспешно ретировался за стойку. Вероятно, чувствуя себя там как в окопе.
Громила из партера исподлобья наблюдал за действующими лицами.
– Садись, – махнул он Зеленому рукой.
Зеленый вернулся за стол.
– Мда, – буркнул Тубус, – ты кто такой? Первый раз тебя вижу.
– Здесь.
– Что ты сказал? – с угрозой спросил громила.
– Здесь первый раз видишь, Тубус. Я тебе звонил только что. Мне нужен Плешивый, – последние слова Зеленый прошептал, наклонясь к собеседнику. – Ты не знаешь, он в Москве?
– Так это ты звонил? – Тубус похлопал глазами, сфокусировался на Зеленом и поманил его пальцем еще ближе. Уставиясь на лежащий на столе пистолет, просипел: – Плешивый всем нужен.
После такого напряжения, выпятив нижнюю губу, откинулся на стул, покачивая головой в подтверждение сказанного.
– Интересно, куда деньги подевались? Работы нет, – пояснил он Зеленому и, подвинув локтем пистолет, брякнул рядом наручники.
Пошарив в многочисленных карманах еще, вслед за горкой золотых коронок, достал черный шелковый шнур.
– Ага, – обрадовался найденной вещи. – Специализируюсь, – добродушно добавил он и поводил в воздухе руками, растопырив пальцы.
– Чего? – не понял Зеленый.
– Работа такая, – сказал Тубус и попытался дотянуться руками до шеи собеседника.
Зеленого сразу осенило, и он деликатно остановил Тубуса.
– Никого не надо? – спросил Тубус.
Зеленый потер шею рукой и мотнул головой:
– Не сейчас!
– Безработица, – вздохнул Тубус и стал собирать арсенал со стола. – Надеюсь, временная. Плешивый бывает на «Корабле». Работа будет, приходи. Телефон знаешь, вроде.
Поднимаясь, Зеленый встретился с затравленными глазами официанта, выглядывающего из-за барного бруствера. Не обращая внимание на гамму переживаний на его лице, Зеленый покинул заведение.
Его самого ожидала не самая лучшая встреча дома, если Алла, конечно, не легла спать, наказав за невнимание.
Глава 2
Злостный маньяк-алиментщик
Пока лязгающий от натуги, сопряженной с ветхой старостью, тускло освещенный лифт взбирался на девятый, последний этаж, Брюховец ожесточенно рылся в карманах.
На лестничной площадке на подоконнике стояла плошка полная окурков и пепла. Соседи курили, не слушаясь увещеваний и угроз капитана полиции Брюховца. Хотя он и похлопывал о ладонь, придавая весомости словам, служебным удостоверением.
Ключи нашлись после минутного стояния у порога квартиры. Завалились за подкладку.
Отомкнув запоры железной двери, он вошел в коридор, при всей своей узости оставляющий впечатление склада забытых с зимы вещей. Юркнул в свою комнату, распахнул дверь в другую и заскочил на кухню. Жуя котлету, извлеченную по пути из сковороды на плите, он деликатно постучал в ванную, заканчивая осмотр недвижимости.
Тетки нигде не было.
В общем-то это была тетка бывшей жены, с которой они расстались уже как три года. Жена подалась в Америку, однажды, внезапно для них, то есть и для собственной тетки, уехав. Американца же подцепила в Москве. Это единственное пятно, которое смогло серьезно подпортить Брюховцу существование. В остальном, будучи записным оптимистом, полотно жизни он считал светлым.
Жена ходила вечерами на курсы английского языка, а, оказалось, встречалась с претендентами, сосватанными брачным агентством. А потом сгинула вместе со всеми вещами. Она, наверное, и мебель бы вывезла, но та была неподъемно громоздкой и к тому же теткиной, как и квартира, в которой они жили. Или, точнее, прижились. Жена тоже не была москвичкой, и сначала обрадовала тетку сама, а потом и мужа, то есть Брюховца, привела в нагрузку.
Тетка не роптала. Старой закалки человек. Восемьдесят скоро, скрючило всю. Но была человеком доброй души. Семьи у нее за коммунистической активностью в годы производственной допенсионной деятельности не случилось, так что она даже обрадовалась, надеясь на появление в доме детей.
Но иметь детей жена отказывалась. Приводимые аргументы, которыми она оскорбляла Брюховца, задевали его мужское достоинство. Она и фамилию менять отказалась, словно к разводу начала готовиться со свадьбы.
Так и прожили два года втроем. А потом стали жить вдвоем. Жена позвонила только однажды. Сказала, чтоб не беспокоились. Обещала помогать. Тетка в ответ попросила сначала вернуть кое-какие вещи. С тех пор контакты бывших родственников не возобновлялись.
Деньги тетка брала только на хозяйство. Так что семейно жили…
Брюховец выудил из подливки еще одну котлету. Аккуратно, стараясь не капнуть соусом, положил на хлеб и пошел к себе.
Комната, после захламленного коридора, отличалась спартанской обстановкой. Раскладной диван, постоянно пребывающий в плоскостном состоянии, напротив – рыжий платяной шкаф прошлого века, у окна – приземистый письменный стол, на подоконнике – музыкальный центр. Угол за дверью представлял собой ящик Пандоры. Там торчали две пары лыж с палками, но без креплений, а под ними – бесформенная груда: ботинки, мячи, ракетки теннисные и бадминтонные, коробки… Стены угла и дверь изнутри оклеены плакатами, изображающими суперменов разного разлива. Был даже человек-паук, бесстрашно зависший в высоте. Место выглядело подходящим для охоты на мух.
Брюховец быстро собрал сумку с гражданской одеждой – брюки, рубашка, легкий свитер. Подсел к столу и набросал записку для отсутствующей тетки. Полагалось предупредить, так как та переживала за зятя, как говорила по-родственному. Он перечитал написанное, наморщив лоб, и, взяв записку, вышел в коридор. Положил клочок бумаги на пол у двери. Оценивающе посмотрел на вход, потом на записку, отворил дверь и, сгорбясь, вернулся, имитируя ковыляющую походку тетки. Он потоптался на месте, не разгибаясь, и передвинул бумажку поближе к обувнице. Удовлетворенно хмыкнул, разогнулся, и уже удалялся в свою комнату, как его застал врасплох резкий басок:
– Куда это ты намылился? – голос был неестественно молод, времен задорных первых пятилеток, и разительно контрастировал с тщедушным сморщенно-скрюченным теткиным видом.
Она разглядывала удачно размещенную записку.
– Таисия Петровна, я – на задание!
– Какие там задания тебе?.. Лучше б ты в ГАИ устроился! Все ж заработнее, – проявив осведомленность в реалиях полицейских буден, продолжила привычные нотации тетка, снимая с помощью Брюховца демисезонный плащ.
– Таисия Петровна, это теперь – ГИБДД. И потом – оклад у них ниже!
Тетка аж распрямилась, силясь посмотреть в неразумные глаза. Неопределенно промычала что-то, видимо, плохое и ушла в свою комнату, покачивая головой. Оттуда донеслось саркастическое: «большие перемены», а затем несколько раз – «оклад».
– А вы куда ходили, Таисия Петровна? В поликлинику?
– На массажм, – послышалось из комнаты.
Тетка некогда закончила полиграфический институт, числила себя работником культуры, но, тем не менее, щеголяла подобными перлами, включая «гинекологическое дерево», не гнушалась и «полувера». До «тубаретки», правда, не опускалась.
– Ночевать, значит, не будешь? – возобновила разговор скрывшаяся тетка.
– Возможно, не приду.
– Хоть бы девку какую нашел себе.
– Таисия Петровна, я – на операцию.
Дверь приоткрылась, обозначая вопрос.
– На задание! Я же говорил. То есть – писал.
